Захарий — страница 1 из 2

Макс РоудЗахарий

Тот, кто уверен в себе и в силах своих, тот, кто ведает место своё, остаётся

несведущ навеки. Не может учиться он в жизни, и по смерти нет ему знания, лишь бесконечная уверенность.

Не о легкой жизни ты проси богов, а о легкой смерти попроси, входящий!

Что такое истина? Если для каждого в отдельности она своя, для посвященного только одна. Истина есть всегда, везде, и во всем, неоспоримая, неделимая, неизмеримая. Ее можно отвергать и опровергать, но сама истина от этого не изменится. Для нее не существует каждого отдельного мнения, также выше она и мнения общего. Познать истину до конца невозможно, но и познавшие даже частицу ее, начинают буквально купаться в этом своем осознании, постепенно достигая все новых и новых высот. Это сравнимо с восхождением по лестнице, которой нет конца, но каждая новая ступень которой есть новый этап в познании, открывающий такие горизонты и картины, что захватывает дух. Через посвященных она проникает в общественное сознание, спускаясь сверху вниз, но, конечно, трансформируясь по пути, чтобы облегчить восприятие ее в этом самом сознании. Истина сильна, она всегда достигает в итоге своей цели и торжествует, несмотря ни на какие попытки ее не замечать, оспорить или замылить. Понять полностью ее нельзя, просто потому, что она необъятна в любом своем проявлении. Но достижение все новых и новых высот в этом понимании, и есть вечное движение, которое ни остановить, ни замедлить нельзя…

Часть 1

Глава 1

Рим, 313 год. На окраине небольшого городка, расположенного в десяти километрах от Беневента, в оливковой роще сидел человек. Несмотря на прекрасную летнюю погоду, когда казалось, что сама природа улыбается всему вокруг, его лицо было сумрачно и напряжено. Он долго сидел без движения, смотря вперед невидящим взглядом. Звали его ЗАХАРИЙ. Его отец был местным городским смотрителем, подчинявшийся только наместнику самого императора. Что можно было бы еще желать? В то время, как большинство его соплеменников влачили нелегкое существование, испытывая постоянную нужду, он с самого детства был ухожен и обеспечен. Получив образование в самом Риме, он вернулся помогать отцу. Была хорошая, добрая жена, двое детей, большой дом и десятки рабов, и казалось, Захарию было уготовано стабильное безбедное будущее. Но жена неожиданно умерла, заразившись неизвестной болезнью, и забрала с собой обоих детей. Умерла половина рабов, а затем плохой урожай, и последовавший мор среди скота, тоже не добавили жизни свежих красок. Захарий стал нелюдим, обычные человеческие радости не вызывали у него прежних эмоций. Его жизнь, недостижимая для абсолютного большинства, не приносила ему желаемого счастья. Он стал видеть в окружающих только слабых мелких людишек, снедаемых страстями и жаждой наживы, готовых разорвать и предать ближнего, ради мелкой серебряной монеты. Без эмоций исполняя свои обязанности помощника главы городского совета, Захарий думал о несовершенстве этого мира, подчиняющегося только грубой силе, и ведомого вперед только волей горстки людей, наделенных богами властью и богатством. Ощущая себя одним из них, он старался быть жестким, но тем не менее справедливым человеком. Несмотря на утешения матери и мудрые советы отца, призывавших его не падать духом, но не понимающих, что происходит с их сыном, он не только не становился прежним, но и постепенно менялся. Многие сочувственно смотрели на него, думая, что все происходящее связано со свалившимися на него несчастиями, но сам Захарий уже принял новую реальность, сам еще того не осознав. Он начал истово молиться, но не получая желаемого результата, постепенно отдалился от своих богов. Люди стали его часто беспричинно бояться, друзья перестали любить. Захарий не подавал вида, но сам немало страдал от этого, не в силах, тем не менее, что-то изменить. Мир стал выглядеть несколько иначе, его совершенно перестали волновать мелкие события. Он видел теперь странные сны, но множество чужих мучений, зла, и боли в них, не страшили его. Напротив, Захарий видел в этом жестокую правду, и вынужденную справедливость. И теперь он с самого утра сидел в тени апельсиновых деревьев, пытаясь привести свои мысли в порядок. Внезапно Захарий вздрогнул, и словно очнулся. Солнце уже миновало зенит, таким образом получалось, что он не заметил как прошла добрая половина дня. Рядом с ним сидел старик в неопрятных коричневых одеждах. Захарий очень хотел пить, проведя полдня под палящим солнцем, проникавшем даже сквозь плотную листву, и был немало удивлен, когда старик с улыбкой протянул ему сосуд, наполненный какой-то жидкостью.

— Ты кто? — удивленно спросил Захарий.

— Пей!

Захарий, словно завороженный, сделал несколько больших глотков. В сосуде оказалась прохладная и удивительно вкусная вода.

— Я к тебе, Захарий, — сказал старик, не глядя на собеседника.

— Кто ты?

— Я Эльстрат, но вряд ли тебе что-то скажет мое имя.

— Грек?

— Ну да, грек, пусть будет грек.

— Что тебе надо? — Захарий смотрел на него с нарастающим интересом.

— Лично мне ничего не надо, — улыбнулся тот, — это тебе скорее надо. Ты громко и сильно думаешь. Так сильно, что тебя услышали.

— Кто?! — Захарий вскинул брови.

— Кто надо. Никто никого не называет…знаешь, почему?

— Я не понимаю тебя, Эльстрат, — сказал Захарий, — вообще не понимаю, о чем ты говоришь.

Видя, что старик не отвечает, подождав, он спросил:

— Ну хорошо…почему?

— Потому что имени нет, Захарий. Имен много, а имени нет.

— Это как? Имя у всех есть, грек. Но…неужели…Но как меня услышали, я ведь давно не хожу в храм?

— Тьфу! — старик в сердцах плюнул. — Если бы меня не послали именно к тебе, я бы подумал что ошибся! Даже говорить не стал бы с таким идиотом!

— Не забывайся, грек! — глухо произнес Захарий.

— Вот! Это уже лучше! И не округляй опять так глаза, ты выглядишь глупо.

— Старик! — сказал Захарий. — Я не понимаю о чем ты, и не готов говорить с тобой на такие

темы.

— А мы не ходим к тем, кто не готов. Это ни тебе, и ни мне решать! — Эльстрат назидательно поднял палец. — Ты давно готов на все, и сам прекрасно это знаешь, просто прекрати обманывать самого себя. Тебя стало слишком много, и мир стал мал и неинтересен для тебя. Ты хочешь иной судьбы, но не знаешь, что тебе делать, так!?

— Откуда ты знаешь?

— Неважно. Тебе дается шанс, и второго не будет. Впрочем, у тебя нет настоящего выбора, а я не могу уйти без тебя. Но сегодня твой день.

— И что я должен сделать?

— Выбор….но помни, что сделав его, назад пути нет. Ты понял, о чем я говорю?

— Почему именно я?

— В тебе есть сила, и пока тебя не прибрали другие, мы хотим сделать это первыми. Но зачем конкретно ты нужен, и чем будешь заниматься, это уже не мое дело.

А почему ОН сам не пришел? — улыбнулся Захарий.

— А кто ты такой, чтобы ЕМУ ходить к тебе?! Не думай, что если тобой заинтересовались, то ты такой уж невероятно особый. Нас очень много, Захарий! Впрочем, твоя главная встреча у тебя впереди, а значит у тебя впереди ВСЕ!

— А потом, — после некоторой паузы продолжил старик, — почему ты решил, что я — это я? Мало ли, как кто выглядит.

— Потому что в тебе нет мощи. Сила есть, страсть, а мощи нет.

Эльстрат удивленно поднял брови.

— Ого, молодец! Тебе только дали возможность почувствовать себя, а ты уже сумел меня удивить! Неплохо, неплохо. И поверь, удивить меня нелегко.

— Я недавно стал такой, старик, совсем недавно, — тихо сказал Захарий.

— Конечно. Тебя просто разбудили… способ жесткий, но действенный. Ты должен был почувствовать, что значит иметь, терять, и страдать от этого.

— У меня все отняли специально!? — Захарий вскинул голову.

— Так тебе дали возможность научиться думать. Немногие этого достойны. Впрочем, скоро ты получишь все свое назад, в каком виде не знаю, но получишь.

После этого наступило долгое молчание. Они просто сидели, не глядя друг на друга, погруженные в свои мысли. Между тем незаметно наступил вечер, солнце почти закатилось, и воцарилась полутьма.

— Я готов, Эльстрат, — внезапно сказал Захарий, — делай то, за чем пришел. Ты действительно появился вовремя.

— У нас еще есть время, не торопись.

— Сколько еще?

— А вот, пока Селена не станет над горой.

Захарий снова надолго замолчал, и Эльстрат, иногда украдкой поглядывая на своего подопечного, но, понимая, что происходит у того на душе, не спешил с дальнейшим разговором.

— Это больно, Эльстрат? — наконец спросил Захарий. — Я не боюсь, но все же?

— Больно и неприятно — так это просто умереть в тот момент, когда придет время для этого, причем отмеренное тебе другими. Так умирают обычные люди… всегда вдруг, и всегда слишком рано …намного раньше, чем хотелось бы каждому.

— Это не смерть?

— Конечно нет! В общепринятом смысле, конечно.

— А что сделал, или захотел ты?

Эльстрат усмехнулся:

— А я просто любил золото…просто любил его сильнее всего.

— И что? Не похоже, что у тебя его стало много!

Старик улыбнулся, и встав, распахнул свой балахон. Захария тотчас ослепило сияние одетой на нем тончайшей золотой кольчуги, сияние, исходившее, казалось, от самого металла.

— У меня его теперь столько, сколько я захочу, — Эльстрат снял балахон совсем.

— Такого нет даже у императора! — Захарий смотрел на него большими глазами.

— Такого нет ни у кого! — Эльстрат выглядел довольным.

— Что ты дал ему взамен?

— Я отдал самого себя!

— Хорошо, а зачем ты нужен Ему? Что ты делаешь?

— Я убеждаю! — Глаза старика сверкнули.

— Всегда получается?

— Почти.

— А если нет?

— Тогда этих людей все равно быстро забирают…пока они что-нибудь не натворили, — старик хитро улыбнулся.

— Кто это делает?

— Забирает?

— Да.

— А ты увидишь, и поймешь это сам. Времени у тебя будет предостаточно.

— Сколько?

— Больше, чем ты можешь себе представить…. но нам уже пора! — Эльстрат обернулся, и посмотрел на ночное светило.

— Что нужно делать? — Захарий быстро вскочил.

— Ничего…. я проведу на земле черту, ты переступишь ее, потом я приложу к тебе вот это, — он достал из кармана светящийся медальон.

— Я готов! — Захарий чувствовал себя решительно, как никогда. — Давай!

Эльстрат ловко прочертил носком сандалия полосу на мягкой и податливой земле, посмотрел на небо, и жестом пригласил Захария, который быстро пошел вперед.

— Захарий!

Он оглянулся.

— Вместе с тобой в этот момент, где-то появится твой антипод, во всем и везде должна быть гармония! — Эльстрат усмехнулся. — Вы часто будете рядом, иногда мешая, иногда помогая друг другу, помни об этом. Он никогда не будет тебе другом, но и настоящим врагом не станет.

Захарий продолжал смотреть на него через плечо.

— Иди! — Эльстрат махнул ему рукой.

Захарий кивнул, махнул ему в ответ, и сделал шаг…

Глава 2

Селена ярко вспыхнула и погасла, половина звезд исчезла, остались только четкие созвездия. Вдалеке, в городе, по-прежнему были видны огни, но мир вокруг словно замер и затих. Захарий почувствовал неведомую ранее свободу и легкость, его даже не удивило состояние, когда не нужно было дышать, хотя он осознал это не сразу. Ему захотелось глубоко вздохнуть, попробовать вкус и запах этой ночи, но ничего не произошло. Он по прежнему имел тело, но все внутренние физиологические функции словно перестали существовать. И тем не менее, он чувствовал себя великолепно, острота ощущений была невероятная. Однако мир виделся будто немножко со стороны, и потребовалось некоторое время, чтобы освоиться с новым состоянием. Захарий начал оглядываться — Эльстрата рядом не было. Однако не успел он подумать о дальнейших действиях, как услышал его мягкий голос:

— Захарий! — Эльстрат появился из-за соседнего дерева. — Как чувствуешь себя?

— Невероятно! Что это с нами?

— А…привыкнешь. Ты просто перешел из материального мира сюда, в мир подлинный. Отсюда идет все вниз, к людям, Захарий, все их помыслы и действия, и потом снова приходит сюда, чтобы очиститься. Я буду пока тебе проводником, но скоро ты сам все поймешь. Я стану тебе больше не нужен, и мы займемся каждый своим делом… а теперь подойди, мы еще не закончили.

Захарий повиновался. Он испытывал жгучее желание как можно скорее идти вперед, ощущал изменения, происходившие с ним каждую секунду, ощущал необыкновенную силу и решимость.

— Мы сейчас здесь одни, — продолжил Эльстрат, — во всем мире одни. Здесь нет времени и всегда можно отдохнуть, но сейчас ты станешь одним из нас, и все изменится. Подлинный мир, это переходное состояние, небольшая адаптация для тебя. Послушай мой совет…совершив переход в истинный мир, ты увидишь, сколько делается зла на земле, и сколько добра. И то, и другое безмерно, Захарий. Не обращай внимания на свет, этим есть кому заняться. Помогай только своим, не давай повода пришедшим к нам раскаяться, ибо только раскаяние сможет отлучить их от нас. Пусть им будет хорошо, сыто и богато, они наши дети!

С этими словами он поднял левую руку Захария вверх, и быстро приложил медальон к плечу. Звезда на медальоне вспыхнула, и навсегда осталась на месте приложения. Захарий увидел короткую ослепляющую вспышку перед глазами, затем мир вокруг озарился ярко — красным светом, и снова воцарилась темнота….

Некоторое время он стоял не шевелясь. Звезды исчезли совсем, но мир теперь наполнился разнообразными звуками, доносящимися со всех сторон. Темнота, окутывавшая все вокруг, не была непроницаемой, как обычная ночь. Казалось, ее просто нет, как нет, однако, и света. Мир, хоть и лишенный ярких красок, выглядел красиво и величественно, не сильно отличаясь от привычных земных очертаний. Вместе с тем Захарий больше не узнавал местности. Растительность стала другой, исчез город, исчезли горы. Теперь перед ним расстилалась широкая равнина, и только вдали виднелась темная полоса, напоминающая густой лес… Внезапно Захарий почувствовал чье-то приближение. Он посмотрел в сторону, и увидел, что неподалеку идет человек. Тот быстро двигался, глядя прямо перед собой, и казалось, был занят очень важным делом, не позволяющим ему отвлекаться. Человек прошел мимо, даже не взглянув на Захария.

— Он просто не видит нас, — раздался за спиной голос Эльстрата, — это странник, который хочет что-то узнать, или изменить, в своем маленьком мире на земле. Там он сейчас спит, а здесь ищет тех, кто сможет помочь ему. Не обращай внимания, здесь много таких шатается. Научатся чему-то на земле, закрывают глаза, и давай ходить туда-сюда! Потом понаделают дел, запутаются, и тогда за ними приходим мы.

— Ты тоже приходишь!? — не оборачиваясь, спросил Захарий.

— Нет, я в общем говорю. Конечно, это не моя забота, но дело делаем одно, вместе делаем. Ну представь, если за людьми, сотворившими много разных дел, не важно каких, плохих или хороших, будет приходить вот такой вот старик! Нет, Захарий, посланцев должны или безмерно бояться, или с удовольствием следовать за ними. В обоих случаях для этого существуют другие. Вот ты например!

Захарий резко обернулся:

— А как же вся жизнь моя!?

— Твоя жизнь началась сегодня. Впрочем, потом ты сможешь иногда возвращаться назад, и тогда сам разбирайся, что тебе с этим делать. А сейчас мы с тобой пойдем попутешествуем. Чему смогу и успею, я тебя научу, а дальше ты предстанешь перед Самим, и то, что он скажет тебе, и будет самым важным. А пока мы будем идти и говорить, говорить и идти. Вопросы приветствуются, ведь чем больше вопросов, тем больше ответов, а соответственно, знаний.

Захарий внимательно слушал Эльстрата, и вдруг спросил:

— Ты человек?

Тот усмехнулся:

— Нет, в полном смысле слова конечно нет…как, собственно, и ты теперь.

— А кто?

— Я слуга! Видишь ли, Захарий, простой человек выполняет свое земное предназначение, и его забирают. Он отчитывается за свои дела, и получает то, что заслужил. Его душа, или по-нашему, аора, или отдыхает, или наоборот, не знает покоя. Но это не имеет значения в данном случае. Какое-то время она пожинает плоды, заслуженные ее земной оболочкой, и от нее требуется только отдача энергии, светлой или темной. Для другого она бесполезна.

Эльстрат медленно ходил взад-вперед, поигрывая золотой цепью.

— Мы же нужны постоянно. Перешедшие по собственной воле, доказавшие свою пригодность, без дела не сидят. Мы не только отдаем, но и получаем, Захарий! И наше дело великое, потому что через нас питается в конечном итоге Он! — Эльстрат поднял глаза наверх.

— Он! — Захарий был в недоумении. — А как же…?

— И Тот тоже, но мы берем темную, низкую энергию, Захарий. Наверху она не нужна, там должно быть чисто. Каждому свое. Создатель может уничтожить все в один момент, но ему это не надо. Ему нужна чистая энергия, эталон, а в любом деле есть место грязи. Она есть, и будет, будет везде и всегда, во всем, и в каждом. Кто-то должен ее убирать, и дело это не менее нужное и благородное, чем самые светлые деяния. Вот только мы питаемся от нее, и поэтому нам не хочется, чтобы ее было мало! Я образно говорю, конечно, но думаю, максимально доходчиво.

— Почему же, все-таки, обратили внимание именно на меня? — задумчиво проговорил Захарий.

— Это уже тебе скажет тот, кто тебя выбирал! — Эльстрат начал оглядываться. — Ну пошли же, сколько мы будем тут стоять, путь неблизкий предстоит!

— Куда пойдем? — спросил Захарий.

— Вот там дорога есть, — Эльстрат указал на лес, видневшийся вдали, — к ней и пойдем!

Глава 3

До дороги шли молча. Захарий ни о чем не спрашивал, обдумывая увиденное, а Эльстрат давал ему возможность попытаться разобраться во всем самому. Подойдя к лесу, они увидели длинный глубокий овраг, на другой стороне которого и была обещанная Эльстратом дорога, по которой двигались фигурки людей. Захарий остановился, и изумленно посмотрел на своего спутника.

— Что?! — улыбнулся тот.

— Где мы?

— Привыкай. Теперь ты видишь то, что есть на самом деле. Истинный мир существует параллельно, с еще привычным тебе физическим миром, но параллельно, не значит вместе. И условностей здесь нет… ты сейчас видишь все, а вот, например, для них, — он указал на идущих по дороге людей, — для них есть только эта дорога. В их сознании нет места для остального.

— Куда они идут?

— Всегда вперед. Но они не знают, что для них у этой дороги нет конца. Каждый

по-своему это заслужил.

— Нет конца?! Они ходят по кругу? — Захарий был заинтересован.

— Ни в коем случае, дорога абсолютно прямая, но у нее нет ни конца, ни начала.

— Они никуда никогда не придут?

— Обязательно придут, Захарий, только не к концу дороги, а каждый до того места, куда ему положено. Ладно, пойдем! Некогда нам тут стоять.

— Тут есть мост? — Захарий подошел к краю оврага.

— Нет, но тебе это и не надо. Держись за меня, — Эльстрат подал ему руку, — пока я буду тебе помогать с перемещениями.

Захарий взял ее, и сразу почувствовал какое-то легкое движение под ногами. Он еще не успел определиться с новым необычным ощущением, как Эльстрат сильно сжал его ладонь, и резко сказал:

— Видишь дорогу?

— Да.

— Теперь представь, что ты уже там.

— Хорошо, — удивился Захарий, — уже представил.

И тут же он понял, что уже стоит на дороге, на том самом месте, куда и смотрел! Перемещение оказалось удивительно естественным и простым. Мысль, сформированная его желанием, выраженным в самых простых словах, могла совершать здесь чудеса. Эльстрат, взяв его за руку, стал просто проводником, который помог этой мысли материализоваться. Дорога, на которой очутился Захарий, была широкой и ровной. Она казалась однородно- серой, из-за покрывавшей ее густой пыли, по обочинам росла обычная трава. Мимо него прошел, поклонившись, какой-то старик в причудливых одеждах, держа перед собой большую амфору.

— Эльстрат! — Захарий посмотрел на своего спутника, стоявшего рядом.

— Что, Захарий? — Эльстрат был весел.

— Мы все время будем идти пешком? — Захарий хитро улыбнулся.

— В основном.

— Зачем?

— Во-первых, чтобы у тебя было время задавать вопросы, пусть и самые глупые! Во-вторых, ты должен видеть и запоминать все вокруг. Впоследствии ты сможешь сразу попадать только в те места, которые видел, которые уже есть у тебя в памяти, ясно?

— Более чем… а почему этот старик поклонился мне? И ведь он нас видел, в отличие от того, первого.

— Он, как и все остальные, кого мы впредь будем встречать, знает кто ты, потому и поклонился. Не будет учтив, будет идти вперед еще дольше, чем ему положено. Тот, первый, был просто странник, который может видеть только своих. Видеть развоплощенных ему не дано, да и мир вокруг ему представляется таким, каким он его способен представить сам. Время для него еще не пришло, и вскоре он вернется в свою жизнь. Они, кстати, тут такое устраивают иногда, эти странники, умора!

— Все знают! — повторил Захарий. — Они знают кто я, больше меня самого! Ладно, пойдем!

Он повернулся и пошел по дороге.

Ты так не беги, — догнал его Эльстрат, — идти нам, по привычным тебе

меркам, примерно неделю. По пути надо еще заглянуть в несколько мест, познакомишься там с интересными и нужными личностями. Узнать тебе предстоит немало, но свою силу, и новое безусловное сознание, получишь только от Него. Мое дело подготовить тебя к этому.

— Как Он выглядит? — спросил вдруг Захарий.

— Как захочет! Он не закрепощен какими-то рамками. — Эльстрат сказал это несколько с нажимом. — Об этом говорить много не надо сейчас. На все вопросы о Нем получишь ответы в свое время, и не от меня.

— Ты Их обоих видел? — Захарий не унимался.

