— Только я, мой секретарь и бизнес-менеджер, — ответила Ли. — Я пока не успела его обставить, коробки с вещами, которые привезли из Монте-Карло, так и лежат нераспакованные. Ничего, на несколько дней там вполне можно остановиться. Отдохну и подумаю, что теперь делать.
— Это я тебе и так скажу. Во-первых, пошли подальше этих болванов. — Он махнул в сторону дверей. — Толку от них никакого. На моем месте мог оказаться кто угодно — он вошел бы сюда, даже не заметив твоих громил на входе.
Ли кивнула.
— Да, я уже поняла. Допустим, я их выставлю прямо сейчас — и что дальше?
— Тебе нужна моя помощь?
— Я на нее надеялась.
— Ли, я не телохранитель, у меня другие задачи. Но я знаю надежных ребят. Мы обеспечим тебе настоящую охрану.
Ли явно расстроилась.
— Какой смысл менять одних качков на других?
Бен с улыбкой покачал головой.
— Я говорю о профессионалах. Ты даже не заметишь, что тебя охраняют, и при этом будешь как за каменной стеной. Я в этом уверен: сам их натаскивал.
— С тобой я чувствовала бы себя гораздо безопаснее.
— Даже после того, что я сделал тогда?
— Но ведь ты меня больше не подведешь? На этот раз не обманешь?
Бен вздохнул.
— Нет. Больше я тебя не подведу.
ГЛАВА 6
Швейцария, Берн
Хайни Мюллер придвинулся поближе к костру, чтобы погреть руки. С ночного неба лениво падали снежинки, мгновенно испаряясь на горячем металле жаровни.
Крики в толпе раздавались уже не так громко, как днем. Уставшие от долгого ожидания люди стояли группками, переминаясь с ноги на ногу, замерзшие и усталые. Одни курили безникотиновые сигареты, другие потягивали из термосов черносмородиновый чай или кофе без кофеина. Некоторые не выдержали и ушли домой, хотя человек четыреста еще оставались.
Они попытались было прорваться на территорию гостиницы, но когда эти сволочи собираются на конференции, мимо охраны и мышь не проскочит. В гостиницу не попасть, остается лишь размахивать плакатами за высоким забором. Полиция держалась в стороне — микроавтобусы и мотоциклы поставили на дороге и на территории гостиницы. Стражи порядка нервничали, понимая, что численное преимущество не на их стороне.
В нескольких сотнях ярдов, за покрытой снегом лужайкой перед внушительным зданием гостиницы ждали тринадцать черных лимузинов-близнецов. Площадку перед парадным входом подмели и посыпали солью специально в честь приезда важных персон. Франка, подруга Хайни, совсем недавно заметила, что из служебного входа вышли водители, которые принялись очищать машины от снега, — ожидание явно подходит к концу.
— Идут! — закричал кто-то.
Протестанты схватились за плакаты, словно за оружие: «Остановим изменение климата», «Европа за Арагона».
Хайни наблюдал во взятый у Франки бинокль, как открылись двери и участники конференции гуськом вышли на улицу. Самым молодым из них было под пятьдесят. Все элегантно одеты; те, кто постарше, — в шляпах. Водители и сотрудники гостиницы сопровождали гостей, держа над их головами зонтики. Полицейские оседлали белые мотоциклы, охранники в штатском стояли вокруг, разговаривая по рации.
Тринадцать водителей одновременно открыли задние дверцы лимузинов, и пассажиры заняли свои места. Дверцы хлопнули; несмотря на снегопад, сотрудники гостиницы почтительно ждали, пока гости уедут. Двигатели мягко заурчали, и вереница машин направилась к высоким воротам, за которыми ждали протестанты. Впереди колонны ехали мотоциклисты, позади — четыре машины службы безопасности.
В первом лимузине на кожаном сиденье откинулся худощавый, элегантно одетый мужчина лет семидесяти — Вернер Кролл, председатель комитета. Сложив руки на коленях, он спокойно сидел, пока лимузин приближался к беснующейся толпе.
Напротив Кролла расположился его помощник — мужчина лет сорока, мускулистый, с короткой стрижкой, к которой привык за время военной службы. Он покосился на размахивающих плакатами протестантов и презрительно ткнул в них пальцем:
— Идиоты! Чего они хотят этим добиться?
— Демократия дает им иллюзию свободы, — негромко ответил Кролл, разглядывая толпу.
Ворота автоматически открылись, пропуская колонну. Протестанты мгновенно окружили лимузины, выкрикивая лозунги и потрясая плакатами.
«А толпа-то больше, чем обычно», — подумал Кролл. Года два назад на такие митинги собиралась кучка хиппи, человек семьдесят максимум, и полиции ничего не стоило их прижать. Времена изменились.
Протестанты окружили машину. Полиция вклинилась в толпу, слуги закона хватали людей и оттаскивали к микроавтобусам. Обстановка быстро накалялась. Трое полицейских вцепились в молодого человека, преградившего путь лимузину. О ветровое стекло загремел плакат — стали хорошо видны коряво написанные буквы: «Европа за Арагона».
Кролл часто слышал это имя. Именно благодаря Арагону демонстрации набрали силу. Всего за несколько лет обаятельный молодой политик совершил головокружительный взлет и получил мощную поддержку. Экология и антиядерная политика перестали быть уделом хиппи, радикалов и убежденных левых: Арагон завоевал доверие среднего класса — а вот это уже опасно.
