Однако Кайя не хотела этого делать — она буквально обеими руками цеплялась за эту имитацию своей принадлежности к людям.
— Кайя? Это ты?
Из соседней комнаты появилась бабушка в халате и шлепанцах, а ее редкие седые волосы были намотаны на бигуди.
— Ты что, только что вошла?
— Привет, ба, — ответила Кайя, зевнув.
Она подошла к кухонному столу, сдвинула в сторону груду газет и рекламных проспектов, села и опустила голову на руки. Это было почти облегчением — просто позволить бабушке орать, как будто все идет так, как обычно.
— Сегодня утром я звонила в школу.
Кайя усилием воли подавила стон.
— Ты знаешь, что тебе не позволено бросать школу без письменного разрешения родителей? А согласно записям, ты не посещала школу с тех пор, как тебе исполнилось четырнадцать!
Кайя покачала головой.
— И что это значит? Ты хочешь сказать — нет?
— Я знаю, что я не посещала школу, — отозвалась Кайя, полная отвращения к тому, как по-детски звучит ее голос.
— Что ж, это очень хорошо, что ты это знаешь, но лично я хотела бы знать, чем ты в это время занималась. Куда ты удирала?
— Никуда, — тихо ответила Кайя. — Просто я не хотела, чтобы ты знала. Я понимала, что ты будешь злиться.
— А почему же ты тогда не вернулась в школу? Ты что, всю свою жизнь так и хочешь прожить никем и ничем?
— Я найду кем стать! — возразила девушка.
— И кем же ты станешь? Продавцом наркотиков? Беременной малолеткой? Хочешь сделаться такой же потаскушкой, как твоя маленькая подружка?
— Заткнись! — крикнула Кайя, вскинув голову. — Ты что, думаешь, будто все обо всех знаешь? Ты думаешь, что все в мире так легко понять? Ты же вообще меня не знаешь — ты не знаешь обо мне ничего! Откуда же ты можешь знать хоть что-то о Дженет, если ты ничего не знаешь даже обо мне?
— Я не позволю тебе кричать на меня в моем собственном доме. Ты такая же, как твоя мать. Ты считаешь, что тебе достаточно чего-то захотеть. Мол, если ты будешь чего-то очень хотеть, то оно на тебя само свалится словно по волшебству.
По волшебству. Кайя почувствовала, что на ее лицо наползает странное выражение — то ли гримаса боли, то ли самодовольная ухмылка.
— Никто ничего не получает, кроме как упорным трудом. Но даже при этом люди не получают того, чего хотят. Людям просто плохо, и никто не знает, почему им плохо. Талантливые люди — такие, как твоя мать, — несмотря на весь свой талант, не могут устроить свою жизнь, и что же собираешься делать ты? Нельзя рассчитывать на везение. Как знать, повезет ли тебе в жизни?
Кайя была удивлена, услышав, что бабушка считает ее мать талантливой.
— Я не рассчитываю на везение, — тупо ответила она.
— В самом деле? А чем ты тогда занимаешься?
— Я не знаю, — произнесла Кайя.
Она устала и чувствовала, что голос ее уже начинает дрожать. Она боялась, что вот-вот заплачет и, если это произойдет, она не сможет остановиться. Хуже того, девушка понимала, что ее слова звучат как дерзость — как будто она недовольна только тем, что ее разоблачили. И это было недалеко от истины.
— Нам нужны деньги.
Бабушка уставилась на нее в ужасе.
— Какие деньги?
— Так вот о чем ты подумала! Даже не говори этого мне, — предупредила Кайя, пряча лицо в сложенные на столе руки. — Она уткнулась носом в сгиб локтя и пробубнила: — Я работала в гребаном китайском ресторане, понятно? В городе. На полную ставку. Нам нужны деньги.
Но бабушка по-прежнему смотрела на нее с недоумением.
— Здесь у меня пока нет работы, — созналась девушка, — но я, наверное, могу устроиться на заправочную станцию, где работает брат Дженет. Я подала туда заявление.
— Ты должна закончить школу, девочка, а если даже не закончишь, то заправка не место для девушки. Какой парень захочет гулять с девушкой, которая работает на заправке?
— Да кому нужны эти парни? — отмахнулась Кайя. — Вот увидишь, мама подпишет любую бумагу, которая нужна мне для получения разрешения на работу.
— Нет, не подпишет! — заявила бабушка. — Эллен!
— Чего? — отозвался сверху раздраженный голос.
— Спустись-ка сюда и послушай, что говорит твоя дочь! Ты знаешь, что она собирается сделать? Ты знаешь, что она сделала?
Несколько минут спустя в кухню вошла мать Кайи. Эллен стянула волосы красной кожаной банданой и надела черную футболку и спортивные брюки.
— И что же ты сделала?
— Ничего я не сделала, — ответила Кайя. — Я не ходила в школу и не сказала об этом бабушке.
Она могла бы предвидеть, что эта стычка рано или поздно состоится, однако сейчас чувствовала себя так, словно это происходило далеко-далеко от нее и она наблюдала за всем со стороны.
— Не умничай, — сухо отозвалась бабушка.
Эллен оперлась о косяк кухонной двери.
— Ну это совершенно все равно, что она делала, потому что в начале следующей недели мы уже будем в Нью-Йорке. Я устроилась в «Фабрику Мяу».
И Кайя, и бабушка уставились на Эллен с почти одинаковым выражением ужаса. Та пожала плечами и, пройдя мимо них, налила в кофеварку воды.