— Так! — Эльстрат резко остановился. — Нет, не обоих! Сейчас это мой последний ответ на твой последний вопрос на эту тему! Каждый видит то, что ему положено. Пути наверх, для таких, как я, нет, да и не надо нам этого. Тебе слишком многое предстоит, поэтому еще раз повторю — не торопись!

— Ладно, не буду! — Захарий с улыбкой положил руку ему на плечо.

Глава 4

Хотя шли они не быстро, но вскоре нагнали того самого старика с глиняной амфорой в руках. Увидев их, он снова поклонился. Захарий внимательно посмотрел на него, и приказал остановиться.

— Почему он так идет? — спросил он у Эльстрата.

— А ты его сам спроси, если интересно, он обязан ответить. А можешь и без этого получить ответ, просто подумай об этом, и он сам придет.

— А ты сам знаешь?

— Конечно, это очень просто.

Захарий еще раз посмотрел на старика, стоявшего рядом в безмолвном ожидании. И внезапно он увидел темную ночь, женщину с ребенком, которая заблудилась, далеко уйдя от своего селения, и стучалась в дом этого старика, который одиноко жил у подножия Геликона. Она просила если не ночлега, то просто воды для ребенка. Но он не открыл ей, выкрикнув ругательство через дверь. Женщина ушла, а вскоре на нее напали волки, и она погибла вместе со своим малышом. Захарий понял, что теперь у старика никогда не будет дома, и несет он в амфоре воду, предлагая ее всем встречным.

— Только никто не хочет пить! — засмеялся Эльстрат, уловив происходящее. — Здесь это вообще никому не нужно, все отказываются, и вот это для него самое страшное!

Между тем, старик так и стоял посреди дороги, глядя прямо перед собой, и ожидая приказа.

— Иди! — Захарий уже не говорил, по привычке открывая рот, а просто мысленно направлял слова в нужном направлении. Он научился этому только что, вместе с проникновением в сознание развоплощенного, и теперь наслаждался новыми ощущениями.

Старик тут же повиновался, и пошел дальше отмерять свой путь. Захарий и Эльстрат вскоре оставили его далеко позади, он превратился в маленькую темную точку, и наконец совсем исчез из вида. По дороге им встречалось множество разных людей. Одних они обгоняли, другие шли навстречу. Многие из них выглядели очень причудливо, совершенно не походя на знакомый Захарию тип. Тут были собраны все века, все расы и национальности. Захарий чувствовал каждого из них, видел их насквозь, видел их дела, ошибки, и стремления, приведшие каждого из на дорогу. Все они низко кланялись ему, и его спутнику. Захарий знал, что судьбы этих людей давно решены, и не испытывал к ним больше особого интереса. Только один раз спросил он своего наставника, почему эти люди идут, изредка общаясь между собой, но никогда не обращаются к ним. Спросил, почему тот старик не предложил им воду, как всем остальным.

— Ты себя со стороны видел?! — последовал ответ. — Посмотри их глазами. Это выглядит примерно так — они рыба, а ты рыбак. Может, или будет рыба что-то говорить, или предлагать рыбаку?! Съесть червячка например!

Эльстрат захохотал, вместе с ним смеялся и Захарий.

— Это ты можешь ее поймать, съесть, продать, подарить наконец. — Эльстрат стал серьезнее. — Но можешь и отпустить, чтобы поймать, когда она подрастет, и станет пожирнее. Они, эти люди, сейчас все одинаковые. Они являются теперь только маленьким сгустком энергии. А то, что они выглядят так по-разному, так это они себя сами так представляют, какими были когда-то. Просто потому, что не могут представить себя иначе, в чужом обличье и одежде, и мы видим их, в некоторой степени, их глазами. Здесь вообще, все, что нас окружает, кто-то когда-то представил, и оно существует, материализовавшись в общем сознании.

— То есть, на самом деле все не так? — Захарий снова начал задавать вопросы.

— Не совсем. Но выйти за пределы общего сознания можно, только обладая сознанием безусловным. Им обладают только Старшие, сразу созданные таковыми, или избранные, получившие его для определенных задач. Старших создано ровно столько, сколько требуется для обеспечения всеобщего равновесия, а вот для более мелких дел нужны другие. Обладающие безусловным сознанием правят миром, и обладая им, могут также изменять сознание общее.

— Зачем ты мне это говоришь? — Захарий не мог прийти в себя от услышанного. — Но самое странное, что я полностью понимаю тебя! Ты великий мудрец!

— Правильно, ты не понимаешь только себя. Тот, к кому мы идем, даст тебе эту возможность, и никто больше не сможет вернуть прошлое.

— А вот теперь я опять не понимаю! О каком прошлом ты говоришь?

— Конечно о твоем, но сейчас еще рано об этом….а я конечно мудрец…хм…приятно слышать!

— Ты меня обманул, когда говорил, что просто корыстолюбец! — Захарий был нарочито сердит.

— Ну не совсем уж! — ухмыльнулся Эльстрат. — Я действительно люблю золото, и когда-то именно из-за него пошел служить. Я через многое прошел за, без малого, полторы тысячи земных лет, и теперь действительно легко убеждаю. У меня это получается лучше всего.

Они снова замолчали, так как каждый был погружен в себя. Дорога вела их мимо гор, мимо лесов. Они прошли мимо видневшегося вдали небольшого городка, в окрестных полях которого паслись овцы. Обстановка была абсолютно привычна Захарию, также он

совершенно привык и к новому восприятию света. Но и отсутствие усталости, и невероятная легкость передвижения, были, как теперь казалось, знакомым, и просто позабытым состоянием.

— Тебе уже переданы начальные знания, ты видишь насквозь всех этих людей, — вдруг сказал Эльстрат, словно продолжая только что прерванный разговор. Он кивнул на идущих по дороге. — Ты видишь их жизнь, их мысли. А ведь они говорят на сотнях разных языков, думают о вещах, никогда вроде не виданных тобой, но ты понимаешь их. Скоро у тебя на все появится больше ответов, чем, собственно, вопросов

— Как это? — Захарий с интересом посмотрел на него. — Я за всю жизнь узнал меньше, чем за время знакомства с тобой, но сколько нужно времени, чтобы узнать столько?!

— За минуту можно узнать больше, чем за года. — Эльстрат говорил медленно, стараясь вложить в слова как можно больше. — Хотя абсолютное знание дается немногим.

— У тебя оно есть, Эльстрат?

— Не-е-т! — тот замотал головой. — Для меня это слишком много. А потом, я не был избран, я сам захотел быть тем, кем стал.

— Его дадут мне?

— Вероятно.

— И что это такое?

— Любое знание дает силу и преимущества обладающему им перед тем, кто таковым не обладает. Но знание знанию рознь. Вот смотри! — Эльстрат вдруг остановил женщину, которая шла им навстречу. — Вот она была обычная глупая крестьянка, которая зато умела лучше всех в своей округе делать козий сыр. Умение это, или все же знание, Захарий?

— Скорее знание, — ответил тот после секундной паузы.

— Вот именно! Правильно! Она знала секрет, переданный ей бабкой. И обладая им, она выделилась на фоне других торговок на рынке, применив свое знание к простому умению. Сыр всякий может сделать, а вот чтобы сделать его хорошо, нужно нечто большее. Но больше она ничего и не знала в жизни, она в соседнем городе-то была всего два раза. Так вот это знание называется узким, и как ни странно, оно мало чем отличается от знания например, учителя, или даже философа, хорошо знающего свою тему, но как правило, являющегося полным профаном во всем остальном. В частности отличается кардинально, а в целом нет!

— Эльстрат! — прервал его Захарий.

— Что?

— Чего она стоит!? — Захарий произнес это с улыбкой.

Женщина все это время так и стояла, недоуменно переводя взгляд с одного на другого.

— А! Ну да! — спохватился Эльстрат. — Конечно…иди-иди!

Он махнул рукой, и женщина медленно пошла дальше.

— О чем я говорил? — Обернувшись, спросил он.

— Об узком, — улыбнулся Захарий..

— Точно! А ты не смейся, вот с мое поживешь, я на тебя тогда посмотрю. Слушай лучше дальше!

Глава 5

— Есть знание широкое, — продолжил свое учение Эльстрат, когда они снова двинулись вперед. — Таким оно становится, когда ты действительно знаешь многое. Пусть не совсем в деталях, но любой вопрос или проблема, для тебя не новость, и не загадка. Остальное не так и важно. Главное в способности воспринимать, и оставлять в памяти все необходимое, не перемешивая впоследствии одно с другим. Кстати знание узкое можно смело назвать всеобщим. Основная масса людей хорошо знает максимум десяток интересующих их навыков и тем, нужных им для работы, или развлечения. Широким знанием обладает абсолютное меньшинство, которое тем не менее, используя его правильно, делает с остальными все, что угодно. Оно дается прежде всего прирожденным общественным деятелям, политикам. Обладая им, уже можно и нужно, легко управлять десятками и тысячами людей. Ведь это не только практические или теоретические знания, но и знания души человека, его главных потребностей, а особенно самых низменных. Способность очаровать и увлечь их, как по отдельности, так и в массе, независимо от количества. Известные, сильные люди, направляют энергию массы на выполнение задуманного. Им кажется, что это необходимо лично им, их народу, или даже всему человечеству, тогда как на самом деле, это необходимо нам! Выполнение наших задач требует постоянного притока новой энергии, абсолютно разной по своим свойствам и качествам. Процесс этот непрерывен и вечен, ведь люди вырабатывают энергию постоянно. Когда ее требуется больше, кое-кто делает подвижки, и всплески активности людей, начинающих, к примеру, войны, с лихвой покрывают наши потребности.

— Как влияют на массу, Эльстрат?

— Ну как… даются им лидеры, с нужными нам качествами, и они уже, лидеры эти, собственно и делают дальше все сами. Иногда их корректируют и направляют, но не более.

— Откуда они берутся?

— Вот уж этого добра предостаточно! Некоторых отправляют на землю даже по нескольку раз, ну а в целом, и пустая масса, и ее лидеры, берутся из единого места. Есть здесь Долина Столпов, где стоят в ожидании, и абсолютно без движения те, кому не находится пока применения.

— Люди?! — Захарий широко раскрыл глаза.

— Практически. — ухмыльнулся Эльстрат. — У них сформированное сознание, готовый облик, и даже готовая профессия.

— Их много?

— Их столько, сколько необходимо! Обычному счету это количество не поддается, Долина Столпов такая же бескрайняя, как и весь этот мир!

— Ты был там, как это выглядит? — спросил Захарий.

— Нет, развоплощенный туда не попадет, только если в качестве очередной заготовки. Мне про нее рассказывал сам Морт.

— Кто это?

— Мой учитель. Но бесполезно говорить о том, что пока невозможно тебе понять. С ним ты обязательно потом увидишься, когда придет время.

Эльстрат замолчал, очевидно, погрузившись в какие-то свои воспоминания, и Захарий принялся с интересом рассматривать быстро меняющийся пейзаж. Горы сменялись полями, поля лесами, иногда лес был редким, иногда абсолютно непроходимым. Встречались также реки и болота.

— Знаешь, сколько в таких местах бывает всяких тварей?! — подал голос Эльстрат. — Люди иногда представляют не только родные поля и реки, но и свои тайные страхи. Они материализуются, оживают, и потом не дают покоя всем остальным. Тогда их приходиться ловить и просто уничтожать.

— Из лука стрелять? — Захарий находился в хорошем настроении.

— Почти. — усмехнулся Эльстрат. — В таких случаях кто-нибудь, обладающий безусловным сознанием, отлавливает такие мысли, и меняет их ход. Было тут, например, чудовище скользкое в болоте, а глядишь, и нет ни чудища, ни самого болота, а на их месте кролик по лужайке скачет!

— Но это не везде, и не для всех такие поблажки? Все же люди не на отдыхе здесь! — Захарий засмеялся.

— Не для всех. Для некоторых специально вызываются все их страхи, вплоть до детских, но эти никому не мешают, они обитают где им положено, где заслужили.

— Где-то пониже?

— Правильно! Ты кстати заметил, что дорога немного наклонная?

— Скорее почувствовал.

— Правильно почувствовал. Чем дальше мы идем, тем глубже спускаемся. Эти люди, которые идут по ней, тоже. Только одни идут туда, другие уже обратно. И тот, и другой путь занимает у них века, если мыслить обычным пониманием времени, но пройти его должен каждый. Мы существуем отдельно от них, и время для нас с тобой не имеет строгого хода. Оно может ускоряться и замедляться, вот только последовательность преодолеть нельзя. Кстати! Скоро тут будет поворот, так вот нам туда. Познакомишься кое с кем!

— Эльстрат, — сказал Захарий, — но ты мне не договорил.

— О чем?

— О разнице в знаниях.

— Значит интересно стало! Хорошо… как раз успею до поворота. Так вот, еще существует знание абсолютное. Обладающий им знает все, но только когда ему это нужно, и знание это не может считаться человеческим.

— Это как так?!

— Он берет информацию из самого всеобщего пространства. Например, можно банально

не знать, что два плюс два — это четыре, зная в этот момент сложнейшие математические формулы. Конечно, и два плюс два, для него не секрет, но только если в конкретный момент, это имеет значение. Так же и со всем остальным. Но скорость получения информации столь велика, что обладатель абсолютного знания действительно всегда знает все, пауза незаметна.

— У кого есть это знание?

— У всех Владык, еще оно дается некоторым избранным, но никогда людям.

— Кто такие Владыки? — продолжал спрашивать Захарий.

— Один раз я назвал их Старшими, но так будет правильнее. Это высшие сущности, управляющие нами. Только не пытай меня больше, тебе еще рано это знать.

— У тебя нет такого знания?

— Я тоже был человеком, вместить это человеческая сущность не способна, а сущность не меняется.

— А я!? А я-то, Эльстрат! Я ведь тоже человек!

— Я не знаю. — Эльстрат сказал это несколько огорченно. — Не спрашивай больше!

Глава 6

Вскоре Эльстрат указал на небольшую дорожку, уходящую в сторону, и постепенно теряющуюся среди деревьев.

— Нам туда!

Захарий, задумавшись, и немного отстав, словно очнулся:

— Что там?

— Там есть поселение, которое создал Веридий. Я давно его знаю, он сильная личность. У него спокойно и надежно. Увидишь это место, и сможешь возвращаться туда, когда пожелаешь. Народ Веридия занимается своими привычными делами, и им хорошо. У них много энергии, Захарий! — Эльстрат хитро посмотрел на своего спутника.

Тот, между тем, уже несколько раз оглянулся назад.

— Что высматриваешь, забыл чего? — спросил Эльстрат.

— Мы свернули с дороги, но тропинка совсем нехоженая. Множество людей идет, но сюда никто не стремится.

— А ее никто из них не видит, друг мой, — улыбнулся Эльстрат, — для них есть только дорога, и больше ничего. Их дело идти вперед, а не гулять по окрестностям. Не на экскурсии тут!

Когда они дошли до леса, дорожка стала уже, и начала петлять среди деревьев.

— Кто такой, этот Веридий? — спросил Захарий.

— Он был претором Сицилии, а когда мы его забрали, он понравился Владыке уровня, который увидел в нем личность, способную притягивать к себе более простые аоры. Веридий не рассчитывал на подобное, готовился к худшему, боялся, но сумел сам победить страх, чем тоже заслужил доверие. Ему дали некоторую свободу, и силой мысли он создал целый город, вспомнив до деталей свою столицу. Постепенно немалая часть ее жителей перекочевала к нему с земли. Они умирали, начинали сначала метаться, как и все, потом вспоминали родные места, шли по дороге, видели эту тропинку, видели знакомый каждому с детства лес, и сворачивали на нее. Да и сейчас постоянно сворачивают, Сицилия — остров немаленький, греховодников там предостаточно! — Эльстрат снова был в хорошем настроении. Было видно, что город за лесом ему небезразличен, и Эльстрат сам стремится туда.

— Каждый из идущих в город людей, может пройти по этой тропинке только в один конец, — продолжил он свой рассказ, — их участь решена, и души находят там свое место. Они селятся в своих же домах, живут в них, как жили и раньше. А для нас это все источник энергии. Веридий содержит свое хозяйство в порядке, и народ полностью подчиняется его воле. Они как дойные коровы, которых любят, ухаживают за ними, но которые должны отдать себя полностью, когда это потребуется.

— Мясо и молоко. — проговорил Захарий.

— Вот именно! Но мы еще будем и выбирать, что захотим от них.

— К этому Веридию много гостей ходит? — спросил Захарий.

— Много и часто, но таких как он, у нас тоже немало, просто для нас по дороге он первый. Но, чтобы ты знал, энергия этих мест, постоянно вырабатываясь, спускается ниже. Гости, вроде нас с тобой, забирают самый мизер, а основная ее часть достается Ему. Мест таких сотни, но и энергии Ему требуется огромное количество! Многие людские аоры заслужили большего наказания, и можно было бы послать очень многих из них на нижние круги, но там и так народа достаточно. Расплачиваются эти люди все равно по полной, но существовать могут в привычной обстановке.

— А какая обстановка там, внизу? — вдруг спросил Захарий.

— О! Вот опять ты заторопился! Сам все увидишь, это сложно описать. Единственное что могу сказать, так это то, что тебе там понравится! — Эльстрат хитро посмотрел на своего спутника.

За этими разговорами они быстро и незаметно прошли через лес, причем деревья словно расступались перед ними. Непролазная чаща впереди, при подходе к ней оказывалась просто милым перелеском. Вскоре они уже выходили на открытое пространство, и вдруг перед ними внизу раскинулась долина, на которой как на ладони лежал довольно большой город со множеством строений. На улицах виднелись люди, бегали собаки, кое- где вверх поднимались струйки дыма от зажженных очагов и костров. Захарий и Эльстрат стояли на вершине высоких скал, смотря вниз с их отвесных стен.

— Так, ну мы по горам не полезем! Давай руку, и перемещаемся. Нам вон к тому большому дому, — Эльстрат кивком указал на цель.

— Стой! — Захарий схватил его за плечо. — Объясни одну вещь.

— Давай, — согласился Эльстрат, — всегда рад тебе помочь.

— Этот Веридий, он как мы?

— Нет, скоро ты будешь легко разбираться в этом сам. Он такой же, как и его народ, только более сильный.

— А кто тогда я, Эльстрат?

— Ты другой. — Эльстрат дружески положил руку Захарию на плечо. — Но ты обещал мне недавно не задавать больше вопросов относительно себя. У меня все равно еще нет ответа.

— Извини, но ты сам понимаешь, что мне нелегко. Я постараюсь больше не смущать тебя. — Захарий грустно улыбнулся.

— Вот и не надо, я же сказал, что всему свое время!. Но хорошо, кое-что я тебе сейчас скажу, чтобы немного рассеять твои сомнения. Когда ты переступил черту, ты сделал это сам, что было главным условием для успеха моей миссии… Тебя никто не забирал, не подталкивал, и ты смог перейти, не развоплощаясь полностью. Ты весь оказался в истинном мире, не оставляя, как другие, свое тело земле.

— Я не человек, Эльстрат, люди не могут этого!

— И да, и нет. — Эльстрат опять заулыбался. — Быть этим "да и нет", это быть всем одновременно. Дух не может желать, он может только исполнять указания, но он может заставить людей выполнять его волю. Человек чувствует, и имеет желания, но для него заставить другого человека делать что-то, нужное ему, практически невозможно. А ты сможешь все, один в нескольких лицах. ЕМУ пришлось немало постараться…

— Так! — Эльстрат вдруг осекся, словно испугавшись чего-то. — Я слишком много тебе уже сказал, так что хватит пока, а то начнешь гордиться раньше времени… Так что о Веридии? Видишь, я опять забыл, о чем разговор!

— Что значит сильный? — Захарий перевел взгляд на город внизу, тем самым скрыв улыбку. Он теперь понял, как можно выуживать информацию из Эльстрата, который очень любил объяснять, и часто увлекался, не в силах остановиться вовремя.

— Сильный… Народ любил его и уважал, когда он был их предводителем на земле, и точно так же происходит теперь. Он привлекает знавших его, они чувствуют в нем свою опору. А к ним, умирая, постепенно добавлялись их дети, внуки, и другие родственники, которых, естественно, тянуло к родным. Их все больше и больше, они разные, а Веридий всегда знает, что каждому из них предложить. Аорам здесь лучше, чем на дороге, где каждый из них всегда один.

— Это любовь! — усмехнулся Захарий.

— Конечно. Люди именно любят его, верят, и потому отдают себя без остатка, быстро потом восстанавливаясь. А любовь, это состояние, которое можно вызвать искусственно, но долго поддерживать, искусственно, нельзя.

Глава 7

Оказавшись у парадного входа в дом Веридия, Захарий, который перемещался только второй раз, удивился, насколько опять, легко и естественно, далось это ему. Достаточно было только захотеть оказаться в нужном месте, и это происходило так же свободно, как и обычное передвижение. Вокруг Захария и Эльстрата ходили люди, но их появление было воспринято так, словно это происходило каждый день. Они только склонялись в почтительном поклоне, и шли дальше, так и не подняв глаз. Тем временем на пороге появился сам хозяин. На Веридии была белая тога, подбитая красным, и легкие сандалии, отделанные разноцветными нитями. Он низко поклонился своим гостям.

— Приветствую тебя, Эльстрат! — Веридий поднял вверх левую руку.

— Приветствую! — с поклоном обратился он к Захарию. — Рад видеть вас у себя, проходите в дом.

Он повернулся, пропуская гостей вперед. Захарий наклонился к Эльстрату:

— Он кажется даже не удивился, будто ждал нас именно сегодня!

— Конечно ждал! Это его дело, ждать, и всегда быть готовым принять гостей. Впрочем, на этот раз ему, скорее всего, было действительно про нас известно.

— Кто здесь был, Веридий, наверное Миор? — обратился Эльстрат к хозяину.

— Да, — кивнул тот, — и не один, а с Изермоном.

— Вот как! — Эльстрат удивился. — Долго были?

— Два дня. Отдыхали спокойно, а потом резко сорвались и исчезли.

— Кто они такие? — шепнул Захарий, когда Веридий, проводив их в большой зал, вышел по своим делам.

— Миор это восьмой Владыка, хозяин шестого уровня, а Изермон такой же, как я. А ты чего шепчешь?

— Услышит Веридий, подумает что это за невежда с тобой пришел!

— Ничего он не подумает! — Эльстрат громко засмеялся. — Он сюда поставлен думать только о своих обязанностях, а об остальном ему думать раньше надо было. Он здесь тоже не на отдыхе, грехов на нем немало. А ты не забывай, что мы в нижних пределах, и здесь все и вся служит, и подчиняется нам. Мысли всех находящихся здесь, только о искуплении, остальное они оставили в своем прежнем мире.

