Половина правды не только есть ложь, но даже и хуже лжи.
Мы понимаем, что долгое время секретарь (второй — значит ведущий Секретариат ЦК КПСС) по идеологическим вопросам М. А. Суслов был главным лицом лишь в невероятно длинной иерархии идеологического аппарата КПСС и «братских коммунистических партий». И таких сусловых был даже не миллион, а гораздо больше. Заниматься настоящей наукой, диалектикой отбивали охоту еще в школе: в последних классах заставляли переписывать друг у друга конспекты некоторых работ классиков. Укажем, что в некоторых штатах США существует такой вид административного наказания — поймав нарушителя, например, дорожного движения, его, согласно решению суда, заставляют переписывать до нескольких сот раз фразу типа: «Я никогда не буду переходить дорогу на красный свет». Так же наказывали и всех нас, по крайней мере, тех, кто окончил школу ранее 1990 года.
Суслов подминал жизнь догмами, он задавил ее, трансформировал реалии. Он отвратил народ от желания строить «светлое будущее» более, чем кто-либо другой. Благодаря его деятельности народ стал жить с подмененным сознанием — жизнь перестала восприниматься такой, какой она была на самом деле, а преломлялась через призму положений, которые подлинным марксизмом-ленинизмом и не пахли — из него были надерганы только цитатки, термины, и не более того.
Особенно большую негативную роль в передавливании информационного кислорода — теоретического наследия И. В. Сталина — сыграло Постановление ЦК КПСС от 21 октября 1959 г. об уничтожении книг И. В. Сталина и «Краткого курса истории ВКП(б)». Согласно этому постановлению, книги были переведены в библиотеках страны в спецхран и перестали выдаваться открыто: «Книга находится в спецхране и выдается строго определенным лицам при наличии соответствующим образом оформленных документов». Из всех парткабинетов они были изъяты и уничтожены. В конце 1960-х годов собрались выпускать Собрание Сочинений Сталина, но представив себе, какой патриотический порыв, какое сравнение явно не в пользу нынешних правителей это вызовет, набор приказали рассыпать. Произведения Сталина в трех томах выпустил Стэнфордский университет (США) в 1967 году.[16] СССР приобрел весьма ограниченное количество экземпляров и упрятал за грифом «ДСП». И лишь в 1997 г. не вышедшие из-за смерти И. В. Сталина недостающие произведения были опубликованы под общей редакцией Р. И. Косолапова.
Жестокими по сути были действия и в сфере издательств, кинематографии и текущей печати: «…Волюнтаристским методом — „без всякой мотивировки“ — действовал Суслов, монопольно решая прекратить издание популярного в 1950-е годы журнала „Славяне“. Все началось, рассказывает его бывший главный редактор Сергей Пилипчук, с роковой для редакции задумки аннотировать диссертации, посвященные славянским странам. Напечатали несколько сообщений, и вдруг строгий звонок: „Кто разрешил?“
— А что, разве нужно разрешение? — поинтересовался я.
Последовал новый вопрос: „Вы читаете диссертации?“
— Читаю печатные рефераты.
Тогда звонивший объяснил, что один из руководителей ПОРП просил у М. А. Суслова диссертацию, о которой конкретно сообщалось в журнале.
М. А. Суслов после беседы с гостем сказал: „Кто знает, что они там напишут“. И распорядился прекратить печатать сообщения о диссертациях.
Вслед за первой атакой само существование журнала оказалось под угрозой. „Чтоб не было панславянизма“, — резюмировал Суслов. И вынес вопрос о „Славянах“ на идеологическую комиссию ЦК КПСС» [2.38.С.8]. Так славяне остались без «Славян».
Говоря о том, что М. А. Суслов — лишь вершина гигантской пирамиды, можно указать, что только относительно недавно появилось точное определение «жрец» по отношению к этой «пирамиде»: «Если говорить о содержании идеологической деятельности, то можно сказать об образовании новой касты жрецов. Еще в 1930-е годы идеологи, став интерпретаторами марксизма, постепенно подменяют его суть, выхолащивают реальное содержание и превращают в набор догм, относящихся к прошлому. Высказывания Маркса и Ленина абсолютизируются как своего рода священное писание.
