— Я их проверял. Полагаю, большой ошибки нет. И если Призыв вызвал вас, значит, вы сможете справиться.
— А если всё-таки не смогу?
Маг пересел на краешек кровати.
— В этом случае всё зависит от тех, кто вас призвал. Они могут дать вам свободу и отпустить на все четыре стороны, а могут и…
— Убить?
— Верно. В качестве мести. Заклинание Призыва очень дорогое и рискованное, как я уже сказал ранее, к нему просто так не прибегают. Люди, использующие его, находятся на грани отчаяния и не видят иного выхода. Естественно, они хотят получить результат, когда всё-таки решаются. В противном случае… пока вы не гражданин республики, вы теоретически не существуете. Вы как приложение к тем, кто вас призвал, и призвавший волен поступить с вами так, как ему заблагорассудится. Как поступают с не оправдавшей надежду вещью. Но в утешение могу сказать, что и ваши права велики. Вы ни в коем случае не рабыня, как вы подумали, и для своего дела можете просить всё, что захотите. И отказать вам не посмеют, чтобы потом не было лишних разговоров, мол, сами виноваты, раз не предоставили необходимого. Конечно, за рамки благоразумия выходить не стоит. И, само собой, пока вы занимаетесь делом призвавшего, вы находитесь на его полном содержании. Вам обязаны предоставить одежду, кров, еду — всё, что нужно для жизни.
— Уже хорошо. И в какой срок я обязана решить задачу?
— Конкретные сроки не оговариваются, однако… В данном случае концом срока будет тот день, когда Гринверы объявят о банкротстве. Через несколько дней придёт пора платить по счетам. Если они к этому времени не найдут деньги…
— Понятно. А если я справлюсь, что будет потом? Что будет со мной после?
— Я не могу сказать.
— Почему?
— Видите ли, я связан словом. Всё-таки пока вы собственность Гринверов, и, если они что-то не хотят вам говорить, я нарушить их запрет не могу.
— Значит, это они запретили что-либо мне рассказывать?
— Верно. Но не бойтесь, ничего страшного там нет. Вашей жизни и свободе ничего не угрожает. Как только вы решаете их проблему, вы автоматически разрываете с ними договор и становитесь от них независимы.
— Тогда почему они не хотят сообщить мне, что будет со мной?
— Полагаю, чтобы иметь дополнительный рычаг давления. Если вы не знаете, они могут придумать многое, а проверить вы не можете.
Наташа задумалась. Потом пристально посмотрела в глаза Гонсу, пытаясь понять, насколько он искренен. Тот смотрел спокойно и прямо.
— Тогда ещё вопрос: почему вы мне всё это сказали? Вы ведь не обязаны были делать такие намёки.
Гонс вдруг улыбнулся.
— Честно? Мне понравилась ваша улыбка. Я влюбился в неё сразу, как увидел.
Наташа ощутила, что густо краснеет. Попыталась подобрать какой-нибудь колкий и едкий ответ, но не смогла. Только сильнее смутилась. А маг вдруг весело рассмеялся, наклонился над ней и поправил одеяло.
— Отдыхайте, Наташа. Набирайтесь сил. И помните, что по крайней мере один друг у вас тут точно есть. Ради вашей улыбки я сделаю всё, что захотите.
Девочка попыталась было возмутиться, но вдруг почувствовала, как её веки тяжелеют, а через мгновение она уже крепко спала.
Глава 3
Наташа, закутавшись в одеяло, стояла перед растерянной служанкой и брезгливо рассматривала принесённое платье.
— Я платье в последний раз надевала в первом классе и не собираюсь сейчас менять привычки!
— Но, госпожа, девушкам не положено…
— А мне по барабану, что там положено вашим девушкам. Я не просила тащить меня в ваш мир всякими опасными заклинаниями. Но раз вы, замечу, не спросив моего мнения, всё-таки притащили меня сюда, это вовсе не значит, что я обязана подстраиваться под ваши правила.
— Но госпожа велела… — Служанка совсем растерялась и теперь не знала, как реагировать. — Госпожа накажет меня.
Девочка взглянула на поникшую служанку и вздохнула:
— Ладно, но только сегодня. А после завтрака мы с вами сходим в магазин и подыщем что-нибудь более подходящее. Надеюсь, у вас тут есть магазины?
— Да, госпожа, — служанка что-то хотела возразить, но не рискнула, обрадовавшись, что привередливая девчонка, за которой ей поручили ухаживать, наконец-то согласилась надеть принесённый наряд.
Платье, даже при самом снисходительном взгляде, не отличалось изяществом покроя. Да и ткань на него пошла не самая лучшая. Наташа покрутилась, пытаясь оглядеть себя со всех сторон.
— Зелёное — это круто, — прокомментировала она наконец. — Да уж. Такого я не надевала даже в первом классе. Моё чувство прекрасного, отсутствующее, как говорит папа, возмущается, глядя на такую пародию. А обувь мне полагается, надеюсь? Или идти босиком?
— Да-да, конечно. Вот туфли.
Наташа ожидала нечто неудобное и тяжёлое, но туфли оказались очень лёгкими и изящными, из мягкой толстой ткани и с твёрдой подошвой. И самое главное, в них было очень удобно и они совершенно не натирали — извечное проклятие новой обувки. Как ни подбирала Наташа размер, как ни мерила, но пару мозолей зарабатывала постоянно. Обычно после покупки она уже заранее обклеивала ноги пластырем. А вот в этих ничего. Мягко, и они совершенно не чувствуются. Наташа приподняла подол и ещё раз полюбовалась на обувь.