— Владыки чем занимаются, кому подчиняются? — спросил Захарий, рассматривая обстановку зала.

— Здесь все подчиняются Ему, но десять Владык подчиняются Ему лично. Среди них есть первый — Морт, но и он не имеет власти над другими, он просто первый среди равных. Я немного позже расскажу про устройство нижнего мира, когда ты будешь готов воспринять все правильно, а пока давай просто отдохнем.

— Давай, я не против!

Очень скоро появился Веридий, и жестом пригласил их следовать за собой.

Они пошли по длинному коридору, и спустившись по крутой лестнице, оказались во внутреннем дворе. Там стояло несколько кресел, остальное пространство вокруг было свободным, представляя собой нечто вроде арены, посыпанной мелким песком. Рассевшись, они стали ждать, пока Веридий даст указания своему помощнику, одновременно с ними появившемуся с противоположной стороны двора.

— Золото? — спросил Захарий, проводя рукой по блестящей изогнутой ручке своего кресла.

— Позолота! — быстро ответил Эльстрат, больше интересуясь чем-то, происходящем в дальнем конце.

Захарий тоже посмотрел туда, и увидел большую группу людей, выходящую из незаметной дверки. Помощник Веридия, видимо, получил все указания, и быстро направился к ним. Захарий внимательно наблюдал за происходящим. Люди вышли на середину, и он смог их рассмотреть. Тут были мужчины, женщины с детьми, старики. Помощник стоял перед ними, что-то объясняя. Вскоре от толпы отделился человек, и подошел к сидящим. Он был одет в сильно поношенный балахон, ноги были босы, спутанные грязные волосы клочьями висели вдоль темного лица. Потом во дворе появился солдат в полном боевом снаряжении, который быстро подошел к бедолаге, и неожиданно ударил его наотмашь рукой в железной перчатке, после чего тот упал на землю. Солдат схватил его за волосы, и заставил встать на колени. Затем он вынул короткий меч, и молча протянул его Захарию, который удивленно посмотрел на Эльстрата, с довольным видом сидящего рядом.

— Возьми! — кивнул он.

Захарий протянул руку, и взял оружие.

— Ты чувствуешь этот момент? — взволнованно и громко спросил Эльстрат. — Чувствуешь, как боится этот горожанин?

— Да, от него словно идет вибрация!

— Отруби ему голову! — практически закричал Эльстрат.

Человек с ужасом посмотрел на Захария, но солдат ударил его, заставив склониться снова. Толпа затихла, и все взгляды обратились на них. Захарий чувствовал каждого, чувствовал их страх, смешанный с интересом. И внезапно он понял, что ему нравится состояние всех этих людей, нравится боязнь толпы, ужас горожанина, склонившегося перед ним, нравится агрессия солдата. Он почувствовал себя сильным и властным, как

никогда до этого. Абсолютно все вокруг, в ожидании, смотрели сейчас на него. Захарий поднял меч, и резко опустил его на шею мужчины. Голова отделилась легко и упала рядом, но ожидаемой крови не было. Захарий увидел вспышку перед глазами, и его тело вдруг приобрело неведомую легкость. Между тем казненный будто высох, сморщился, и наконец просто исчез. Эльстрат встал, и подошел к Захарию:

— Ну как?

— Невероятное ощущение, что это со мной?!

— Ты забрал его энергию, забрал его страх, забрал его, пусть и небольшую, силу. Мы много шли, и ты только отдавал энергию. Теперь ты чувствуешь себя иначе, легче.

— А что теперь будет с этим человеком? — спросил Захарий.

— А ничего! Скоро восстановится, и будет сидеть у себя дома, совершенно не помня, что с ним произошло. Только сначала ему будет нехорошо, но он подумает, что просто заболел.

— Что значит "забрал энергию", Эльстрат?

— Все вокруг и есть энергия, друг мой. Мир вокруг нас нерукотворен, это все чьи-то мысли, чувства и желания. Наказание этого человека — отдавать свою энергию, когда это потребуется.

— Что для них болезнь, это похоже на земные страдания?

— Ну конечно! Болезнь обессиливает человека, она забирает его волю, силу, а иногда и жизнь, высвобождая, таким образом, энергию. На земле это живая энергия, она намного сильнее чем здесь. Ее забирают различные девилы, но предназначается она Одному. А люди потом выздоравливают, и на этом фоне энергия их очищается, становится светлой, и достается уже не нам. Но смысл один и тот же… каждый должен вырабатывать энергию, ну а уж кто, и куда ее заберет, это уже не дело человека.

Между тем помощник Веридия подвел к ним женщину с ребенком. Сам Веридий пригласил гостей снова сесть, и они пронаблюдали, как солдат убил ребенка на глазах у матери. Захарий и Эльстрат почувствовали мощный заряд, исходивший от ее ужаса и бессильного гнева. Затем солдат подошел к женщине вплотную, и несколько раз ударил ее мечом в живот. Они смотрели, как она долго мучалась, ползая по песку, и наконец затихла в дальнем углу. Захарий понимал, что женщина находится здесь за постоянное плохое настроение, в котором она пребывала при жизни, а также за нелюбовь к собственным детям, однако он никак не мог взять в толк, причем тут ребенок, и почему должен мучаться он.

— А это ей в наказание, — ответил Эльстрат на его вопрос. — Ребенок, конечно, не при чем, но не все дети попадают наверх. Они как рок для своих родителей, как назидание им. Женщина эта, так мало дала в свое время светлой энергии, что наверх ее просто не пустили, отослав к нам. Теперь она наверняка уже очень любит своих детей, но постоянно теряет их. Ниже ее не отправили, так как особо не за что, а вот здесь ей самое место. Впоследствии она полностью очистится, и попробует пожить на земле еще разок, не повторяя этих своих ошибок.

— А совершая новые! — усмехнувшись, добавил он.

Между тем люди, находящиеся в центре двора, стали браниться, а затем между ними началась настоящая драка. Захарий и Эльстрат, от сотрясения и вибраций, волнами исходящих от толпы, получали неподдельное удовлетворение.

— Театр! — воскликнул Захарий. — Но как же мне хорошо!

— Примерно так, — отозвался Эльстрат, — в театре ведь тоже получаешь эмоциональную энергию от происходящего. Актеры берут ее из зала, и тут же вдвойне возвращают. Зато здесь наши актеры не играют роль, а действительно живут!

Глава 8

Через некоторое время, солдат, по команде Веридия, жестокими ударами разогнал толпу, и они, изрядно помятые, исчезли в той же двери, из которой и появились.

— Вам понравилось? — спросил Веридий. — Может, еще что-нибудь?

— Ты как? — Эльстрат повернулся к Захарию.

— Я думаю хватит, у меня чувство, что я побывал на хорошем пиру. Спасибо, Веридий!

Веридий поклонился.

— Ну тогда, — засобирался Эльстрат, — тогда нам пора, задерживаться не будем.

Веридий хотел их проводить, но Эльстрат отказался.

Они снова прошли через весь дом, и выйдя из парадных дверей вновь, оказались на городской площади. Люди все так же ходили по своим делам, деловито суетились, и разговаривали между собой.

— Они действительно здесь снова живут, как жили и на земле, — наблюдая за ними, сказал Захарий.

— Конечно! — глаза Эльстрата блеснули. — Это самые обычные люди, которые раньше жили только физическими ощущениями своего тела. Они и не могут иначе, так как жить без тела им становится нечем. Упор на мысль нужно делать еще на земле. Кто жил мыслью там, уделяя этому процессу достаточно времени, тот сможет нормально существовать и здесь, не сильно завися от прежних форм. А это просто люди, и некоторые из них даже не вполне осознали перемены, перейдя сюда. Каждый из них попал в свой маленький, абсолютно реальный и привычный им мир.

— Ну и хорошо, — сказал Захарий, — много мыслителей, и вообще людей творческих, не надо, это товар штучный.

— Браво! — воскликнул Эльстрат. — Я рад, что мои слова не проходят для тебя даром. Ну, нам пора!

— Место, где мы повернули с дороги, хорошо запомнил? — спросил Эльстрат.

— Да, конечно.

— Тогда вперед!

Через мгновение они вновь стояли на дороге.

— Идем? — Захарий посмотрел на своего спутника.

— Да, — ответил Эльстрат, — как ты себя ощущаешь?

— Великолепно…как никогда!

— Вот и хорошо, — Эльстрат довольно улыбнулся.

Некоторое время они шли, перебрасываясь ничего не значащими фразами, пока наконец Захарий не задал вопрос, возникновение которого было неизбежно.

— Эльстрат! — он решительно повернулся к нему..

— Я слушаю.

— Расскажи мне про этот мир. Надоело неловко ощущать себя, когда ты говоришь о чем-то, что совсем рядом, но мне совершенно не понятно. Я чувствую, что готов все правильно воспринять.

— Хорошо, раз сам готов, значит слушай, — Эльстрат согласился легко, понимая, что теперь нет смысла тянуть с объяснениями.

Он помолчал некоторое время, словно собираясь с мыслями.

— Над всеми есть Один. Называть Его не надо, это и так ясно. У Него есть десять Владык-помощников, запоминай по-порядку. Первый это Морт, я тебе уже говорил. Второй — Марон. Дальше Варзис, Нерат, Сикс, Остен, Дерион, Миор, Лоцен, и наконец Варлан. Они подчиняются только Ему. Еще есть еще трое избранных, это Базиль, Вельворт и Бориус…

Эльстрат остановился, и посмотрел на Захария.

— Что? — удивленно спросил тот. — Я очень внимательно тебя слушаю.

— Все запоминаешь? Имена второй раз попусту мне произносить нельзя.

— Конечно, Эльстрат, продолжай.

— Хорошо. Так вот… Владыки управляют девилами, которых великое множество. Девилы следят за всем происходящим внизу, меняют судьбы людей, забирают души — аоры умерших, которым надлежит пойти вниз, передают их своим страшим, а те, в свою очередь, одному из этих десяти. На этом длинном пути, каждый из девилов оставляет себе только самую малость энергии, получачаемой от аоры человека. А каждый из десяти, накопив огромное количество энергии, отдает ее, в свою очередь, Одному. Однако, ни Владыки, ни девилы, ни духи, не имеют возможности физически воздействовать на живую плоть, они управляют людьми только посредством внушения нужных мыслей, или просто вселяясь в них. И только трое избранных могут совершать переходы в обе стороны, оставаясь при этом сами собой. Они исполняют особые поручения, самые важные. Например, срочно забрать с собой ученого, художника, царя, и прочих непростых людей, которые непосредственно воздействуют на умы своих современников. Таким образом, этим людям не дают сделать нечто, что могло бы повлиять на строго определенный ход земной жизни.

— Ясно, — сказал Захарий, — а про верхних расскажешь?

— Не торопись! Еще есть шестеро духов, которые занимаются непосредственно новообращенными. Их имена Конрат, Таруан, Изермон, Веригон, Клодий, и твой покорный слуга!

Захарий хитро улыбнулся.

— Много работы? — спросил он.

— Достаточно. Без дела не сижу. — усмехнулся Эльстрат.

— Почему послали именно тебя?

— Если честно, то я не знаю. Но это Его воля, а Он знает все наперед, и то, что делает, не может быть неправильно.

— А какой ОН?.

— Мудрый! Мудрый и сильный. Представь, каким нужно быть, чтобы уйти от Создателя, да еще и увести за собой многие тысячи.

— Это представить нелегко.

— Ну вот тебе пример, — сказал Эльстрат, — простой, но абсолютно понятный… мне более трех тысяч лет, и я мудрый?

— Конечно!

— А вот Ему, по понятным тебе земным меркам, более миллиона, каково?

— Это больше, чем вечнность! — проговорил потрясенный Захарий.

— А вот и представь, что каждый день из этого миллиона Он не бездействует, а делает Великое Дело. Он управляет бескрайним нижним миром только посредством своей силы и воли, получаемой из переданной Ему энергии. А управляя, при этом все больше и больше познает Великую Истину.

— А в чем истина, Эльстрат? — спросил Захарий.

— Вот вопрос! Истина не может быть какой-то, чтобы про это так просто сказать. Она есть во всем, а потому абсолютно безмерна.

— Ее до конца не знает никто? — Захарий был потрясен услышанным.

— Ее знает только сам Создатель, и знаешь почему?

— Почему, Эльстрат?

— Потому что, Создатель, и есть истина! Он придумал и сделал все, он и истину сделал такой, как она есть. И все, что есть вокруг, это только Его прихоть.

— Ты так спокойно здесь об этом говоришь! — удивился Захарий.

— Так потому что это правда, друг мой. А как раз здесь, у нас, фальши нет, и правда всегда одна.

Эльстрат обвел вокруг себя рукой и снова замолчал. Захарий шел рядом, пиная ногой мелкие камешки, встречающиеся на дороге.

— В самом начале ты мне говорил про какого-то моего антипода, — внезапно произнес он.

Эльстрат бросил на него быстрый взгляд:

— Да, есть такой, только мне про него мало что известно. Но я не думаю, что это долго останется тайной.

— А что тебе известно?

— Он такой, как ты, только с другой стороны. Он просто другой, не враг…

Эльстрат не договорил, потому что сзади послышался какой-то звук. Они оглянулись — по дороге к ним что-то быстро приближалось. Сначала это была неясная точка, потом в ней стала угадываться человеческая фигура.

— Изермон! — воскликнул Эльстрат.

— Куда он так торопится? — спросил Захарий.

— К нам конечно! Он не может видеть нас в пространстве из любого места. Ему, наверное, сообщили, примерно, где нас искать, вот он и мчится вдоль дороги.

— Но как быстро! — удивился Захарий.

— Это не сложно. Он просто летит, хотя и не так быстро, чтобы промчаться мимо, не заметив нас…Ну вот и он! — вырвалось у Эльстрата, когда Изермон, резко ускорившись, вдруг мгновенно очутился перед ними.

— Приветствую! — громко воскликнул он.

— Приветствую тебя. — ответил Эльстрат.

Захарий же, просто кивнул головой.

— Зачем пожаловал? — спросил Эльстрат.

— Вот, послали меня посмотреть, как ваши дела. Все нормально? У Веридия долго были?

— Посмотрели целое представление! — Захарий ответил вместо своего спутника.

— Прекрасно! Как ты себя чувствуешь? — спросил у него Изермон.

— Все лучше и лучше, — ответил он, одновременно рассматривая гостя.

Изермону на вид было около сорока лет, он носил кожаные штаны и длинную рубаху, застегнутую только на несколько нижних пуговиц. На груди у него выделялся

большой серебряный медальон.

— Ну так и надо! — воскликнул тот. — Скоро перейдете на второй уровень, и ты будешь чувствовать себя еще лучше!

— Кто там будет с нами? — спросил Эльстрат.

— Никого, пройдете его вдвоем. Нерат занят сейчас приемом подчиненных, они неплохо поработали за последнее время. Римская Империя на грани распада, и царящие там нравы как раз способствуют большому пополнению именно среди его подопечных!

Изермон ухмыльнулся.

— Ну, ты и сам неплохо знаешь эти места, — продолжил он, обращаясь к Эльстрату. — Кстати…я сейчас!

Он вдруг устремился к пожилой паре, идущей по дороге им навстречу. Подойдя к ним вплотную, Изермон заставил их остановиться, и быстро положил руки им на плечи. Мужчина и женщина мелко задрожали, и скоро буквально растаяли в воздухе. Довольный Изермон вернулся к своим собеседникам.

— Я думаю, ты уже успел немало нового и поучительного рассказать нашему другу? — спросил он у Эльстрата с таким видом, будто ничего и не произошло.

— Да, он способный ученик!

— Кто бы сомневался! — Изермон с интересом смотрел на Захария. — Хорошо… раз у вас все в порядке, я отправляюсь дальше, извините, тороплюсь, друзья. Встретимся уже тогда только на Большом Сходе.

Он поднял в приветствиии руку, и стал пристально смотреть куда-то вдаль.

— Изермон! — окликнул его Эльстрат. — Подожди!

— Что? — оглянулся тот.

— Уже известно, кто будет оттуда противопоставлен Захарию? Он только недавно интересовался.

— А! — Изермон улыбнулся. — Это Морибель. Ну все…удачи вам в пути! Мне пора друзья, до встречи!

И он исчез.

Глава 9

— Кто такой Морибель? — сейчас Захария это интересовало больше всего, хотя и действия Изермона произвели на него немалое впечатление.

— Это один из верхних, он тоже избранный, — Эльстрат задумался. — Есть еще Пастерий и Петрониус.

— Что ты знаешь о нем?

— Не так много… только Владыки знают все, что связано с Верхним Пределом. Мы, как понимаешь, занимаемся несколько иным. — Эльстрат мягко улыбнулся. — Морибель был такой низенький, одет вечно в какой-то цветастый халат… Спокойный такой был. а какой он сейчас я не знаю.

— Как это? — удивился Захарий.

— Ну вот так. Не знаю, и все тут!

— Ладно! — Захарий махнул рукой и медленно пошел вперед. — Пойдем!

Эльстрат, несколько помедлив, вскоре догнал его.

— Ты мне еще скажи, что тут сделал этот Изермон? — через некоторое время спросил Захарий

— Ты про этих старичков?

— Да.

— Он немало истратил энергии, пока искал нас. Вот и взял от них недостающие силы.

— Так они же еле шли!

— Захарий! — Эльстрат положил руку ему на плечо. — Ты никак не освободишься от своих прежних представлений! Подумай сейчас сам. Сила физическая ничто, ее здесь просто нет! Да и на земле она не главное, сила только в духе, в деяниях. Ведь управлять миллионами становится возможно исключительно при наличии определенных душевных качеств, а не при помощи собственных мышц!

— Где они теперь? — Захарий посмотрел на Эльстрата.

— Эта пара? Ну на какое-то время позади. Через пару лет снова доплетутся сюда… если по дороге снова не встретят еще какого-нибудь Изермона!

Эльстрат громко захохотал. Оценив шутку, смеялся и Захарий.

— Их энергия для поддержания себя на этом месте кончилась, после того, как Изермон забрал ее для себя. Они возникнут в тот момент, и в том месте, где у них накопится достаточно сил для этого, — вдоволь насмеявшись, уже более серьезно сказал Эльстрат.

— Тогда зачем нужны такие, как Веридий, — посмотрел на него Захарий, — если энергию можно брать везде?

— Ну это же так просто! — Эльстрат развел руками. — Энергию можно брать у всех и всегда, это так. Но сила этой энергии, ее частота, вызываемая эмоциями и чувствами, возникающими у подопечных того же Веридия, несколько больше энергии простого грешного, бредущего по дороге. Это можно сравнить, например, как съесть на ходу яблоко, или полноценный обед у себя дома.

— Да, понятно, — сказал Захарий, — я могу сейчас так попробовать?

— Ишь какой! — снова засмеялся Эльстрат. — Понравилось?! Конечно можешь… Но ты заметил, что Изермон выбрал эту пару не просто так? Там мимо еще вон какой здоровяк проходил, но он на него и не посмотрел! Понял, почему?

— Да, я понимаю. Они ведь всю жизнь, владея своей харчевней, разбавляли вино водой. На чем, собственно, и немало богатели.

— На чем разбогатели, на том и погорели! — эхом отозвался Эльстрат. — Ну а дальше?

— А этот мужик просто нечаянно убил своего соседа, и закопал его, никому не сказав. Значит, те двое копили свою черноту годами, и они намного больше могут отдать, чем этот болван, со своим одномоментным проступком.

— Браво! — Эльстрат захлопал в ладоши. — И еще раз браво!

— А я вот девушку попробую! — Захарий вдруг быстро пошел к одинокой фигурке, медленно бредущей по дороге.

Эльстрат с интересом смотрел на него.

— Зачем она тебе? — крикнул он. — Она всего лишь глупая мелкая воровка. Слабая, как мотылек!

— А вот хочу так! — ответил Захарий, даже не оглянувшись.

Когда он приблизился, девушка остановилась, но так и не подняла глаза. Захарий взял ее за тонкую шею, сжал, и по его руке пошло тепло. Девушка мелко задрожала, и буквально растаяла в воздухе. Захарий ощутил небольшой рывок, как будто земля под ногами содрогнулась, что, однако, ему понравилось.

— Женская энергия все же другая, да? — спросил подошедший Эльстрат.

— Да… она более тонкая, — Захарий несколько помедлил с ответом.

— Но ты не увлекайся, — серьезно сказал Эльстрат, — ты не можешь брать себе силы больше, чем нужно в конкретный момент. Если будет перебор, энергия, наоборот, начнет выходить из тебя. Это примерно, как выпить вина. Если в разумных пределах, ты будешь веселым и быстрым, но если сильно увлечься, то страдания потом обеспечены.

— Я это уже понял.

— Мне все меньше и меньше приходиться объяснять тебе все подряд, — Эльстрат с интересом посмотрел на него. — Я рад, что мои слова попадают в благодатную почву. А сейчас, нам все же пора идти.

— Да, — Захарий словно очнулся. — Конечно!

И они снова тронулись в путь. Дорога теперь шла по необъятной равнине, покрытой редкой травой. Им стали попадаться большие группы людей, но Захарий уже утратил к ним интерес.

— Расскажи мне про Верхний Предел, — обратился он к Эльстрату, когда пауза слишком затянулась.

Какое-то время Эльстрат продолжал молчать.

— Захарий, — наконец медленно начал он, — я не так и много знаю об этом. У меня никогда не было времени, да и желания, думать о Верхних. Но изволь, что знаю, то расскажу.

Он опять призадумался, словно подбирая слова:

— Там тоже есть десять первых. Они исполняют, по сути, ту же роль, что и наши Владыки. Они служат своему Господину испокон веков. Есть и трое избранных, о них мы уже говорили. Также есть и шестеро обращенных, их имена Вельвет, Марион, Модий, Обелиус, Вермон и Велеций.

Захарий с улыбкой посмотрел на него:

— Разница-то невелика!

— Ее почти нет! — воскликнул Эльстрат. — В том-то и дело, что каждому свое! Кто-то любит ржаной хлеб, кто-то белый, пшеничный. Безусловно, люди должны делать хорошие дела, но если нет плохих, то как их отличить от этих хороших!? И всегда получается, что для одного хорошо, то для другого именно это плохо. Поменяешь местами, и станет наоборот, а разница не исчезнет! Тебе уже можно это говорить, не опасаясь, что слова уйдут в пустоту.

— Да, я все понимаю, — Захарий был задумчив. — Грань между светом и тьмой тонка, и не бывает абсолютного света, и абсолютной тьмы.

