Следователь глянул на вошедшего. Тот отрицательно покачал головой и вышел.
– Где проживаете, адрес?
– Проживаю в деревне Боровки, Костромской области… там и адрес мой. – Странник запахнул на себе меховую безрукавку и сел.
– Нет. Вы определенно не здоровы, сейчас я вам дам лекарство…
Не слушая запротестовавшего Странника, Фурчак нажал на кнопку вызова. Вновь открылась дверь, вошел все тот же мрачный тип со стаканом воды и бумажным пакетиком.
– Выпейте, это лучше аспирина…
– Ну, что ж, ваша воля… – Странник высыпал на язык порошок из пакетика и запил водой.
С этой минуты Фурчак пожирал взглядом Странника, внимательнейшим образом ощупывая глазами его лицо.
– Ваш возраст?.. Род занятий?.. Кто вы по профессии?.. Где учились?..
Вопросы сыпались один за другим, но старец отвечал все так же бесстрастно. Спустя продолжительное время, а допрос длился уже около часа, Фурчак решился и неожиданно спросил:
– Что вы делали у Иосифа Виссарионовича?
– Извиняюсь, а… кто это?
Фурчак побагровел, и его выпуклые глаза совсем округлились.
– Вы что себе позволяете?! – Но он тут же осекся, быстро взял себя в руки и как ни в чем не бывало продолжил: – Речь идет о том человеке, кого вы посетили нынешней ночью в Кунцеве. Отпираться бессмысленно, ваш уход оттуда под утро был нами зафиксирован. О чем вы говорили?
– Так разве всех упомнишь? Я божья пташка, там кусочек хлеба попрошу, там водицы испить, где уж всех упомнить-то?
– Чем вы были связаны с академиком Барченко?
– Так ить не знаю такого.
– Я напомню – речь идет о его экспедиции на Кольский полуостров в тысяча девятьсот двадцать втором году!
– А-а! Так ить я и не знал о том…
Разъяренный следователь грохнул ладонью о стол:
– Ты что, думаешь, долго мне голову морочить будешь?! О чем ты говорил с вождем?! Ты знаешь, сволочь, что с тобой завтра утром будет?!
– Завтра? Отчего же не знать! Завтра поутру я буду идти по дороге…
Опешивший следователь стал закипать от ярости. Но Странник словно впал в прострацию:
– …и долог будет мой путь…
Простуженный голос Странника приобрел монотонные оттенки, и он уже безостановочно что-то бубнил.
Следователь весь обратился во внимание. Снадобье, разработанное в спецлаборатории перед самой войной, пусть с большой задержкой, но все-таки начало действовать. Однако тут со Странником стало происходить что-то странное. Глаза его закатились, раскачиваясь на табурете, он читал нараспев, и вовсе не то, что ожидал услышать Фурчак.
– …там царство Духа чистого, красоты, чудных огней, возвышенных чарующих тайн, радости, света, любви, своего рода покоя и непостижимых величий. Много людей отовсюду стремится в Страну Заповедную, но за каждые сто лет проникает туда лишь семь позванных, из них шесть возвращаются, унося с собою сокровенные знания, развитие новых чувств, сияние души и сердца, и только один остается…[15]
Он уже не реагировал ни на окрики следователя, который пытался прервать это малопонятное бормотание, ни на хлесткие пощечины. Речь его замедлилась, распадаясь на короткие фразы, и становилась все тише. А когда распахнулась дверь и вбежавшие люди схватили его за руки и ноги, он уже спал глубоким сном. Его потащили куда-то вниз, голова его свесилась на грудь и моталась в такт шагов.
Следователь крикнул вдогонку:
– В нижнюю его… И пристегните к кровати! Мало ли чего…
Странника спустили по лестнице еще ниже, протащили по узкому коридору мимо вахтера и занесли в тесное помещение. У стены стояла кровать, застеленная байковым одеялом, а до противоположной стены было рукой достать. Странника швырнули на кровать, мрачный тип достал наручники и пристегнул его правую руку к металлической перекладине кровати.
Щелкнул замок входной двери.
Следователь стоял навытяжку перед седым круглолицым человеком в неприметном штатском костюме.
– Вы меня уверяли, что этим снадобьем могли бы разговорить даже скелет! А какого-то никчемного старикашку толком даже допросить не сумели. Почему?
– Невероятно, но у меня сложилось какое-то странное ощущение его самоконтроля, сопряженного с защитным для его психики механизмом.
– Да слышал я все это… – Седой раздраженно кивнул на стационарный магнитофон, подошел вплотную к следователю и обдал его своим дыханием. – Фурчак, мне необходимо знать все, что наговорил Хозяину этот старикашка! Почему Хозяин заинтересовался и запросил дело академика Барченко, у которого на уме только и были эти бредни про Шамбалу и Гиперборею? – Подумав, он внимательно посмотрел на Фурчака. – Как думаешь, может, дозу следовало увеличить?
– Никак нет! Василий Михайлович сказал, что это предельная норма для обычного человека со здоровым сердцем, а уж для такого деда…
– Пригласи его ко мне!
– Василия Михайловича?
Седой скривил презрительную мину и вышел из комнаты.
Следователь торопливо поспешил к лаборатории.
