«Опыт…» помещен в этом издании на последней странице предисловия к 1-й части, которое печаталось при 2-м выпуске. Б. М. Кедров[86] и «Летопись» указывают, что завершено предисловие 1 марта 1869 года: «Написал предисловие к 1-й части 1-го издания „Основ химии“, объединяющей 1-й и 2-й выпуски»[87], и в тот же день выехал из Петербурга для обследования сыроварен, вернувшись только 12 марта. В свет этот выпуск вышел в марте месяце[88] (появившееся в 1969 году утверждение, будто выпуск вышел в свет 6 марта 1869 года[89], является ошибочным и происходит от неверного прочтения «Кратких сведений о жизни и научной деятельности Д. И. Менделеева…» Б. М. Кедрова).
5–6.
Публикация «Опыта…» в составе статьи Менделеева «Соотношение свойств с атомным весом элементов» в Журнале РХО, 1869, № 2/3, а также отдельный оттиск из журнала. Традиционно считается, что эта статья представляет собой текст, зачитанный 6 (18) марта в заседании РХО: «Сообщение, сделанное от имени Д. И. Менделеева Н. А. Меншуткиным Русскому химическому обществу 6 марта 1869 г.»[90]; этого же мнения держался Б. М. Кедров[91]. Временем выхода журнала в свет Б. М. Кедров считает май 1869 года[92], каковые сведения повторяются и в «Летописи»[93], вариант «конец апреля или начало мая»[94], но базируется датировка на том факте, что выпуск журнала был впервые представлен в заседании РХО 8 мая: «Делопроизводитель Н. Меншуткин представляет 2-й и 3-й выпуски журнала Русского Химического Общества»[95]. Различий в хронологии между журнальной публикацией и отдельным оттиском нигде не указывается[96].
Нельзя обойти вниманием тот факт, что тождественность текста печатной статьи с текстом сообщения 6 марта в заседании РХО сомнительна, поскольку в действительности совершенно нет никаких доказательств, чтобы Меншуткин читал именно статью для «Журнала РХО». Д. Н. Трифонов, делая вывод, что «начальная часть статьи… подготовлена Менделеевым до времени непосредственной разработки „Опыта…“»[97], задается вопросом: «Гораздо важнее другое: чтó именно сообщил Н. А. Меншуткин членам РХО 6 марта 1869 г.? Очевидно, не могло быть и речи о зачтении или подробном изложении содержания статьи… Во-первых, эта статья достаточно велика по объему (…17 страниц), а на заседании докладывалось еще несколько других работ. Во-вторых, предмет менделеевской статьи был слишком нов и непривычен для общего восприятия, да и сам поверенный Д. И. Менделеева Н. А. Меншуткин едва ли мог сколь-либо детально разобраться в ее сущности, более того, компетентно ее изложить. Поэтому, скорее всего, Меншуткин ограничился лишь демонстрацией „Опыта системы…“, сопроводив ее [!] некоторыми комментариями. Быть может, зачитал выводы. Допустимо, что некоторые члены РХО к этому времени получили оттиски, разосланные Д. И. Менделеевым, но вряд ли это имело какое-либо значение. И поэтому немудрено, что, как писал много лет спустя сын Н. А. Меншуткина, Б. Н. Меншуткин, ссылаясь на рассказы отца, „сообщение не вызвало особого интереса и обмена мнений“…»[98].
7.
Реферат предыдущей статьи из «Журнала РХО» с публикацией «Опыта…» в журнале «Zeitschift für Chemie» (Leipzig, 1869, Bd. V), издававшемся при участии Ф. Бейльштейна. Б. М. Кедров пишет, что этот реферат, «грубо искажающий смысл сделанного открытия», вышел в свет весной 1869 года[99], впоследствии дата издания журнала была скорректирована до «примерно в июне 1869»[100]. Русская публикация была реферирована, как отмечал Менделеев[101], редакцией журнала, причем обычно русские работы готовил к печати и переводил Бейльштейн.
Первоначально сам Менделеев обратил внимание на принципиальную ошибку в переводе, где в изложении принципов русское «периодичное» переведено как «постепенное» (досл. «ступенеобразное»). Именно после появления этого реферата Лотар Мейер вернулся к своим исследованиям периодичности; по этой причине считается, что все несообразности перевода[102], сильно искажающие положения исходной работы Менделеева, имели умышленный характер. Однако «Опыт…» в данной статье напечатан без каких-либо искажений.
Таковы 7 типографских вариантов «Опыта…», увидевших свет в 1869 году. Общепринятый ныне взгляд на их последовательность и датировку был рассмотрен выше. Примечательна, впрочем, оговорка Д. Н. Трифонова при рассмотрении первых работ по Периодическому закону: «Рассылка [листков] производилась в течение нескольких дней — и до 1 марта, и даже позднее, уже после возвращения Менделеева в Петербург по обследовании сыроварен. Последние дни февраля были у Менделеева чрезвычайно насыщенными, если принять во внимание, что он в это время завершал написание статьи „Соотношение свойств с атомным весом элементов“, которую отдал Н. А. Меншуткину перед своим отъездом. Более того, считается, что 1 марта он писал предисловие к 2-му выпуску 1-го издания „Основ химии“. Не слишком ли „спрессованными“ оказываются события?! Видимо, истинная последовательность была иной, но реконструировать ее представляется едва ли возможным, если, конечно, не улыбнется счастье обнаружить какие-нибудь дополнительные документы и свидетельства»[103].