Постепенно идеологи занимают как служители культа новой религии особое положение в обществе. У них появляется реальная власть; именно они судят — отвечает ли речь или публикация того или иного лица канонам. Они создают систему запретов, выражают суперпреданность марксизму-ленинизму, высказывают „ура“ и „да здравствует“ власти. И вместе с тем, в отличие от работы в любой производственной или научной сфере, они ни за что не отвечают, они вне критики, вне контроля, в безопасной зоне. Все это усилило антиотбор идеологов» [42.С.69]; или «псевдожречество» [36.Ч.3.С.36].
В число задач сусловых входило:
• опошление мировоззрения руководящих звеньев: «В основе воззрений всех носителей власти последнего десятилетия в скрытом виде лежал упрощенный, примитизированный марксизм, исходящий из того, что все цивилизации идут единым путем. Правда, эти люди отказались от социалистически-коммунистических идей, но это ведь своего рода верхний этаж, под которым — фундаментальное представление о единстве мирового экономического, социального и т. п. развития» [2.39.С.4];
• абстрактное целеполагание: социализм, коммунизм;
• сдерживание нового: «В <…> учебниках, изучавшихся во всех институтах, содержание которых было составной частью высшего образования, излагались результаты 50—100-летней давности. Многословно, в обтекаемых фразах излагались выводы, сделанные Марксом, Энгельсом, Лениным. В приподнятом тоне говорилось о решениях съездов КПСС. Критика буржуазных философов, экономистов, социологов проводилась способом надергивания цитат из неудачных выражений, не отражающих по сути взглядов авторов. Вся современность, все новое выпадало из рассмотрения. Мир как бы остановился в своем развитии» [42.С.135];
• производство мифов.
Молчание, незнание прошлого, безальтернативность исследований — кроме как на основе марксизма-ленинизма — привели в эпоху «гласности» к небылицам, сатанинскому смеху над прошлым, очернительству. Советская печать, история находились под их (сусловых) полным влиянием. На все, что могло прорастать живой мыслью, накладывался запрет.
Одна из причин последовавшего развала СССР по разработанному сценарию лежит в том, что умышленно, подчеркиваю, во второй половине правления коммунистов была развязана чудовищная кампания оглупления народа. Это делалось с целью недопущения критики и разоблачения партократии и ее идеологической обслуги — псевдоленинских жрецов, жиреющих кланов. Отсутствовала и настоящая политология. Отсюда вывод: метод оглупления масс элитой через посредничество жрецов является всеобщим и свойственен всем формам правления, в т. ч. и при социализме.
Догматики не позволяли исследовать нараставшие противоречия внутри системы, особенно огромную потенциальную опасность сложившегося взаимонеприятия между разложившимися кланами и основной массой населения.
Народ не знал даже самого слова «политология». Не было известно, что события в социальных системах происходят так, что имеют либо центробежную, либо центростремительную направленность. Ничего третьего не дано. И, собственно говоря, главный вопрос любого самостоятельного политика — это, какую из этих тенденций он усиливает, а какую — соответственно — ослабляет. И тогда можно четко и ясно оценить, кто же перед тобой. Такой подход — именно в рамках наших системных оценок — довольно объективен и потому что универсален для всех времен, государств и народов; и потому что позволяет указать и место самого исследователя в системе координат; и потому что не позволяет использовать людей как объект своих манипуляций в то время, когда они полагают себя элементом противоположного лагеря.
Вместо того чтобы просвещать народ, жрецы создавали мифы. Жрецы всегда общались с объектом своих манипуляций — с толпой — при помощи мифов. Я имею в виду и настоящее, и прошлое истории, и будущее.
Мифы образовывали некую структуру, пускали корни друг в друга, в науку, в искусство. Они подстраховывали себя так, что один из них еще можно было разгадать самому и разоблачить его перед другими людьми. Но остальные оставались в нерушимости, потому что подстраховывались всей системой. Разберем некоторые мифы из той структуры, что были в «употреблении» до перестройки.
Мифы жрецов «Большого Застоя»
Миф о непогрешимости марксистской идеологии. В советскую эпоху всегда подразумевалось, что марксизм-ленинизм есть самое передовое во всех отношениях учение и что никогда уже не будет чего-то более совершенного. И быть не может, что в мире есть теория или научный метод не то чтобы превосходящие его, но даже альтернативные. Между тем, мир на порядок стал сложнее, и многое уже не только создать, но даже исследовать с помощью учения Маркса-Ленина стало в принципе невозможно.
