Эдвард Хох
Загадка охотничьего домика
— Кажется, я обещал рассказать вам о том времени, когда мои родители навестили меня здесь, в Нортмонте, — сказал доктор Сэм Хоторн, наливая бренди. — Осенью 1930 года начался сезон охоты на оленей, и мне было тридцать четыре года. Я практиковал здесь уже восемь лет, и он стал для меня бóльшим домом, чем тот город на Среднем Западе, в котором я вырос. Это было трудно объяснить моему отцу ...
В моей юности мы всегда много охотились (продолжал доктор Сэм), и я полагаю, было вполне естественно, что когда ушел на пенсию мой отец, Гарри Хоторн, оставив прибыльный магазин галантереи, который был его жизнью почти сорок лет, он решил навестить своего единственного сына и в то же время немного поохотиться на оленей. Моя мать, конечно, приехала с ним, и я был рад видеть их обоих. Я не возвращался домой с предыдущего Рождества, сразу после женитьбы шерифа Ленса, и это был всего второй раз за восемь лет моего пребывания здесь, когда они приехали в Нортмонт.
Я встретил их на вокзале и пошел помогать отцу с багажом.
— Можно подумать, мы приехали сюда на месяц, а не на пять дней, — проворчал он. — Ты же знаешь, какой бывает твоя мать, когда она путешествует.
Хотя он был совсем седым, но сохранил большую часть своих волос, и в нем все еще была энергия гораздо более молодого человека. Моя мать, напротив, всегда была слабой.
Я повел их к своему новому «Штуцу» и выслушал слова неохотного одобрения моего отца.
— Медицинский бизнес, должно быть, очень хорош в наши дни, раз ты можешь позволить себе такую машину.
— Подвернулась хорошая сделка, — объяснил я, — машина принадлежала другому врачу, которому срочно понадобились деньги.
— Жаль, что сгорела та машина, что мы подарили тебе на выпуск, — сказала мама, забираясь на переднее сиденье.
— Мне повезло, что меня в ней не было, — сказал я, закрывая пассажирскую дверь и обходя машину с другой стороны.
Сначала мы заехали в мой кабинет, и я повел их внутрь.
— Мам, это моя медсестра, Эйприл. Как я уже говорил вам, она мне очень помогает.
Эйприл никогда не встречалась с моими родителями и суетилась вокруг них в своей лучшей манере. Шериф Ленс заглянул как раз в тот момент, когда мы уходили, и крепко пожал моему отцу руку. — Я скажу вам, мистер Хоторн, из вашего сына вышел бы отличный сыщик. Он помог мне в большем количестве дел, чем я могу сосчитать.
— О? — Моя мать выглядела встревоженной. — У вас здесь много преступлений, шериф?
— Больше, чем вы полагаете возможным, — сказал он с чем-то похожим на гордость в голосе. — Нам нужна была смекалка кого-то вроде Дока, чтобы справиться с ними. У него ум, как у того парня Эйнштейна!
— Нам лучше идти, — пробормотал я, как всегда смущенный похвалой шерифа.
— Чем вы собираетесь заняться, пока вы здесь? — он спросил моего отца.
— О, может быть, немного поохотимся на оленей.
— Сейчас хорошая погода для этого.
— Здесь неподалеку живет парень, с которым я переписывался, — сказал мой отец. — Райдер Секстон. Я подумал, что мы как-нибудь съездим и повидаемся с ним.
— О, Секстон — охотник, все верно! Вы бы видели его коллекцию оружия!
— Мне не терпится. Он писал мне об этом.
Шериф Ленс облизнул губы.
— Я дам вам несколько советов. Сходите к Райдеру Секстону прямо сейчас — сегодня или завтра. Может быть, он пригласит вас поохотиться на его территории. У него есть участок леса и пруд, которые являются лучшими местами для охоты на оленей во всем округе. У него даже есть небольшой охотничий домик, построенный на его земле рядом с прудом. Он тоже использует его для охоты на уток.
— Спасибо за подсказку, — сказал мой отец. — Еще увидимся, шериф.
Я планировал провести с ними тихий вечер, но по совету шерифа папа настоял, чтобы я позвонил Секстону после того, как мы поужинаем у меня дома. Я знал этого человека совсем немного, хотя, когда они поговорили по телефону, было ясно, что они были взволнованы перспективой первой встречи. Результатом этого стало то, что я согласился отвезти своих родителей в дом Секстона на следующее утро.
— Я должен принять пациента в девять, — сказал я им, готовя кровать в своей комнате для гостей, — но я вернусь сюда, чтобы забрать вас около десяти. Дом Секстона находится примерно в двадцати минутах езды отсюда.
Райдер Секстон был последним из старых земельных баронов нашего графства, если этот термин вообще можно было применить в этой области Новой Англии. Ему принадлежало около трехсот акров земли. Конечно, существовали такие большие фермы, но Райдер Секстон не был фермером, и даже джентльменом. Он заработал свои деньги на боеприпасах во время войны, и хотя он больше не интересовался компанией «Секстон Армз», его имя все еще было тесно связано с ней.
Следующее утро выдалось свежим и необычно ясным для середины ноября. Я ехал по изрытым проселочным дорогам, указывая на фермы и достопримечательности.