III. О беловой рукописи «опыта…»
Прежде чем перейти к выяснению истории публикации Д. И. Менделеевым своего открытия, обратимся к наборному оригиналу — собственно, главному рукописному документу в истории отечественной химии, который есть краеугольный камень открытия Периодического закона (табл. 8).
Документ этот рассматривался всеми исследователями, а опубликован был, без преувеличения, тысячи раз. Для окончательной проверки наших соображений мы ознакомились с ним в Музее-архиве Менделеева, где до нас эту рукопись рассматривали все титаны науки о Периодическом законе, в том числе Б. М. Кедров, Д. Н. Трифонов, И. С. Дмитриев…
Коснемся лишь частности, важной в нашем случае, — последней строки, которая нами читается: «Отдать в набор в Понедельник в 6 кв[адратов] корпус без | шпон». Эта строка стала решающим аргументом Б. М. Кедрова для датировки листков печатного «Опыта…», да и вообще серьезным образом повлияла на концепцию «дня одного великого открытия», поскольку Б. М. Кедров, настаивая на прочтении «Отдал», решил, что раз 17 февраля (1 марта) является понедельником, то и эта адресованная метранпажу помета тоже сделана в «день одного великого открытия», то есть Д. И. Менделеев отправил оригинал в типографию в тот же день.
Предваряя дальнейшее изложение, скажем, что палеография и текстология не являются обязательными дисциплинами для изучающих химию, а потому если химик берется за рассмотрение рукописи Менделеева, то он в некоторой степени оказывается ограничен в методах критического подхода, а потому и в выводах, поскольку видит в оригинальной рукописи не исторический (палеографический, текстологический) источник, а преимущественно лишь химический текст. При этом само умение прочесть почерк, вполне рутинное для квалифицированного историка или филолога прошлых поколений, в наше время в значительной степени утеряно даже у представителей этих профессий, из-за чего мы порой, все чаще и чаще, можем видеть словосочетание «расшифровка почерка» применительно к рукописям на русском языке последних трех столетий, как будто речь идет о какой-то неведомой современникам древней графической системе.
Собственно, первые ошибки в чтении были сделаны при первом появлении этого документа в печати в конце 1949 году, сразу после его обнаружения; тогда в результате кропотливой работы М. Д. Менделеевой-Кузьминой и директора Музея-архива Д. И. Менделеева Т. С. Кудрявцевой эта строка была прочтена как «Отдал в набор в понедельник в 6 кв корпус без линов[ки]»[104]. Год спустя, при следующей публикации, она была прочитана иначе, с указанием «слово последней строки автографа, по-видимому — шпон»[105], и только в 1953 году строка напечатана в транскрипции: «Отдал в набор в понедельник в 6 кв. корпус без шпон»[106].
Наиболее серьезное текстологическое исследование рукописи из всех исследователей произвел Д. Н. Трифонов, назвав свою штудию «анализ с пристрастием»[107], что в общем-то справедливо, поскольку подходил он не как палеограф или текстолог, а как химик. При этом он задал ряд справедливых вопросов, прежде всего: «могла ли „беловая“ таблица действительно служить наборным оригиналом»? И в результате ряда рассуждений, довольно придирчиво анализируя документ в русле «дня одного великого открытия», он не смог дать однозначного ответа на свой вопрос, чему мешала запись внизу листа об отдаче ее в типографию именно в тот самый знаменательный день. По этой причине он начал глубже разбирать надпись и заявил, что расшифровка первой части «Отдал в набор в понедельник…», оказывается, «отнюдь не бесспорна. Не вызывают никаких сомнений лишь слова „в набор“. Первое же слово допускает, вообще говоря, троякую расшифровку: „отдал“, „отдано“, и даже „отдать“…» Далее ученый пускается в рассмотрение причинно-следственных механизмов при условии каждой из трех приведенных глагольных форм, но делает вывод, что наиболее верно «согласиться с „канонической“ расшифровкой» (тогда как, скажем еще раз, в рукописи довольно четко написано «отдать», но это сильно уязвляет концепцию Б. М. Кедрова, и Д. Н. Трифонов, может быть, только поэтому не смеет настаивать). Далее Д. Н. Трифонов пускается в различные версии, которые подытоживает: «Все эти рассуждения выглядят достаточно логичными, если безоговорочно принять расшифровку „в понедельник“, но именно этого сделать нельзя», объясняя свои сомнения в прочтении. Триумф Трифонова-текстолога проявился в следующей фразе: «Мы обращались к разным людям, не имеющим отношения к изучению рукописей Менделеева, — и никто из них не расшифровал слово как „понедельник“» (подобные опыты «народной текстологии» пытались в те годы применять к трудным местам из черновиков Пушкина). В результате Д. Н. Трифонов отвергает такое прочтение, предлагая взаме