— Конечно не бывает, — согласился Эльстрат, — в каждом человеке, и в каждом деле, есть и то, и другое. Попадая к нам, человек уже не имеет возможности выбирать, где ему находиться, но и здесь, разница между первым уровнем и самыми нижними, огромна. Человек делает свой выбор там, на земле, и не важно, осознанный это выбор, или нет. Он может просто оступаться, не сильно раскаиваясь при этом, тогда его аора попадает на первый уровень. Но если он делал зло планомерно, постоянно и осмысленно, тогда придется пройти через Чистилище. Вот там уже отдают всего себя без остатка! Это необходимо, потому что нельзя оставлять злодеев злодеями бесконечно. Всегда найдутся новые! А эти очистятся, и глядишь, в следующий раз этот же человек уже попадет праведником в Верхний Предел.

— Я никогда не думал об этом, — сказал Захарий.

— А вот теперь ты это уже знаешь, — Эльстрат положил руку ему на плечо, — а вот…

— Подожди, — прервал его Захарий, — но ведь все оступаются, без исключений, как же

тогда человеку попасть наверх?

— Оступаются все, друг мой, да не все каются! — усмехнулся Эльстрат. — А теперь смотри!

Он указал рукой немного в сторону, где виднелась дорожка, на которую вскоре они и свернули, и которая закончилась у небольшого холма, с овальным отверстием входа посередине.

— Нам туда? — спросил Захарий.

— Да! — Эльстрат многозначительно кивнул. — Это второй уровень…идем!

Глава 10

Захарий заглянул внутрь. На него пахнуло теплом и сыростью. Посередине ровной площадки виднелось только темное отверстие колодца.

— Тут ничего нет! — обернувшись через плечо, посмотрел он на своего спутника.

— Ну конечно там не лестница, — улыбнулся тот. — Это было бы слишком просто!

— И что теперь?

— Давай вниз! — Эльстрат протянул ему руку. — Не бойся!

Захарий взял ее, и бесстрашно шагнув в бездну, провалился в темноту. Но прежде, чем у него созрел очередной вопрос, они снова стояли в пещере, однако из входа в нее теперь исходил довольно яркий свет, от которого Захарий уже отвык за время странствий по призрачно-серому первому уровню. Отверстие колодца переместилось на потолок, и было по-прежнему темным, и непроницаемым. Не было ощущения жесткого приземления, скорее все походило на кратковременное закрывание и открывание глаз. Захарий подошел к входу и выглянул наружу. Совсем рядом, на огромном пространстве, сплошь покрытом густой травой, он увидел круглое озеро, на дальнем берегу которого виднелся сосновый лес. Однако, в первую очередь, его внимание привлекло огромное количество полностью обнаженных мужчин и женщин. Они бесцельно ходили вокруг, плавали в озере, сидели большими группами по его берегам. Захарий изумленно посмотрел на стоящего рядом Эльстрата.

— Это что?! — проговорил он.

Тот захохотал в ответ:

— Это прелюбодеи, друг мой, блудники разные, мужеложцы! Интересное вообще место!

— Почему… так? — Захарий по-прежнему не мог прийти в себя.

— А им сильно хотелось всего этого там, на земле. Ставили плотские утехи превыше всего, и теперь, когда этого вокруг предостаточно, никто ничего не может. Представь, желание сильнее во сто крат, все близко, в досягаемости, и никто вроде не против, а возможности нет!

— М-да! — Захарий еще раз огляделся, затем повернулся к своему спутнику и хитро спросил. — А есть здесь те, которые могут?

— А как же! — Эльстрат не переставал смеяться. — Дальше увидишь… так могут, что аж сил нет! Могут постоянно, непрерывно, исходят от этого на нет, тают просто, а потом все заново!

— Здесь все такие?

— Все, — уже более серьезно ответил Эльстрат, — это их панеон.

— Нелегко же им, — сказал Захарий, когда они уже шли вдоль берега.

— Еще бы! Ведь для них это длится беспрерывно. Представь, годами одно и то же, больше ничего вообще. Все существование аор сосредоточено только на бесконечном утолении страсти, или невозможности получить его!

— Долго нам здесь идти?

— Ты торопишься? — хитро поглядывая на Захария, спросил Эльстрат. — Или наоборот?!

Захарий улыбнулся, но не ответил.

— Увидеть надо все, — продолжал Эльстрат, — через уровни нельзя проходить сразу, только последовательно.

— Сколько их? — Захарий повернулся к нему.

— Уровней?

— Да.

— Девять, и тебе предстоит пройти их все. Потом будешь сам приводить сюда грешников, поэтому должен видеть все своими глазами, знать все закоулки.

Обойдя озеро, они вышли к лесу, и пошли вглубь него по тропинке, четко выделяющейся на покрытой упавшими иглами почве. Захарий с интересом наблюдал, как везде, насколько хватало глаз, буквально под каждым деревом, лежат друг на друге мужские и женские тела, слившиеся в едином страстном порыве, оглашая пространство криками и стонами.

— Они не могут встать! — Эльстрат опередил Захария, ответив на еще не прозвучавший вопрос, — представь, всегда вдвоем, всегда рядом, всегда один и тот же человек, которого они, помимо прочего, еще и не выбирали. И все происходит постоянно, без остановки.

— Что это за место?

— Это Лес Обреченных, а до этого было Озеро Надежды.

— Надежды! — засмеялся Захарий. — Неплохо придумано.

— Конечно, неплохо, — отозвался Эльстрат.

— Много здесь еще таких мест?

— Достаточно. Мы сейчас идем почти напрямик, но потом сам узнаешь все уголки. Эти люди, вокруг нас, постоянно находятся на одном месте, и в одном положении, но бывает, что грешник путешествует по всему уровню, в зависимости от того, какими действиями он заслужил свое появление тут. Лет пятьдесят у озера, лет десять здесь! — Эльстрат заулыбался. — А ведь есть еще Дорога Желаний!

— А это что?

— А это, когда аора идет по дороге, и нельзя никому, ни в чем отказать!

Они посмотрели друг на друга и захохотали.

— Это каждый каждого там имеет? — сквозь смех проговорил Захарий.

— Ага! — захлебываясь, еле проговорил Эльстрат. — Только там еще и полно девилов, больших специалистов в этом деле! Они там такие хороводы устраивают с этими аорами!

— Впрочем, — продолжил он, — для многих из них это уже почти отдых. Поднимаясь с нижних уровней, здесь уже не страшно. Тяжело, но не страшно. И хотя аоры не помнят ничего, что с ними было там, ниже, но изменения в своем состоянии воспринимаются ими очень четко.

— Как это? — Захарий с недоумением посмотрел на него.

— Чуть позже, друг мой, чуть позже…горы видишь? — они выходили из леса, и Эльстрат указывал на каменную гряду вдалеке. — Давай сейчас туда!

— Перемещаемся? — спросил Захарий.

Но Эльстрата рядом уже не было.

Глава 11

— Ну ты даешь! — сказал Захарий, когда вскоре очутился рядом. — Я не ожидал от тебя такой прыти.

— Учись! — Эльстрат назидательно поднял кверху палец. — Ничему не нужно удивляться, и реагировать быстро и четко.

Захарий огляделся в незнакомом месте. Скалы были довольно однородны, кое-где виднелись трещины, но в общем они производили цельное впечатление. Всякая растительность полностью отсутствовала. Вдалеке, перед ними, находился широкий глубокий ров, несомненно призванный не допустить проникновения сюда посторонних.

— Там есть проем, — Эльстрат указал наверх, где высоко над ними горы образовывали выступ.

…На этот раз уже Захарий не дав ему опомнится, оказался там первым. Когда Эльстрат появился рядом, он стоял возле темного прохода внутрь скалы, не решаясь, однако, зайти внутрь.

— Браво! — произнес Эльстрат, подходя к нему. — Теперь я не ожидал.

— Переходим? — Захарий улыбнулся, протянув руку.

— Да, конечно… только знаешь…, - Эльстрат словно искал слова.

— Что?

— Я к тебе привык за это время, но все когда-то подходит к концу. Я уже не могу дать тебе больше, чем дал, и теперь это дело других.

Он замолчал, но Захарий только внимательно смотрел на старика.

— Там мы уже не будем одни, — наконец Эльстрат нашелся, что сказать. — Пока еще мы не расстаемся, конечно, но так, как было, уже не будет.

Захарий мягко улыбнулся.

— Ты молодец, ты уже сильный, намного сильнее меня. Мне легко и интересно заниматься с тобой. Ты еще много узнаешь, тебе много предстоит сделать. Когда ты станешь великим, а это неминуемо случится, прошу… не забывай меня!

— Я тебе обещаю! — Захарий подошел к нему. — Ты мне друг, Эльстрат, а друзей забывать нельзя. Я буду помнить!

И они крепко пожали друг другу руки. Затем прошли в пещеру, посередине которой тоже, как в первый раз, находился колодец, и решительно шагнули вперед. Через долю секунды в темноту проник неясный сероватый свет, идущий из овального отверсия прямо перед ними. Захарий почувствовал под ногами твердую поверхность так быстро, словно просто шагнул на одну ступеньку вниз. Эльстрат тоже находился рядом.

— Все ведь просто? — спросил он.

— Да, но непонятные ощущения, — Захарий посмотрел себе под ноги, — мы намного глубже?

— Намного, — Эльстрат опять заулыбался, как отец, поучающий своего ребенка, когда тот задает ему очередной наивный вопрос. — Но падения, как такового, нет, это процесс не физический, а ментальный. Чуть позже ты поймешь его природу, а сейчас просто наслаждайся очередным своим новым состоянием.

— А как же переходить назад, если мы идем все ниже, и переход остается над головой?

— Скоро тебе представится возможность это испытать, подожди немного, — сказал Эльстрат, уже выглядывая наружу, — а пока ты лучше посмотри сюда!

Захарий подошел к выходу, и перед ним открылась поистине впечатляющая картина. Все обозримое пространство представляло собой один гигантский пир. Ветер доносил самые разнообразные запахи, смешаные в невероятный коктейль. Люди всех возрастов, полов и национальностей, сидели за бесконечными столами, ряды которых уходили вдаль, и всех объединяло одно — они непрерывно ели. Между столами размещались котлы, в которых девилы без устали готовили всевозможную пищу, и сами подавали ее сидящим за столами. Венчали картину огромные бочки с вином, стоящие рядами на одинаковом расстоянии друг от друга.

Захарий и Эльстрат спустились вниз, с холма, на котором находился переход, и пошли вдоль столов, с интересом наблюдая за происходящим. Люди сидели плечом к плечу, поглощая пищу в невероятных количествах. Однако Захарий заметил, что едят далеко не все. Наоборот, некоторые сидели, и не отрываясь смотрели на объедающихся соседей. Те же просто не могли остановиться, они падали со скамей, их выворачивало, но принуждаемые подходившими девилами, быстро вставали, и снова начинали есть. Девилы приветствовали проходивших мимо них Захария и Эльстрата, кланяясь, или просто вскидывая вверх руку. Шли они к большому котлу, возвышавшемуся над всем остальным. Столы возле него были расставлены расходящимися кругами. Рядом с ним сидел невысокий человек в синем плаще, и расшитой жемчугом круглой шапочке. При приближении обоих спутников он встал, и устремился навстречу, широко раскинув руки.

— Приветствую вас! — громко воскликнул он.

— Заждался? — спросил Эльстрат, отвечая ему кивком головы.

— Знакомьтесь, — он пригласил Захария вперед, — это Таруан!

Они раскланялись, дружелюбно глядя друг на друга.

— Ты действительно внушительно выглядишь! — Таруан даже покачал головой.

— Так и надо? — улыбнулся Захарий.

— Именно так и надо! Да-а, Повелитель знает, что делает!

— Ну, ты готов? — вмешался Эльстрат, обращаясь к Таруану, — идем?

— Да, конечно, идемте друзья! — Таруан подмигнул Эльстрату, и жестом пригласил их идти за ним по дорожке, вьющейся вдоль столов.

— Что труднее для них, — спросил Захарий, когда они, миновав столы, выставленные кругами, вновь пошли вдоль ровных рядов, — постоянно жрать и упиваться, или смотреть на все это голодными глазами?

— А одинаково, Захарий, — Таруан был серьезен, — в этом случае иметь много, или не иметь вовсе, одинаково тяжело. Все эти обжоры и пьяницы, всегда ели и пили, забывая, для чего они живут еще, кроме как для собственного удовольствия, и становясь рабами своего желудка. Думая только о пище земной, они отдавали столько темной энергии, что при всех прочих возможных их добродетелях, Создатель уже не мог принять их.

— Зато их с удовольствием приняли здесь, — задумчиво проговорил Захарий.

— Ну а как же, не с удовольствием? Теперь они сполна познают и голод, и чувство такого пресыщения, что предпочли бы умереть, если бы уже не умерли до этого!. Но их снова и снова сажают за стол, и все начинается заново. Некоторые просто натурально лопаются от обжорства при этом!

Таруан и Эльстрат захохотали.

— Так их меняют местами? — спросил Захарий.

— Конечно, они должны познать все, а как же иначе! Но вот там, — Таруан указал куда-то в сторону, — там пируют гурманы. Но сейчас мы туда не пойдем, уж как нибудь в другой раз!

И он снова разразился громким смехом.

— И что там? — снова спросил Захарий, силясь разглядеть происходящее в указанном направлении.

— Они при жизни выбирали только что повкуснее, да кусок получше, воротя морду от нормальной простой пищи, которой все, в основном, и питаются. Теперь они жрут там дерьмо, гниль, и то, что в избытке исторгают из себя вот эти едоки! — Таруан сделал рукой широкий жест, обводя пространство вокруг себя.

— Там наверное многим как раз хочется поголодать! — с улыбкой произнес Захарий.

— Очень хочется! — продолжал веселиться Таруан. — Но там таких нет, пищу свою они принимают регулярно!

Занятые разговором, они незаметно вышли за последний ряд, за которым лежало абсолютно пустое пространство.

— Видишь там туман? — обратился Таруан к Захарию, указывая на дымку вдалеке.

— Да.

— Нам туда. Здесь ты больше ничего нового не увидишь, тебе главное было понять суть уровня. Пустота перед нами ничего не значит, она всего лишь ждет новых едоков. Если потребуется, можешь потом вернуться сюда… Владыка Сикс всегда поможет тебе.

— А сейчас он где?

— Встречу с первым из Владык для тебя назначили на четвертом уровне, так что скоро ты начнешь знакомиться и с ними. А сейчас давайте, друзья, туда, к туману!

Таруан махнул рукой, призывая их следовать за собой, и исчез.

— Ну как? — спросил у Захария Эльстрат.

— Веселый он!

— Еще какой веселый, — Эльстрат ухмыльнулся, — но не всегда. Он самый жестокий из нас шестерых… впрочем, есть от чего. Ну да ладно, сейчас смотри, куда я укажу, и давай сразу туда.

Он протянул руку, и встав за спиной у Захария, пальцем показал примерное направление.

Через несколько мгновений все трое снова были вместе, легко найдя друг друга в тумане, который, впрочем, не поднимался выше пояса.

— Ты ему все рассказал про панеон? — Таруан повернулся к Эльстрату. — Скоро предстоит встреча с Владыкой Остеном.

Тот непонимающе посмотрел на него, потом спохватился:

— Да, конечно! В общих чертах, но картину обрисовал. У нашего подопечного столько вопросов, что приходиться постоянно перескакивать с одного на другое!

Захарий улыбнулся.

— Ладно! Идемте! — Таруан пошел вперед, к стоящему неподалеку огромному валуну, на несколько метров возвышающемсяся над туманом.

С обратной стороны камня оказалась широкая расселина, за которой Захарий увидел ровную площадку с отверстием колодца…

Глава 12

Попав на четвертый уровень, они очутились в небольшом помещении, с абсолютно ровными стенами, и низким потолком. Выход из него был закрыт тяжелой кованой дверью, которую, впрочем, подошедший Таруан легко открыл наполовину, немного надавив плечом. Выйдя наружу Захарий снова стал изумленно озираться вокруг. Они находились в настоящем городе. Вокруг ходили люди, одетые в лохмотья, а подчас и совсем без одежды. На улицах стоял жуткий запах, исходящий из прорытых вдоль них канав, по которым обильно текли нечистоты. Внутри одинаковых двухэтажных домов то и дело слышались крики, и оттуда выбегали такие же оборванные люди. Иногда они просто вылетали из окон, тяжело падали на мостовую, так и оставаясь лежать в грязи.

— Что это?! — Захарий в очередной раз был потрясен.

— А здесь у нас расточители, скупцы, сребролюбцы, воры. — ответил Таруан. — Они…

— Кстати, — вдруг прервался он, — вон идет Остен!

Захарий повернулся в направлении, куда тот смотрел, и увидел, что к ним приближается человеческая фигура в коричневом плаще, расшитым непонятными знаками. Капюшон был откинут, и Захарию показалось, что в большой голове Остена есть что-то волчье.

— Приветствую! — неожиданно звонким голосом сказал тот.

— Приветствую тебя, Остен! — ответил Захарий, поднимая в приветствии левую руку, в то время, как Таруан и Эльстрат низко поклонились новоприбывшему.

— Это и есть Захарий! — представил его Таруан.

— Прекрасно, будем теперь знакомы! — ответил Остен. — Ну, пойдемте друзья, не стоять же тут!

Он пригласил Таруана и Эльстрата следовать впереди, а сам пошел рядом с Захарием, который с интересом поглядывал на нового спутника.

— Как тебе здесь? — спросил Остен.

— Интересное место. Совершенно непохоже на все, виденное до этого.

— Конечно, ведь и смысл наказаний тут совсем иной, — Остен бросил на Захария пытливый взгляд. — Здесь находяться люди, накрепко привязанные к своему материальному миру и его благам, жившие когда-то только этим. Поэтому, и расплата для них здесь соответствующая.

Захарий внимательно рассматривал встречающихся по дороге обитателей уровня, пытаясь понять смысл происходящего. Все четверо быстро шли по извилистым городским улицам, наполненным самыми разнообразными людьми, которых объединяла вопиющая бедность, и пустота в глазах, лишенных всякого смысла и выражения.

— Почему они в таком виде?

— Они лишены теперь всего, что составляло смысл их существования, — ответил Остен. — Без своего добра они страдают больше, чем от физической боли. А те, что орут в домах, как раз лишаются, в очередной раз, всего, что как им кажется, они имеют. Для них это действительно равносильно смерти. Жалкие, мелочные душенки, но количество и качество энергии, выделяемой ими при этом, очень приятно радует.

Как только он это произнес, прямо перед ними, из открывшейся двери, два свирепого вида девила выкинули на улицу какого-то абсолютно голого бедолагу. Тот упал рядом с ними, жалобно и противно заверещав. Остен, на чьем пути он находился, с силой ударил его ногой. Человек, пролетев несколько метров, ударился о стену противоположного дома, и затих. Когда они отошли достаточно далеко, Захарий оглянулся, однако на том месте уже было пусто.

— Наберется энергии — появится, — сказал Остен, проследив за его взглядом, — ему тут еще долго пребывать, и визжать, как свинья, его скоро отучат. Потом еще отправится к Сиксу, пообедает там как следует, и вот тогда, наконец, в обществе появится образцовый гражданин!

— У них все отбирают, потом снова дают, потом опять отбирают?

— Правильно. Для скупца, или просто для человека, не видящего смысла жизни без денег, сделавшими именно их своим божеством, это самая худшая пытка — терять все разом. Они забывают всякий раз, что происходило раньше, а потому каждый раз для них как первый.

— А расточители? — поинтересовался Захарий.

— Ну, а эти всегда с голым задом ходят! — рассмеялся Остен. — У них вообще ничего нет. Они уже достаточно истратили на себя при жизни. Теперь у них осталась только телесная форма.

— Правильно, — сказал Захарий, — это абсолютно правильно!

— Еще бы! Человек должен понимать, для чего он существует, и зачем он создан. Нужно четко осознавать, что платить за все надо, как на земле, так и в истинном мире. Мы, например, сначала даем, а потом требуем, а Создатель, и его анхелы, наоборот. Если на земле кто-то слишком много брал, не возвращая, то отдавать впоследствии придется намного больше.

Слышавшие это Таруан и Эльстрат, идущие впереди, обернулись и посмотрели на Захария. Эльстрат поднял указательный палец, в знак того, что, как он и говорил, только Владыка может четко отвечать на многие трудные вопросы.

— Устройство истинного мира, — продолжил Остен, — в отличие от мира внешнего, четко и однозначно. Это там есть любовь, ненависть, добро, зло, и прочие полярные вещи. Здесь этого нет. Для каждой из аор все осталось в прошлом. Есть только та, или иная форма существования, в которой каждому воздается строго по его делам. Никакие изменения уже невозможны.

— Ты ему говорил про ворота? — обратился Владыка к Эльстрату.

— Не успел, — тот пожал плечами, — да и не было пока повода.

— Ну ничего. Так вот, Захарий, над этими воротами написано:

«ОСТАВЬ НАДЕЖДУ, ВСЯК ВХОДЯЩИЙ», и это последнее, что аора понимает разумом, и это единственное, что она помнит постоянно.

Некоторое время Захарий молчал, обдумывая услышанное.

— Надо было думать тогда, когда для них была возможность это делать, — наконец произнес он. — А по количеству народа тут видно, насколько серьезен, и силен этот порок.

— Надо было! — воскликнул Остен. — Вот только нам от этой их страсти только польза. Дав человечку немного золота, мы потом получаем взамен его аору, а остальное уже не важно. Аора наша, она не ушла наверх, значит дело сделано, и значит, мы стали еще немного сильнее!

Они еще долго шли по городу, и вскоре Захарий потерял интерес к происходящему. Люди, находившиеся на уровне, стали вызывать у него не интерес, а только омерзение. Их жалкий вид, и наполненные печалью глаза были ему неприятны, особенно в осознании истинной причины возникновения этой печали. Наконец, зайдя в круглое здание, огромное пустое пространство внутри которого оживлялось только отверстием колодца посередине, все четверо шагнули вперед, и тьма поглотила их.

