корее. И сейчас я снова спрашиваю: зачем ты явился?
– Ну, если ты настаиваешь на грубости…
– Мне кажется, ты должен быть благодарен за то, что я всего лишь груба.
– Понятно. – Он с любопытством посмотрел на нее. – Значит, мои грехи с моей смертью не простились?
Тедди стиснула зубы.
– Поскольку ты не умер, то нет.
– А когда ты решила, что я погиб, тогда простила?
– Нет.
– Ты суровая женщина, Теодоусия Уинслоу. – Сирил сокрушенно покачал головой. – Я даже не подозревал, что настолько суровая. Надеялся, что к этому времени ты уже забыла о проступках своего покойного жениха.
– Проступках? – Тедди вскинула брови. – Из-за тебя мой отец лишился сначала своего состояния, а затем – и жизни. Вряд ли это можно назвать проступками.
– Хорошо, ошибки. – Он пожал плечами. – А еще точнее – неверные суждения.
– Преступления – вот как это называется.
– Какое жестокое слово. К тому же неточное. Ведь никто не выдвигал против меня никаких обвинений и не предъявлял доказательств, верно?
– Расследование прервалось, когда отец умер, а ты исчез. Но раз уж ты объявился…
– Да, объявился. И имей в виду: расследование моей деятельности неизбежно приведет к более близкому рассмотрению действий твоего отца. Сомневаюсь, что тебе этого хочется.
Тедди промолчала, а ее бывший жених добавил:
– Так что лучше избежать возобновления расследования. И пусть тебе не хочется соглашаться со мной ни в чем, в этом-то ты наверняка согласишься.
Тедди с трудом подавила порыв завопить от злости и досады.
– Чего ты хочешь, Сирил? – снова спросила она.
Он нахмурился и проворчал:
– Знаешь, этот вопрос уже начинает мне надоедать.
– Ах, прости. Я постараюсь задать его как-нибудь по-другому.
– Знаешь, Теодоусия, когда все считают человека покойником, у него появляется много времени на раздумья. – Сирил стал медленно расхаживать по комнате, и Тедди приходилось то и дело поворачиваться, чтобы ни на мгновение не выпускать этого мерзавца из виду. – Да-да, у такого человека времени вполне достаточно, и он успел обдумать, что сотворил со своей жизнью. Переосмыслить, если хочешь, свои ошибки и неверные суждения.
– Ты пытаешься сказать, что раскаиваешься?
– Вот именно. Раскаиваюсь. – В его голосе прозвучала искренность, но глаза оставались все теми же.
– Значит, ты явился, чтобы попросить прощения?
Он немного помедлил, потом кивнул.
– Прощение может стать началом. Если бы ты смогла найти в своем сердце…
– В моем сердце? – Тедди презрительно хмыкнула. – На твоем месте я бы к моему сердцу не взывала.
– Но мы ведь что-то значили друг для друга… – Он взял с полки статуэтку и принялся ее рассматривать.
– Перестань, Сирил. Ты не хуже меня знаешь, что не испытывал ко мне никаких чувств. Тебе надо было лишь как-то подобраться к моему отцу.
Как жаль, что она не поняла этого раньше. Ох, какой же дурой она была… А впрочем… Ведь тогда ей казалось, что она безумно влюблена в этого негодяя. Сирил красавец, блондин с голубыми глазами и прекрасной фигурой. Обаятельный и почти неотразимый, он обладал всем тем, что значилось в ее списке качеств, необходимых для поклонника и мужа. Да, у него было все, кроме титула. Конечно, она не раз замечала за ним… некоторые «странности», однако не придавала им значения до тех пор, пока не стало слишком поздно. И теперь она знала: нет на свете большей дуры, чем женщина, которая считает себя влюбленной.
– Я до сих пор помню, как увидел тебя в первый раз. – Сирил поставил статуэтку на место. – Теодоусия, ты была ошеломительна… в белом платье, если я правильно припоминаю, и с ярко-рыжими волосами. «Волосы – расплавленное красное дерево», – подумал я тогда. А твои чудесные глаза сверкали даже при лунном свете. – Он обвел ее взглядом, и Тедди невольно поморщилась.
– Напрасно тратишь время, Сирил. И свое сомнительное обаяние.
– Раньше тебе нравилось мое «сомнительное обаяние». – Он хохотнул. – И многое другое – тоже.
Жар бросился ей в лицо. Последнее, что ей сейчас требовалось, – это напоминание о том, как он ее соблазнил, а она позволила ему это сделать. Нет, не позволила. Она его поощряла, причем не один раз! Впрочем, в сожалениях нет смысла. Сирил Годдард – это была ее ужасная ошибка, которую она не повторит.
– А ведь я никогда раньше не замечала, какой холодный у тебя взгляд, – проговорила Тедди. – Даже не верится, что я не видела этого раньше. На самом деле взгляд у тебя весьма примечательный…
Он гадко ухмыльнулся и заявил:
– Ты была очень легкой добычей, Теодоусия. Двадцать два года… Не совсем безнадежная с точки зрения удачной партии.
– Что, теперь будем делиться нежными воспоминаниями? – Тедди смотрела на него в упор, смотрела с отвращением. – Право же, у меня много более важных дел.
– О, ты была довольно хорошенькая… – продолжал Сирил. – Да, вполне миленькая, хотя и не такая свежая, как новый урожай дебютанток.