В контексте марксистской теории не наблюдалось «…научное понимание советского общества, согласно которому складывающееся положение можно было оценить как предкризисное, приближение кризиса просто проглядели, не заметили и не захотели замечать» [22.С.3].
Отметим и то, что если еще до нашего поражения в ходе «перестройки» утверждения о превосходстве марксизма и имели под собой какой-то здравый смысл, то ныне подобные утверждения диаметрально с ним расходятся. Современные коммунисты-ортодоксы продолжают твердить о методологическом превосходстве марксизма. Это неудивительно — носителей марксизма разбили, не продемонстрировав им при этом тех методик, которых мы еще коснемся, поэтому они и продолжают держаться за старое. Они просто не могут признать (несмотря на проигрыш в «холодной войне») вполне очевидное — устаревание во многих аспектах марксистской методологии в быстро меняющемся мире, где главным действующим фактором становится информационная составляющая. Однако будем помнить, что новые технологии победителя часто более совершенны, даже если это технологии врага.
Миф о святости руководства КПСС. Высшее руководство КПСС все более засорялось скрытыми до поры врагами, случайными людьми — чьими-то протеже и просто интеллектуальными отбросами госаппарата и народного хозяйства. Но чем дальше заходил этот процесс, тем более увеличивались пропагандистские усилия по возвеличиванию «…лично Леонида Ильича…». В известной мере то, что население и элита были отделены друг от друга, условно говоря, милиционерами на вахте «белых» и «серых» домов, заборами, затемненными стеклами автомобилей, еще как-то помогало сохранению статус-кво. И в «низах», в массе своей зачастую лишь догадывавшихся о конфетно-икорном рае, это раздувало пока только воображение, но не ненависть. А чтобы погасить возможные всплески ненависти, требовались агитаторы и их пропагандистская жвачка, что в здоровой части населения вызывало пока только презрительное: «Славься, славься до небес, мать твою, — КПСС!»
Народ уверяли, что построить коммунизм, собственно говоря, не проблема, главная же проблема — это человеческий материал. Вот его-то созданием и занимается КПСС. И для коммунистической перспективы — всех, но пока что «лучших», своих сыновей она отправляет в руководящие круги. Ясно, что долго этот миф существовать не мог, и это показали дальнейшие события.
Миф о непобедимости СССР. И. В. Сталин не раз и не два призывал к бдительности, говоря о том, что реально происходящие процессы в СССР — есть только борьба за построение коммунизма, напоминая о силе наших внутренних и внешних врагов и о том, что у социализма есть еще и оборотная сторона явления — в его терминологии «теневые стороны хозяйственных успехов» [2.40.СС.439–441.; 2.41.С.344.; 2.42.С.225.; 2.43.СС.6–7.; 2.44.СС.195–196.; 2.45.СС.59–60.; 2.46.С.24.; 2.47.С.5]. Последующие руководители провозглашали о принципиальной невозможности реставрации капиталистических порядков и победы Запада в «холодной войне». Подобно тому, как перед Великой Отечественной войной недалекими пропагандистами не рекомендовалось изучать тактику вермахта, так и в нашей печати писалось о слабости американской политологии. Теперь, задним числом, приходится подводить печальные итоги: в результате незнания сильных сторон американской политологии (о ее слабостях писалось более чем достаточно), снижения порога бдительности, безосновательного доверия к элите «…последние 50 лет мы прожили в иллюзорной безопасности. Более того, сама идеология нас заставила укрепиться в мысли, что мы победили бесповоротно и безопасность нам гарантирована. Два поколения русских прожили в совершенно неправильном ощущении полной безопасности. Мы как бы ушли в отставку под охраной собственной безопасности. Весь русский народ» [2.48.С.4].
Жрецы-болтуны и наш враг вместе добились одной и той же цели: когда грянул гром, народ (в особенности думающая часть населения) не смог сопоставить произошедшее с редкими предупреждениями о «грозящей катастрофе» и тем более не знал, «как с ней бороться».
Миф о ракетно-ядерной угрозе. Советский Союз делал ставку преимущественно на военный и военно-технический факторы в противостоянии на оси Запад-Восток, что, как показал ряд исторических событий, во многом было оправдано. Но при этом либо упускалось из виду, либо замалчивалось, что исключительно военное решение противостояния, тем более в тотальной форме в век ракетно-ядерных технологий становится обоюдно самоубийственным. Да, мы добились — огромной ценой! — военно-стратегического паритета с США. Но в то же время в области информационно-аналитического, политологического, информационно-психологического, организационного оружия отстали, однако не безнадежно, как это кажется на первый взгляд.
Дополнительно необходимо указать на тот факт, что все эти годы, начиная примерно с 1988 г., постепенно, по мере снижения в средствах массовой информации открытой, видимой конфронтации США-СССР, эта тема начала исчезать со страниц печати, в том числе большой «патриотической» — «Советской России» и «Правды». Она еще существует, иногда прорывается на страницы газет, но только как тема необязательная, побочная. Это только кажется, что угроза перерастания Третьей мировой из «холодной» стадии в «горячую» вроде бы не имеет места. На самом же деле силовая компонента по-прежнему сохраняется в качестве доминирующей. Особенно после прохождения порога ядерной безопасности. Общественное мнение целенаправленно доведено до некоего равнодушия к этой теме. Но в США, обратите внимание, продолжает действовать как руководство к обязательному исполнению Директива NSDD-119 (1984 г.), предписывающая добиться ядерного превосходства над Россией, и она успешно выполняется. В этом плане Югославия могла бы нас научить чему-то большему…
Миф о всезнайстве КГБ СССР. Прежде всего отметим, что этот миф имеет два смысла. С одной стороны — КГБ как бы «все знает» о коррупции партийно-номенклатурной верхушки, но вот-де не может ничего предпринять, а с другой стороны, КГБ как бы, опять же, мог все знать и о каждом субъекте в стране, если только тот попадал в «поле зрения». Каждый здравомыслящий человек понимал, что на него до поры до времени «око государево» не обращает своего интереса — оно не способно заниматься тотальным шпионажем, когда есть дела поважнее, и именно эти дела должны быть в фокусе внимания. Но, тем не менее, некая потенциальная возможность позволяла потом устраивать истерики на митингах и в печати о всеобщем контроле за «непослушными».
В силу своей особенности КГБ, равно как и другие спецслужбы во все времена и у всех народов, был монопольным владельцем фактической составляющей информационных потоков. Здесь, разумеется, тоже была своя иерархия, и то, что знал рядовой оперативник, существенно отличалось от уровня информированности «Самого Верха»: «Андропов в силу своей чрезвычайно богатой информированности знал реальное положение в государстве неизмеримо глубже и разностороннее, чем кто-либо из его соратников по Политбюро» [2.49.Кн.2.С.130].
Но главное заключалось в другом. Для противовеса негативному характеру мифа о всезнайстве КГБ, органам удалось слепить исключительно положительный образ «конторы» в глазах народа. Наибольшим старанием отличился писатель Ю. С. Семенов. Майор Пронин не поднял престиж милиции на такую высоту, как это сделал Штирлиц, или Максим Максимович Исаев, для Комитета. До сих пор этот труд не пропал даром. Годами создававшийся имидж работает на сотрудников спецслужб, население по-прежнему верит им в самых разных ситуациях, даже при выборах президента страны.
Все вышеуказанные мифы, а также ряд других необходимо было сложить в одну стройную безотказную систему. Систему порочную, но по-своему высоко результативную. Итогом этих усилий — и очень плачевным — оказалось то, что эта система обернулась против своих рядовых носителей — людей, слепо поверивших и в коммунизм, и в коммунистических руководителей, за годы Большого Застоя выродившихся практически в нуль. И интеллектуально, и духовно. Эти мифы не дали развернуться подлинным теориям, в том числе в сфере национальной и государственной безопасности, и особенно упреждающего характера. Влияние ненавистной народу партийной лексики, засоренной идеологами, оказало решающую негативную роль в годы «перестройки». Такова была последняя задача М. А. Суслова: создать из разрозненных мифов целостную систему, отторгаемую сознанием народа, но в то же время глубоко внедренную в это сознание.