Утром, в 7.00 вахтенный по коридору отомкнул зарешеченную дверь в отсек с камерой Странника, пропуская двух молодых людей в штатском. Один из них нес поднос с завтраком. Они прошли к двери камеры и загремели ключами. Спустя мгновение с грохотом полетел поднос, и разъяренные, они выскочили из камеры:
– Где?!
Ничего не понимающий вахтер приподнялся со стула.
– Где он?! Ты куда глядел?!
Вахтер кинулся к камере. Кровать была аккуратно застелена, словно и не лежал на ней никто. Наручники двумя блестящими колечками блестели на одеяле. Следов распила и иных механических повреждений на них не было.
Он уселся на кровать и обхватил голову. А по коридору грохотал топот поднятых по внутренней тревоге людей…
Глава 5
Вторые сутки подряд штурмбаннфюрер Эрнст Шеффер и обер-лейтенант Вилли Шорнборн ползали по окопам горных стрелков, изучая позиции русских.
– Русское Заполярье вообще отличается тяжелым горным рельефом и труднопроходимой местностью. А мне, как видите, достался один из самых сложных его участков. Этот поросший густым ельником и изрядно загроможденный валунами склон горы упирается в непроходимое болото, что делает практически невозможным использование какой-либо техники. – Командир 1-го батальона, старый вояка майор Брандт, подробно обрисовал занимаемый батальоном участок фронта, надеясь обрести в гостях своих союзников.
Но, к его огорчению, Шеффер лишь сдержанно кивнул, а обер-лейтенант Шорнборн даже не счел нужным оглянуться. Он почему-то долго всматривался сквозь мощные линзы бинокля туда, где со склона горы куда-то в поросшие низкорослым лесом болота стекал ручей.
– Скажите, господин майор, как у русских устроена оборона?
– Здесь у русских нет сплошной линии обороны. Она у них построена по узловой системе огня. Как я уже говорил, действия нашей бронетехники здесь практически невозможны, поэтому русские сосредоточили свои усилия в основном на удержании пехотой ключевых высот и линий естественных препятствий.
– Они вас не тревожат? Не накопили ли они достаточных резервов для контратаки?
– Нет, у русских перед нами мало сил. Но их разведка чрезвычайно активна. Русские разведчики небольшими группами просачиваются сквозь нашу, позволю заметить, тоже не сплошную оборону и очень досаждают тыловым частям.
– Покажите мне, где в последний раз они просачивались и какими силами, – Шеффер вдруг заинтересовался неожиданным откровением майора.
– Видите тот перешеек среди болот? Мы считали его затопленным, но, видимо, русские нашли там какие-то тропки. Во всяком случае, не более недели тому назад одна их группа, численностью в десять-двенадцать человек, переправилась в наш тыл и расстреляла из ручных пулеметов целую роту горных стрелков, спасавшихся в озере от жары.
– Вот даже как? Удалось ли вам взять кого-нибудь из них? Или вы всех уничтожили?
– Уничтожили?! Какое там! Они исчезли так же внезапно, как и появились.
– Так вы говорите, что их тропа где-то на том перешейке?
– Вероятнее всего! А мы и перекрыть ее не в состоянии – там всюду вода.
Шеффер прильнул к биноклю:
– А ведь действительно, оттуда в наш тыл пройти проще простого. Смотрите, Вилли, как вам та полоса зарослей?
– По-моему, она довольно широкая и может быть идеальным укрытием, – с энтузиазмом отозвался обер-лейтенант.
Там, куда были обращены их взоры, по направлению к затопленной низине тянулся мысок, сплошь заросший кустарником.
– Скажите, господин майор, а куда выходит эта низина?
– Она тянется километра два и выходит в весьма заболоченную местность в глубоком тылу русских. Но это бесперспективное занятие, господа. Там сплошная топь.
Шеффер и обер-лейтенант переглянулись.
– Можно ли полагать, что и русские думают так же?
– А то как же?! Они поставили постоянный пост, перекрыв единственно возможный путь в их тыл… во-он там!
– Вы имеете в виду тот горбик над водой?
– Точно! Там у них два постоянно сменяющихся часовых с ручным пулеметом. А других мест выйти на сухой берег нет – сплошное болото. Нет, господа, там не пройти!
…Еще накануне войны они прибыли из Берлина в Финляндию. Они обосновались в городке Рованиеми, на закрытой от чужих глаз территории учебного лагеря «Абвергруппы-214», которая была создана при 20-й немецкой горной армии для ведения диверсионно-разведывательной работы против России. Здесь, в тесном содружестве с начальником Абвергруппы капитаном Альфредом Ройтером началась подготовка к операции «Проект “Лапландия”». Сложность лапландского рельефа изначально обуславливала заброску группы в тыл русских сугубо в пешем порядке. Поэтому для обеспечения перехода к группе егерей обер-лейтенанта Шорнборна, состоящей в основном из южных тирольцев, добавилась команда из 15-й легкой роты 4-го батальона полка «Бранденбург-800». В отличие от стандартных Абверштелле (разведывательных и диверсионных школ абвера), где курсанты обучались топографии, проникновению в глубокие тылы Красной армии, методам сбора разведывательной информации и проходили специальную подготовку по проведению диверсий, их группа готовилась исключител