А. А. Бычков, А. Ю. Низовский,П. Ю. Черносвитов
ЗАГАДКИ ДРЕВНЕЙ РУСИ
Серия «Великие Тайны»
Авторы выражают глубокую признательность тем, кто способствовал доведению этой книги до печатного состояния своими материалами и нелицеприятной, но конструктивной критикой: чл. — корр. РАН, доктору исторических наук В. В. Седову, чл. — корр. РАЕН, доктору исторических наук А. К. Станюковичу, канд. исторических наук Г. Е. Дубровину.
Введение
ИСТОРИККАК НЕСЧАСТНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬ
Прежде всего, считаем своим долгом предупредить читателей: мы не пишем и потому не излагаем здесь новую историю Древней Руси, и уж подавно — России. Это вовсе не входит в нашу задачу, да и вообще такая задача не решается «малым научным коллективом». Над историей любой страны работают поколения историков, но сказать, что всеобъемлющая, полная история какой-либо страны или какого-либо народа когда-нибудь будет написана до конца — вряд ли возможно. Хотя бы уже потому, что пока она пишется, она еще и идет. Но это-то очевидно. Не очевидно другое: почему, в конце концов, нельзя дописать «до конца» более ранние, и уж подавно — древние этапы истории?
Казалось бы, чего проще: собрать все исторические свидетельства изучаемой эпохи, прежде всего, документы всех видов — летописи, хроники, государственные акты правящей верхушки (какая она там была в то время), родословные всех знатных фамилий, всякие местные указы, хозяйственные документы… Ну, наконец, литературу того времени, описания тогдашнего театра и прочих искусств, — если они были, конечно, описания быта и нравов современников (той эпохи, само собой), их верований, религиозных убеждений, религиозных учреждений… Ну, если и этого мало, частную переписку, в конце-то концов! А потом, практически от любой исторической эпохи остались ведь и материальные свидетельства. Это и какие-то памятники архитектуры — пусть даже в развалинах, и собственно археологические памятники — остатки давно забытых, заброшенных поселений и могильников. Стало быть, надо найти их и изучить, как и письменные документы. После чего обобщить все это, вместе взятое, дополнить одно другим, упорядочить в пространстве и времени — и вот вам, история такого-то народа (или страны) такого-то времени готова!
Разумеется, любой современный человек не настолько наивен, чтобы не понимать, какая это колоссальная работа, особенно когда речь идет об истории какого-либо древнего и крупного государства. Но, наверное, далеко не все понимают, что эта работа бесконечна в принципе. И не в том смысле, что действительно бесконечно количество исторических памятников какой-то конечной — пусть даже очень длинной — исторической эпохи, будь то письменные документы или какие-то другие исторические ее свидетельства: естественно, их число математически конечно. тут в другом. Бесконечен наш поиск этих свидетельств. Мы никогда не можем быть уверены, что нашли все исторические свидетельства изучаемой эпохи, или хотя бы все самые существенные: ведь они же не лежат, «готовенькие к употреблению», все в одном месте! И никто и никогда не может сказать, где лежит тот «последний» документ, найдя который историк мог бы вздохнуть с облегчением: ну все, история Египта времен Нового Царства (Франции, Англии, Китая, Руси…) нам известна до конца!
В том-то и дело, что нет тут никакого конца! Завтра, послезавтра, в следующую пятницу, через сто лет — может быть где-то найдено нечто — потерянная летопись, чья-то переписка, зарытый когда-то кем-то в землю тайный архив, могильник, считавшийся принадлежащим другому народу или другой эпохе, что угодно еще, — что перевернет наше представление об изучаемом народе или о стране того времени, который или которую мы считали изученным досконально. Ну, пусть даже не перевернет радикально, но заставит посмотреть на это прошедшее время другими глазами.
Тут мы плавно перешли к другой стороне вопроса о том, почему изучение истории — бесконечный процесс. Дело еще и в нас самих — людях, этим занимающихся. «Посмотреть другими глазами» — это ведь о нас, а не об истории, как текущем процессе. Что прошло, то прошло, тут ничего изменить нельзя, поскольку оно уже кончилось. Но мы-то пытаемся понять, что именно прошло! А исторические документы и прочие свидетельства, даже те, которые вроде бы впрямую к этому прошедшему относятся, говорят нам иногда о совершенно разном. Модельная ситуация: в «летописи А» повествуется, что в таком-то году славный Дуболом с войском доблестно завоевал Бурмундию и установил там закон и порядок, и с тех пор эта страна зажила под его мудрым руководством спокойно и счастливо. А «летопись Б» с прискорбием сообщает, что в этом же году подлый Дурослав с шайкой разбойников вероломно захватил несчастную Бурмундию и с тех пор бывшая процветающая страна на многое годы оказалась под чудовищным гнетом гнуснейшего из мерзавцев, когда-либо сидевших на троне.
