После 1991 года нигилизм, сформировавшийся в период позднего коммунизма, слился воедино с самоуверенной западной идеей о том, что демократия — это всего лишь результат действия внешних сил. Если оказывалось, что эти силы толкают в другие стороны, например, к олигархии или империи, то что тут можно сделать? Но в традиции Еврипида, Гавела или теперь Зеленского считается само собой разумеющимся, что большие силы всегда направлены против личности, и что гражданский долг реализуется через ответственность за слова и риск, на который несут поступки. Правда — это не сотрудничество с властью, а защита от нее. Вот почему необходима свобода слова: не для того, чтобы оправдываться, не для того, чтобы соответствовать, а для того, чтобы утверждать ценности в мире, потому что это является предпосылкой самоуправления.
В своем декадансе после 1989 года многие граждане североамериканских и европейских демократий стали ассоциировать свободу слова с возможностью богатых использовать средства массовой информации для трансляции самовлюбленной ерунды. Однако если вспомнить о целях свободы слова, то становится не так важно, сколько у олигарха подписчиков в социальных сетях, а важнее то, как он вообще стал богатым. Олигархи, такие как Путин и Трамп, делают противоположное: вместо того, чтобы говорить правду власти: они говорят ложь ради власти. Трамп сказал большую ложь о выборах (что он победил); Путин сказал большую ложь об Украине (что ее не существует). Насквозь фальшивая история Путина о Восточной Европе, одно из его оправданий войны, настолько возмутительна, что вынуждает вспомнить о смысле свободы слова. Если один из самых богатых людей в мире, командуя огромной армией, заявляет, что соседней страны не существует — это уже не свобода слова. Это язык геноцида и ненависти, то, чему необходимо противостоять.
В эссе, опубликованном в июле 2021 года, Путин утверждал, что события десятого века предопределили единство Украины и России. Это гротескная попытка историографии, поскольку единственное человеческое творчество, которое она допускает на протяжении тысячи лет и сотен миллионов жизней, — это ретроспективный и произвольный выбор тираном собственной генеалогии власти. Нации не определяются официальным мифом, а создаются людьми, устанавливающими связь между прошлым и будущим. Как выразился французский историк Эрнест Ренан, нация — это "ежедневный плебисцит". Немецкий историк Франк Гольчевски был прав, когда говорил, что национальная идентичность — это не отражение "этнической принадлежности, языка и религии", а скорее "утверждение определенной исторической и политической возможности". Нечто подобное можно сказать и о демократии: она может быть создана только людьми, которые хотят ее создать, во имя ценностей, которые они утверждают, идя на риск ради них.
Украинская нация существует. Результаты ежедневного плебисцита очевидны, как очевидна и упорная борьба. Ни одно общество не должно быть вынуждено сопротивляться российскому вторжению, чтобы быть признанным. Не нужно было убивать десятки журналистов, чтобы мы увидели основные истины, которые они пытались донести до нас до вторжения и во время него. То, что Западу потребовалось столько усилий (и столько ненужного кровопролития), чтобы вообще увидеть Украину, показывает, какую опасность несет российский нигилизм. Это показывает, насколько близко Запад подошел к тому, чтобы отступиться от традиций демократии.
БОЛЬШАЯ ЛОЖЬ
Если забыть о том, что цель свободы слова - говорить правду власти, то можно не заметить, что большая ложь, произносимая влиятельными людьми, ослабляет демократию. Путинский режим ясно дает это понять, организуя политику вокруг бесстыдного вранья в промышленных масштабах. Честность России, как утверждается, заключается в признании того, что правды не существует. Мол, в отличие от Запада, Россия избегает лицемерия, отвергая все ценности с самого начала. Путин остается у власти благодаря этакому стратегическому релятивизму: не делая свою страну лучше, а заставляя другие страны выглядеть хуже. Иногда это означает действия по их дестабилизации - например, неудачное вмешательство России в выборы на Украине в 2014 году, успешная цифровая поддержка ВгехК в Великобритании в 2016 году и успешная цифровая поддержка Трампа в 2016 году.
Эта философская система позволяет Путину не только действовать, но и защищаться. В один день пропаганда может говорить, что все дело в Украине, потом, что все дело в Сирии, а потом снова, что все дело в Украине. Россиян можно убедить, что, когда их вооруженные силы вмешиваются в ситуацию в Украине или в Сирии, другая сторона начинает убивать свой собственный народ. В один день им могут сказать, что война с Украиной невозможна, а в другой - что война с Украиной неизбежна, как это произошло в феврале. Им могут сказать, что украинцы на самом деле русские, которые хотят вторжения, а также нацисты-сатанисты, которых нужно уничтожить. Путина невозможно загнать в угол в его риторике. Поскольку российская власть эквивалентна контролю над закрытой системой СМИ, он может просто объявить о победе и сменить тему. Если Россия проиграет войну с Украиной, он просто заявит, что победил, и россияне поверят ему или сделают вид, что поверят.
