Таня изогнулась назад, ничуть не стесняясь своего импровизированного «купальника». А впрочем, действительно, на речке-то не стеснялась, с чего бы здесь стесняться?
– Осторожно, тут камень… Я поддержу…
Тренер поспешно подставил руку под спину изогнувшейся девушки, погладил по животу… наклонился… и вдруг порывисто поцеловал в губы…
Девушка тут же выпрямилась, усмехнулась… вовсе не тревожно, а, как показалось Дмитрию, призывно.
– Давай с тобой… ну, это… Ну-у-у…
Не в силах совладать с собой, молодой человек грубо сорвал с девушки лифчик. Не видя, не понимая и вовсе не собираясь понимать того, что больше, чем на поцелуи и обнимашки, его новая знакомая и не рассчитывала. По крайней мере, в этот раз – для первого знакомство такие отношения уж слишком…
– Дмитрий Серг… Дмитрий! Не надо… Э-эй!
Какое там! Облапав девушку, тренер вновь принялся целовать ее липкими от страсти губами, погладил, схватил грудь… И тут же получил смачную пощечину! Звонкую такую! И, главное, обидную. Очень! Ну сама же вроде согласилась на все, разделась… и вот…
– Что, не нравлюсь?
– Не нравишься! И вино – мерзкое!
– Ах мерзкое? Чего ж тогда пила?
Схватив бутылку, Дмитрий Сергеевич с раздражением грохнул ее о первый попавшийся камень. Только осколки полетели.
– Я сейчас закричу! – испуганно выкрикнула Таня.
А вот это она сказала зря!
Распаляясь все больше, молодой человек грубо схватил девушку за плечо и, уклоняясь от новой пощечины, ударил девушку кулаком по лицу. Сильно, с размахом!
Вскрикнув, несчастная повалилась наземь, в траву, да так неловко, что ударилась затылком о камень. Она вытянулась… и застыла…
– Эй! Эй! Вставай! – Встревожившись, тренер бросился к телу. – Поднимайся же! Черт…
Вокруг камня растеклась лужа крови, серые глаза девушки неподвижно смотрели в небо.
– Черт! – испуганно оглядываясь, прошептал Дмитрий. – Черт! Черт! Черт! Но… я не хотел же! Не хотел! Ты же сама… сама все… Эх-х…
Бросившись к рюкзаку, молодой человек вытащил темно-зеленую армейскую фляжку, глотнул из нее. Нужно было что-то делать, но что? Ясно же – нельзя здесь оставлять труп. Надо его спрятать! В какую-нибудь заброшенную избу. Ага! А если вдруг рыбаки найдут? Или, того хуже, охотники с собаками? Найдут, сообщат в милицию. Те станут искать, заведут дело… эх-х…
Если б куда подальше… Да вон же река синеет, журчит! За кусточками, рядом… Как говорится, все концы в воду.
Прияв решение, Дмитрий действовал четко и быстро. Сбросил пиджак, снял олимпийку и майку, чтобы не испачкать в крови, и, подхватив мертвое тело, проворно потащил его к речке… оказавшейся мелкой, с холодной прозрачной водой и каменистым дном. Меж камнями плавали серебристые рыбки.
Пожалуй, тут не притопишь. Разве что спрятать в камышах… и… А что там такое? Плот?! Точно – плот!
Хмыкнув, убийца положил тело в траву, осмотрелся и подошел к спрятанному в камышах плоту. Плавсредство казалось вполне надежным. Крепкие, соединенные строительными скобами бревна, даже небольшой бортик из досок с вырезанной на нем надписью «Кон-Тики». Так назывался бальсовый плот знаменитого норвежского путешественника Тура Хейердала, на котором тот…
Черт! Что это?
Дмитрий напрягся, услыхав донесшиеся с того берега голоса. Рыбаки! Или косари с покоса возвращаются. Хорошо, труп не виден в траве. А самому надо бы спрятаться.
Поспешно нырнув в камыши, убийца затаился рядом с плотом.
С того берега донеслись голоса:
– «Свадьба в Малиновке» сегодня, пойдем?
– Да я видела.
– И что? Кино-то хорошее!
– Ну да.
– Так идем? Чего еще делать-то?
– Ну-у, идем.
– Вот и правильно, Верунь! И с чего это я в тебя такой влюбленный?
– Девчата! В старой деревне перекусим? Все одно мимо идти…
– Хорошо!
Послышался смех. Показавшиеся за кустами молодые люди с косами на плечах прошли мимо.
В старой деревне… Не в этой ли?
Выбравшись из камышей, Дмитрий метнулся к избе, забрал рюкзак и одежду, скромное ситцевое платьице, туфли, шитый-перешитый лифчик. Книжка в авоське… Надо же – Мопассан! Похоже, библиотечная.
Проворно сложив все эти предметы в рюкзак, ненадолго задумался… Что теперь? Оставить труп здесь и как можно быстрей уносить ноги? На этом вот плоту…
Покусав тонкие губы, убийца напряженно осмотрелся. Ближе к излучине река расширялась, и, в принципе, можно было… А почему бы и нет? Убитую здесь оставлять нельзя! Вон, стога рядом, покос… Враз найдут! Да и, как назло, везде мелко, не утопишь.
Так затащить на плот, накрыть пиджаком – за бортиками ее и не видно будет с берега. А по пути притопить где-нибудь в омуте.
Дмитрий так и сделал – он вообще никогда не откладывал дела в долгий ящик, тем более сейчас нужно было спешить! Слава богу, и шест нашелся рядом с плотом, здесь же, в камышах.
Что ж, «Кон-Тики» так «Кон-Тики»! Вперед!
