ческое слияние, беззащитнее пересекающих Границу Миров — с ними легко справится любая мелкая астральная пакость. Или тебе вместо того, чтобы наслаждаться, хочется всё время быть настороже? Я знаю, что ты не любишь строения, но всё-таки оставайтесь в столице, во дворце. Каменные своды — это, конечно, не препятствие для серьёзного врага, но здесь вы будете под концентрированной защитой всех лучших Магов твоего домена — Грольф об этом уже позаботился. И не упрямься!».
Энна не стала упрямиться — Селиана была права. «Всё равно я превращу потолок нашей спальни в звёздное небо, — подумала Королева. — А когда мы с Гардом уйдём в свой мир, разницы уже не будет — никакой». Она согласилась с Наставницей, и Звёздная Пара оставалась в Зале Торжеств почти до самого конца праздника, наблюдая мимоходом, как среди гостей возникают стремительные романы.
Как и следовало ожидать, Свард исчез вместе с Хеленэйей, предпочтя прекрасную Амазонку обильному возлиянию. Впрочем, он и так уже достаточно затуманил сознание: Эн-Риэнанта заметила, что у Конунга с первого раза не сложилось заклятье перемещения, и ему помогла смеющаяся хозяйка Закольцованного Мира. Эрита тоже не стала зря терять время и быстро очаровала бравого декуриона-гвардейца Алых. Раздосадованная своим поражением на выборах и к тому же явно (но безуспешно) претендовавшая на благосклонность Сварда любвеобильная Торис утешилась с Круххом, без особого труда убедив печального Зелёного Мага в том, что перед предстоящей отрешённостью от суетности Познаваемой Вселенной ему совсем не вредно вкусить напоследок радости жизни — полной мерой.
Складывались и другие временные пары — это было обычным для многобрачных эсков, среди которых верность оставалась уделом тех немногих счастливых браков, где Инь и Янь не только дополняли друг друга, но и совпадали. Эн-Риэнанта надеялась, что её брак с Гардом окажется именно таким. А все остальные — пусть идут своей Дорогой Миров.
Однако Королева обратила внимание, что не все гости увлечены любовными играми. Она заметила, что Эйви упорно отклоняет все настойчивые приглашения воинов Капитана Астера и охотников Ярла Гарда принять участие в общем веселье. Вождь клана Спасённых сидела в одиночестве, задумчиво глядя прямо перед собой и время от времени отхлёбывая из высокого кубка. И ушла она тоже одна, вскоре после того, как торжество покинули Селиана и Грольф. «Нехорошо, — подумала Эн-Риэнанта. — Вряд ли Эйви так переживает случившееся с её родным Миром, она ведь оставила его достаточно давно. Неужели она действительно любит Грольфа, любит по-настоящему? Тогда ей не позавидуешь — характер у Селианы крут, и не Эйви тягаться с Главой Синклита Мудрых. Да, лучше и впрямь отослать девочку куда-нибудь подальше от глаз Селианы. А там — время лечит».
Двойной праздник подходил к концу.
Благословенная ночь накинула своё покрывало на Ключевой Мир. Медленно гасли колдовские факелы в Зале Торжеств, уступая место звёздам, и один за другим уходили гости. Завтра снова будет день, но сейчас — сейчас пришло время ночи, время отдыха, время любви.
И бессильно пялились на торжество жизни мёртвые глаза головы Зверя, вмурованной магией в прозрачный камень на чёрном ступенчатом постаменте.
Они летели через Изначальную Тьму, и звёздная пыль позёмкой заметала их следы на Дорогах Миров. Они мчались сквозь ликующий водопад многоликой Жизни, пронизывая пушистые облака, дремлющие на горных вершинах, и вдыхая шорох листьев, шепчущих о сокровенном. Они опускались в тёмные пучины морей и возвращались к свету, омываемые шипящей пеной; ловили ладонями солнечные лучи и сплетали из них ожерелья, подставляли лица порывам звёздного ветра и впитывали живое тепло родящей земли. Они пролетали через огненные короны звёзд, и слепящие языки протуберанцев оборачивались лепестками дивных цветов. Духи Времени подчинялись тантрической магии совпавших — время шло по кругу, и в эту ночь Гард и Энна могли не беспокоиться о том, что у них не хватит нескольких мгновений для самого главного.
Познаваемая Вселенная раскрыла перед ними свои объятья, и мерцал впереди Свет — тот, которые не видишь, но ощущаешь. И приходило понимание, и казалось — ещё чуть-чуть, и они узреют лик Высшего Разума, и услышат Его голос. «Неужели именно это испытывают возвращающиеся в лоно Вечнотворящего? — смогла подумать Эн-Риэнанта самым краешком своего сознания, слитого воедино с сознанием Гарда. — Неужели именно это несёт гребень Волны Слияния — покой и невыразимое блаженство? Кто знает — ведь никто из ушедших не вернулся, чтобы рассказать об этом… Но почему я не испытывала ничего подобного тогда, много лет назад, во время моих давних мимолётных встреч с Гардом? Может, потому, что наша любовь должна была созреть, пройдя через горечь, ожидание и тревогу? Может быть — ведь незрелые плоды горьки на вкус…»
«Ты права, — отвечал ей мыслеголос Гарда. — Годы убрали всё лишнее, сгладили все шероховатости, и теперь мы с тобой совпадаем всеми гранями — не разъять».
И падала на них волна опустошающего и одновременно наполняющего наслаждения, рождаемого только тогда, когда один отдаёт другому все, без остатка, и при этом странным образом получает гораздо больше, чем отдал.
