- Дай мне, княже, увидеть жены твоей красоту. Благоверный же князь Федор Юрьевич Рязанский, усмехнувшись, ответил царю:
- Не пристало нам, христианам, тебе, нечестивому царю, водить жен своих на блуд. Вот если нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть начнешь.
Безбожный царь Батый разъярился, и ожесточился, и повелел без промедления убить благоверного КНЯЗЯ Федора Юрьевича, а тело его велел бросить зверям и птицам на растерзание. И других князей и лучших воинов поубивал.
А один из пестунов князя Федора Юрьевича, по имени Апоница, утаился и горько плакал, глядя на благородное тело честного господина своего. И, увидев, что никто не охраняет его, взял он возлюбленного своего государя и тайно его схоронил. И поспешил он к благоверной княгине Евпраксии, и рассказал ей, как нечестивый царь Батый убил благоверного КНЯЗЯ Федора Юрьевича.
Благоверная княгиня Евпраксия стояла в то время в превысоком тереме своем, держа на руках любимого сыночка своего, князя Ивана Федоровича. И как услышала она такую скорбную весть, горести преисполненную, то сразу же ринулась с высоты терема своего с сыном своим князем Иваном на землю и разбилась насмерть.
И когда услыхал великий князь Юрий Ингваревич о том, что убит возлюбленный сын его, князь Федор, и другие князья и многие лучшие люди перебиты безбожным царем, то начал он с великой княгиней и с другими княгинями и с братией своей оплакивать их. И весь город на долгое время предался плачу. И едва великий князь отдохнул от великого того плача и рыдания, как стал собирать воинство свое и готовить его к бою. И, увидев братию свою, и бояр своих, и воевод, храбро и мужественно собирающихся на битву, князь великий Юрий Ингваревич простер руки к небу, прослезился и сказал:
- Избавь нас от врагов наших, боже, и от поднимающихся на нас избавь нас, и спаси нас от сонма лукавых и от множества творящих беззаконие. Пусть будет путь их темен и скользок.
И сказал он братии своей:
- О государи и братия моя, если мы из рук господних благое получали, то неужели злого не вытерпим? Лучше нам смертью вечную жизнь приобрести, нежели быть в неволе у поганых! Я, брат ваш, первым из вас выпью чашу смертную за святые божий церкви, и за веру христианскую, и за отчину отца нашего, великого князя Ингваря Святославича.
И пошел он в церковь пресвятой владычицы богородицы, честного ее Успения. И пролил обильные слезы пред образом пречистой богородицы и молился великому чудотворцу Николе и сродникам своим Борису и Глебу. И дал последнее целование великой княгине Агриппине Ростиславне, и принял благословение от епископа и от всех священнослужителей.
И выступили рязанцы против нечестивого царя Батыя, и встретили его около границ Рязанского княжества. И напали на него, и стали биться крепко и мужественно, и была сеча зла и ужасна. Много пало сильных полков Батыя, и царь Батый, увидев, как крепко и мужественно бьются рязанские воины, испугался. Но разве против гнева божьего можно устоять?! Ведь силы Батыя были велики и неодолимы: один рязанец бился с тысячью, а двое с десятью тысячами.
Увидел князь великий гибель брата своего князя Давыда Ингваревича и воскликнул:
- О братия моя милая! Князь Давыд, брат наш, прежде нас чашу испил, так неужели и мы этой чаши не изопьем!
И пересели с утомленных коней на свежих и начали биться еще крепче. Проезжая из конца в конец бесчисленные и сильные полки Батыя, рязанцы храбро и мужественно бились, так что все полки татарские удивлялись крепости и мужеству рязанских воинов. И едва одолели их сильные полки татарские.
Тут убиты были: благоверный князь великий Георгий Ингваревич, брат его князь Давыд Ингваревич Муромский, брат его князь Глеб Ингваревич Коломенский, брат их Всеволод Пронский, и многие князья местные, и воеводы крепкие, и воинство храброе - удальцы и резвецы рязанские. Все, как один, умерли и единую чашу смертную испили! Ни один из них не оставил поля битвы - все вместе мертвыми лежат.
Эту беду навел на нас бог грехов ради наших. А князя Олега Ингваревича взяли в плен еле живым.
Царь же, увидев, что много силы воинской у него пало, стал сильно скорбеть и ужасаться тому, сколько побито татар. И начал он воевать Рязанскую землю, веля бить, сечь и жечь без милости. И город Пронск, и город Бел, и Ижеславец разорил до основания и всех людей перебил немилосердно. И текла кровь христианская, как река многоводная, ради грехов наших.
Царь Батый увидел прекрасного и храброго Олега Ингваревича изнемогающим от тяжелых ран, и захотел он его вылечить от тех ран великих и обратить в свою веру. Князь же Олег Ингваревич посмеялся над царем Батыем и назвал его безбожником и врагом христианства. Окаянный Батый, воспылав гневом в мерзком сердце своем, тотчас повелел Олега ножами на куски разрубить. Это - второй страстотерпец Стефан, и принял он венец своего страдания от всемилостивого бога, и испил чашу смертную равно со всей своею братиею.