Глава 13

Пятый уровень панеона встретил их настоящим дождем, под которым, однако, они не промокали, и бесконечными унылыми болотами. Множество людей сновало туда-сюда, старательно перенося воду в пригорошнях. Пока они шли, Захарий все время наблюдал за этой, поистине титанической работой, непостижимой в своем однообразии, и лишенной, как казалось, всякого смысла. Он пытался представить, кем были все эти люди до попадания сюда, и чем они это заслужили. Его спутники показывали местность, говорили разные названия, но пока не выдавали сути происходящего, предоставив Захарию попробовать разобраться в этом самому. Он видел, как множество девилов зорко следили за неукоснительным соблюдением, установленных здесь, неведомых правил и порядков. Они щедро отвешивали удары плетей с множеством стальных шариков на концах, тем, кто оступался или делал все медленнее остальных. Пролившие воду немедленно возвращались назад, туда, откуда несли ее, и перед тем, как снова набрать полные ладони, награждались сильными и четкими ударами. Удары разрывали кожу, и оставляли после себя глубокие кровоточащие раны, которые быстро становились приманкой для насекомых, в изобилии обитающих на болотах. Наконец Захарий не выдержал:

— Я понимаю, эти люди делают то, как-то должно вязаться с их предыдущей жизнью, но все же смысл мне не понятен. Эта постоянная монотонная работа…может быть, это лентяи?

Трое его спутников разом зааплодировали.

— Правильно! — Остен был доволен. — Именно так, это ленивые, но теперь лень им даже и не снится, ведь они никогда не спят!

— Но есть здесь и другие, — продолжал он, — абсолютно разные прегрешения, но совершенно одинаковое наказание.

Захарий развел руками.

— Поддавшиеся гневу, — подсказал Остен. — Они раздражались по малейшему поводу, и теперь учатся быть терпимыми и терпеливыми. Любая вспышка гнева, которая еще бывает вначале у новоприбывших, и которую им специально дают испытать, пресекается так, что первая становится и последней. Теперь они работают изо всех сил, периодически их стегают и толкают, но принимается это все с должным смирением.

— А зачем они носят воду таким образом, ведь это бессмысленно?

— А вот на это тебе пусть ответит вон тот мудрец! — и Остен указал на появившуюся вдалеке фигуру, идущую к ним навстречу.

— Это Клодий, — пояснил Таруан.

Тот не заставил себя долго ждать.

— Приветствую! — он поднял руку, здороваясь с Эльстратом и Таруаном, а затем поклонился Остену, и стоявшему рядом с ним Захарию.

Клодий был одет в темный фиолетовый костюм, расшитый серебряными нитями, на ногах он носил высокую черная обувь.

— Тебя вызывают, — обратился он к Эльстрату.

— Я предполагал это, — ответил тот. — куда именно?

— Встретишься у Раима с Варзисом, там он тебе скажет точнее.

— Что за Раим? — спросил Захарий у Остена.

— Хранитель одного из энергетических мест. Вы же были у Веридия, вот и Раим выполняет ту же роль.

Тут к ним подошел Эльстрат.

— Ну вот и все, Захарий, — сказал он с грустной улыбкой, — встретимся теперь только на Общем Сборе. У тебя теперь достаточно мудрых учителей и советчиков, так что до встречи, друг мой. Узнавай новое и учись дальше, смотри по сторонам, запоминай все мелочи.

— До встречи, Эльстрат! — Захарий салютовал ему рукой.

Потом видя, что тот не уходит, подошел к нему ближе.

— Ну все, — Захарий потрепал его по плечу, — иди, тебя ожидают.

Эльстрат отвернулся, потом снова посмотрел на него, подмигнул, и быстро пошел в противоположном направлении. Тогда стоявшие чуть поодаль Остен, Таруан и Клодий, до этого переговаривавшиеся между собой, прервали разговор, и подошли к Захарию.

— Понравился тебе он? — спросил Клодий.

— Да… — Захарий запнулся, — хотя он вел меня долгое время, и мне было с ним интересно, но сейчас он ушел, а я не чувствую себя как-то иначе. Странное ощущение стало появляться, что все вокруг- мой дом. Мне хорошо здесь везде, мне нравятся здешние обитатели, нравятся эти грешники, нравятся даже их мучения, потому что они справедливые и заслуженные.

Все переглянулись, и понимающе закивали головами.

— Ты узнаешь, с чем связаны эти изменения, — заговорил Остен, — очень скоро уже узнаешь. Но ты должен быть полностью к этому готов. Наша задача сейчас — привести тебя в состояние полной гармонии с окружающим, окончательно высвободить сознание из оков, налагаемых физическим миром.

— Ты спрашивал, зачем они носят воду? — сказал Клодий. — А смысл в том, что постоянно занимаясь этим бесполезным делом, люди скоро понимают, что привело их сюда. Они видят глупость своих прошлых деяний, и понимают, что всю жизнь занимались именно такой же ерундой. Разве есть смысл в лени или гневе, и что может быть хуже глупости? Они осознают, что пусть за малый, но постоянный грех, всегда существует адекватное наказание, а с пониманием этого, приходит и очищение, друг мой.

— Ммм…, я сначала представлял себе нижние уровни несколько иначе, — сказал Захарий. — Но сейчас я понимаю смысл происходящего, и это действительно истинный смысл.

— Ты конечно представлял себе реки крови, огонь, пытки? — улыбнулся Остен.

— Да, примерно так.

— Ты еще увидишь все это в изобилии. Но нельзя ведь варить в кипящих нечистотах, разрывать на части, и испепелять аору, если ее обладатель чрезмерно любил поесть, попить, полениться, любил деньги, и плотские удовольствия. Наказание должно быть строго сообразно деяниям. Однако, если к этим своим грехам, их обладатель присовокупил более тяжкие, то тогда ему придеться платить за них поочереди, и на нижних уровнях чан с кипящим дерьмом от него никуда не уйдет.

— Эльстрат говорил мне нечто подобное, — сказал Захарий. — Но меня постоянно потрясает неискаженная правда, и абсолютно законченная логика, которая есть во всем происходящем.

— Ну, так а кто сделал это все? — воскликнул Клодий. — Вот и результат соответствующий!

Разговаривая, они проходили мимо бесчисленных толп, делающих свою бесконечную работу, и когда, наконец, оказались одни, выйдя к невысокому холму, поросшему яркой травой, Захарий уже все понял:

— Вниз?! — только и спросил он.

Глава 14

Следующий уровень представлял собой голую каменистую пустыню, по которой хаотично бродили фигуры людей, с полностью отсутствующим взглядом. Захарий и его спутники, выйдя из большого грота, в котором находился переход, быстро пошли вперед, лишь иногда задерживая свое внимание на некоторых особо колоритных личностях, попадающихся им на пути. Некоторые отличались холеностью и дорогой одеждой, иные наоборот, были сильно побиты и изуродованы, но и в них чувствовалось, что прежде они занимали особое положение. Однако участь у них была одна, и внешние атрибуты здесь не имели значения. Внимание Захария особо привлекали люди, видимо принявшие насильственную смерть. Им так и не позволили освободиться от впечатлений своих последних минут жизни, а потому, даже попав сюда, они несли на себе следы различных физических воздействий. Захарий чувствовал не материальность их греха, но четко определиться опять не мог. Остен, видя это, не стал предлагать ему самому доискиваться до истины:

— Это лжеучителя, колдуны, люди, подвергавшие сомнению истины и догмы, данные им изначально. Впоследствии они станут истинными поборниками веры и различных учений. К нам на их место обязательно придут другие, но эти уже не повторят своих ошибок.

— Здесь за всем следит Миор? — спросил Захарий.

— Да, он недалеко отсюда.

Захарий пронаблюдал, как мимо них несколько девилов волоком протащили человека.

— Перед выходом отсюда они получают Последний Урок, — сказал Клодий, тоже обративший на это внимание, — впрочем, как и на всех остальных уровнях. Последний Урок разом совмещает в себе все тягости и ужасы существования, и получивший его, больше этого не забудет.

— Как это? — удивился Захарий.

— Будучи снова человеком, каждый опять будет делать множество разных нехороших дел, но главного греха уже не повторит. Главный грех совершается один раз, и если он совершил его, заслужив, к примеру, попаданием на этот уровень, то впоследствии, если аора снова попадет к нам, то окажется только выше. Но людей во внешнем мире постоянно прибывает, оттого уровни не только не пустеют, но и все время увеличиваются в размерах.

— А в чем их наказание здесь?

— Забвение. Здесь нечего отрицать, и нечего никому объяснять, невозможно ничего никому доказать. И для них, живших когда-то только своими идеями и властью, нет ничего страшнее этого. Никто из них никому не нужен, как в отдельности, так и в целом. А вдобавок они еще и ослеплены, и когда на них периодически пускают змей, то этот невидимый ужас не проходит ни для кого даром.

— Неплохо придумано!

— Еще бы!

Тут они подошли к небольшому домику, сложенному из красного камня. Внутри, через полуоткрытую дверь, виднелся неясный свет. Рядом со входом стоял крупный человек, одетый во все серое, и только его остроконечная шапка заканчивалась красным ободком. Это и был Миор. Они обменялись приветствиями, и он пригласил всех следовать за собой. Внутри оказалась довольно широкая лестница, круто уходившая вниз. Несколько свирепых девилов, стоящих возле нее, почтительно расступились, пропуская прибывших. Они неспешно спустились, следуя за хозяином, и оказались в большом зале, ярко освещенном множеством огней. Стены, пол и потолок, были сделаны из черного полированного мрамора, и отблески пламени красиво отражались на них сотнями огненных брызг. Миор пригласил всех сесть в широкие кресла, покрытые коврами, между которыми стоял длинный деревянный стол.

— Как ощущения? — обратился он к Захарию. — Я имею ввиду, в целом?

— Мне давно кажется, что я дома, — ответил тот.

— Ты чувствуешь себя счастливым? — Миор пристально смотрел на Захария.

— Да…. можно и так сказать. Я еще не понимаю, почему выбор пал на меня, но причастность к происходящему дает мне что-то, что нелегко выразить словами.

Присутствующие одобрительно закивали головами.

— Тебе осталось пройти два уровня, самых больших уровня, — сказал Миор. — Вся основная мразь, и отбросы человеческие находятся там. Твое познание продолжается, ты становишься тем, кем и должен быть. Я говорю опять немного загадками, но это самое большое, что пока можно сказать при тебе. Все остальное перед тобой открыто, весь панеон перед тобой.

— Я уже и не спрашиваю, — улыбнулся Захарий.

— Скоро мы пойдем дальше, — обращаясь к Захарию, Остен встал, и начал прохаживаться перед сидящими. — Миор специально пригласил нас сюда, чтобы тебя ничего не отвлекало от того, что нам надо тебе сказать.

Захарий понимающе кивнул.

— На этих двух уровнях, — продолжил Остен, — тебе предстоит многое увидеть и осознать. Тебе предстоит навсегда отбросить в сторону все оставшиеся человеческие понятия и чувства, осталось до конца понять, что такое зло и справедливость, что такое страх, и наказание за содеянное.

— Тебе нужно будет перешагнуть через все устоявшиеся понятия, стать суровым, но справедливым, — добавил Миор.

— Я готов! — сказал Захарий. — Вы ведь тоже такие!

— Конечно, наше дело не подразумевает иного. Мы созданы такими изначально, как, впрочем, и ты. Дело наше и есть смысл нашего существования, и по-другому нельзя.

— Я понимаю все, о чем ты говоришь, — отвечал Захарий.

— Я иного и не ожидал! — Миор тоже встал.

— Вам, — обратился он, к продолжавшим сидеть Таруану и Клодию, — надлежит немедленно отбыть по своим делам. Свое дело вы сделали хорошо, и мы выражаем вам благодарность.

Они поклонились, и попрощавшись, пошли к лестнице. Вскоре их шаги стихли.

— С седьмого уровня с нами пойдет Марон, а на восьмом уровне присоединится и сам Морт. — обратился Миор к Захарию, молча сидевшему в кресле.

Тот знаком показал, что все понял.

— Силы и знания, которые тебе предстоит получить, могут дать только Владыки, — сказал Остен. — Не все можно знать и видеть обращенным. Мы их не прогнали, просто так положено, таков Закон.

— Расскажете, о чем он? — Захарий вопросительно посмотрел на Миора и Остена.

— По дороге кое-что расскажем, но основное знание получишь только от Него, — ответил Остен.

Захарий быстро встал:

— Я готов идти!

— Прекрасно. Тогда в путь!

— Далеко вход?

— Да прямо здесь, — улыбнулся Остен, — там, посмотри слева!

Захарий пошел вперед и увидел, что сбоку от лестницы есть еще одно помещение, с широким колодцем посередине.

Глава 15

Переместившись, они оказались большом зале, ярко освещенном множеством огней. В дальнем его конце, вокруг огромного стола, стояли мягкие кресла, на которых сидело несколько человеческих фигур, окруженных множеством самых разнообразных девилов. При появлении Захария, Остена и Миора, все разом повернулись в их сторону.

— Приветствую вас, друзья, вот и вы! — один из сидящих встал, и быстро пошел им навстречу.

Это был достаточно немолодой, немного ниже среднего роста, полный человек. Лицо его несколько напоминало маску, казавшись словно вырезаным из дерева. Они раскланялись, и он пригласил их следовать за собой. Стоявшие вокруг девилы почтительно отвешивали поклоны, расступаясь перед ними. Второй сидящий тоже встал со своего места, и теперь ожидал их с широкой улыбкой. Он был очень высок, худощав, и носил длинные черно- бардовые одежды, расшитые золотом.

— Вот, представляю, — Остен встал рядом с ними, — Это и есть наш Захарий!

— Еще раз приветствую! — громко произнес первый из встречавших. — Я Лоцен!

— Приветствую тебя! — ответил Захарий.

— А это Марон! — представил второго Миор.

Захарий поклонился:

— Приветствую тебя, Марон!

Тот приветственно поднял руку:

— Присаживайтесь, друзья! — он отодвинул кресло рядом с собой, приглашая Захария.

Вскоре все расселись, и несколько минут смотрели на Захария, который, однако, не ощущал никакого давления под их любопытными взглядами. Он с интересом осмотрел богато украшенный зал, так не похожий на все, виденное им ранее. Везде стояли статуи, изображающие людей и девилов, блестел отполированный пол из красного мрамора. На стенах висели ковры и гобелены, а на высоченном потолке была выложена причудливая мозаика. Стоявшие вокруг девилы тоже несколько отличались от своих собратьев на других уровнях. Выглядели они очень грозно и внушительно, чувствовалось, какая неукротимая сила и энергия сосредоточена в их могучих телах.

— Нравится мой дворец? — видя его интерес, спросил Захария Лоцен.

— Да, замечательно!

— Мне тоже так кажется! Я отдал немало времени на обустройство этого места, согласно своим вкусам. На самом деле, это огромная многоуровневая пещера, сделанная в скале. А сам уровень представляет собой полный хаос, где на каждом шагу, попавшую сюда аору, ожидают самые страшные мучения и лютая смерть

— Смерть…, - проговорил Захарий, — сюда попадают убийцы? Каждому свое?

— Прекрасно! — сидевший рядом Марон даже хлопнул рукой по столу. — Сам догадался! Этого никто не говорил, внушению ты не поддаешься, значит учение шло, и идет в верном направлении!

— Да, я уже начинаю разбираться кое в чем, — ответил Захарий.

— Это то, что и требовалось, — сказал Марон. — Общая картина тебе ясна, и знания твои немалые, хотя это и небольшая часть, откроющегося тебе в скорости. А сейчас тебе предстоит увидеть и понять муки человеческие, порожденные именно этими самыми людьми, в их земной жизни. Здесь нет заблудших душ, а есть те, кто совершал насилие по собственной воле, из-за корыстных побуждений, кто испытывал при этом удовольствие, изгоняя жалость. Теперь им воздается сполна, и наши девилы тоже испытывают немало удовольствия, кромсая и низвергая этих вонючек!

Все вокруг одобрительно закивали головами.

— Мне нравится все, что происходит здесь, на уровнях. Я уже не раз об этом говорил, но могу повторять вновь и вновь, потому что это чувство только укрепляется, — сказал Захарий. — Здесь творится высшая справедливость, и ее неотвратимость и суровость, причем строго вымеренная для каждого, это ли не есть благо? Здесь теперь мой дом, я чувствую свою сопричастность к происходящему, хотя еще не понимаю своего предназначения. Но чувство это дает мне силы и уверенность, что я не окажусь лишним в этом великом деле.

Одобрительный гул со всех сторон был ему ответом.

— Отлично! — кивнул Марон. — Мы здесь, и так все старые друзья, а обрести друга заново приятно вдвойне! Скоро ты поймешь, о чем я говорю, и истина эта не станет для тебя ударом.

— Эльстрат научил меня молчать, и не лезть вперед с вопросами, — улыбнулся Захарий, — ответы ведь все равно приходят, когда им положено, а не раньше.

— Эльстрат молодец, — сказал Марон с утвердительным жестом, — вы с ним действительно подошли друг к другу.

— Ты готов к продолжению своего похода? — спросил Захария Лоцен, пристально глядя ему в глаза..

— Я теперь постоянно ко всему готов! — с улыбкой отозвался тот.

— Здесь тебе предстоит не только созерцать, но научиться самому наказывать грешников, не смотря на пол, возраст, или еще что-либо, что может пробудить в тебе еще оставшееся человеческое чувство. Наказывать без всякой пощады, со всей строгостью, которую все эти людские аоры заслужили своими деяниями.

— Можете не сомневаться, — прищурил Захарий один глаз, — у меня получится!

Это было произнесено таким тоном, что присутствующие посмотрели на него с некоторым изумлением.

— Тогда, нам и не стоит здесь задерживаться! — Марон поднялся со своего места. — Мы выйдем втроем, а Миор и Лоцен присоединятся позже.

После этих слов все встали, и в зал наполнился гулом множества голосов. Девилы выстроились в длинную шеренгу, и Марон с Остеном стали прохаживаться перед ними, иногда что-то спрашивая у некоторых из них. Лоцен в это время показывал Захарию скульптуры, рассказывая их историю. Через полчаса, Марон, Остен и Захарий, попрощавшись с остальными, и взяв с собой двух дюжих девилов, направились к выходу. Миновав небольшую комнату, они пошли по длинному темному тоннелю, ведущему на поверхность. Захарий шел немного позади девилов, освещавших путь большими факелами, с интересом их разглядывая. Они были большого роста, с мощными конечностями, покрытыми длинными костяными шипами, выраставшими из их бугристой, коричневой кожи. На одном был накинут яркий желтый плащ, второй был просто опоясан широким ремнем, и на спине у него росли крылья. Первый был вооружен большим зазубренным мечом, а у другого в руке, помимо факела, была раздвоенная пика.

— Это Дорф и Миоген, — негромко сказал Захарию идущий рядом Марон. — У Лоцена сегодня как раз был на отдаче энергии четыреста третий легион, ты их видел, и эти двое подошли нам больше всех.

Захарий кивнул в ответ. Когда тоннель закончился, они вышли на открытое пространство, однако тьма, окутывавшая их внутри скалы, так и не рассеялась.

— Здесь вечная ночь, — сказал Остен, — есть только костры, факелы, и вспышки вулкана.

Едва он это произнес, словно в ответ, раздался, подобный громовому, мощный глухой раскат, и все вокруг озарилось багровым светом. Захарий увидел вдалеке столб огня, взметнувшийся ввысь, и большую гору, из которого, он, собственно и поднимался. У ее подножия виднелся огромный город. Они стояли на выступе скалы, на большой, довольно ровной площадке. Все пространство внизу было покрыто высокими деревьями, растущими даже на склонах. Постоянный шум ветра, вкупе с темнотой, и всполохами огня, дополняли мрачную атмосферу происходящего.

— Все, кто очутился здесь, — продолжал Остен, — заслужили это самыми страшными преступлениями. Это убийство, самоубийство, насилие. Теперь они сами стали объектами для нападения, и здесь каждый из них, снова и снова, день за днем, подвергается мукам смерти. Сейчас мы пойдем через весь лес, и будем разить каждого, встретившегося на пути.

Захарий только кивнул головой. Очередная огненная вспышка озарила все вокруг, и теперь он увидел, что среди деревьев и скал прячутся люди, тщетно пытающиеся казаться как можно незаметнее. Мгновенно очутившись возле ближайших из них, Дорф и Миоген, короткими точными ударами своего оружия расправились с целой группой аор.

— Пока у тебя нет меча, — сказал подошедший вплотную к Захарию Марон, — надо уничтожать их другими способами.

— Как это? — на этот раз Захарий был удивлен.

— Силой мысли. — Марон положил руку ему на плечо. — Это единственная реальная сила, друг мой. Все, что есть, и здесь, и в других мирах, создано мыслью, и ей же может быть уничтожено. Вот смотри!

Он указал на одно из деревьев, из за которого сразу появилась человеческая фигура. Это был темнокожий мужчина, одетый в дорогой белый халат и чалму.

— Он прятался там, и конечно, не хочет идти, — объяснял Марон, — но я этого хочу, и остальное уже не важно.

Внезапно человек резко остановился, и начал буквально рвать зубами свою левую руку.

— А теперь так! — Марон указал на большой камень, невдалеке от них.

Человек снял с себя чалму, и быстро разбежавшись, разбил себе об него голову.

— Понятно? — спросил Марон.

— Вполне, — ответил Захарий. — пример наглядный.

— Способов масса, и любой из них, друг мой, даже самый изощренный, ничему не противоречит. — Марон посмотрел ему в глаза. — И помни, что твое желание — твоя сила. Это есть главное, что приносит плоды…Сейчас мы устроим здесь настоящую бурю. Смотри вперед, слушай себя, остальное придет само…ну, ты готов?

— Готов! — Захарий вглядывался в темноту.

— Тогда вперед!

Они устремились вниз, и девилы оказались теперь немного позади. Захарий видел, что их факелы, ярко освещавшие все вокруг, не только не тухнут от ветра, но горят ровно и уверенно, будто заключенные в невидимый стеклянный колпак… Однако вскоре происходящее вокруг настолько увлекло его, что эти мелочи он совсем перестал замечать.

Глава 16

Они вихрем неслись вниз по склону. Захарий не мог и предположить, насколько легко у него будет получаться такое передвижение. Он видел, как это некогда проделывал Изермон, но оказалось, что и сам способен не только сжимать пространство, но действовать при этом решительно и четко. Присутствие рядом двух могущественных Владык, несомненно, тоже играло свою роль, добавляя ему уверенности и сил. Они неслись не разбирая пути, проносясь сквозь вековые сосны и могучие каменные валуны, которые буквально растворялись перед ними. Одновременно Захарий выхватывал взглядом фигурки людей, в ужасе бежавшие в разные стороны, сразу полностью подчиняя их своей воле. Некоторые падали, начиная на ходу терять конечности, другие загорались, превращаясь в пылающий факел, третьих он мгновенно лишал сил, и они мгновенно разлагались, оставляя после себя лишь скелет. Крики и вопли оглашали весь лес, но для вошедшего в кураж Захария не было музыки, слаще этой. Он даже не заметил, как они шквалом вылетели из леса, и город, казавшийся таким далеким, теперь лежал всего лишь в нескольких километрах от них. Каменные стены, местами разрушенные, опоясывали его полукольцом, и только часть, обращенная к горе, была полностью открыта. Внезапно голос Марона резко прорвался через шум и неистовство происходящего:

— Захарий!