Не прошло и пары минут, как отваливший от берега плот уже выплывал за излучину, на простор. Орудовать шестом убийца быстро приноровился, не такое оказалось и трудное дело, тем более для сильного молодого мужчины! Плыть далеко Дмитрий вовсе не собирался и минут через десять, углядев старые провалившиеся мостки, направил плот к берегу.
Вокруг было безлюдно и тихо. Под мостками плескала волна, проносились над водою синие стремительные стрекозы, а где-то далеко в лесу уныло куковала кукушка.
Раздевшись, молодой человек ненадолго задумался. Что-то придумав, закусил губу и, цинично хмыкнув, вытащил из рюкзака перочинный нож. Перевернул мертвую девушку на живот и вырезал на ее спине… разлапистую пятиконечную звезду! Уж как получилось…
Ухмыльнулся, столкнул труп в воду и привалил, как сумел, камнями. Затем тщательно смыл прилипшую к рукам кровь. Плот тем временем отнесло от мостков и потащило вниз по теченью к излучине…
Плыви, плыви, «Кон-Тики!», Ты свою задачу выполнил.
Одеваясь, убийца улыбнулся, услышав донесшийся из-за леса шум проходящего поезда…
23 июня 1968 г., понедельник
Бывший Озерский район, недалеко от ж/д станции «Погорельцы»
Начиналось утро. То самое время, когда природа еще не совсем проснулась, даже птицы еще не начали петь, а солнышко лишь угадывалось в зыбкой белесой дымке за дальним лесом. Стелившийся над рекой туман быстро, почти на глазах, таял, и вот уже лишь его остатки дрожащим овсяным киселем растеклись, затаились по берегам, в густых зарослях камышей, осоки и рогоза.
Двое подростков с удочками сидели на старых мостках, напряженно глядя на поплавки. Вот у одного поплавок дернулся…
– Оп-па! – Радостно вскочив, парнишка резко потянул удочку.
На крючке бился, сверкал серебром довольно крупный окунь. Рыба хоть и костлявая, но если закоптить или завялить – самое то.
– Гляди, гляди, Вася! Крупный какой!
Тряхнув густой челкой, рыбачок уже вытянул руку, чтобы схватить добычу… Однако, увы, сорвавшись с крючка, окунь с плеском скрылся в воде.
– Черт! – разочарованно выругался подросток. – Сорвалось, эх-х…
И дальше добавил еще пару соленых слов.
– Да не ругайся ты, чудо! – усмехнулся напарник. – Сорвалось у него… А что ты так дернул-то?
– Да не дергал я!
– Х-ха! Не дергал. Осторожней бы потянул, и… Ну видел же – окушок-то немаленький! Эх, Миха, Миха…
– Да уж, немаленький… был… Ладно, черт с ним! Еще поймаем.
Взяв из консервной банки червя, Миха несколько суетливо насадил его на крючок и снова закинул удочку.
– А поплевать-то забыл! – хмыкнул Василий. – Эх ты!
– Ну забыл! Так что теперь, червя обратно вытаскивать?
– Тихо ты! Тс-с!
Теперь клюнуло у Василия. Осанистый, крепкий, с круглой головой и чуть оттопыренными ушами, всегда молчаливый и незаметный, он выглядел не то чтобы старше своего суетливого приятеля, но куда более опытным и упертым точно!
Обоим парням было лет по пятнадцать, и учились они в одном классе – восьмом «Б», который как раз сейчас и оканчивали. В девятый же вовсе не собирались, да и к экзаменам готовились как-то не очень – вот на рыбалочку сорвались! Обычные сельские пацаны, без всяких там понтов и выкрутасов. Одеты одинаково, как все: треники, кирзовые сапоги, ватники – ночи-то еще стояли прохладные.
– Оп! – Плавно потянув удочку, Василий снял с крючка средних размеров уклейку, кинул в ведро. – На уху!
– Что, может, блесну побросаем? – завидуя другу, шепотом предложил Миха.
– Сначала крючки проверим. – Напарник покусал губу и, сняв кепку, пригладил короткие жесткие волосы. Собственно, там и приглаживать-то было нечего – Василий всегда стригся коротко, не как некоторые стиляги, которые и рыбу-то ловить толком не умеют.
– Крючки, это да! – Миха живенько скинул ватник и, сняв сапоги, закатал треники до колен. – Я про них и забыл.
– Забыл он. Сейчас солнышко выйдет и глянем… Слышь, Миха. – Василий вдруг напрягся и, искоса взглянув на приятеля, шмыгнул носом. – Как думаешь, нас в училище-то возьмут?
– Нас да не возьмут?! – Возмущенно вскрикнув, Михаил вскочил. – Ну ты и спросил! А кого тогда брать-то? Мымаренка? Или Юрку Рыща? Которые в милиции на учете… Постой, Вася… ты думаешь, что мы экзамены не сдадим?
– Ты-то сдашь… А у меня, сам знаешь, математика… Боюсь! – тряхнув головой, честно признался Василий. – Вдруг да на второй год оставят?
– В восьмом-то классе? Вряд ли!
– Так в училище-то, говорят, перебор! – подкатывая треники, опасливо протянул Василий.
Вот всем был хорош парень – и хозяйственный, и домовитый, и грибник, и рыбак, и в технике разбирается… А вот учеба ну никак не давалась!
– Да, перебор! Помнишь, как в позапрошлом году было?
– В позапрошлом году, Васенька, сразу два выпуска было! – тряхнув челкой, засмеялся Миха. – Восьмой и девятый! Потому что с одиннадцатилетки обратно на десятилетку переходили. Забыл?
– Помню… Может, и не будет перебора…
– Да не трясись ты! Уж в наше-то училище поступим. Стипендию от совхоза будем получать… А потом – ух! Тракторист-машинист широкого профиля – это тебе не на ферме коровам хвосты крутить!