— Эта огороженная территория — начало владений Секстона, — сказал я.
— Она действительно большая, — заметила моя мать. — Гарри, ты всегда знал, как подружиться с богатыми людьми.
Отец фыркнул в притворном протесте.
— Я прочитал его письмо в журнале «Американ Рифлмен» и написал ему. Я никогда не знал, богат он или беден, и уж точно никогда не связывал его с «Секстон Армз».
— Он купил это место несколько лет назад после того, как продал компанию, — объяснил я. — Он проводит часть года во Флориде и в Нью-Йорке, но он всегда здесь во время охотничьего сезона. Шериф Ленс рассказал мне о его коллекции примитивного оружия.
Сам Райдер Секстон вышел к двери, чтобы поприветствовать нас, одетый в куртку из оленьей кожи с бахромой и штаны для верховой езды. Это был высокий, импозантный мужчина с румяным лицом и серо-стальными волосами, коротко подстриженными по-военному. Увидев его с моим отцом, я почему-то подумал о воссоединении армейских офицеров с прошлой войны, хотя я знал, что Секстон был занят в тылу, а служба моего отца в армии ограничивалась местным военкоматом.
Секстон кивнул мне в знак приветствия, но, казалось, он был искренне рад познакомиться с моим отцом.
— Я с нетерпением жду твоих писем, Гарри. Они более разумны, чем большинство материалов в ежедневных газетах. А это, должно быть, Дорис, — сказал он моей матери. — Добро пожаловать в Нортмонт. Входите, входите!
Я никогда не встречал никого из семьи Секстона и был удивлен, когда появилась молодая женщина с охапкой осенних цветов и была представлена как его жена.
— Сегодня вечером должен быть мороз, — объяснила она, — так что я собирала последние из них.
Ее звали Розмари, и я предположил, что она лет на тридцать моложе своего мужа, которому было за шестьдесят. Вероятно, она была второй женой, привлекательной, с прямыми, дружелюбными манерами. Я попытался вспомнить, видел ли я ее в городе, но, по-моему, не видел — что было неудивительно, поскольку Секстоны были здесь только часть года.
— Как идет охота на оленей в этих краях? — спросил мой отец, когда мы расположились в обшитой панелями гостиной перед большим открытым камином. — Я бы хотел попробовать, пока буду в гостях.
— Сейчас все в порядке, — заверил его Райдер Секстон. — Лучше и быть не могло. На самом деле, я собираюсь встретиться с несколькими людьми завтра утром, если вдруг вы захотите присоединиться к нам. Мы охотимся здесь неподалеку у пруда. У меня чуть больше трехсот акров земли с достаточным количеством леса. У меня там даже есть небольшой охотничий домик.
— Это очень великодушно с твоей стороны, — ответил отец с улыбкой, быстро принимая предложение.
— И ты тоже, Сэм, — добавил Секстон, запоздало подумав обо мне. — Твоя мама может приехать и остаться здесь, в доме, с Розмари, пока нас не будет.
Я пробормотал что-то о встречах с моими пациентами, но я знал, что смогу это организовать. Мысль о том, чтобы снова поохотиться с моим отцом, как мы это делали много лет назад, преодолела мое мимолетное отвращение к забою оленей.
— Когда начнете?
Секстон на мгновение задумался.
— Рано. Будьте здесь к семи, если сможете. Мой сосед, Джим Фримен, присоединится к нам, а еще Билл Трейси приедет из города. Может быть, я тоже приглашу шерифа Ленса. Тогда нас будет шестеро.
Билл Трейси был торговцем недвижимостью, у которого были некоторые дела с Секстоном, а Джим Фримен был преуспевающим фермером. Я знал их обоих довольно хорошо и недавно лечил дочь Фримена от обычных детских болезней.
— Мы будем здесь, — заверил Секстона отец. — А как насчет твоей коллекции? Мне не терпится ее увидеть.
Райдер Секстон усмехнулся и повел нас в соседнюю комнату, где две стены были почти полностью заняты высокими шкафами со стеклянными дверцами. Внутри было несколько предметов, в основном сделанных из дерева, и наш хозяин дал нам краткое описание каждого из них.
— Я собирал примитивное оружие в течение многих лет, и хотя мы здесь только часть года, я решил, что это лучшее место для размещения моей коллекции. Вот, во-первых, праща. Один из этих камней мог быть помещен в этот мешочек, и эта штука должна быть раскручена над вашей головой и выпущена. Вот так Давид убил Голиафа.
— Необычно, — пробормотал мой отец. — Я никогда не видел ничего подобного.
— А вот метательные орудия, которыми пользуются австралийские аборигены. Но, конечно же, вы знакомы с бумерангом. Это коллекция дротиков и метательных копий. Джим Фримен, живущий по соседству, расскажет вам, как он бросал дротики с самолетов во время войны.
— Обратите внимание на этот деревянный копьеметатель из южной части Тихого океана. Копье помещается в это гнездо, и он действует как дополнительный сустав в руке. Эскимосы используют нечто подобное для гарпунов. Здесь у нас есть несколько патагонских болас с тремя шарами, соединенными ремешками с общим центром. Обычно их используют, чтобы запутать добычу.
Я посмотрел вперед, на следующий шкаф.