Он оглянулся. Его спутники стояли позади, Захарий в пылу даже не заметил их остановки.

— Что?!

— Подожди немного!

Захарий быстро вернулся, но его глаза по-прежнему сверкали.

— Прекрасно! — Марон и Остен были явно довольны. — Это лучше, чем можно было даже ожидать.

— Я же говорил! — Захарий улыбнулся.

— Что ты почувствовал?

— Силу и страсть!

Слова вырвались у Захария почти самопроизвольно, но иного ответа у него и не было.

— Все не зря! — воскликнул Марон. — Теперь уж совсем не зря, Слава Повелителю!

Захарий недоуменно переводил взгляд с одного на другого.

Марон и Остен переглянулись.

— Ты и нужен был таким, друг мой, — начал Марон, — совсем скоро ты узнаешь, кто ты, и свое предназначение. Но самое главное, это твоя уверенность и увлеченность происходящим. Силу дать можно, а вот страсть, именно неудержимую страсть во всем, что делаешь, можно только иметь изначально. Она должна быть вложена в каждую частичку ею обладающего, и перед таким сочетанием силы и страсти ничто не устоит. Я уже говорил, что мы не можем видеть тебя насквозь, но мы видим твои дела, слышим твои слова. А здесь, как ты и сам давно понял, нет лжи и лицемерия. Все чувства в истинном мире однозначны, и в этом его несравненная чистая красота!

— Мы видим тебя таким, каким и надеялись увидеть, — добавил Остен, — и я думаю, что это еще далеко не все!

— Я рад, что оправдываю ожидания, — Захарию были приятны их слова, — мое служение уже началось, и я сам чувствую, что все вокруг мое, что я создан для этого.

— Ну тогда пойдем в город, — с улыбкой произнес Марон, — только немного помедленнее, я тебе про него пока расскажу.

И они пошли по равнине, расстилавшейся между крепостными стенами, и окружавшими город лесами.

— Город этот называется Осгилот, — говорил Марон, — создан он конечно не для жизни в нем, а ровно наоборот. Каждый закоулок, каждый дом, или дорога, таит в себе смертельный ужас и смертельные испытания для попадающих туда аор. Но деваться им некуда, и это создает особую обстановку абсолютной безнадежности и страха. Иногда их толпой буквально припирают к стене, и тогда девилы устраивают настоящую бойню. Иногда через часть, не огороженную стеной, на всех обитателей сходит масса лавы с вулкана, сжигая их всех, и погребая под собой. Они бьются там, задыхаясь снова и снова.

— Да, — задумчиво сказал Захарий, — это действительно может у кого угодно из людей отвадить охоту вести жизнь, приводящую впоследствии в такие места.

— Возвратов действительно не было, — засмеялся Остен, — иногда возвращаются на первые уровни, но чтобы попавший сюда вышел снова на землю и вернулся к нам?! Нет, что-что, а чистилище, для каждой аоры, бывает только раз.

— Насколько город реален? — вдруг спросил Захарий.

— Настолько, насколько необходимо. — Марон хитро посмотрел на него. — Здесь вообще реально только то, что является неотъемлемой частью каждого уровня в отдельности, или панеона в целом… На остальное можно не обращать внимания… а что про это говорил Эльстрат?

— Практически ничего.

— Понимаешь, — продолжил Марон, — реальны мы, наши девилы, реальны все аоры, находящиеся на уровне. Все остальное, кроме мест перехода, и дворцов Владык является только необходимой частью самого уровня, оно есть, и его нет одновременно.

— Для нас, есть и нет, — сказал Захарий, — а для пребывающих на уровне грешников это все полная реальность?

— Да. Ты смог не замечать сейчас мешающие тебе деревья, до этого уже у тебя получалось не обращать внимание на расстояния и отдаленность нужного объекта. Так что, осталось только изменить сознание, сделав его абсолютным, и объекты просто видимые, и объекты, действительно реальные, больше не введут тебя в сомнение.

Тем временем они подошли к огромной прорехе в стене, которая играла роль ворот, и пройдя сквозь нее, вошли в город. Потрясала полная разруха, тьма, озаряемая только вспышками огня, и одновременно, какая-то торжественность этого места, сходная с чувством, возникающим при посещении кладбища, где торжество и реальность смерти возведено в абсолют. Однако, в это же время, Захарий чувствовал, что город буквально наводнен людьми. Пройдя по большой улице, видимо идущей через весь город, они довольно скоро свернули в сторону, следуя теперь за Дорфом и Миогеном, уверенно ориентировавшимися в хитросплетении узких боковых улиц Осгилота.

— Всех согнали на другой конец города, — сказал Остен, видя, что Захарий находился в некотором замешательстве, чувствуя, но не видя людей, — скоро пойдет лавина!

— Ух! — Захарий посмотрел на своих спутников. — А мы как же?!

— А для нас ее нет, — серьезно ответил Остен.

— Но чтобы сразу не устраивать тебе такой экзамен, как вхождение в огонь, — обернувшись, сказал Марон, идущий немного впереди, — мы посмотрим все действо с караульной башни.

Захарий кивнул, и дальше все шли молча. Остановились они перед высоким строением, не имеющим, однако, даже никакого намека на вход, и только сверху виднелось нечто вроде смотровой площадки. Захарий вопросительно посмотрел на Владык.

— Башня запечатана, — сказал Марон, — там можно очутиться, только если знать, что находится внутри.

— Она действительно реальна! — воскликнул Захарий, подойдя к сооружению вплотную, и приложив к стене руки.

— Конечно, ведь внутри нее проход на восьмой уровень, — ответил Остен. — Так что, сейчас держись за меня,

Захарий взял протянутую руку, и они вместе переместились в башню, причем, в самую верхнюю ее часть. Когда он глянул вниз, у него захватило дух. Высота сооружения, казавшегося снаружи не очень высоким, теперь потрясала, и Осгилот раскинулся перед ним, как на ладони. Он увидел несметную толпу народа, стоящую на гигантской площади, на противоположном от них конце города. Все лица были обращены к горе, от которой уже шла мелкая вибрация. Захарий увидел также множество вооруженных девилов, рядами стоящих вдоль всей толпы. Ударами оружия они загоняли назад некоторых выбивавшихся из общей массы людей, но делали это аккуратно, почти не причиняя им вреда. Да это было и не нужно, ведь их ждало гораздо более суровое испытание, чем даже самая мученическая очередная смерть. Рядом с Захарием встали Марон и Остен. Сопровождающие их девилы спустились вниз по узкой винтовой лестнице в середине караульной площадки, и больше не появлялись. Внезапно раздался тяжелый удар, и из жерла вулкана вырвался столб пламени, высоко взметнувшийся ввысь. В следующий момент, от мощного взрыва верхушка горы разлетелась в разные стороны, и огромный поток красной лавы, выплескивающейся изнутри, быстро устремился на город. Люди закричали, многие падали ничком на землю, другие закрывали лица руками, но сдерживаемые неведомой силой, даже не пытались бежать. За несколько минут лава накрыла их и большую часть города, остановившись не так и далеко от башни, где стоял Захарий со спутниками. Огненная масса начала быстро охлаждаться, и наконец застыла, превратившись для погребенных под ней в настоящий саркофаг.

— Вот видишь! — стоявший рядом Марон положил руку ему на плечо. — Возмездие всегда настигает заслуживших его. В этом состоит великая правда бытия, и неважно, в каком мире находится душа — оно найдет ее везде.

— А как же девилы внизу? — спросил Захарий, вглядываясь в темноту, вновь окутавшую город.

— Они созданы для этого, и никакой огонь им не страшен. Они и под застывшей лавой, превратившейся в камень, неплохо справляются со своими обязанностями. Наоборот, чем больше страданий и боли испытывают их подопечные, тем им самим лучше, тем больше энергии они могут взять себе. Ведь и у них нет как таковой физической оболочки, как нет, на самом деле, ее и у нас, поэтому ни сгореть, ни утонуть, ни умереть, они не могут. А попавшие сюда презренные душонки не представляют себя иначе, кроме как в привычном своем физическом обличии, поэтому боль и муки для них — самые настоящие.

— Я все же никак не пойму, — задумчиво произнес Захарий, возвращаясь к так давно волнующему его вопросу, — как смог развоплотиться я? Эльстрат так и не сказал мне ничего вразумительного, а сам я почти не почувствовал разницы между земным, и нынешним своим состоянием. Кроме конечно, всяких перемещений, отсутствия голода, сна, и взаимодействия с энергией. Только сейчас, попав сюда и общаясь с вами, я начинаю кое-что постигать.

— Так и должно было быть, — ответил Марон, смотря куда-то наверх, — постигнуть такие вещи сразу ты не можешь, да и никто не может. Двигаться в познании необходимо поэтапно, от малого к большему. А развоплощаться тебе и не требовалось, твоя сущность в том, что ты, сам того пока не замечая, можешь легко превращать свое физическое тело в астральное, оставаясь при этом самим собой. И не только для самого себя, но и для всех остальных. Я не очень непонятно выразился?

— Я все понимаю, — медленно сказал Захарий, — но Эльстрат как раз говорил о чем-то таком, вот только он называл некие имена… Неужели меняется обустройство этого мира?

— Нет, — вмешался Остен, в то время, как Марон как-то странно улыбался, — обустройство меняться не может. Этот мир идеален, он создан ровно так, как и был задуман. Но раз имена прозвучали, значит так оно и есть.

Тут снова заговорил Марон:

— Сейчас мы пойдем дальше вниз, и там, ты наконец получишь полноценный ответ на этот, и многие другие свои вопросы.

— Неужели я дождался?! — Захарий с улыбкой смотрел на них.

— Да!

Глава 17

Вулкан успокоился, и снова начал ритмично выбрасывать из себя сгустки пламени, освещавшие все вокруг. Стих ветер, и теперь ничто не нарушало жуткой тишины, повисшей над мертвым городом. И только где-то далеко в лесах, где девилы занимались привычным делом, слышались истошные крики. Марон, Остен и Захарий, спустившись глубоко вниз башни, наконец дошли до конца лестницы, которая резко обрывалась перед черной бездной. Один за другим они соскакивали с нее, и беззвучно исчезали в темноте.

Восьмой уровень встретил их светом пламени, проникающем в помещение, в котором они теперь оказались, через широкие круглые окна. Захарий посмотрел наверх, и не увидел ничего, кроме зияющей пустоты над собой. Ему показалось, будто они так и находились в той самой башне, просто теперь достигнув ее дна, расположенного уже на другом уровне. Владыки уже подходили к выходу, и Захарий услышал слова Остена:

— Да, будет сегодня дело!

— Наверняка почти все уже здесь. — отвечал Марон. — Ступай вперед, пускай готовят Сход, а мы скоро придем… Захарий!

— Да!

— Пойдем, что ты там стоишь?!

И они, почти боком преодолев узкий проход, вышли наружу. Захарий последовал за ними, и сейчас же попал в царство огня, который был здесь везде. Он оказался на обломках какого-то древнего сооружения, уже почти сравнявшегося с землей. Кругом горели костры и факелы. Немного поодаль протекала узкая речка с темной водой, какого-то неестественного цвета. Вдоль нее стояли огромные котлы, в огонь под которыми, девилы без устали подбрасывали все новое и новое топливо. В котлах неистово кипела какая-то жидкость, и Захарий увидел, что периодически огромные девилы с могучими крыльями, бросают в нее с высоты тела людей. Еще дальше он рассмотрел гигантские жаровни, также наполненные людьми. Девилы летали сверху, и большими трезубцами переворачивали их на раскаленной поверхности, как добрая хозяйка переворачивает на сковороде жарящуюся рыбу. Этим же своим инструментом они ловко подцепляли все новых и новых людей, вылавливая их прямо из реки. Захарий еще долго мог бы не отрываясь смотреть на все происходящее, но подошедший Марон, мягко положив руку ему на плечо, увлек его за собой.

— Ты скоро здесь все увидишь, друг мой, — сказал он, — но сначала тебе надо познакомиться с Владыками, и всеми остальными, ожидающими нас здесь.

— Будет Большой Сход, про который ты говорил?

— Да, Остен уже пошел туда, но и мы ждать себя не заставим.

— Кто заточен на этом уровне, Марон?

— О! Здесь находится последняя грязь человеческая. Здесь предатели, обманувшие доверившихся, укравшие последнее, насильники над детьми, лжесвидетели, и еще много кого. Для каждого из них здесь свое чистилище, и своя пытка, и вырваться отсюда, ох как нелегко! Ну, а мы, собственно, пришли!

Он указал на светящуюся арку между двумя могучими сухими дубами.

— Это вход!

Прежде чем пройти туда, Захарий зашел за деревья с другой стороны, и убедившись, что там действительно ничего нет, что ему это не показалось, вернулся к ожидавшему его Марону.

— Светящаяся арка меняет пространство и ход времени, — сказал тот, видя вопрос в глазах приближающегося Захария, — здесь она служит входом во дворец Владык, а на других уровнях, избранный может сам открывать такую для быстрого перемещения между ними.

— Вот, Эльстрат! — Захарий с улыбкой покачал головой. — Много чего говорил, а об этом даже не обмолвился!

— Эльстрат не может в полной мере пользоваться такими переходами. Это требует колоссальных сил, которых ни у него, ни у кого-либо из развоплощенных, просто нет. Даже далеко не все девилы могут открыть переход, только самые могучие из них. Их немало, но совсем не большинство. А такие, как Эльстрат, могут видеть открытую арку, проходить через нее, и не более. Но ты сам, уже один раз проходил, вспомни!

Захарий задумался, но на память ничего такого не приходило.

— Переход сюда с Земли! — напомнил ему Марон.

Захарий изумленно посмотрел на него:

— Так ведь там был только Эльстрат, и я! Как же тогда она открылась?!

— Твоему другу Морт дал медальон, им он и открыл переход.

— А там не было никакой арки!

Марон с улыбкой похлопал его по руке:

— Так ты был тогда больше человеком, а обычный глаз не видит ее свечения. Эльстрат наверняка провел на земле черту, чтобы ты точно попал в ее проем.

— Да, действительно, так оно и было! — Захарию были приятны эти воспоминания.

— Ну вот, а теперь, когда и с этим разобрались, приглашаю тебя идти первым.

Захарий поклонился показывая, что принимает это приглашение, и решительно шагнул, в светящийся бледно-оранжевым светом, переход. Марон тут же последовал за ним, и они почти одновременно оказались в небольшом квадратном помещении, полностью отделанным красным гранитом, в противоположном конце которого начинался освещенный коридор. Потом они долго шли по нему, и их шаги гулко звучали в его каменных сводах. Свет лился сверху, где вдоль стен шел желоб, наполненный густой жидкостью, от которой и исходило свечение. Захарий шел вслед за Мароном, не задавая вопросов, и стараясь сосредоточиться, в ожидании предстоящих событий. Он чувствовал, что сейчас ему будут открыты многие тайны, так волновавшие его, и о которых так неясно, загадками, всегда говорил Эльстрат. Впрочем, само название Большой Сход, достаточно емко говорило за себя, предполагая нечто грандиозное и торжественное. Однако действительность превзошла его ожидания. Коридор, резко повернув направо, вдруг неожиданно кончился, и Захарий оказался в поистине невиданных размеров шикарном зале.

— Теперь немного подожди! — Марон остановил его, и быстро пошел вдоль левой стены, где вскоре исчез в дверном проеме.

Но Захарий не скучал, потому что увиденное полностью захватило его, потрясая воображение. Стены, выложенные попеременно черным и красным камнем, были украшены изысканным орнаментом и лепниной. Потолок, не менее двадцати метров высотой, представлял собой черный свод, сплошь расписанный золотом. Ровно посередине него ярко горела огромная звезда, полностью сделанная из золота и драгоценных камней, и увенчанная невероятным багровым рубином. Вдоль стен стояли скульптуры, изображающие девилов, драконов, суккубов. Желоба со светящейся жидкостью, идущие вдоль коридора, расходились здесь в разные стороны, много раз обвивались вдоль стен, и наконец соединялись вместе около самой вершины купола. Посередине зала стояли двадцать две огромные золотые статуи, в которых Захарий узнал уже знакомых ему Марона, Миора, Лоция и Остена. Другие изображали остальных шестерых Князей — Владык, и еще двенадцать, неизвестные пока Захарию фигуры. Он насчитал тридцать шикарных кресел, стоящих полукругом перед одним единственным, обращенным к ним лицевой стороной.

Внезапно из проема, где исчез Марон, послышался шум, и перед Захарием стала разворачиваться еще более фантастическая картина.

Глава 18

Сначала из распахнувшихся дверей начали выходить девилы в одинаковых бардовых одеждах, с золотыми трезубцами в руках. Они вставали вдоль стен на равном расстоянии друг от друга. Вслед за ними появились шесть человек в одинаковых коричневых плащах. Захарий немедленно узнал Эльстрата, Клодия, Таурона, и Изермона. Остальных он никогда не видел, но помнил, что это должны быть Конрат и Веригон. Они поочередно подходили к нему, так и стоящему у стены, рядом с входом в коридор, и приветствовали низким учтивым поклоном. Затем пятеро сели на первые по порядку кресла в ряду, но одно место между Конратом и Таруаном осталось не занято. Эльстрат, которому оно и предназначалось, подошел к Захарию последним, и взяв его за руку, увлек за собой. Он вывел его на середину зала, и подвел к тому самому, отдельно стоящему перед всеми остальными, креслу.

— Это для тебя! — негромко произнес Эльстрат. — Но не торопись садиться, пока не прибудет последний из князей.

Он улыбнулся, и так же медленно и торжественно, как и остальные, прошел к своему месту. Едва он сел, как из дверей начали выходить новые участники церемонии. Это были высокие фигуры, одетые торжественно и богато. На голове у каждого светился золотой обруч, украшенный посередине бриллиантовой звездой, со всполохами пламени между лучей. Каждый из них не походил внешним обликом ни на кого, из виданных Захарием ранее, особым образом сочетая черты человека, девила, и третьей сущности, исходящей, казалось, из самой природы. При их появлении стоящие вдоль стен девилы глухо и медленно запели на сложном непонятном языке, и все вместе это сливалось в один монотонный мотив. Но прежде чем первый из них подошел к Захарию, из двери вышел высокий человек, с тонкими чертами лица, одетый в иссиня-черный костюм, наполовину скрытый под длинным плащом, накинутым на плечи. Он обогнал неспешно идущих гостей, и первым подошел к Захарию.

— Приветствую тебя, друг мой! — негромко произнес он, — Я Морт.

Захарий склонил голову.

— Я представлю тебе гостей, — продолжил тот, — иначе тебе будет не мудрено запутаться.

— Я вообще слабо понимаю пока, что происходит, — тихо сказал Захарий ему на ухо.

Морт улыбнулся:

— Еще немного, и все встанет на свои места, потерпи. А пока просто смотри и запоминай!

Тем временем, первый из череды гостей подошел к ним.

— Это Ягел, — представил его Морт, — Верховный князь подземной и надземной жизни. Насекомые и животные, обитающие там, подчиняются ему, и охраняются его силой.

Захарий поклонился. Ягел, кожей и ее цветом похожий на земляного червя и змея одновременно, ответил приветствием, отданным левой рукой… Морт указал ему на кресло, стоящее первым с конца, противоположного тому, где уже сидели шестеро гостей.

— Это Мамм, — Морт уже представлял следующего подошедшего, — повелитель денег и золота.

Высокий худой Мамм раскланялся с Захарием, и занял место рядом с Ягелом.

— Познакомься, это Астор! — Морт назвал очередного гостя. — Ему принадлежат аоры обвинителей, предателей и себялюбцев.

Пока Астор занимал свое место, Захарий тихо шепнул Морту:

— Как это — принадлежат?

— Ну должен же их кто-то искушать, прежде чем они падут, — так же тихо сказал тот, — мы же аоры не просто так заполучаем, а через миллионы сущностей, которыми руководят их Верховные Князья. Каждый занят своим делом, каждому необходима энергия, вот они и зарабатывают ее себе, привлекая люд, готовый пасть. Верховные раздают им энергию, получаемую от ее носителя на земле, а девилы, впоследствии, приводят саму аору сюда к нам, в Панеон, где она и продолжает свое существование.

— Теперь понял, — ответил Захарий.

Морт улыбнулся.

— Вот встречай, это Бенфегон, хозяин удачи и временного счастья человеческого, — представил он следующего гостя.

Тот поздоровался с Захарием, и занял четвертое кресло. Далее прошли — Даг, сущность с чешуйчатой кожей и перепонками между пальцев, хозяин обитателей морских, Нарзия — княжна с головой козлицы, держащая в своих руках всю грешную любовь мира, Тавиль — повелитель и зачинатель войн, Катул — могучий повелитель злобы и подлости, Нар-Хотеп — особо представленный Захарию, угрюмый хозяин ночи, магии и колдунов, Рельех — покровитель власти людей над себе подобными, Идра — царица ветра и гроз, и наконец последним шел Соттог, полностью укутанный в черный плащ с капюшоном.

— Соттог, — прозвучало внутри у Захария его беззвучное представление, — рад видеть тебя таким!

— Приветствую тебя, Соттог! — с поклоном ответил Захарий. — Прошу занять свое место.

— Соттог верховный повелитель смерти, — произнес стоящий рядом Морт, — у него нет плоти, потому говорит он через сознание. Он, конечно, может придать себе любой облик, но какой смысл? С ним ты будешь видеться чаще, чем с остальными, он великий орм, могущий всегда видеть Его.

— Кто это — орм?

— Орм это бесплотная энергия, сущность, не имеющая физических границ. Орм не нуждается в энергии, потому что он сам и есть энергия! Он только переносит то, что забирает у других.

Захарий резко обернулся с широко раскрытыми глазами:

— Эльстрат никогда не говорил такого, он…

— Эльстрат не может говорить о подобных вещах, — прервал его Морт, — его дело, это люди и молодые аоры. Он высший дух, но всего лишь дух. Его дом — Панеон, а дом высших сущностей — все вокруг.

— Ормов много, Морт?

— Двое, — ответил тот с улыбкой.

— А кто второй?

— Я!

Захарий вздрогнув, еще раз посмотрел на своего собеседника, но тот, предвидя очередной поток вопросов, указал Захарию пальцем за его спину. Там из двери уже появились последние из приглашенных.