Чтобы такой режим выжил, вера в то, что демократия зиждется на смелости говорить правду, должна быть уничтожена с помощью насилия, если ее не удается высмеять. Каждый вечер кремлевские пропагандисты объясняют по телевидению, что не может быть такого человека, как Зеленский, такой нации, как Украина, и такой системы, как демократия. Самоуправление это просто смешно; Украина это просто смешно; Зеленский - это просто смешно. И если оказывается, что это не так, то вся история Кремля о том, что Россия лучше, потому что она ни во что и никому не верит, разваливается на куски. Если украинцы действительно могут составлять общество и действительно могут выбирать своих лидеров, то почему россияне не могут делать то же самое?
От таких мыслей россиян должны удержать представления об Украине, настолько отвратительные, насколько они лживые. Российская военная пропаганда об Украине глубоко, агрессивно, намеренно лжива, и в этом ее цель: заставить гротескную ложь казаться нормальной и ослабить человеческую способность критически мыслить и контролировать эмоции. Когда Россия массово убивает украинских военнопленных и обвиняет в этом Украину, она даже не претендует на истину: она просто пытается призвать западных журналистов, чтобы они одинаково освещали все стороны, чтобы они игнорировали открытые факты. Смысл в том, чтобы вся война казалась непонятной и грязной, тем самым препятствуя участию Запада. Когда русские фашисты называют украинцев "фашистами", они играют в эту игру, и слишком многие присоединяются к ним. Нелепо рассматривать Зеленского как часть всемирного еврейского заговора и нацистского заговора, но российская пропаганда регулярно делает оба утверждения. Именно так работает абсурд.
Демократия и государственность зависят от способности людей самостоятельно выносить суждения о мире и идти на риск; их разрушение зависит от утверждения грандиозных ложных истин, которые заведомо являются таковыми. Зеленский высказал эту мысль в одном из своих вечерних выступлений в марте этого года: ложь требует насилия не потому, что насилие может сделать ложь истиной, а потому, что оно может убить или унизить людей, имеющих мужество говорить правду власти. Как заметил русский мыслитель Михаил Бахтин, жить во лжи — значит стать чужим орудием. Убить или умереть во лжи - еще хуже, поскольку это позволяет такому режиму, как российский, воссоздать себя. Убийство во имя лжи будет иметь для России последствия для нескольких поколений, помимо десятков тысяч убитых и искалеченных молодых людей. Старшее российское поколение заставляет молодое карабкаться через узкое ущелье, политическая поверхность которого стала настолько скользкой от крови, что молодые не смогут продвинуться вперед, а старые смогут оставаться на своих местах до самой смерти. Украиной уже управляет поколение, привыкшее выбирать своих лидеров, чего у россиян никогда не было. В этом смысле война также является поколенческой. Ее насилие во всех его формах направлено на уничтожение украинского будущего. Российские государственные СМИ снова и снова разъясняют стремление Москвы к геноциду. На оккупированных территориях русские казнят украинских граждан мужского пола или заставляют их идти умирать на фронт. Русские насилуют украинских женщин, чтобы лишить их желания иметь детей. Миллионы украинцев, насильно депортированных в Россию, многие из которых женщины с маленькими детьми или детородного возраста, вынуждены соглашаться с заведомо ложными утверждениями, чтобы избежать тюрьмы и пыток. Менее драматичным, но все же значимым является преднамеренное уничтожение Россией украинских архивов, библиотек, университетов и издательств. Война ведется за контроль над территорией, а также над утробами и умами - другими словами, над будущим.
Россия воплощает фашизм, утверждая, что борется с ним; русские совершают геноцид, утверждая, что предотвращают его. Эта пропаганда не совсем неэффективна: тот факт, что Москва утверждает, что борется с нацистами, действительно отвлекает многих наблюдателей от фашизма путинского режима. И прежде, чем североамериканцы и европейцы будут хвалить себя за победу в битве нарративов, им следует обратить внимание на глобальный Юг. Там побеждает путинская история войны несмотря на то, что азиаты и африканцы платят ужасную цену за развязанную им войну.
ГОЛОД И ЛОЖЬ
Пропагандистская машина Путина, как и весь его режим, финансируется за счет доходов от экспорта нефти и газа. Иными словами, нынешний российский порядок зависит от мира, который не перешел на восполняемую энергетику. Война России против Украины может быть понята как своего рода превью того, как будет выглядеть будущее, если мир не возьмет под контроль климат: петушиные войны, развязанные коварными углеводородными олигархами, расовое насилие вместо стремления к выживанию людей с помощью технологий, дефицит и голод в большей части мира и катастрофа на глобальном Юге.