Но это бы еще ладно, ведь понятно, что авторы этих летописей придерживались разной политической ориентации. Или, скажем, первый из них принадлежал к потомкам победителей, а второй — к потомкам побежденных. Главное, что само по себе событие — завоевание Бурмундии в некоем году — имело место. Все становится несколько хуже, когда из третьих и четвертых документов постепенно выясняется, что авторы указанных летописей называют дату этого события, опираясь на разные системы летоисчисления. А учитывая то обстоятельство, что и имя завоевателя передается ими несколько по-разному, да еще и то, что в начале «летописи Б» страна эта называется почему-то Бурнулия и только на последних страницах превращается в Бурмундию, то у историков невольно закрадываются сомнения: а правы ли мы, считая, что обе летописи говорят нам об одном и том же событии? А уж если учесть, что на древних географических картах можно найти как минимум две Бурмундии, из которых одна в предыдущей географической традиции обозначалась как Бурнулия, а вторая как Дурналия, то дело становится совсем плохо…
Не нужно думать, что приведенный пример — всего лишь попытка развеселить досужего читателя. Он прямо отражает суть одной из сложнейших задач, на каждом шагу встречающихся историкам, а именно — задачи отождествления событий, описываемых в разных исторических документах. Специально подчеркнем: задачи такого рода достаточно типичны и далеко не всегда разрешимы однозначно. Более того, пополнение фонда исторических источников по мере продвижения исследований зачастую не только не помогает поиску решения, но может еще больше запутать ситуацию. Может найтись и третье, и четвертое описание вроде бы того же события, но и они могут расходиться в деталях с предыдущими, причем иногда до такой степени, что само событие в глазах исследователя окончательно расплывается, теряет свою конкретность как в пространстве-времени, так и в этнической и персонажной атрибутике «действующих лиц и исполнителей». Так, стало быть, это плохо, когда письменных источников по истории какого-то народа или государства слишком много?
Нет, это хорошо! Ибо из сказанного выше вытекает вовсе не то, о чем мог подумать читатель в первую очередь — что обилие документов только запутывает задачу восстановления истинной истории. Представьте себе, что вместо трех или четырех дошедших до нас летописей какого-то периода некоего государства до нас дошла бы только одна. Конечно, историку при этом становится жить проще: выбирать не из чего, вот она, готовая история, читайте на здоровье! Но вот истинна ли она — это другой вопрос. Ведь в тех случаях, когда летописей об одном и том же периоде истории осталось несколько, историк же видит, до какой степени они разнятся между собой! Следовательно, ни одна из них не является истинной в полном смысле слова, все они — лишь варианты прошедшего, и предстоит упорная работа по отысканию этой истинной последовательности событий. И если до нас дошел только один вариант летописи, можно быть уверенным, что у нас почти нет шансов добраться до истинной истории: мы имеем только один взгляд на прошедшее, и он, естественно, субъективен и не поддается коррекции с помощью других вариантов изложения тех же событий — за неимением последних!
Так что мечта историка — собрать все письменные документы изучаемой эпохи. Увы, этого никогда не бывает. Рукописи горят, и еще как горят! Мы даже не представляем себе действительные масштабы наших — общечеловеческих — потерь документов прошлых эпох. Конечно, всем известны некоторые грандиозные разовые потери такого рода, например пожар знаменитой Александрийской библиотеки, сгубивший сотни тысяч рукописей — интеллектуальное наследство чуть ли не всех цивилизаций доантичного и античного времени Средиземноморья и Ближнего Востока. Конечно, это — интеллектуальная, в том числе и историческая, катастрофа. Но ведь невозможно посчитать количество мелких пожаров в «письменных» странах за всю историю их существования. А грандиозные бури, наводнения. А естественная убыль документов за счет их износа — пересыхания, гниения, грибкового разложения материала-носителя текста. Как оценить потери такого рода? Наконец, такой отвратительный момент человеческого «цивилизованного» бытия, как нарочитое, целенаправленное — иногда тайное, иногда демонстративное — уничтожение неугодных власть предержащим документов, в том числе и «неправильных» исторических. А ведь это практиковалось с глубочайшей древности — в Древнем Египте, например, когда имя фараона-отступника Эхнатона срубалось со всех настенных надписей — и практикуется до сих пор — вспомним переписывание в 1930-х годах «Истории ВКП(б)» и повсеместное изъятие и уничтожение ее предыдущих вариантов! Словом, задача — собрать все документы какой-либо эпохи — вещь совершенно неосуществимая: мы не знаем, и никогда не узнаем, сколько их было, о чем они повествовали и сколько их еще осталось.