— Смотри на них внимательно, запоминай, — сказал Морт, — на все свои вопросы ответы постепенно получишь, всему свое время, друг мой.

Между тем, первый из вновь вошедших, одетый во все черное с белым, подошел к ним.

— Это Варзис, — представил его Морт, — хозяин начального уровня.

Захарий поклонился, и Варзис, легонько хлопнув его по плечу, прошел на свое место, сев с другой стороны ряда, рядом с Таруаном.

— Варзис, как ты знаешь, — продолжил Морт, — управляет беспредельным первым уровнем. Значимость его трудно переоценить, хотя вырабатываемая там энергия, например, в разы слабее энергии последних трех уровней. Но и количество аор там несравнимо больше, а это уже готовый свежий материал для последующих пополнений более глубоких мест.

Следующим был Нерат, одетый в темно-зеленый костюм с желтыми накладками, потом Сикс, весь в фиолетовом с серебром. Они приветствовали Захария, и заняли следующие свободные кресла. Потом настал черед Остена, который приветливо подмигнул, встретившись с Захарием взглядом. После него Захарий познакомился с Дерионом, одетым в красивейшие алые одежды, сплошь покрытые затейливыми вензелями. Потом настал черед Миора, уже знакомого хозяина шестого уровня, после него был упитанный Лоцен, со своим непроницаемым лицом, и наконец, строгий Варлан, который был здесь в роли хозяина. Он раскланялся со стоящим посреди залы Захарием, и занял одно, из оставшихся свободными, трех кресел. Последним из дверей вышел Марон, и они плавно затворились за его спиной. Марон встал слева от Захария, который оказался теперь между двумя Великими Владыками. Затем, следуя их примеру, Захарий повернулся к сидящим немного боком, и тотчас стоящие вдоль стен девилы загудели на несколько тонов выше. Откуда-то сверху раздался еще один протяжный звук, напоминающий горн. Владыки подняли кверху обе руки, и Морт, неожиданно громким голосом, заглушающим все вокруг, и исходящим, казалось, разом со всех сторон, торжественно произнес:

— Я еще раз приветствую всех собравшихся от имени Повелителя, от своего имени, от имени вернувшегося к нам нашего друга, и объявляю Великий Сход!

Тотчас девилы разом ударили об пол древками своих трезубцев, заставив содрогнуться каменные стены.

— Причина Схода известна всем, кроме его непосредственного виновника. Сегодня мы снова принимаем к себе, принимаем в наш узкий круг избранного. Он был создан самим Повелителем, создан для служения Ему, для подчеркивания его неизбывной силы и власти для всех живых людей наверху.

— Подними руки! — тихо сказал Марон Захарию.

— Мы все знали его как Базиля, — продолжал Морт, — посредством которого Повелитель превносил свои мысли и желания во все сферы, обозримые его Недремлющим Оком. Теперь мы снова приветствуем его! Базиля больше нет, но осталась его воля, преданность и сила, заключенные в новом совершенном образе. Встречаем Захария!

Девилы, стоящие вдоль вдоль стен, три раза прокричали слово «Аздаг», произнесли его и гости, поднявшиеся со своих мест, и одновременно вытянувшие вверх левые руки. Непрерывно затрубил невидимый горн, к которому теперь примешивалось нечто похожее на мерные удары барабана. Морт и Марон, стоящие около Захария, торжественно взяли его за руки, сделали несколько шагов вперед, и он оказался точно под серединой звезды, сияющей под сводом зала.

— Смотри на нее! — громко сказал Морт совершенно потрясенному Захарию.

Глава 19

Девилы быстро застучали трезубцами об пол, и со всем прочим, это придало моменту невероятный накал и торжественность, невозможные, конечно, ни в одном другом месте. И так, доселе ярко горящая звезда, начала постепенно разгораться еще сильнее. Камни, ее составляющие, вспыхивали один за другим, и наконец, когда накал был равен солнцу, и свет сделал невидимым все вокруг, из венчающего звезду рубина, прямо в Захария, ни на секунду не отводящего глаз, ударил тонкий красный луч. Ему показалось, что его голову неожиданно отсекли от тела, и она осталась висеть в воздухе, существуя как единое целое, не утратив, при этом, своих функций. В этот момент все звуки разом стихли, свет больше не ослеплял, снова изливаясь мягко и тепло. Звезда погасла, приняв свой прежний вид. Гости все так же сидели на своих местах, а Морт и Марон, отпустившие руки Захария в момент появления луча, теперь оказались среди них, заняв последние пустующие кресла, что явно указывало на искривление времени, когда прошедшие минуты растянулись в десятки раз. Сам же Захарий изменился кардинально и навсегда. Его привычная одежда, состоящая из сандалий, плаща, и длинной хлопчатой рубахи, перепоясанной витым шнуром, теперь сменилась на черный костюм из плотного материала, с двумя продольными золотыми вставками, и буквой «S», в виде герба вкрапленой на груди. Широкий ремень из чешуйчатой кожи, черный шелковый плащ, с подбоем из золотистого шелка, и высокие сапоги на мощной подошве, довершали картину. Одновременно с внешними изменениями, Захарий изменился и внутренне. Он чувствовал себя так, как чувствует себя каждый, кто вдруг обрел, и понял смысл своего существования. Все разом встало на свои места. Он вспомнил себя прежнего, жившего бывшего задолго до того, как появился Захарий. Вспомнил Базиля, сильного, верного и жестокого, который мучался от того, что не понимает чужих чувств, не способен испытывать их сам, и не может внушить ничего, кроме страха, который страдал от своего внешнего вида, когда люди, при появлении его на земле, иногда просто лишались чувств. Те времена, когда он должен был быть таким, прошли. И развитие человеческого сознания, двигавшегося по пути цивилизации, требовало к себе иного отношения. Он смотрел сейчас на Базиля, как на нечто отдельное от него, ощущая себя только Захарием, новым могучим девилом, к которому просто перешли его прежняя сила, мудрость и верность. Именно это чувствовал он сейчас, а сильнейшая благодарность к Тому, кто сделал это с ним, кто дал ему теперь все, чем только можно обладать, к Тому, кто когда-то привел его в мир, соткав и связав Своей волей воедино мириады энергетических пылинок, эта благодарность перевешивала все, вырастая в одно единственное желание — служить!

Захарий медленно опустился в кресло, стоящее позади него, и обвел взглядом остальных. Все молчали, с интересом наблюдая за мгновенно происходящими с ним изменениями. Они, изначально обладающие безусловным сознанием, и видевшие подобное не раз, прекрасно понимали его состояние, хотя и не могли читать мысли сущности, равной себе, если не по положению, то по происхождению. Захарий же видел их теперь совсем в ином свете. От каждого исходило небольшое свечение, их внешний вид, у многих казавшийся ему прежде не совсем привлекательным, обрел иные черты и значение. Захарий видел теперь мудрость, глубину и благородные черты этих властителей низших чувств человеческих, отметая все остальное, как ненужную шелуху, требующуюся только для создания определенного образа в сознании и глазах встречающихся с ними аорами человеческими. Его поразили глаза Соттога, глаза Владыки Смерти, которые горели теперь двумя точками, хорошо видимыми из-под надвинутого капюшона. Также чувствовался и он весь, представляя собой сжатый воедино сгусток неукротимой черной энергии, готовый впитывать ее вновь и вновь. В этих глазах отражалась вечность, мудрость, и одновременно злоба и ярость человеческая, которыми он питался тысячелетиями… Эти же глаза он увидел и у Морта, представшего теперь в истинном образе Владыки Огня. Человеческая фигура его никуда не исчезла, но Захарий видел, что Морт поддерживает ее только по необходимости, как наиболее удобную по пропорциям, сообразно всему миру Панеона, и из-за схожести ее строения со всеми остальными сущностями, которым менять свой образ было не дано, или воспрещено Большим Законом.

Захарий уже окончательно пришел в себя, и, почувствовав, что пауза несколько затянулась, с легкостью встал с кресла и сделал рукой приветственный знак, обращенный одновременно ко всем присутствующим. Они также поднялись со своих мест, и тотчас все вокруг пришло в движение. Гости стали по очереди подходить к нему, поздравляя, и выражая свое дружеское отношение. Одновременно каждый оставлял ему свой подарок, ценность которого, однако, невозможно описать, исходя из материальных представлений. Соттог, ни говоря ни слова, встал рядом, и положил на небольшой круглый столик предмет, формой напоминающий палец, только полностью сделанный из темного металла, и полый внутри. Венчал его острый изогнутый коготь. Широко разведя руки, он стоял над ним, пока последний из Князей, прикасаясь, и наделяя этот предмет своей грозной силой, не прошел мимо стола. Однако, подошедший первым Катул, вместо этого, передал Захарию странный предмет, искусно вставленный в крупный сапфир.

— Это зуб второй головы Дракона Ашгаэра, покоящегося в Великих Горах, — услышал Захарий его голос, — Дракон рвал этой головой сердце противников. Она вылезала из его пасти в момент, когда он впивался в тело жертвы. Зуб защитит тебя от любых проявлений злобы и ненависти, сразу впиваясь в сердце и аору «душу» выказывающего их, давая тебе возможность заниматься своим делом, не отвлекаясь на пустяки. Физический мир, где тебе предстоит бывать, очень инертен. Мы меняем его, приходя людям в их грезах, но тебе предстоит решать дела, требующие мгновенного вмешательства. А от людей в их мире можно ожидать всего.

— Спасибо, за твой твой подарок, Катул, — сказал Захарий. — Желаю тебе процветания.

Тот улыбнулся, и дружески хлопнув Захария по плечу, пошел к дверям, из которых и появился, и которые теперь снова оказались открыты. Захарий увидел, как стоящий поодаль Морт с удовлетворением кивнул ему, показывая, что он правильно выразил Катулу свое отношение. Следующим был Даг, приложивший к стальному пальцу большую черную жемчужину.

— Ее сила подчинит тебе воду и все жидкости, которые будут рядом с тобой, — сказал он.

Захарий выразил Дагу свою признательность, и тот, подмигнув, направился к выходу. Нарзия, подошедшая следом, с улыбкой дала ему маленький золотой медальон.

— Он даст тебе любовь всех женщин, с какими ты встретишься, — сказала она. — Любовь и подчинение, хотя это одно и то же.

— Спасибо, Царица, — поклонился Захарий, продолжая смотреть ей вслед, пока Нарзия не скрылась за дверями.

— Браво! — не удержался от восклицания Морт.

Тавиль вручил ему кинжал, в черной ручке которого было странное углубление.

— Кинжал Азадор дает владеющему им возможность вызывать склоки и войны между твоими врагами, а в выемку вставишь подарок Катула, который сделает кинжал поистине страшным оружием.

Нар-Хотеп, в свою очередь, приложил к пальцу тонкое золотое кольцо:

— Скажешь мое имя, и все вокруг скроется во тьме, — напутствовал он Захария. — Ночь на время поглотит все, создания из плоти погрузятся в дрему, и горе тому, кто этого не сделает.

Следующим был Мамм, который проделал то же самое со своим кольцом:

— Можешь получить на земле любые деньги, вспомнив мое имя, — сказал он.

Ягел приложил к пальцу всю руку:

— Все животные и насекомые, которые услышат от тебя мое имя, тут же соберуться около тебя, готовые выполнить любое приказание.

Астор тоже вложил в предмет часть своей силы:

— Люди вокруг тебя возненавидят друг друга, готовые на любую подлость и предательство, — сказал он, подмигнув, — имя мое тому залог.

Бенфегон одел ему на шею легкую, словно извивающуюся цепочку, из светлого металла.

— Удача не отвернется от тебя! — он тоже потрепал Захария по плечу.

Идра, проведя пальчиком по стальному когтю шепнула:

— Возденешь руки вверх, скажешь Йеш Шах Аггат, небеса разверзнуться, и молния уничтожит всякого, на кого ты укажешь этим перстом!

Захарий поклонился ей:

— Спасибо, Великая!

Рельех тоже вложил свою лепту:

— Всякий признает твою силу и власть, на кого ты укажешь, произнеся мое имя!

После его ухода к Захарию поочередно подошли шестеро развоплощенных — Конрат, Эльстрат, Таруан, Изермон, Клодий и Веригон. Они учтиво поклонились, и от всех шестерых преподнесли большой перстень с полупрозрачным камнем.

— Это кольцо Рамаля, — сказал Эльстрат, одевая его Захарию на левый безымянный палец, — с ним ты будешь знать все языки, сможешь слышать и посылать мысли, сможешь видеть незнакомые места и легко ориентироваться на них. Прими наш общий дар.

— Спасибо, друзья, — Захарий действительно был растроган, — ваша помощь и мудрость, на протяжении всего этого долгого времени была поистине неоценима для меня. Я знаю, что всегда смогу и впредь рассчитывать на нее.

Когда и они удалились, Захарий остался в зале наедине с Владыками и Соттогом. Девилы вдоль стен застыли, словно превратившись в статуи.

— Захарий, — заговорил Морт, — ритуал твоего посвящения почти завершен. Оставшиеся у тебя вопросы можешь задавать сейчас. Нам осталось провести еще один ритуал, после которого мы пойдем дальше по уровню, и уже после этого тебя примет наш Повелитель.

— Да, Владыка, спасибо. Расскажи мне о моем рождении… как Он создал меня?

— Девилы рождаются из той же пыли, из которой создана Вселенная. Их плоть скрепляется волей созидающего. На это способны только Двое. Тебя создал Повелитель Тьмы, который вложил аору нашего прислужника на земле, в тело, созданное Им Самим. Он стер воспоминания аоры, и сделал все одним целым, неотделимым друг от друга. Сейчас ты потребовался ему в новом виде. Люди не должны сторониться тебя, а наоборот, ты должен стать, и, несомненно, стал, для них привлекателен. На земле ты будешь частью их мира, не вызывая ровно никаких подозрений. Благодаря магическим предметам, ты будешь первым всегда, ведь равного тебе еще не было. Сущность твоя — это сущность Черного девила, облеченного в привычную тебе и людям форму. Попав в новое тело, ты за годы своего взросления полностью привык к нему, не идентифицируя себя с собой прежним даже сейчас, когда все встало на свои места. Этого и добивался Повелитель, однако, тайные его мысли неисповедимы, и возможно, он захочет сказать тебе больше, чем известно даже нам.

— Тогда больше вопросов пока нет. Я готов идти дальше.

— Ну, хорошо, — Морт вышел на середину зала, — теперь подойди сюда.

Захарий встал рядом, а подошедшие следом Владыки образовали вокруг них кольцо, и только Соттог находился немного в стороне. Морт положил руку Захарию на голову, тогда как остальные, вытянув левые руки вперед, запели неведомую протяжную песню.

— Мы вызываем древнюю силу, способную наделять подвергшегося ее воздействию искусством открывать арки перехода, — медленно и торжественно заговорил Морт, — ты сможешь пользоваться ими везде, в любой точке обоих миров.

— Я чувствую жар от твоей ладони, — сказал Захарий.

Морт не ответил, а только присоединился к поющим. Через некоторое время, из их поднятых рук стали вырываться молнии странного сине-зеленого цвета. Становясь все длиннее и длиннее, они сошлись над головой Захария в единый огненный шар, который начал медленно опускаться вниз. И когда ему оставалось совсем немного, Морт схватил шар рукой, которую он до этого держал у пояса, и быстро убрав с головы Захария другую руку, сделал движение, словно заколачивал этот шар ему в затылок. Однако Захарий ничего не почувствовал, кроме небольшого давления где-то внутри. Светящийся синим шар, был абсолютно холодным и невесомым, и быстро исчез внутри Захария. Песня прекратилась, исчезли всполохи, и Морт заговорил своим привычным голосом:

— Тебе достаточно будет подумать про арку перехода, направив взгляд или мысль на определенное место, и она незамедлительно откроется. Арка требует больших энергозатрат, поэтому открывать ее старайся только по крайней необходимости. Входя в арку, точно представляй место, где должен открыться выход из нее. Открывается она заклинанием «Шилох Азн», пройти через нее может только темный, или человек, который при этом развоплощается без возможности возвращения.

— Я попробую? — спросил Захарий.

— Один раз! — Морт улыбнулся, как и все остальные.

Захарий внимательно посмотрел себе под ноги, потом оглянулся, произнес магические слова, и тотчас вновь появился синий шар, который лопнул в том месте, куда он смотрел, и перед ним раскрылась арка, наполненная мерцающими искрами. Он быстро шагнул вперед, и почти одновременно с этим появился за спинами у Владык, с интересом наблюдавших за его опытом. Довольный Морт кивнул ему головой.

— Это наш общий дар тебе, — сказал он, — дар, которым владеют единицы. Потому что только немногим позволено перемещение без границ как здесь, так и в плотном мире, который вообще не создан для этого.

— Я не обману ожиданий, — уверенно сказал Захарий.

— Не сомневаюсь! Теперь осталось последнее…подойди к Соттогу, друг мой, внимательно послушай его, и прими дар, который сложно переоценить.

Соттог, стоявший немного поодаль, уже ждал его. При приближении Захария он повернулся к нему, и Захарий услышал его хриплый голос:

— Протяни руку! Не так…ладонью вверх.

Захарий почувствовал, как безымянный палец на правой руке стянуло что-то горячее, и он, от неожиданности отдернув руку, быстро поднес ее к лицу. Палец был до основания покрыт стальным панцирем, заканчивающимся острым когтем.

— Люди коварны, — слышался голос Соттога, — ради своей алчности и защиты они пойдут на все, лишь бы еще хоть немного отдалить момент расплаты. Ты теперь можешь с помощью магических предметов и заклинаний противостоять целой армии, но удар в спину, или метко пущенная стрела не раз развоплощали наших посланцев, мешая в выполнении их священного дела. Развоплотившемуся требуется немало времени на восстановление физического тела, и за это время иногда происходили очень нежелательные события, когда люди, или посланцы света нарушали наши планы. Коготь дракона Эреста даст полную защиту от всех видов оружия и вредных воздействий. Он защищает тебя невидимой магической оболочкой, а любая рана, нанесенная им, смертельна. Духи оправляются от нанесенных им ран, но на некоторое время становятся совсем беспомощны и безобидны.

— Славься, Великий! — сказал Захарий. — Я слышу все слова твои.

— Хорошо. — Соттог сделал паузу. — В тебе сосредоточена сейчас вся наша сила. Идут времена, когда без этого обойтись уже не получится. Но помни, что глаза твои лишены защиты, на них не может быть пелены, даже магической. Также, если в бою потерять Коготь, который может быть отрублен особым оружием, ты тоже лишишься защиты, и тогда долгое восстановление обеспечено. Коготь при этом исчезнет из мира плотного и появится в истинном мире, в одном из наших храмов. Теперь все, Захарий. Иди дальше и делай начертанное тебе. Если будет нужна помощь, скажи «Соттог Аздаг Иршот А Гхнам», и я услышу. И всегда помни — наверху ты почти один. Прислужников и исполнителей у нас много, но могучих во плоти мало. Удачи, Захарий!

Сказав это, Соттог исчез, оставив после себя только легкое темное облачко, которое вскоре рассеялось.

Глава 20

После Соттога ушли и остальные Владыки, за ними последовали многочисленные девилы, и Захарий остался вместе с Мортом, Мароном и Варланом.

— Ну вот, — проговорил Марон, — дело сделано. Повелитель может быть доволен.

— Да, теперь мы покажем, что такое настоящая сила, — ответил Варлан,

— Ну, что чувствуешь? — Марон посмотрел на Захария.

— Я чувствую, что вернулся.

— Тогда нам пора идти дальше, — заговорил Морт. — Встреча с Повелителем даст тебе еще больше, и он очень хочет видеть тебя.

— Пойдемте, — Захарий вопросительно посмотрел на Владык, — что мы ждем?

— Для встречи с Ним, тебе надо быть полностью готовым, а потому сейчас на уровне мы поучаствуем немного в происходящем, — сказал Морт, — и пусть здешние аоры содрогнуться от этого!

И он, сделав знак следовать за собой, пошел в коридор, по которому Захарий с Мароном до этого попали в Большой Зал. Там они, один за другим, шагнули в светящуюся арку, и выйдя на необозримое открытое пространство уровня, быстро направились к реке. Проходя мимо котлов, Захарий теперь видел неяркие синие всполохи энергии, поднимающиеся над ними. Девилы, летающие вокруг, зависали над котлом, и энергия исчезала в их кожистых крыльях. Спустившись с пригорка, Владыки пошли вдоль реки, которая тоже, как оказалось, была наполнена кровью. В ней плавали и тонули люди, захлебываясь, и снова появляясь на поверхности. Вдобавок она кишела черными толстыми змеями, которые жалили грешников, находящихся в неописуемом вечном ужасе.

— Откуда столько крови? — спросил Захарий.

— Это кровь их самих, — ответил Варлан, — и кровь всех прошедших когда-либо через очищение уровнем.

Потом они подошли к кучке абсолютно голых людей, стоящих на берегу и жавшихся друг к другу. Около них стояли девилы с трезубцами.

— Это новенькие, — сказал Варлан, — попали к нам только что.

— Вижу! — Захарий подошел поближе. — Ограбили двух стариков, приютивших их, а затем решили завладеть их домом, и написали хулу по обвинению в ворожбе.

— Зачем? — сурово спросил он у худой девушки, дрожащей мелкой дрожью.

— Я виновата, господин, — быстро залепетала она, — но если бы можно было знать…

— А разве ты не знала при жизни, что это тяжелейший грех! Каждый уже при рождении знает, что хорошо, а что не очень. Хотелось жить получше за счет других? Не ожидала, что так быстро вы все сдохнете от чумы, и придет раслата?!

Действительно разгневанный Захарий схватил трезубец у стоящего рядом девила, и с силой ударил им девушку в живот. Лезвия прошли насквозь, и он, насадив ее на оружие, сделал несколько шагов к реке, где ударом ноги скинул тело в бурлящий поток. Потом развернулся, и приказал девилам, чтобы они подвели нему оставшихся. После этого Захарий столкнул онемевших от ужаса людей вниз, и вернулся к Владыкам, смотрящим на него.

— Базиль вернулся! — засмеялся Марон. — Ты всегда любил это!

— Ненавижу подлость, — сказал Захарий, — и вообще всю мелочную натуру человеческую, когда они способны ради минутных мгновений ложного счастья или удовольствия, уничтожать, не задумываясь, нажитое, сделанное, и собранное другими. А больше всего мне нравится справедливое возмездие.

— Да-а, — протянул Морт, — Повелитель будет доволен!

