— Не совсем.
— Этот дом был построен уже после того, как умер генерал. Так что эту мемориальную комнату создавали уже после его смерти.
Хамза не нашёлся, что сказать на это.
— Теперь соедините всё, что я вам рассказал о придумках Станислава Георгиевича, — посоветовал Китайгородцев. — И попробуйте ответить сами себе: вы всё ещё считаете, что такой человек никак не мог на ровном месте, как вы говорите, закатить истерику?
Лисицын не остался ночевать в доме, хотя назавтра был выходной. Китайгородцев увидел его возле машины — Станислав Георгиевич уже готов был сесть в неё, но тут из-за угла дома появился Китайгородцев, и Лисицын так и остался стоять у распахнутой дверцы. Китайгородцев приблизился. Лисицын смотрел на него хмуро. И охранники его выглядели недружелюбно. Чувствовали настроение хозяина, наверное.
— Сдрейфил? — спросил Лисицын. — Наложил в штаны? Или ты с ними спелся?
Он кивнул на мрачный дом, подразумевая, по-видимому, его обитателей.
— Станислав Георгиевич, я прошу прощения, но мне вся эта история действительно непонятна, — признался Китайгородцев.
Лисицын вздохнул и жестом дал понять своим охранникам, что им надо отойти подальше. Когда те удалились и уже не могли слышать разговор, Лисицын негромко спросил у Китайгородцева, заглядывая ему в глаза:
— Ты их боишься, что ли?
— Кого?
— Родственников моих.
— Нет.
— Так в чём же дело? — с нажимом спросил Лисицын.
Давай начистоту, мол, нас тут никто не слышит. Он смотрел в глаза Китайгородцеву. И Китайгородцеву стало неловко. Будто он не оправдал надежд. Но он действительно не мог ничем помочь. А Лисицын смущение собеседника истолковал по-своему. Не всё потеряно вроде бы. Этого парня ещё можно перетянуть на свою сторону. Есть шанс.
— Ты с ними не водись, — посоветовал Лисицын. — Они люди сложные. Оставят тебя в дураках. Вроде бы ты с ними задружишься, вроде бы ты будешь свой, а в конце концов они тебя виноватым сделают. Одному тебе придется отвечать.
— За что? — спросил Китайгородцев.
— За всё.
Китайгородцев ничего не понял.
— Вот я тебе сейчас одну вещь скажу, — произнёс Лисицын, понизив голос. — Чтобы ты знал, что этим людям доверять нельзя, что они с тобой неискренни. Их там — сколько? — показал на дом. — Сколько их живёт в доме?
— Двое.
— Хорошо, — сказал Лисицын. — Можешь и дальше так считать. Только ты не обсуждай с ними никогда — двое их там… или больше… Просто сам смотри, мотай на ус. Ты очень скоро заметишь какие-то странности. Не стыкуется тут, в общем. Есть им что скрывать.
Он так выразительно посмотрел на Китайгородцева, что было понятно: раскрыл большую тайну.
— М-да, — протянул Китайгородцев неопределенно.
Лисицын ждал, что Китайгородцев ещё что-то скажет, но тот молчал.
— Там ещё есть кто-то! — выдохнул в лицо Китайгородцеву Лисицын, приблизившись вплотную. — Они его прячут!
Его глаза были совсем близко.
Безумные глаза.
Почему-то именно о безумии Китайгородцев подумал в эту минуту.
Луна была такая яркая, что могло показаться, будто за окном горит фонарь. Но никакого фонаря, конечно, не было. Китайгородцев, не зажигая света, подошёл к окну. Лужайка лежала перед ним выглаженной скатертью — ни складочки. А сразу за лужайкой — близкий лес. В том лесу кто-то из людей Лисицына устроил позицию для наблюдения. В чём смысл — этого Китайгородцев ещё вчера не понимал. А теперь он понимает. Лисицын выслеживает того, кто здесь живет. Не мать свою и не Михаила, родственника нелюбимого. Он подозревает, что здесь кто-то есть ещё. И Китайгородцева он не просто так в этот дом привёл. Китайгородцев — это засланный казачок. Смотри, на ус мотай — так ему сказал Лисицын. И очень скоро ты заметишь странности. Он хочет, чтобы Китайгородцев этого, кто здесь живёт, нашёл.
Наутро Китайгородцев продолжил работу, начатую накануне. Он обошёл дом снаружи, занося в записную книжку свои соображения по поводу того, что здесь нужно сделать по линии безопасности.
Камеры наружного наблюдения. По периметру. Чтобы ни одного непросматриваемого участка.
Фонари освещения.
Дополнительные фонари — с инфракрасными датчиками. Включаются при приближении любого объекта. При срабатывании датчиков — сигнал на пульт в доме. Одновременно — разворот видеокамер на точку срабатывания.
Проверить, что за стёкла установлены в оконных рамах. При необходимости заменить на бронестекло.
Заменить все замки входных дверей — неизвестно, у кого могут находиться ключи от ныне используемых замков.
Китайгородцев увидел отъезжающий автомобиль. Михаил отправился куда-то по своим делам. Дождавшись, пока машина скроется из виду, Китайгородцев поднялся по ступеням, повернул ручку входной двери — дверь открылась.