Тедди в раздражении проговорила:
– Ты ведешь к чему-то осмысленному, Сирил?
– Да, конечно. – Он улыбнулся. – Я хочу тебя вернуть.
Тедди в изумлении уставилась на него. Потом засмеялась.
– Ты сошел с ума, если думаешь, что я соглашусь иметь с тобой что-то общее. И если у тебя все, – Тедди кивнула на дверь, – то наше счастливое воссоединение окончено.
– Вообще-то это только начало. – Сирил с улыбкой уселся на софу. – Садись же, Теодоусия.
– Предпочту постоять.
– Как хочешь. – Он в задумчивости посмотрел на нее. – Но лучше бы тебе сесть. Я собираюсь ответить на твой вопрос. Скажу, зачем я явился.
– Наконец-то, – пробормотала Тедди и опустилась в самое дальнее от него кресло.
– Не знаю, слышала ли ты об этом, но несколько месяцев назад умер мой брат.
– Навсегда? – с любезной улыбкой спросила Тедди.
– Поскольку его похоронили, то думаю, что да, навсегда. А я – его единственный наследник. – Он помолчал, затем с гордостью объявил: – И это означает, я стал виконтом Ноттвудом.
– Мои соболезнования в связи со смертью брата.
– Мой брат был куда умнее, чем мы с матерью могли предположить. Они оба никогда мне особенно не доверяли. – Сирил вздохнул. – И брат устроил так, чтобы после его смерти, – если другого наследника не будет, – я получил бы титул и поместья, но все деньги остались бы под контролем матери.
– Твой брат был очень дальновидным человеком.
– Спорная точка зрения… – Сирил пожал плечами. – А вот моя мать… Знаешь, она пришла в восторг, когда мы с тобой обручились. Видишь ли, ты была для меня идеальной партией. Несмотря на свой преклонный возраст, была настоящей находкой. Превосходные родственные связи, значительное приданое… Кстати, за него извини.
Тедди стиснула зубы. Ее приданое исчезло вместе со всем остальным…
– И мать решила, что я наконец-то стал на правильный путь. Начал исправляться… и так далее…
– Должна сделать тебе комплимент, Сирил. Ты отлично скрывал свою подлинную сущность.
– Мне это хорошо удавалось, верно? – Он самодовольно улыбнулся. – Я очень старался, чтобы моя репутация оставалась пусть не образцовой, но уж не хуже, чем у большинства других джентльменов.
– Но твоя семья знала?
Он ухмыльнулся и вздохнул.
– Видишь ли, трудно скрывать все свои дела от тех, на кого рассчитываешь, если вдруг потребуется финансовая помощь.
– Продолжай, – кивнула Тедди.
– Можешь вообразить себе восторг моей матери, когда я, живой и здоровый, появился перед ней несколько недель назад – выбрался из водной могилы и даже не промок. – Он взглянул на Тедди с упреком и добавил: – Увидев меня, она обрадовалась куда больше, чем ты.
– Она – твоя мать. – Тедди пожала плечами. – И что же ты ей рассказал? Как объяснил свое внезапное появление?
– О, самая обычная история… Кораблекрушение, туземные племена, амнезия… Да-да, обычная история.
– Во всем этом не было ни слова правды, верно?
Сирил ответил самодовольной ухмылкой.
– Но она все-таки тебе поверила?
– Ты же сказала, что она – моя мать. – Он помолчал. – К тому же ей очень хотелось поверить.
Тедди немного помолчала, потом в задумчивости проговорила:
– Что ж, с этим все понятно… Но при чем тут я?..
– А вот это – самый скользкий момент. Хоть я и поклялся матери, что мое соприкосновение со смертью полностью меня изменило, что теперь я стал совершенно другим человеком и готов взять на себя все бремя семейной ответственности, у нее все еще остаются некоторые подозрения. Конечно, она очень хочет мне верить, но сомнения все равно имеются. – Он посмотрел Тедди прямо в глаза. – Возобновление нашей помолвки может эти сомнения рассеять.
– Возобновление? – Тедди презрительно фыркнула. – Что, предлагаешь начать с того места, где все закончилось?
– Ну… не прямо с него.
– Да, конечно, понимаю… Ведь когда мы в последний раз встретились в этой самой комнате, я сказала тебе, что ненавижу даже землю у тебя под ногами. И сказала, что никогда больше не хочу тебя видеть, сказала…
– Право же, Теодоусия, совершенно ни к чему повторять все то, что ты мне тогда наговорила. В то время ты была очень расстроена. У тебя только что умер отец, и ты слишком быстро пришла… к неправильным выводам.
– Неужели неправильным?
– Ну… сейчас это уже не имеет значения. А тогда я попросил тебя подумать, стоит ли разрывать нашу помолвку, я просил тебя подождать моего возвращения, чтобы потом…
– А я не согласилась, и ты не вернулся, потому что умер, помнишь?
– Зато теперь я вернулся. Можешь вообразить себе мой ужас, когда я узнал, что ты помолвлена с другим? С американцем, Теодоусия!.. И мне плевать, чей он там наследник! Я думал, у тебя вкус получше.
Тедди криво усмехнулась.
– Возможно, ты прав насчет моего вкуса к женихам. Стоит только вспомнить моего первого…
– Хватит умничать, Теодоусия. Тебе это совсем не идет. Не люблю умничающих женщин. Моя мать, конечно же, очень расстроена. Так что сама понимаешь, почему ты должна с ним порвать.