— Ну, ладно, хоть без каблуков. Ещё и каблуки я бы точно не пережила.
— Прошу вас, госпожа. Уважаемый Горт не любит ждать.
— Слушайте, а можно без «госпожи»? Зовите меня просто — Наташа.
— Я не могу, госпожа, — служанка поклонилась. — Я получила чёткие приказы.
Поняв, что спорить бесполезно, Наташа вздохнула и, больше не пререкаясь, направилась следом за служанкой, чуть приподнимая тяжёлый подол. Нет, надо обязательно купить что-нибудь более удобное — в этом ходить невозможно. Выйдя из комнаты, девочка огляделась. Любопытно, что собой представляют богатые дома в этом мире. Почему-то в её воображении рисовалось классическое английское поместье девятнадцатого века, как их показывали в фильмах.
Всё оказалось почти так и в то же время не так. Во-первых, в доме присутствовало электрическое освещение, хотя… может, и не электрическое, кто её знает, эту магию. Во-вторых, мягкие ковры и роскошные вазы вдоль стен напоминали скорее об Италии, оттого совершенно нелепо и дико выглядели дыры в стенах, маячившие там и сям в самых неожиданных местах. Наташа удивлённо хлопнула глазами и подошла к одной из них. За стеной оказалось пустое пространство и много-много пыли. Девочка попятилась и громко чихнула.
— Будьте здоровы, Наталья Викторовна, — пробурчала она. — Скажите, а эти дыры тут для чего?
— Эти дыры образовались в процессе поисков денег отца. Теперь придётся тратиться ещё и на ремонт, — раздался недовольный голос с другого конца коридора. — Мы ещё долго будем вас ждать?
— Истинный джентльмен, — буркнула Наташа. — Простите. Просто мне стало интересно происхождение этих украшений.
— Украшений?! Из-за шуточки папашки весь дом теперь в таких украшениях! — Горт махнул служанке, и та поспешно удалилась.
— А вы не очень-то любили отца.
Горт пожал плечами:
— Он был талантливым и сильным человеком, но нас держал в строгости… даже скорее в жёсткости. Мне было не за что его особо любить — из всех нас он только Риалоне благоволил. А в последние годы вообще перестал обращать на нас внимание, почти не разговаривал. Изредка, правда, лично выдавал деньги… словно подачку.
— То есть вы жили за его счёт?
— Что?! Что значит «за его счёт»? Эти деньги семьи Гринверов. Мы имели на них такие же права, как и он.
— О! Понятно. — Наташа даже растерялась от такого заявления.
От дальнейшего разговора её избавило то, что они наконец пришли в столовую — огромное помещение с длинным столом посередине, за которым друг напротив друга сидели уже знакомая Наташе Риалона и молодой парень, вероятно, Амальт. Столовая могла бы показаться мрачной, но несколько люстр, среди которых выделялась висящая строго по центру и переливающаяся всеми гранями хрусталя, огромная, напоминающая корону, ярко освещали всё кругом и создавали праздничную обстановку. Вокруг стола располагались мягкие стулья с высоченными, покрытыми затейливой резьбой спинками. За ними, выглядевшие по-генеральски важными и неприступными в своих мундирах-ливреях, торчали статуями несколько слуг с однообразно перекинутыми через правый локоть салфетками, и все, как один, в белых перчатках. Один из стульев, в торце стола, явно предназначался хозяину дома. Едва увидев эту картину, Наташа поняла, что приёмы пищи превратятся в скучнейшую процедуру.
Горт рукой показал Наташе её место. Внезапно оживший слуга чуть отодвинул стул, позволив девочке подойти к столу, потом придвинул. Наташа осторожно присела на самый краешек, с опаской косясь на незнакомые приборы: трезубую, изогнутую под углом вилку, небольшой ножичек с листовидным лезвием, ещё один ножик, более привычной формы, нечто похожее на шило с изящной ручкой. К счастью, ложка была вполне обычная и привычная.
— А ничего, что я этим пользоваться не умею? — поинтересовалась Наташа, помахав кривой вилкой.
— Если что непонятно, спросите у столовника. — Видя удивлённый взгляд девочки, Горт снизошёл до пояснения: — Тот слуга, что стоит позади вас. — Не обращая больше внимания на девочку, он принялся за еду.
Наташа покосилась на него и, не сдержавшись, показала язык. Стоявший напротив слуга сдавленно охнул. Девочке стало стыдно. Кажется, пожилого человека чуть до инфаркта не довела. Да и что подумают жители этого мира о землянах, глядя на её поведение? Наконец скучнейший завтрак подошёл к концу, и Горт в привычной грубовато-хамской манере пригласил её в кабинет для обсуждения интересующего всех дела. Всех — это, надо понимать, Гринверов, поскольку саму Наташу это дело не интересовало совершенно. Только вот открутиться, похоже, не удастся.
В кабинет отправились вчетвером. Младший брат Гортенза Гринвера, Амальт, ей не представился, и Наташа теперь с интересом посматривала на него, пытаясь понять, каков он. В нём не чувствовалось надменного превосходства старшего брата и утончённости Риалоны. Обычный парень, ненамного старше её, явно нервничает и постоянно бросает в её сторону настороженные взгляды. Наташе даже захотелось пошутить и, когда он в очередной раз посмотрит, броситься на него с криком: «Ам». С трудом удержалась, но вот смешок скрыть не удалось. Амальт вздрогнул и поспешно отвернул