Предусмотреть автоматическое закрывание дверей. Каждому из обитателей выдать ключ-карту. Подошёл к двери, ключ-карта разблокировала замок, ты миновал дверь, доводчик её прикрыл, после чего она автоматически блокируется. А иначе это просто проходной двор.
Оказавшись в зале первого этажа, Китайгородцев собирался пройти в свою комнату, но вдруг услышал голос наверху. Ещё не веря, вслушался.
Наталья Андреевна с кем-то разговаривала. Слов было не разобрать, но её голос Китайгородцев узнал безошибочно. Озадаченный, он пошёл вверх по лестнице, и чем выше поднимался, тем явственнее слышалась речь. Уже находясь почти на самой галерее, Китайгородцев даже мог слышать, о чём идет разговор.
— Ты сам подумай, — говорила Наталья Андреёвна. — Что можно сделать в такой ситуации? Вспомни, как ты сам обычно поступаешь. Ввяжемся в драку, а там посмотрим. Правильно? Мне трудно, я женщина, я мать, а на это скидку никто не делает.
Китайгородцев шёл по галерее, стараясь не шуметь.
— Я одна пытаюсь что-то делать, я сама по себе.
Дверь комнаты открыта. Похоже, это там.
— И я тебя спрашиваю, что мне делать в этой ситуации, Георгий?
Это Наталья Андреевна спросила у своего воскового мужа. Она стояла спиной к Китайгородцеву и не видела его. Генерал Лисицын задумался надолго. И вряд ли он жене ответит. Китайгородцев попятился, не в силах оторвать взгляд от изумившей его картины. Безумие какое-то.
Он доковылял до лестницы и стремительно, насколько это было ему по силам, спустился вниз.
Наверху слышался голос Натальи Андреевны. Она продолжала свой разговор.
Когда Китайгородцев бродил вокруг дома, в одном из окон первого этажа он разглядел шкаф с рядами книг. Очень похоже на библиотеку — он видел подобное в старинных усадьбах Подмосковья, куда ему доводилось сопровождать своих клиентов — из тех, кто увлекался историей дворянских гнезд.
Позже Китайгородцев, приблизительно представляя, где может располагаться эта комната с книгами, отыскал её. Дверь была не заперта. Здесь, в огромной комнате, в которой убери мебель — и можно танцам обучать, стояли высокие застеклённые шкафы, в них тысячи книг, самых разных. Запах библиотечный — пахло книгами и неистребимой пылью. Кажется, сюда давно уже никто не заходил.
Из нескольких окон в этой комнате только одно не было закрыто защищавшими книги от прямого солнечного света шторами, и в библиотеке, особенно в дальних углах, было не очень светло — Китайгородцеву приходилось вплотную приближаться к шкафам, чтобы прочитать фамилии авторов на корешках книг, и он видел своё неясное отражение в стёклах. Невозможно было поверить в то, что библиотека эта создавалась на протяжении длительного времени и что книги подбирались тщательно, сообразно пристрастиям хозяев. Здесь было много серийных изданий, и можно представить, что закупалось подряд всё издаваемое в данной серии на протяжении какого-то времени, и если серия была, например, философская, то там бессистемно были собраны все — от Тита Лукреция Кара до Жана Поля Сартра — и по внешнему виду книг невозможно было сказать, что их снимали с полок многократно и изучали подолгу и вдумчиво.
Были энциклопедии. Много справочников, самых разных. Мемуары и биографии — от Александра Македонского до маршала Жукова. Фотоальбомы: по музейным залам и художественным галереям, ландшафтные и много какие ещё. Отдельные шкафы — со старыми, дореволюционного издания, книгами.
Большой стол у окна, кресло перед ним, очень удобно, здесь можно было бы читать часами и не замечать, как бежит время. Раскрытая книга на столе. Китайгородцев склонился, всматриваясь в текст. Что-то про армию. И вдруг — знакомое словосочетание. Генерал Лисицын. Заинтересовавшийся Китайгородцев взял книгу в руки. «Вместе с армией. Судьба генерала». Издательство «Современная военная мысль». Пять лет назад эта книга вышла. Получается, что через пять лет после смерти самого Георгия Лисицына. Посмертное издание. Портрет генерала в книге. Китайгородцев его сразу же узнал, потому что тот человек, который делал восковую фигуру генерала, был настоящим мастером своего дела — один в один получилось, как на фотографии. Портретное сходство.
Ночной сон Китайгородцева был глубок и долог. Проснулся он в половине десятого утра. Даже припозднившееся осеннее солнце уже успело подняться над лесом. В комнате было светло. Тут действительно как в санатории, подумал Китайгородцев. Прав был Хамза. Красивая природа, тишина, воздух чист и свеж — в Москве такого спокойного сна у Китайгородцева не было давно.
Во всём доме, как казалось, не было ни одной живой души. Китайгородцев позавтракал в полном одиночестве. Затем он составлял текст докладной записки для Хамзы: что тут надо сделать и в какой последовательности. На самом деле в записке только очерчивался круг проблем, а заниматься детальной проработкой будут настоящие спецы. Этих технарей пришлёт сюда Хамза, они осмотрятся на месте и сами решат, где какой датчик надо ставить, и какие должны быть характеристики устанавливаемых ви