— Я хотела сказать тебе вчера вечером, но ты не явилась к ужину.
— Я не поеду в Нью-Йорк, — сказала Кайя, с отвращением слыша нотки детского упрямства в своем голосе.
И это та девушка, которая бросила оскорбление приближенному рыцарю Зимней королевы? Которая говорила с келпи?
— Эллен, неужели ты всерьез хочешь сказать, будто тебя не волнует, что твоя единственная дочь не ходит в школу? — Бабушка сжала губы в тонкую линию.
Эллен снова пожала плечами.
— Мам, Кайя — умная девочка. Она сама способна решать, что ей делать.
— Ты ее мать. Твой долг — убедиться в том, что она принимает правильные решения.
— Разве со мной это сработало? Ты пыталась принимать за меня вообще все решения и посмотри, куда это нас привело. Я не хочу совершать ту же ошибку по отношению к Кайе. Ну и что, что она не ходит в школу? В мое время школа была полным отстоем, и не думаю, что сейчас она стала лучше. Кайя умеет читать и писать — это больше, чем умеют многие из старших школьников. Она прочитала столько книг, сколько, наверное, не прочла ни одна девчонка в ее возрасте.
— Эллен, не будь тупицей. Чем она станет зарабатывать на жизнь? Что ее ждет в будущем? Неужели ты не хочешь, чтобы Кайя жила лучше, чем ты?
— Я хочу, чтобы у нее было такое будущее, которое ей нравится.
Кайя выскользнула из кухни. Они будут спорить еще долго и некоторое время даже не заметят ее отсутствия. А ей так хочется спать!
У самого уха Кайи зазвонил телефон, валявшийся на подушке. Девушка застонала и нажала кнопку, вяло пробубнив:
— Алло…
Все это время она так и провертелась с боку на бок, лишь ненадолго проваливаясь в сон. Одеяла были слишком теплыми, но когда она сбрасывала их, то чувствовала себя неуютно, как будто за ней кто-то наблюдал. Во сне ее преследовали твари с узкими глазами и тянули к ней когтистые пальцы…
— Черт. Ты здесь.
Кайя узнала голос Корни. В голосе звучало изумление и в то же время огромное облегчение.
— Корни! Меня просто вышвырнули оттуда, и я не могла найти обратной дороги к тебе. — Кайя посмотрела на часы. Был час дня. — Я подумала, что холм, наверное, открывается только к ночи.
— Я скоро приду.
Она кивнула, а затем, осознав, что он не видит это, произнесла вслух:
— Да, конечно. Приходи. С тобой все в порядке?
В трубке щелкнуло. Кайя беспокойно пригладила рукой волосы и снова уронила голову на подушку.
— Ореол выглядит неплохо, — произнес Корни, войдя в спальню и оглядевшись по сторонам. — Ух, а ты, оказывается, держишь крыс!
Кайя моргала, глядя на него.
— Как ты выбрался? Я чуть с ума не сошла, разыскивая тебя. Если бы меня увидели полицейские, то приняли бы за чокнутого гробокопателя, который выкапывает трупы из могил голыми руками.
— Сегодня утром я проснулся на холме. Я решил, что ты меня бросила и что я, как какой-нибудь Рип Ван Винкль, оказался в две тысячи сто двенадцатом году, где никто обо мне даже и не слышал. — Он криво усмехнулся.
— Ройбен выкинул меня наружу. Извини. Я не хотела тебя бросать, но боялась, что, если скажу ему об этом, он поймет, кто я такая.
— А он не знает? — улыбнулся Корни.
Кайя покачала головой и вздрогнула.
— Ну и как тебе Зимний Двор?
Медленная, недобрая улыбка искривила губы Корни.
— О, Кайя, — выдохнул он. — Это было здорово. Просто высший класс.
— Я вела себя слишком беспечно. — Кайя прищурила глаза. — Видишь ли, Корни, эти существа убивают. Ради забавы. Таких, как мы.
Он, казалось, не слышал ее, глядя мимо нее в залитое солнцем окно.
— Там был один рыцарь, не твой, другой. Он… — Корни вздрогнул и, казалось, продолжил фразу совсем не так, как намеревался: — Он носит плащ с подкладкой из шипов.
— Я видела, как он разговаривал с королевой, — подтвердила Кайя.
Движением плеч Корни сбросил куртку. На его руках алели длинные царапины.
— Что с тобой случилось?
Улыбка Корни стала шире, но взгляд, казалось, был прикован к каким-то картинам, возникающим в памяти. Затем он посмотрел на девушку.
— Ну, очевидно, я оказался под этим плащом.
— Мягко сказано! — фыркнула Кайя. — Он причинил тебе какой-нибудь вред?
— Не больше, чем я сам хотел, — ответил Корни.
Кайе не нравились ни слова Корни, ни его выражение, когда он произносил их.
— А что насчет тебя, Кайя? Ты отомстила Робину Беловолосому?
Против воли девушки щеки ее окрасились румянцем.
— Так как? — настаивал Корни.
И Кайя рассказала ему, чувствуя, как лицо горит все сильнее.
— Так ты хочешь мне сказать, что заставила его поцеловать тебя один раз в губы и один раз в зад?
Кайя сердито посмотрела на Корни, но не удержалась и хихикнула.
— Не знаю, то ли похвалить тебя за хитрость, то ли испугаться — а вдруг ты и впредь решишь использовать это его имя. Ты можешь приказывать ему до бесконечности?