Окаянный царь Батый начал завоевывать Рязанскую землю и пошел к городу Рязани. И осадили враги город, и бились неотступно пять дней. Батыево войско все время переменялось, а горожане сражались без перемены. И многих горожан убили, многие были ранены, а многие от великих трудов совсем обессилели. И вот на шестой день, рано утром, подступили поганые к городским стенам, одни с зажигательными орудиями, другие с пороками, а иные с тысячами осадных лестниц, и взяли город Рязань в 21-й день месяца декабря.
Ворвались они в соборную церковь пресвятой Богородицы и великую княгиню Агриппину, мать великого князя, вместе со снохами ее и с прочими княгинями порубили мечами, а епископа и всех священников огню предали, сжегши их в святой церкви, а множество других погибли от оружия. А в самом городе бесчисленное множество мужчин, и женщин, и детей мечами были посечены, а других в реке потопили, а людей церковного чина и иноков до последнего перебили, и весь город сожгли, и все узорочье прославленное - богатство рязанское и сродников рязанских князей, киевское и черниговское, - захватили, и храмы божий разорили, и во святых алтарях много крови пролили.
И не осталось в городе ни одного живого: все, как один, погибли и все единую чашу смертную испили. И не было в городе ни стона, ни плача: ни отец и ни мать детей не оплакивали, ни дети отца или мать, ни брат брата, ни ближние родственников своих - все вместе мертвыми лежали. Это все свершилось за грехи наши.
Безбожный царь Батый, видев столь великое пролитие крови христианской, еще пуще разъярился и ожесточился и пошел на города Суздаль и Владимир, собираясь Русскую землю пленить, и веру христианскую искоренить, и церкви божий до основания разорить.
А в это время некий из вельмож рязанских, по имени Евпатий Коло-врат, был в Чернигове вместе с князем Ингварем Ингваревичем, и услышал он о приходе зловерного царя Батыя, и поспешил он из Чернигова с небольшой дружиной, и гнал во всю мочь. И приехал он в землю Рязанскую, и увидел ее опустевшей: города разорены, церкви сожжены, люди побиты. И пригнал он в город Рязань, и видит: город разорен, князья побиты и множество народа повсюду лежит - одни побиты и посечены, другие сожжены, а иные в реке потоплены. И вскричал Евпатий в горести души своей, и воспылал гневом в сердце своем.
Собрал он небольшую дружину в тысячу семьсот человек, которых бог сохранил, - были они вне города. И погнались они вслед за безбожным царем, и едва настигли его в земле Суздальской, и внезапно напали на станы Батыевы. И начали сечь без милости, и привели в смятение все полки татарские, так что татары стали будто пьяные или безумные. Евпатий так беспощадно бил их, что даже мечи притупились, тогда взяли татарские мечи и ими стали разить врага. Татары решили, что это мертвые восстали. Евпатий же, великие татарские полки из конца в конец проезжая, избивал их беспощадно. И скакал он по татарским полкам столь храбро и мужественно, что даже сам царь испугался.
И едва смогли схватить из полка Евпатьева пятерых воинов, обессилевших от жестоких ран. И привели их к царю Батыю. Царь Батый начал их спрашивать:
- Какой вы веры и из какой земли и почему так много зла мне творите?
Они же отвечали:
- Веры мы христианской, рабы великого князя Юрия Ингваревича Рязанского, а из полка Евпатия Коловрата. Посланы мы от князя Инг-варя Ингваревича Рязанского, чтобы тебя, сильного царя, почтить и с честью проводить и честь тебе воздать. Только не обижайся, царь: не успеваем мы наливать чаш на такую великую силу - рать татарскую.
Подивился царь ответу их мудрому. И послал он шурича своего Хостоврула с сильными полками татарскими на Евпатия. Хостоврул же похвалился царю, что приведет ему Евпатия живым. И обступили сильные полки татарские Евпатия, чтобы его живым захватить, и Хостоврул съехался с Евпатием. Евпатий же, богатырь силой, разрубил Хостоврула надвое до седла и начал беспощадно сечь силу татарскую, и многих тут он прославленных богатырей Батыевых побил, одних пополам рассекая, а других до седла надвое разрубая.
Перепугались татары, видя, сколь могуч исполин Евпатий. И нацелили они на него множество пороков, и стали бить в него из многочисленных пороков, и едва убили его. И принесли тело его пред царя Батыя. Царь Батый послал за мурзами, и за князьями, и за санчакбеями, и стали все дивиться храбрости, и крепости, и мужеству рязанского воинства. И сказали мурзы, князья и санчакбеи царю:
- Мы со многими царями во многих землях и во многих сражениях бывали, а таких удальцов и резвецов не видали, и отцы наши о таких не рассказывали нам. Ведь они словно люди крылатые и бессмертные: так крепко и мужественно на конях бьются один с тысячью, а два - с десятью тысячами. И ни один из них живым не покинул поля брани.
А царь Батый сказал, глядя на тело Евпатия:
- О Коловрат Евпатий! Щедро ты меня попотчевал со своею малою дружиной, и многих богатырей могучей орды побил ты, и много полков моих от тебя пало. Если бы у меня такой служил, держал бы я его около сердца своего.