Несмотря на соблюдение всех условий, двоих всё равно вырвало.
– Мика, нужно есть, – убеждала девочку Лима. – Хотя бы попей.
– Де богу, – зажав нос, отвечала та. – Отвдатительда.
– На, пожуй хотя бы овощи, – Лима сунула ей в рот мягкий кусочек.
Мика принялась жевать, не разжимая нос.
Остатки супа Лима разлила в две миски. Взяв их, она направилась к деревьям, к которым были привязаны братья. Поставив одну из мисок на землю, вторую она поднесла к губам Лукаса и наклонила. Сухие губы приоткрылись, и влага потекла внутрь. Он кашлянул, скривился, но допил до конца, даже проглотил несколько кусочков «рыбы». Никас тоже отказываться не стал.
– Спасибо, – прошептал он. – Можешь развязать веревки? А то я не чувствую руки.
Лима глянула вниз. Правая рука у Никаса распухла и посинела, ногтевые приборы треснули на двух пальцах. В трещинах засохла кровь.
– Не надо, а то окажешься на их месте, – раздался сзади голос.
Лима вздрогнула, но не обернулась.
– Я только ослаблю верёвку, – сказала она. – Он пригодится больше, если у него будут действовать обе руки.
И не дожидаясь ответа, она оттянула узел. Никас шевельнул рукой, попытался сжать пальцы и вдруг закричал. Он извивался среди верёвок, выворачивая руку, к которой наконец-то приливала кровь, и кричал, кричал, не в силах остановиться.
– А ты ещё большая садистка, чем Бокс, – хмыкнул Мозг за спиной Лимы. – Хватит помощи на сегодня. Иди спать.
И она ушла. В палатке Мика, Лев и Боба сгрудились около лежавшего в забытьи Коси. Рядом на матрасе свернулся калачиком Тоттем.
– У него жар, – сообщила Мика вошедшей Лиме. – Он не хочет суп. И Кося тоже. Только пьёт воду.
Лима наклонилась и тронула лоб Тоттема. Мальчик горел.
– У тебя нет случайно каких-нибудь лекарств? – Лима повернулась к Рафу. – Вдруг где-то рядом с суповым набором притаилась парочка жаропонижающих таблеток.
– Увы, лекарства я оставил в сумке, которую отобрали.
– Тогда надо его раздеть и обтереть холодным, сбить температуру, – предложила Лима.
Никто, кроме Мики, не изъявил желания раздевать грязного Тоттема, так что девочки с трудом высвободили его руки из куртки, а потом стащили футболку.
– Ой. Что это? – вскрикнула Мика, с ужасом глядя на мальчика.
Два круга, один в другом, с точкой посередине, как большая охотничья мишень, краснели у него на груди. Словно какой-то страшный охотник отметил жертву, и теперь она живёт в ожидании последнего выстрела.
– Не трогай, – Лима мягко убрала её руки. – Вдруг… это заразно. Вдруг он такой из-за этих кругов.
Они обтёрли Тоттема его же футболкой, смоченной в принесённой из бочки воде. Потом влили в него суп и укрыли лёгким одеялом.
После того как все улеглись и выключили фонарик, хранившийся у Рафа в заднем кармане, пятнадцатом по счёту, Боба сказал:
– Тины нет, той злюки тоже нет. Кося и Тоттем болеют. Братья у деревьев. Дикие всё забрали, даже мой протеиновый батончик. Они плохие, и три девочки тоже. А мы хорошие. Пока всё примерно поровну.
– Отличный итог, – усмехнулся Раф. – Будешь нашим дневником. А теперь спать.
7. День второй. В лесу
Измученные предыдущим днём, дети спали как убитые, не шевелясь и без сновидений. Разбудил их громкий крик. С трудом разлепив припухшие веки, все сначала непонимающе смотрели на натянутый потолок тента, после чего медленно закрутили головами.
Кричал Тоттем. Он скатился с матраса и теперь лежал на полу, сжимая и разжимая кулаки и дёргая плечами. Потом он принялся биться головой о земляной пол.
Лима подскочила и позвала Рафа:
– Помоги, нужно положить его на матрас.
Раф заворчал, но встал и ухватил мальчика за руки. Лима поддерживала плечи. Вместе они перетащили его в угол и накрыли одеялом.
– Он очень горячий, – прошептала Лима.
– Вода и обтирание – всё, что у нас есть, – тоже тихо отозвался Раф.
Мика натянула и застегнула куртку, подползла поближе к Тоттему и взяла его кружку.
– Пустая. Я сейчас, – бросила она и выскочила наружу.
В приоткрытую щёлку хлынул яркий свет.
– А теперь солнце, – удивлённо улыбнулась Лима, забыв на секунду и о Тоттеме, и об их безнадёжной ситуации. Она глянула в просвет – над землёй снова простиралось голубое небо. Высокое и яркое.
– Вот, – Мика вернулась и сразу же бросилась к Тоттему.
Она заставила его выпить целую кружку воды, поправила матрас и одеяло. В ногах под матрасом были свалены какие-то вещи, и Мика подвинула их, подтыкая одеяло со всех сторон. После чего глянула на бесформенную кучку.
Тишину прорезал громкий голос. Псих снова вещал в рупор.
– Через полчаса чтоб все были у камня. Работы до болтов!
Дети принялись одеваться и приглаживать волосы. Тоттем больше не кричал, тихо лежал под одеялом. Косе лучше не стало – бледный, с синими кругами под глазами, он только перевернулся с бока на бок. Матрас под ним был мокрым.
