Я опускаю взгляд на лежащую на коленях книгу. Нельзя потакать себе. На галерее я скрыта от глаз высшего общества, но это не значит, что Ивор не узнает о моем тайном наблюдении за ним. В галерее полно Должников. Есть и принадлежащие ему. Сплетни любой может разнести. Не хотелось бы мне, чтобы прекрасному лорду фейри доложили о том, что я все празднество глазела на него.
Запоздало понимаю, что не вижу принца. Он ведь говорил, что прибыл в Аурелис на сегодняшний пир. Возможно, готовит грандиозное появление? Полагаю, такое в его характере.
– Видишь? – раздается шепот за спиной.
– Не особо. Возможно, он и выглядит болезненно, но чтобы прям умирающим… А король фейри вообще может умереть?
– Это все Узы Судьбы, – вмешивается третий голос. – Поговаривали, что после смерти королевы он долго не протянет.
– Пять лет уже прошло. Немалый срок.
– Не для фейри. По их меркам он быстро увядает, – низкий хрипловатый голос с легким акцентом принадлежит женщине. – Говорят, что он не доживет до конца года. Такова цена Уз.
Я снова смотрю сквозь занавески на короля. Не вижу никаких признаков болезни или утомления. С другой стороны, у меня ведь нет магии. Возможно, все это видно магическим зрением.
– А еще говорят, – снова шепчутся за спиной, – король устроил пир, чтобы сегодня вечером объявить имя наследника.
А вот это интересно! Я выпрямляюсь и, слегка развернув голову, вслушиваюсь в шепот позади. Обычно меня не интересуют дворцовые интриги, но моя госпожа, принцесса Эстрильда, – единственная племянница короля. Она мечтает стать королевой Рассветного двора, и, возможно, сегодня вечером ее надежды и чаяния наконец оправдаются.
– Наследника? Разве у короля нет сына? – раздается еще один голос, и он мне знаком!
У меня перехватывает дыхание, и кровь стынет в жилах.
– О да, – в женском голосе слышится скрытая насмешка. – Однако кто же будет ожидать, что король объявит своим наследником принца? Это просто нелепо!
– Почему же? – требовательно вопрошает знакомый голос. – Он уродлив? Неотесан? У него две головы или крысиный хвост?
– Он полукровка, – отвечает женщина. – Фейри со смешанной кровью не может править Рассветным двором. Лорды и леди восстанут против него.
– Что ж, если этот тип настолько омерзителен, полагаю, не стоит их в этом винить.
– Я не говорила, что он…
– Ты так и будешь заунывно бренчать, малец? Жужжишь как муха: жжж-жжж-жжж, жжж-жжж-жжж. Чего тоску нагоняешь? Ты на пиру играешь или на похоронах? Король вроде еще умирает, а не уже умер.
За моей спиной поднимается суматоха, по спинке стула что-то ударяет. Переведя дыхание, оборачиваюсь, и перед глазами мелькает синий рукав.
В следующее мгновение принц Кастиен выхватывает лютню из рук сидящего через стул от меня музыканта и плюхается на свободное место между нами. Он откидывается на спинку стула, скрещивает вытянутые ноги и начинает настраивать лютню умелыми пальцами.
– Боги всевышние, что за кислые лица! – восклицает он, осмотревшись. Его взгляд лишь на миг останавливается на мне и тут же возвращается к скучковавшимся позади музыкантам. – И так вы развлекаете гостей? Да вы унылы, как промокший под дождем павлин. Неудивительно, что там внизу такая скукота.
Он перебирает струны лютни, громко наигрывая веселый мотив, перекрывающий тихое звучание инструментов других музыкантов. Стоящий чуть в стороне дирижер резко взмахивает палочкой, веля ему замолчать. Принц прожигает его уничижительным взглядом и бренчит еще громче.
А затем выдает:
«По полям прогуливался я, тра-ла-ла,
И она, красивая моя, рядом шла.
Я ее по заду хлоп, по лицу она мне шлеп
Копной каштановых волос – влет.
С места лихо сорвалась и галопом унеслась,
И вот так, мои друзья, потерял кобылу я.
И вот так, мои друзья, потерял кобылу я».
Его голос разносится не только по галерее, но и эхом спускается в зал. Там обрываются разговоры. Лорды и леди, чье величавое пиршество так бестактно прервали, высказывают недовольство.
– Мой господин! – шипит дирижер, боясь повысить голос. Его от происходящего чуть удар не хватил. – Мой господин, это галерея для артистов. Для людей. Если вы пришли на пир, лестница…
Принц опускает лютню и пристально смотрит на дирижера. Я не могу разобрать его взгляд: в нем нет ни презрения, ни злости. Скорее легкое веселье. Но что бы ни прочитал в нем дирижер, бедняга замолкает на полуслове.
– Меня не пригласили на пир, – ровно произносит принц. – Но не переживай, мой друг. Я тоже часть сегодняшнего развлечения, хотя и выступлю гораздо позже. Пока же не обращайте на меня внимания. Продолжайте играть свои погребальные песни.
С этими словами он бросает лютню музыканту, у которого ее отобрал. На хмурый взгляд юноши принц отвечает ухмылкой, отчего тот вспыхивает и опускает голову. Склонившись над лютней, музыкант по мановению дирижерской палочки вновь начинает играть торжественную камерную мелодию.