— Мы живы, — прошептала Эн-Риэнанта, касаясь кончиками пальцев обнажённого тела мужа, — или уже перешли за Грань Между и пребываем в Тонком Мире?
— Судя по моим ощущениям, плотных тел мы с тобой не лишены, значит…
Королева тихо засмеялась, дотянулась до стоявшего в изголовье блюда с фруктами, сунула в рот пару крупных сочных ягод и разжевала их с видимым удовольствием. Затем она наполнила вином чашу и поднесла её к губам Ярла, лежавшего навзничь с полузакрытыми глазами.
Они какое-то время молчали, слушая тишину, а потом Эн-Риэнанта сказала негромко:
— Наверное, я виновата, мой Гард…
— Виновата? В чём? — недоумённо и чуть обеспокоено переспросил Викинг, поднимая голову.
— Ах, мужчины, — вздохнула Королева, прочтя полуоформившуюся мысль мужа. — Ни время, ни трансмутации не в силах изменить вашу Янь-натуру! Если женщина говорит вам на ложе любви «Я виновата», вы тут же мысленно добавляете «передо мной» и начинаете гадать, где, когда и с кем она перед вами провинилась! Нет, это вовсе не то, о чём ты думаешь. Всё гораздо проще — и сложней.
Она помолчала, глядя на звёзды над головой, и продолжила:
— Когда я следила за твоей битвой с Тварью, мне иногда казалось, что этот бой идёт со времён Древних, и что он никогда не кончится. Я умирала от страха за тебя, когда Грань Между едва не касалась твоей спины, или когда ты вырывался из ядовитого облака и твоя зашита истончалась с каждым мигом — я не знала, что случиться раньше: ты стряхнёшь с себя чары Зверя или его яд разъест твой силовой кокон. Каждый раз ты оставался невредим, но потом всё начиналось снова, и я опять боялась за тебя.
— Я оставался невредим, — эхом отозвался Янтарный Ярл, — потому что меня хранила твоя любовь.
— А твои собратья, сгинувшие у Грани Между и за ней?
— Наверное, у тех, кто погиб, не было своей Эн-Риэнанты, которая так ждала. А на мне Демон обламывал зубы, когда пробовал укусить.
— Может быть, — эскиня с благодарной нежностью провела ладонью по щеке Гарда, — может быть… Но с каждым разом мой страх становился всё больше и больше, и наконец у меня родилась мысль, запретная для Хранителей Жизни.
Она снова замолчала, и Гард приподнялся на локтях, с беспокойством вглядываясь в лицо любимой.
— Ты знаешь, что Третья планета системы Жёлтой звезды была колыбелью Демона, и что он питался её ментальными соками. Недаром Алые Маги предлагали сжечь эту планету и убить Зверя, не рискуя жизнями эсков. На Консилиуме я отказалась от их предложения, и многие мои Валькирии и твои Викинги пали, сражаясь с Тварью. Но когда ты в очередной раз еле успел выскочить из узкой щели между брюхом Демона и Гранью Между, я подумала: «Хаос и Древние, да гори она голубым огнём, эта планета с её недоразвитыми обитателями, — лишь бы мой Гард остался жив!». И — планета сгорела, а ты убил Зверя и вернулся… И мне почему-то кажется, что эта моя мысль стала той травинкой, которая сломала хребет дракону, и той пушинкой, которая качнула чаши Весов Судьбы
— Не думай об этом, Эн, — Гард успокаивающе погладил густые чёрные волосы жены, — Третья так и так была обречена. Вспомни заключение Синклита Мудрых: обитатели этого Мира сами выбрали свою судьбу. И Алые знали об этом — Всевидящее Око не только следит за ходом событий, оно ещё и выдаёт наиболее вероятные прогнозы их дальнейшего развития, — поэтому-то когорта Капитана Астера и занялась уборкой мусора, оставленного Демоном в Привычном Мире, а не точила мечи на Третью. Не мучайся: ты не могла спасти этот Мир.
— Не могла. Но всё-таки мне кажется, что я помогла ему умереть.
— Но ведь Хэсти говорит, что жизнь там ещё теплится, значит — не всё потеряно!
— Кто знает — будущее вероятностно. Пройдут сотни — если не тысячи — лет, прежде чем мы увидим, удалось ли новым людям исправить ошибки предков. А за это время может случиться что угодно — Непознанное щедро на сюрпризы.
Они долго молчали, прислушиваясь к друг другу и к себе, и Гард чувствовал — Энна не всё ещё сказала. И он не ошибся.
— Об этой моей мысли не знает никто, кроме тебя, муж мой. Я не сказала о ней даже Селиане, хотя с детства поверяла Наставнице все свои тайны, от крохотных до великих. Но есть ещё кое-что, во что мне хотелось бы посвятить Соправителя Объединения Пяти. Глава Синклита Мудрых знает об этом событии, и она даже одобрила мой поступок, но мне важно, что скажешь ты.
— Я слушаю, Эн.
— Незадолго до того, как на Третьей планете началась Последняя Война, ко мне в Ключевой Мир прибыл Серебряный Аббат.
— Аббат? Тот самый?
— Тот самый. Я не хотела его принимать, однако он был очень настойчив — вежливо настойчив и по-змеиному вежлив. Мы говорили с ним о судьбе Третьей планеты системы Жёлтой звезды — Аббат знал и о мнении Синклита, и о прогнозе Всевидящего Ока Цитадели.