– Не трогай, – Лима покачала головой, когда Мика стала вытаскивать матрас из-под Коси. – Пусть лежит. Ему сейчас всё равно, а потом можно взять другой. У нас теперь целых два лишних.
Все замолчали, на миг задумавшись о тех, кто раньше лежал на их местах.
Выйдя из палатки, каждый останавливался и прикрывал глаза руками – яркое солнце слепило. Один Раф не замедлился, только поправил тёмные очки. Когда глаза Лимы привыкли к яркому свету, она глянула в сторону деревьев. Братья лежали под ними – видимо, их отвязали ночью или уже утром. Во всяком случае, они не делали никаких попыток не то чтобы достать своих мучителей, но даже встать.
– Я сказал, чтобы ВСЕ были у камня, – повторил Псих, когда в центре собралась группа проснувшихся.
– Кося и Тоттем больны, – сказала Лима.
Псих поморщился.
– Я не их имел в виду, – убрав рупор, кинул он ей. Потом добавил, снова в рупор: – Эй вы, двое под деревом, чё застыли? Понравилось отдыхать? Сюда!
Братья зашевелились и сели, прислонившись спинами к шершавым стволам. Лица у них были заплывшие, в грязи и крови. Лукас поднялся, охнул, держась за живот, потом медленно помог встать брату. Они дотащились до камня и пристроились, заваливаясь на остальных.
– Уяснили, кто здесь главный? – спросил Псих, пристально глядя на них.
Братья молчали. Бокс, стоявший и зевавший рядом, набычился и подошёл ближе. Из-за спины уже привычным движением он достал шокер.
– Не слышно ничего. Погромче, – рявкнул он в лицо Никасу.
Тот скривился и тихо сказал:
– Да.
– Что? Плохо слышно.
Тихо шелестнул разряд, и Никас вскрикнул. Иви со своей командой отодвинулись подальше и с интересом наблюдали за тем, что происходит. Остальные с жалостью смотрели на Никаса, но не вмешивались. Лима ждала, что Раф вступится, но тот глядел куда-то в сторону. Когда шокер зашелестел во второй раз, Лима не выдержала.
– Хватит, – шагнула она вперёд, обращаясь не к Боксу, а к Психу. – Нам нужно идти в лес и доставать тело. Может быть, они лучше займутся этим, чем вы будете тратить на них небесконечный заряд?
Бокс повернулся к ней. По его лицу было ясно, что небесконечного заряда хватит как минимум ещё и на неё. Псих набрал воздуха в щёки и сдул их с негромким «пыф».
– Ладно, – со скучающим видом сказал он. – Тогда за телом отправятся Лима, братья и одна из девиц Иви. Покажет им, где пропала та девчонка. Заодно возьмёте новые образцы. Остальных Мозг разобьёт на группы.
Лима выругалась про себя. И надо же было влезть!
Но она кивнула и пошла собираться. Сняла и спрятала под матрас жилет – на улице становилось жарко, натянула на голову тонкую шапочку, чтобы спрятать волосы, и взяла кружку для воды. Вдруг удастся найти источник? Глянула на больных – они лежали тихо, пересохшие губы были приоткрыты. В палатке становилось душно, и Лима приподняла низ полотна, оставив одну лишь сетку.
Когда она вышла, к палатке подбежала Мика.
– Я остаюсь в лагере, Яни и Раф тоже. Иви с Льюдой и мальчиками идут за едой. А мы должны осмотреть лагерь, всё убрать и полить грядку – оказывается, вон там есть тухлая вода, – она ткнула пальцем в испускающую вонь равнину.
– Это хорошо, – погладила её по волосам Лима. – Не отходите далеко.
– Ты только не дыши плохим воздухом, о котором говорил Тоттем.
– Не буду, – улыбнулась Лима и направилась к камню, около которого нашла пику и нож. На ночь дикие забирали всё оружие.
Братья хмуро глядели на неё, но молчали. Взяв по пике, они встали рядом с Лимой.
– И что теперь? Мне казалось, поле отключается позже, – спросил Лукас.
На самом деле Лиме тоже так казалось. Её очень удивило, что Псих погнал всех из лагеря в такую рань. Но громкий голос разъяснил ей, что к чему.
– Новые правила: мы будем подавать знак технологу, когда нужно закрыть и когда открыть поле, – весело сообщил Псих. – Так что не опаздывайте вечером и ведите себя хорошо, а то останетесь снаружи.
Он достал небольшой прибор, что-то нажал на нём, и поле, защёлкав, отключилось.
– Лима! Лима! Да подожди ты, – Лукас догнал девочку на тропинке и пошёл рядом. Она коротко глянула на него, но скорости не сбавила. – Спасибо.
Выглядел он побитым, усталым и на удивление искренним.
– Не за что. Надеюсь, от вас будет польза, – холодно заметила она.
Лима до сих пор не могла переварить, что её отправили с ними в наказание.
– Будет. От меня точно. А вот Никас что-то сдулся.
Она обернулась на Никаса – тот шёл, опустив голову, не проявляя никакого интереса к окружающему миру. Только отшатнулся, увидев палки с именами, и сильнее вжал голову в плечи. Лиме было непривычно видеть его таким – обычно именно Никас лучше всех знал, что нужно делать и куда бежать.
– Он придёт в себя, – неуверенно заявил его брат и заправил за ухо прядь волос. – И я тоже. Здесь нельзя раскисать.
– У него нос сломан и рёбра, – отозвалась Катя, которая шла следом.