В зале стихает недовольство. Гости успокаиваются и чинно продолжают трапезничать.
Принц скрещивает руки и тяжко вздыхает.
– Нечасто приходится бывать на столь утомительных аурелианских пирах, – говорит он уголком рта. – От празднеств я обычно ожидаю бурных танцев, потасовок, танцев-переходящих-в-потасовки, льющихся рекой напитков и гама, заглушающего этих ребят за работой, – указывает он пальцем на музыкантов.
Он со мной говорит? Наверное. После встречи в библиотеке принц воспринимает меня как свою… знакомую? Я не знаю, что ему ответить. Неужели никто здесь не осознает, кто он такой?
Принц смотрит в зал через занавеску. Стискивает челюсти и поджимает губы. Медленно втянув воздух через ноздри, откидывает голову назад. И, не глядя на меня, бросает:
– Прекрасно выглядишь сегодня.
– Что? – ошарашенно моргаю я. – Вы… Вы хотите сказать…
Он неопределенно машет рукой, все еще не смотря в мою сторону.
– Цвет. Тебе идет.
Жар опаляет щеки. Но прежде чем я успеваю придумать ответ, внизу резко хлопают в ладоши. Музыканты разом перестают играть, и в следующую секунду голос принцессы Эстрильды взлетает до потолка и эхом отскакивает от стен:
– Лорды и леди Аурелиса, почтенные собратья, подданные нашего прославленного и великого короля Лодирхала – да сиять ему как тысяча солнц! – сегодня в знак уважения и привязанности к вам, в особенности – к моему любимому дяде, я приготовила скромное развлечение.
Ну это она переборщила. Всем известно, что имя ее любви к королю Лодирхалу – корысть. Впрочем, именно ради нее в Рассветном дворе плетутся интриги и заключается большая часть союзов. Сомневаюсь, что Лодирхал принимает это близко к сердцу.
– Чтобы усладить ваши уши и взволновать воображение, – продолжает Эстрильда, – я дарю вам превосходное произведение человеческой поэзии. Историю любви, тоски и необратимой потери, исполненную моей Должницей.
Внизу слышится одобрительный шепот. Фейри любят, когда им читают.
От нервов у меня сводит желудок.
– Твой выход, – пихает меня локтем принц.
Я испуганно перевожу на него взгляд, но он по-прежнему не смотрит на меня. Нарочито не смотрит на меня.
– Ни пуха ни пера.
В устах человека эти слова были бы пожеланием удачи. От него же…
Я поднимаюсь, оправляю пышные юбки – если позориться, так с достоинством – и прижимаю книгу к бешено колотящемуся сердцу. Артисты почтительно расступаются, пропуская меня к концу галереи и маленькой лестнице, ведущей к месту выступления. Я бы предпочла читать поэму с галереи, скрытая от глаз высшего общества, но здесь такое недопустимо.
Принцесса Эстрильда ждет меня у подножия лестницы. Это меня удивляет. Я думала, она вернулась за стол. Она хочет дать мне последние наставления? Посмотреть, какую поэму я выбрала для выступления? Принцесса внимательно осматривается, но на меня ее взгляд даже не падает. Я слишком незначительна для нее.
Когда же я останавливаюсь рядом, едва доставая макушкой головы до ее плеча, Эстрильда хватает меня за горло. Вздрогнув, пытаюсь отступить. Сердце чуть не выскакивает из груди. Что происходит?
– Не дергайся, дуреха, – рычит принцесса.
Сила Долга связывает меня по рукам и ногам, и противиться этому невозможно. Я застываю, и пальцы Эстрильды сжимаются на моем горле, а глаза, которые она всегда отводит при виде меня, смотрят прямо в мои.
Я чувствую чуждое вторжение. Словно в голове копаются ножом. С губ срывается вздох, а вместе с ним меня покидает какое-то странное напряжение, которого до этого я не ощущала. Будто вдруг расслабилась годами напряженная мышца. По венам течет необъяснимое тепло. Ощущение это, поначалу сильное, пропадает со следующим вздохом.
– Ну вот и все. – Эстрильда убирает руку с моей шеи и отступает на шаг. – Должно сработать. Читай, Должница.
Она отворачивается и плавной походкой идет к своему месту за королевским столом, улыбаясь и кивая по пути как друзьям, так и врагам.
Я остаюсь под лестницей одна, в лучах направленного на меня яркого света, остро ощущая, что в этом зале на меня не смотрит никто. Касаюсь горла там, где лежали ледяные пальцы принцессы.
Что она со мной сделала? Или же… не сделала?
Молчание затягивается. Нельзя просто стоять столбом, нужно читать.
Дрожащими пальцами нащупываю в томике Бронвин закладку и роняю ее на пол, открыв книгу. Мне уже хочется потянуться за ней, но я вовремя одергиваю себя, вспоминая о своем достоинстве. Держа книгу перед собой, прочищаю горло, а потом поднимаю взгляд. Лишь на миг.
На меня смотрит Ивор. Единственный, кто смотрит на меня в этом зале, – он.
И на его губах улыбка.
С гулко стучащим сердцем сосредотачиваюсь на расплывающихся перед глазами буквах. О боги небесные, помогите мне это пережить!
– «Печальная история о Девдоне и его возлюбленной Розалине Прекрасной», – зачитываю я подрагивающим голосом. Снова прочищаю горло, беру книгу поудобней и продолжаю: