лавляемой не кем иным, как самой Марго, наряженной как бретонская торговка рыбой. Ускользнув от орлиного ока злейшего своего врага – французской жандармерии, она царила здесь полновластно, окруженная подельниками и клевретами.
Она взглянула на связанного мистера Нэкома с кляпом во рту – и от ее пронзительных воплей восторга крыша заходила ходуном.
– Браво, Жюль, красавчик, у тебя получилось! Тра-ля-ля! Эта подлая крыса теперь наша. У нас есть для нее кусочек сыра – ведь Клик очень скоро примчится спасать дружка, остается лишь позвать его. А, mes amis?[16] Великолепный план, а тем временем нашему доброму господину придется пострадать, а! И это хорошо!
Издевательски смеясь, она приблизила довольную физиономию к удрученному лицу суперинтенданта.
– Не так уж ты умен, а, мой друг? Хватит вам с этой подлой крысой Кликом, – она буквально выплюнула последние два слова, – топтать английскую землю! Пора уже отдохнуть от вас… В подвал… слушайте, что это там? А, аэроплан пролетел – ладно, это нестрашно. Этого в подвал, ребята. А нам остается лишь подождать, когда подлая крыса угодит в ловушку!
Под очередной взрыв смеха мистера Нэкома потащили вниз, в подземелья, где он целый час обливался потом, изнемогая от голода и тревоги за Клика, которому вновь грозит смертельная опасность.
Наверху снова воцарилось веселье, и в самый разгар его открылась дверь и в комнату, ссутулившись, вошел знакомый персонаж со злобным лицом, обезображенным шрамами и синяками. При его появлении поднялся крик, но не возникло никаких сомнений относительно его личности.
– Мерод. Nom de dieu[17], Гюстав! – воскликнула Марго. – Ну и видок у тебя!
– Sacré nom![18] – прорычал он сквозь стиснутые зубы. – Ты и сама бы выглядела не лучше, если бы пришлось бороться за жизнь! За мной охотятся полицейские хряки. Дай мне выпить и выведи вниз через подвал. Судно ведь отплывает ночью, да?
– Все так, – сказала Марго. – На вот, пей – и выпей за Жюля, потому что он сегодня поймал жирного индюка Нэкома, дружка Клика, этой подлой крысы!
– Чушь, быть того не может! – воскликнул Мерод и грязно выругался.
– Еще как может, братан, сам можешь взглянуть! – закричало полдюжины голосов.
– Взглянуть? На него? Да я его, черта, на всю жизнь помечу. Кто-нибудь, сгоняйте за купоросом – живо!
Грязными, исцарапанными, покрытыми запекшейся кровью руками Мерод бросил монету одному из апашей, который исчез в голубых клубах табачного дыма и винного чада. Мерод же, услышав снаружи звон жандармской сабли и топот сапог по булыжникам мостовой, поглубже забился в тень.
– Mon dieu, Марго, нельзя мне попадаться.
Марго быстро распорядилась:
– Спустись с ним в подвал, Жаннет, а я буду держать оборону.
Жаннет ухватила Мерода за локоток.
– Давай, mon ami[19], вот сюда! Ты ж знаешь дорогу!
Спотыкаясь, бранясь и молясь – все на одном дыхании, Мерод спустился по шаткой деревянной лестнице чуть не в самые недра земли.
Толкнув еще одну дверь, Жаннет с ворчанием зажгла факел, воткнутый в деревянную раму, и когда взгляд Мерода упал на фигуру мистера Нэкома, с его губ сорвалось торжествующее ругательство.
– Dieu, а Марго-то не соврала. Вот этот позорный хряк собственной персоной. А не взять ли его с собой, пусть попляшет с парочкой раскаленных утюгов! Это будет получше купороса… – Мерод разразился хриплым, подвывающим смехом, при звуке которого суперинтенданта пробила дрожь, несмотря на то что жаркой летней ночью в этом замкнутом пространстве было довольно душно.
– Марго этого не потерпит, – сказала Жаннет. – Она намерена держать его здесь, пока не явится предатель Клик…
– Марго! А не отправиться ли ей ко все чертям! Если она королева, то я король. Предоставь его мне и дай ключ от двери.
Жаннет внезапно повернулась к нему.
– Какой ключ… от какой двери? – спросила она.
Затем, не дожидаясь ответа, она сорвала факел со стены и ткнула им Мероду в лицо.
– Hola![20] – торжествующе воскликнула она. – Я сразу стала подозревать, что ты не Мерод! Он-то знает, что тут нет никаких дверей, а есть только потайной люк!
Мужчина отпрянул, поняв свою ошибку.
– А кто ты? Кто ты такой? – продолжала Жаннет.
Она приблизилась и быстрым жестом дернула его за всклокоченные волосы. Парик остался у нее в руке, а под ним показалась прилизанная шевелюра. Торжествующий крик Жаннет заглушил возглас суперинтенданта: «Клик!» И тут отважный сыщик осознал двойную опасность – для себя и человека, чья дружба была ему дороже самой жизни.
– Ага, теперь я тебя узнаю! – воскликнула Жаннет. – Сам великий Клик! И ведь тебя раскусила – moi[21], та, над кем Марго всегда надсмехалась.
– И будет смеяться впредь, ma petite[22], – сказал Клик, ибо это и в самом деле был он. – Жаннет, будь милосердна, тогда и тебе будет явлено милосердие. Позволь мне провести моего друга в лодку, а самого меня доставь Марго. Я вернусь – обещаю тебе, – если отпустишь его на волю.
– Отпущу, а он на нас жандармов натравит, – pas si béte[23]. Нет уж, дружок, – засмеялась девушка.
– Он не станет, клянусь. Разве Клик-Шнифер когда-нибудь нарушал клятву?
– Нет, но Клик из этого, как там вашу контору кличут, э-э-э… Скотленд-Ярда, вот он вполне может! – ответила девушка.
И Клик обрушил на Жаннет поток французских жаргонных словечек, из которых Нэком не понял и половины. Он умолял, начисто игнорируя встречные мольбы суперинтенданта обменять его жизнь на жизнь самого Клика.
Шли минуты, а девушка оставалась непреклонной. Внезапно она подняла голову и взглянула на него в упор.
– Говорят, на той стороне у тебя есть леди, вся из себя белая и гладкая, которую ты себе в супружницы наметил, это так?
При упоминании Алисы Лорн – обожаемой Алисы, которая ждала его в увитом розами доме на берегу реки и которой через несколько недолгих дней суждено было стать его женой, Клик вздрогнул и закрыл глаза в неподдельной душевной агонии.
С накрашенных губ Жаннет сорвался тихий, свистящий смех.
– Что, если бы она узнала о нашем маленьком свидании, а, дружок? Она презирала бы бедняжку Жаннет, правда ведь? Но теперь именно Жаннетт держит тебя вот так!
Она торжествующе щелкнула пальцами, а бурное веселье наверху все разрасталось и словно бы становилось ближе. Клик замер подобно изваянию. Это был воистину конец, и хотя он готов отдать жизнь ради друга, удар от этого не станет менее сокрушительным.
Жаннет тоже замерла, глядя на него. Прошла одна, две, возможно, три минуты, прежде чем она снова пошевельнулась.
– Ну, дружок, уж не знаю, что я задолжала той самой Марго, – она показала наверх. – Что будет со мной, если я отпущу вас? Как ты со мной расплатишься, а?
– Жаннет, а ты отпустишь? Только скажи мне, что ты за это хочешь.
Голос Клика невольно дрогнул от пробудившейся надежды, а Жаннет покраснела в темноте.
– Эх, дура я дура, недаром Марго меня так кличет, – пробормотала она. – Но живем-то только раз. Заплати мне… – Она подошла к нему вплотную, приблизив свое лицо к его лицу. – У меня нет любимого. Я некрасива. А ты, Клик, когда-то был возлюбленным королевы Марго. Поцелуй меня! Поцелуй так сильно, как ты ценишь свою жизнь и жизнь своего друга, поцелуй, как целовал бы ту свою леди, – вот цена, которую ты должен заплатить!
На краткий миг душа Клика взбунтовалась. Мысль о том, чтобы осквернить свои губы, – губы, которые он свято берег для той единственной прекрасной женщины, которая подняла его со дна, подобного тому, где он теперь пребывал, и возвысила до собственных сияющих вершин, – вызывала у него отвращение. Да он скорее жизнь отдаст! Но ведь от его выбора зависит и жизнь Нэкома! Поэтому, с тайной мольбой о прощении, он наклонился, заключил худую дрожащую фигурку в объятия и поцеловал девушку в накрашенные губы. И не один раз, а трижды.
– Да благословит тебя Бог, Жаннет! – пробормотал он. – Только Он может вознаградить тебя.
С тихим страдальческим стоном Жаннет прильнула к нему, словно он и вправду был тем возлюбленным, которого она так жаждала; затем, выскользнув из его объятий, она пересекла комнату и потянула на себя крышку маленького, хорошо замаскированного люка.
– Быстрее, – выдохнула Жаннет. – Перережь его веревки и уходите – пока я не раскаялась! А я скажу, что ты сбежал и его прихватил.
Больше не оборачиваясь и не издав ни звука, она бросилась вверх по лестнице, предоставив Клику дальше действовать самому. Сердце его было преисполнено благодарностью и решимостью вырвать Жаннет из этого гнезда преступности, если только он сумеет выжить и оказаться в безопасном месте.
Едва осмеливаясь дышать, Клик и Нэком, спотыкаясь, спустились по еще одной вонючей лестнице в зловонный коридор, который в конце концов вывел их на небольшую посадочную площадку.
– У меня здесь аэроплан, – сказал Клик с легким смешком. – Наберитесь храбрости, мой друг, всего на несколько минут.
Он исчез в темноте, и, хотя суперинтенданту показалось, что минула вечность, не прошло и трех минут, как над ним завис темный жужжащий корпус гидроплана из Военного министерства. Не более чем через пять минут они снова были на пути в добрый старый и безопасный Лондон, чтобы там приступить к разгадыванию загадки, которую лишь несколько часов назад задал суперинтенданту его шеф.
– Вероятно, друг мой, вам любопытно, как я вас нашел? – спросил Клик позже, когда мистер Нэком покончил с трапезой, которую с трудом осилил бы даже вечно голодный Доллопс. – Ну, я позвонил, чтобы мне предоставили один из наших гидропланов, и исследовал с воздуха каждую подходящую посудину в Проливе. Когда я увидел, как одна из них миновала Гавр и бросила якорь у старого причала, я вспомнил о Coq d’Or и решил рискнуть. А теперь, мой друг, вам нужно отдохнуть. А что такое? Дело? Только не сегодня, мистер Нэком, и даже не завтра. Мы оба хотим отдохнуть и посвятить спокойный денек благодарственным молитвам