Хайни Мюллер вытащил из сумки коробку яиц. Вообще-то он был вегетарианцем и яйца не покупал, но ради такого случая сделал исключение. Хайни усмехнулся, глядя на приближающийся свет фар первого лимузина, и достал тухлое яйцо. Стоявший рядом демонстрант потряс баллончиком с красной краской.
Хайни уже занес руку, чтобы бросить яйцо, но тут лимузин остановился и непрозрачное стекло с шорохом опустилось. Хайни замер, не замечая больше рева толпы: на него смотрел сидевший в лимузине старик. От ледяного взгляда кровь застыла в жилах, и Хайни забыл про зажатое в руке яйцо. Что-то хрустнуло. Стекло поднялось, и сверкающий черный лимузин бесшумно двинулся дальше.
Хайни Мюллер смотрел на измазанные тухлым яйцом пальцы, не обращая внимания на проезжающие мимо машины. Потом в ушах снова зазвучали вопли протестантов, полицейский схватил его за волосы, и брыкающийся Хайни рухнул на землю.
Лимузин в окружении полицейских на мотоциклах быстро миновал демонстрантов. Кролл лениво откинулся на сиденье и достал зазвеневший мобильный телефон.
— Ллуэллин уехала до того, как мы до нее добрались, — испуганно и заискивающе сказал голос в трубке. — Мы опоздали на полчаса.
Кролл слушал, невозмутимо глядя на проносящиеся мимо заснеженные холмы.
— Но мы узнали, где она, — продолжал ободренный молчанием собеседник. — У меня есть адрес.
Кролл записал продиктованный адрес в блокнот, молча выключил телефон и, нажав кнопку на панели управления, уставился на небольшой плоский экран.
Запись он видел не один раз, но ему нравилось смотреть на девушку. Ожерелье из поблескивающих жемчужин на шее сияло по контрасту с черными волосами. Она сидела в большом кресле, оживленно разговаривая с ведущим одного из британских телеканалов.
— Недурна, верно? — заметил помощник.
— Верно, — тихо согласился Кролл, не сводя глаз с экрана.
Он выключил видеоплеер, и экран померк. Кролл на мгновение уставился ледяным взглядом в глаза помощнику, потом передал ему вырванный из блокнота листок с адресом.
— Джек, займись этим.
ГЛАВА 7
Западный Оксфордшир, деревня Астон
Когда они доехали до спящей деревушки, уже сгустились сумерки. Бен велел таксисту остановиться на площади в центре. Они купили кое-какие продукты в магазине и вызвали местное такси, чтобы проехать две мили до Лэнгтон-холла.
Вдоль длинной извилистой дорожки, ведущей к особняку, стояли припорошенные снегом ивы и дубы. На фиолетовом небе темным силуэтом выделялись печные трубы и остроконечная крыша, на которой поблескивала в лунном свете изморозь. Где-то рядом ухнула сова.
Отперев тяжелую дубовую дверь, Ли торопливо набрала на вделанной в стену панели код, чтобы выключить сигнализацию, потом зажгла свет.
Бен оглянулся, рассматривая восхитительные резные панели и широкую лестницу.
— Симпатичное местечко…
Его голос эхом отдался в пустой прихожей.
— Будет симпатичным, если довести до ума, — ответила Ли и вздрогнула. — Вот только холодно очень. Котел такой же древний, как сам дом, и отопление не работает.
— Ерунда. Я камин затоплю, быстро согреемся.
— Спасибо, Бен. Дрова в сарае.
Ли провела его в большую кухню с полом из каменных плит. Бен положил пакеты с покупками на стол, убедился, что старинный замок на двери в кухню исправен, и тихонько открыл ящик буфета — ага, то, что надо. Он незаметно сунул большой мясницкий нож под куртку.
— Пойду дров принесу и осмотрюсь. Запри за мной дверь.
— Что…
— Не волнуйся, осторожность еще никому не помешала.
Ли послушалась: в замке легко повернулся большой железный ключ. Шаги Бена затихли в дальнем конце коридора.
Ли открыла бутылку вина, купленную в деревенском магазине. В кладовой нашлись стаканы и кое-что из кухонной утвари. Сняв с крючка тяжелую чугунную сковороду с длинной ручкой, она поставила ее на газовую плиту и, улыбаясь про себя, вытащила упаковку яиц.
Как странно: после стольких лет Бен снова рядом. Когда-то она его любила — любила настолько, что подумывала отказаться от еще не начавшейся карьеры певицы.
«Он тебе понравится», — однажды сказал брат и оказался прав: новый армейский друг Оливера был не похож на остальных парней. Ли только что исполнилось девятнадцать, и Бенедикт — как его представили — был на четыре года старше. Улыбчивый смышленый юноша разговаривал с Ли так, как не разговаривал еще ни один парень. Раньше Ли думала, что любовь с первого взгляда всего лишь сказки, но с Беном именно так и получилось. С тех пор она ни в кого не влюблялась и прекрасно помнила каждый день из пяти месяцев, что они провели вместе.
Интересно, Бен сильно изменился? Внешне он остался почти таким же, разве что лицо немного похудело от забот да прибавилось на нем морщинок — причем хмурых больше, чем улыбчивых. Физически Бен до сих пор в превосходной форме — и все же изменения заметны. Раньше он был мягче и нежнее, иногда даже выглядел уязвимым. Теперь от этого и следа не осталось. За прошедшие пятнадцать лет Оливер рассказывал сестре про друга достаточно много. Ли знала, что Бен видел жуткие вещи, да и сам, скорее всего, кое в чем принял участие. От такого жизненного опыта неизбежно остается след в душе. Порой Ли замечала холодный блеск в голубых глазах, ледяную твердость, которой там не было раньше.