— Я не говорю, что не люблю всех, — продолжил Захарий, — люди благородные, спокойные, направляющие свои способности на благо, мне наоборот, нравятся. Но наказывая худшую часть человечества, я все равно испытываю больше удовлетворения, чем наблюдая праведников!

Двигаясь дальше, они прошли мимо уже виденных ранее гигантских жаровен, в которых люди поджаривались в кипящем масле, и где девилы собирали исходящую оттуда красную энергию, впитавшую в себя боль, ужас и страдания аор истязаемых.

— А вот сейчас, смотри, — обратился к Захарию Варлан, — видишь, вон там поднимается пар?

Он протянул руку, показывая направление.

— Да.

— Это ущелье Мертвых. Раньше здесь была крепость, по развалинам которой мы и идем. Но по мере заполнения уровня она стала мешать, и Властелин разрушил ее, а чтобы не мешались развалины, он расколол твердь, и повелел сбросить камни в образовавшуюся трещину. Крепость была из мрамора и гранита, и ее острые части покрывают дно пропасти. Сейчас туда сбрасывают грешников, и они, насаживаясь на острые осколки, так и висят там, не в силах пошевелится. Множество тварей питается ими, отрывая себе кусочки тел. Для аоры нет ничего страшнее этого, ведь они испытывают те же чувства и мучения, как если бы были в плотном мире. Там сейчас не менее тридцати миллионов человек.

— Зачем нужна была крепость? — Захарий удивленно посмотрел на идущих рядом Владык.

— Потому что была война, — ответил Морт, — борьба верхнего и нижнего предела.

— Зачем?

— Потому что Повелитель не пожелал больше служить, и сам завоевывал свое право стать таким, каким он является теперь.

— Служить Создателю?

— Да.

— И чем закончилась война?

— Треть верхних ушла с Повелителем, и стала обитать в Панеоне. Потом был принят Большой Закон и наступило перемирие.

Они подошли к краю пропасти и Захарий посмотрел вниз. Там, на страшной глубине, он увидел то, о чем говорил Варлан, и свечение, поднимающееся снизу, представляло собой мощную энергию, рожденную страданием миллионов. Захарий подставил лицо теплой струе, стремящейся наверх, и не было для него теперь ничего приятнее этого. Владыки, переговариваясь, наблюдали за ним, стоя чуть поодаль. Наконец, почувствовав небывалый прилив сил, он отошел от своего источника.

— Что теперь? — спросил Захарий.

— Теперь к Нему, у нас один путь! — Марон указал в сторону, где вдоль отвесной каменной стены шла узкая дорожка, постепенно теряющаяся в плотной завесе тумана, который начал сгущаться, по мере их отдаления от основной части уровня.

Я вас покидаю, — сказал Варлан, уже поговоривший со своими спутниками, и обращавшийся теперь к Захарию, — пойду принимать своих девилов. Удачи тебе, Захарий, буду рад видеть тебя снова.

Спасибо, Владыка, — он низко поклонился, — и тебе удачи!

Оставшись втроем, они медленно пошли вдоль скалы.

— Что предполагает собой Большой Закон? — вдруг спросил Захарий, видимо, продолжая какую-то свою мысль.

— Мир, — отвечал Марон, — вечный мир. Верхние не вмешиваются в дела нижних, и наоборот. Но Большой Закон действует и существует только здесь, в истинном мире. В плотном мире борьба продолжается всегда. Каждый хочет привлечь себе как можно больше сторонников, которые впоследствии отдадут свои аоры.

— Как достигается мир?

— Истинный мир был разделен на Панеон и Светлый Чертог, иначе Эксельсию. И теперь никто не может переходить Черту, разделяющую их. Это возможно только при изменении сущности переходящего, что впрочем, бывает редко, ведь все уже нашли свое призвание. Девилы и анхелы редко меняются местами.

— Создатель понял невозможность дальнейшего существования без нашего Властелина, — сказал Морт, — слишком многие хотели последовать за ним, и уничтожать собственное творение было неразумно. Тем более, такое даже многим Верхним было не по душе. Конечно, понимание этого пришло не сразу, потребовалась долгая война, но когда стало ясно, что без разделения мира не обойтись, его поделили. Треть нам, остальное Верхним.

— Почему так?

— Потому что именно в такой пропорции существует темное и светлое в плотном мире. Повелитель управляет всем, не выходя со своего уровня, что оговорено Большим Законом, но также, и сам Создатель действует только через своих посланцев. Их личное появление, где бы то ни было, вызовет слишком большое напряжение и ненужные мысли. — Морт даже остановился, словно обдумывая что-то. — И тот Панеон, который ты видишь, полностью создан Повелителем. Он идеален для своего назначения, также, как идеальна и Эксельсия.

— А почему, все же, Создатель не уничтожил все и всех, чтобы потом сделать все по новому?

— Захарий! — Морт внимательно посмотрел на своего подопечного, — Сейчас стань немного человеком, и так тебе легче будет понять то, что я скажу. Представь себе, что у тебя есть ребенок, или даже дети, ты построил большой дом, и все у тебя хорошо. Но дети вырастают, им хочется делать что-то самим, и дом становится мал, и живущие в нем начинают раздражать. Ну вот, убьешь ты своих детей, чтобы сделать новых? Или разрушишь дом, чтобы сделать его больше, или построить в другом месте? Понял?

— Я никогда не подумал бы об этом. — задумчиво проговорил Захарий. — А все действительно просто.

— Если думать в правильном направлении, то вообще все предельно просто, друг мой. Но с другой стороны, хорошо, что это дано не многим, иначе оба мира потеряли бы всякий смысл своего существования. Ведь если все понятно, то не надо ничего делать, ничего изменять, нет смысла творить добро и зло. Это и называется истиной, и познавший ее не интересуется больше ничем вокруг, кроме как все новыми и новыми открытиями, благо она безгранична. Но для общества этот человек потерян, потому что он другой, он изгой. И общество больше не принимает его, предпочитая свой обычный примитивизм и постоянную борьбу за лучшее место под солнцем, чистому, ясному знанию, потому что для них это скучно и непонятно. Ну а мы, кстати, пришли!

И действительно, из тумана, который становился все гуще, вдруг возникла огромных размеров золотая арка с невероятными золотыми воротами. Он вся была покрыта письменами, означавшими древние заклинания, произносить которые разрешалось только избранным. На воротах были изображены в виде барельефов фигуры всех сущностей Панеона, а из каждой створки смотрели две головы с огромными клыками, выпученными глазами, и высунутым раздвоенным жалом-языком.

— Интересно, что же я узнаю еще, — сказал Захарий, — если от вас, кажется, узнал почти все.

— И все равно узнаешь еще больше! — ответил Марон. — Повелитель дает каждому только один разговор на тему, интересующую не его, а собеседника. Поэтому подумай над вопросами заранее.

Глава 21

Морт приблизился к арке вплотную, положил руки на обе головы, одновременно тихо что-то говоря. Вскоре створки ворот медленно открылись, и их озарил свет от такой же огромной, как и первая арка, арки перехода. Он был не оранжевый, и не голубой, а имел золотистый оттенок, красиво переливаясь в синевато-сером полумраке, царившем вокруг. Морт подал знак идти за собой, и исчез в открывшемся проходе. Захарий и Марон, не мешкая последовали его примеру. Они попали в длинный коридор, полностью отделанный черным гладким камнем, и быстро пошли вперед, прекрасно ориентируясь в подземном лабиринте. Иногда от него отходили ответвления в виде узких, совершенно не освещенных ходов.

— Что там? — Захарий не удержался от вопроса, когда они стали попадаться через каждый десяток шагов.

— Это путь в вечность, — ответил Морт.

— Для кого?

— Для того, кто попадает туда. Там содержаться в заключении те, чьими приказами и действиями были уничтожены сотни и тысячи людей. Они заточены каждый в отдельный каменный склеп, куда не проникает ни свет, ни звук. Они лежат без движения, без сна. Всегда одни, и вечная мука от удушья, одиночества, тьмы и забвения не проходит никогда.

— Их не выпустят отсюда? А почему же им не воздается пытками за их дела?

Морт усмехнулся:

— Ты думаешь, Захарий, что есть пытка, соразмерная страданиям, которые они причинили? Даже самая страшная из них останется всего лишь истязанием аоры одного единственного человека. Маловато для искупления! Потому для таких и существует девятый уровень. Здесь обитает Темный Властелин, и его близость для них, в сочетании с полной беспомощностью и безволием, и есть самая ужасная кара, какая может быть для человеческой сущности.

Постепенно коридор изменился, и стал сужаться. Звук голосов и шагов звучал теперь приглушенно, нивелируясь стенами и полом, искусно обтянутыми толстой темно-красной кожей какого-то животного. Захарий пощупал ее:

— Что это?

— Это кожа дракона Ашгаэра. У тебя есть его священный зуб. Дракон был уничтожен верхними во время войны, и тело его захоронено. Но некоторые части до сих пор служат нам.

— Он был такой огромный?

— Очень. Если мерить шагами в длину, то примерно будет около ста тридцати, и в высоту еще полсотни.

— Как его уничтожили?

Захарию казалось, что он слышал про это когда-то, но вспомнить не мог. Однако ответа он не получил, потому что коридор вдруг закончился каменной стеной, в которой была одна небольшая дверь.

— Мы пришли, — негромко сказал Морт, — про драконов потом…

Подошедший к двери вплотную, Марон, медленно проговорил заклинание, и она начала беззвучно отходить в сторону. За ней Захарий увидел небольшую комнату, полностью выдержанную в темно-серых тонах. Вдоль стен стояли мягкие кресла, середину занимал большой стол, а на противоположной стороне была еще одна дверь, обтянутая замшей. На ней золотом горела пентаграмма, обведенная кругом, исписанным письменами, резко контрастируя со всем окружающим.

— Я не помню ничего из этой обстановки, — тихо сказал Захарий.

— Правильно, тебе была оставлена общая память, все лишнее было удалено. Ты Захарий, а не Базиль. Если бы было иначе, то две личности не смогли бы ужиться в одном теле, это добром никогда не кончается.

Пока Марон говорил, Морт подошел ко второй двери, и положил руку на пентаграмму. Ладонь словно утонула в ее обволакивающем свете. И тут раздался странный звук, похожий на рев, затем удар, от которого все кругом содрогнулось, и снова наступила тишина. Морт взялся за появившуюся ручку, роль которой выполняла золотая голова змеи, и потянул за нее. Дверь беззвучно отворилась, Морт тут же исчез за ней, а Захарий посмотрел на Марона:

— Что теперь?

— Сейчас пойдешь.

— Давно я так не волновался.

— Не надо волноваться, Повелитель любит тебя. Ты, главное, слушай все, что Он тебе скажет, потому что это неоценимо. Никто из ходящих по земле не имел такой возможности, даже после попадания в Панеон.

— А кто Его видел?

— Только Владыки, Верховные сущности, и избранные. Ну и эти..- он махнул рукой, говоря о заключенных в тысячах склепах уровня.

Тут из двери снова появился Морт.

— Ну, заходи, — с улыбкой сказал он Захарию.

— Вы не пойдете?

— Нет, это касается тебя лично.

Захарий, осторожно ступая, вошел в дверь, и Морт аккуратно закрыл ее за ним. Захарий очутился в небольшой комнате, не похожей по виду ни на что виденное им до сих пор. Она представляла собой несколько вытянутое в длину помещение, пол которого застилал толстый ковер с причудливым узором. Вдоль стен разместилось несколько огромных шкафов, где на полках Захарий разглядел непонятные прямоугольники, обтянутые кожей. Между ними была еще одна неприметная дверь. Рядом стоял большой стол, с аккуратно сложенными стопками бумаги. Его освещала причудливо изогнутая лампа, источник света которой был непонятен. А за самим столом сидел человек, одетый, в невиданный доселе Захарием, строгий черный костюм. Его высокий бледный лоб был открыт, а длинные темные волосы аккуратно зачесаны назад. Два больших, словно застывших глаза, внимательно смотрели на Захария, который от неожиданности совсем растерялся.

— Эти прямоугольники называются книгами, — внезапно человек встал, и вышел из-за стола.

— Проходи, что стесняешься?! — Он взял его под руку и подвел к одному из двух, стоящих возле стола, кресел.

Потом обошел вокруг, и снова сел на свое место, с улыбкой глядя на Захария. Тот чувствовал ужасную неловкость, и не знал, как, и с чего, начинать разговор. Однако Хозяин быстро развеял его сомнения:

— По имени ко мне обращаться не надо, тем более его, как такового, нет. Раньше оно было, но теперь я оставил его только людям.

— Все говорят «Повелитель», — решился заговорить Захарий.

— Ну, Повелитель, так Повелитель. И то, не особо раболепствуй, постарайся обходиться вообще без оного.

— Хорошо, Повелитель.

— Приветствую тебя, Захарий!

Захарий встал и поклонился.

— Я вижу тебя таким, каким и ожидал. Всегда приятно посмотреть на хорошо выполненную работу. Путь сюда, я полагаю, не прошел для тебя даром?

— Да, у меня были хорошие учителя.

— Не сомневаюсь. И как твои ощущения теперь?

— Я готов ко всему.

— Знаешь, почему?

— Я рожден для этого.

— Вернее, создан. Хотя…у тебя ведь действительно была мать. Для создания цельного образа пришлось прибегнуть к такому способу.

— Я хочу спросить, Повелитель, кое о чем. Морт сказал, что такой разговор с Вами возможен только один раз.

— Правильно сказал.

— С позиции человека хочу спросить..

— Давай!

— Что такое жизнь?

— Ах, вот оно что! — Он засмеялся. — Хороший вопрос. Интересует всякого человека, как только он начинает мыслить. Потом спросишь, конечно, что такое смерть?!

Захарий кивнул.

— Ответ на оба вопроса прост, сейчас ты в этом убедишься, — Он сел поудобнее, и закинул ногу на ногу. — Хорошее тело, кстати, гибкое. Я взял его у одного ученого из Лютеции.

— Так вот, — продолжил Он, — жизнь, это состояние, рождающее смерть. Смерть истинна. Жизнь, это всегда мгновение, смерть — это всегда вечность. Но не бывает одно, без другого, мой Захарий, ведь жизнь кончается смертью, а смерть жизнью. Прошедшие уровни Панеона, или вышедшие из Эксельсии, еще одно мгновение после рождения знают это, и они плачут, потому что не хотят возвращаться, ведь даже первый уровень, с которого и происходит возвращение, не в пример лучше жизни на земле, с ее постоянной борьбой за тепло, деньги и пищу. Но человеческая аора создана для этого, у нее нет иного пути, кроме как совершать этот круговорот. Иначе чем питаться нам, создающим им условия? Мы питаемся человеческими эмоциями, и человеческим трудом. Это напоминает отношения пчел и пчеловода, чтобы тебе было понятнее. От пчел требуется только мед, и какие-то их личные проблемы не волнуют пасечника. Они живут в бесконечной возне, которая, тем не менее, приносит плоды.

— А животные? — спросил Захарий.

— Животные созданы для поддержания баланса природы, и для потребностей человека. Им все равно. Ты видел, чтобы хоть одно животное плакало или кричало, рождаясь?!

— Значит, земля создана только для производства энергии? Жизнь выдумана?

— Для людей в физическом мире жизнь самая настоящая, и только попав сюда, они понимают, что это не так, что истина была не там. Они видят себя крупинкой, в то время, как на земле, каждый из них внутри себя — как минимум галактика! И нам важно, чтобы человек, при нахождении в плотном мире, мог испытывть всю массу чувств и ощущений. Причем, чтобы верхние, и нижние энергии, исходили от него гармонично.

— Как это?

— Вот представь… человек сделал себе лопату, или например, купил перстень. Он начинает пользоваться ими, и сразу отдает энергию. Мы подкидываем им материал, и они с ним работают, а для нас сам человек — это материал. Любой предмет полярно заряжен, и как им пользоваться, такую энергию он и дает. Лопатой человек копает землю, а может и убить кого-нибудь. Перстнем можно любоваться, можно купить на него любовь женщины, но ведь, из-за него и жизни можно лишиться. Его хозяина могут убить, отравить, из-за чего угодно, даже из-за зависти. Либо, чтобы просто продать, а деньги банально прогулять. Так что, любой предмет, или чувство, даваемое людям, можно использовать и трактовать двояко.

Захарий был ошеломлен. Опять ошеломлен, хотя ему казалось, что это уже невозможно:

— Ну, вот как можно испытать полярные чувства, например, от дерьма?

Он громко засмеялся в ответ.

— Еще как можно! Человек, избавляясь от дерьма, испытывает облегчение, а это чувство светлое. Также он может этим дерьмом удобрить почву, и получить хороший урожай. А вот если он в него наступит, да и просто долго видит перед собой, его чувства вряд ли будут светлы! Теперь ответ, что такое жизнь, тебе понятен? Вопрос исчерпан?! Теперь, пойдем дальше.

Глава 22

Захарий сидел, мучительно подбирая слова, которые вдруг куда-то испарились.

— Я знаю все твои вопросы, Захарий, не мучайся так, — произнес Он с улыбкой. — После сегодняшнего разговора они станут для тебя решенными.

— Я получу абсолютно знание?

— Нет, этого тебе не надо. Лишняя информация, в твоем случае, будет вредна. Итак, следующий вопрос — время?

— Да! — теперь Захарий уже не удивлялся.

— Время для людей идет равномерно. Скачки невозможны, хотя у них в сознании оно может замедляться или ускоряться, но это только для одного человека, и в какой-то конкретный момент. Чаще всего им его не хватает, но сожаление от этого приходит только с возрастом, когда время вдруг куда-то исчезает, а позади, оказывается, почти ничего и нет. В мире истинном время тоже есть, вот только оно ни над чем не имеет власти. Власть есть только у обстоятельств, которые периодически возникают с течением этого самого времени. Ты слушай, этого не знают самые мудрые!

Но Захарий и так слушал, боясь упустить даже самую малость.

— Время истинного мира идет иначе, чем в мире плотном, — продолжил Он, — например, пока ты дошел сюда, на земле это пятнадцать лет, здесь неделя. Часто мы этим пользуемся, когда надо изменять исход событий на земле. Духи времени, которых создал Я сам, могут, ускоряя или замедляя выход в плотный мир, попадать в разные элохи. Возвращаясь сюда, они снова оказываются в точке отправления, с самой небольшой разницей.

— А как они переходят туда, каким же образом?

— А, все-таки перебил! — Он усмехнулся. — Духи проникают через подсознание проводника, которым является любой из наших прислужников на земле.

— Можно еще вопрос? — на этот раз Захарий был осмотрительнее.

— Можно, но я тебе отвечу на него и так, озвучивать нет необходимости. Мысли развоплощенных для меня открыты так же, как и людские. Ты хочешь спросить, а как же души здесь пребывает целую вечность? Так вот, ты просто не знаешь, что вечность измеряется только земными мерками, а здесь они отбывают некоторый срок, соразмерный своим деяниям, и снова отправляются в плотный мир. А иначе, представь, сколько новых аор человеческих нужно было бы постоянно создавать! А ведь это не самый простой процесс, он требует немалых затрат. Но люди считают все по своим меркам, и пребывая здесь, примерно, десять лет, на землю аора возвращается через четыреста. Обладатель аоры, то есть человек, сам этого не ощущает, но он подсознательно иногда помнит, сколько его не было на земле. Вот тебе и вся вечность! Сейчас рассуди логически, без земных предрассудков. Человек прожил шестьдесят лет, что-то там натворил, и вот за то, что он просто любил, например, пожрать, пусть и уподобляясь свинье, его оставлять здесь на тысячи лет! Ты же сам осознал идеальную справедливость происходящего, а где же тут-то справедливость!? Так вот, с третьего уровня они выходят на первый уровень через полгода, по истинному времени, и еще примерно столько же идут там по дороге, сгоняя свои жиры. Идут до своей черты, за которой для них снова открыт плотный мир. И кстати, мои умники тебе говорили, что попасть ниже, чем самый низкий уровень, на который попадает аора изначально, нельзя. Так вот, Захарий, это неправда. Уровень ведь не только для одной какой-то категории греха, девять уровней для всех грехов сразу. И сколько бы их понадобилось создать, если для каждого греха определить свое место! Не думал? Так вот, даже обжорство, которое мы взяли сейчас для примера, имеет столько граней и отводов в стороны, что попав однажды на третий уровень, аора сможет оказаться там снова сколько угодно раз!

Временами Захарию казалось, что почва уходит из под ног. Он долго молчал, пытаясь осознать услышанное. Сидящий напротив, тоже молчал, довольный произведенным эффектом.

— Ну как?! — наконец спросил Он.

— Я не мог даже предположить…, - Захарий подбирал слова. — Получается, что многое, из сказанного тем же Эльстратом, противоречит истине?!

— Оно не противоречит только истине самого Эльстрата, который, тем не менее, дал тебе основу, базируясь на которой, ты уже можешь правильно осознать и принять сказанное Мной!

— Каждый знает то, что ему положено?

— Да, именно так. Всезнайство — путь к зазнайству, потому только Владыкам и Властителям дано абсолютное знание, всем остальным это только повредит.

— А где сейчас Вельворт и Бориус? — вдруг спросил Захарий.

— А! — Он прищурился, — вспомнил-таки! Они сейчас наверху. Пусть сделают дело, потом увидишь их.

— Можно еще узнать?

— Да спрашивай, конечно! Время у тебя пока для этого есть. Любые вопросы задавай, и хотя я знаю их все, но не буду тебя перебивать. Формулируй их сам, Захарий.

— Я хочу узнать о Морибеле и про остальных.

— Напугали уже тебя учителя? — Он с улыбкой посмотрел на Захария. — Много не думай об этом. Морибель, и другие, это такие же, как и ты, создания, призванные очищать мир от отбросов человеческих. Их цели схожи с твоими, и иногда определенный объект является общей целью. Весь вопрос в том, кто первый доберется до него. Большой Закон не действует на земле, а потому, иногда там происходят настоящие конфликты из-за этого. Морибель хороший воин, но у тебя теперь есть все, чтобы противостоять ему. Не хватает главного…сам догадываешься, чего?

— Нет, — Захарий покачал головой.

— Оружия у тебя нет, Захарий! Магия и амулеты хороши против людей, но справиться с сущностью из истинного мира, тебе будет просто нечем. У них достаточно магической силы, чтобы нивелировать твои преимущества. Но теперь у тебя будет Эренор! Вон там он стоит, у шкафа. Иди, возьми его.

Захарий обернулся.

— Не туда смотришь, с другой стороны… видишь, завернутый в кожу… вот, правильно!

Захарий взял в руки тяжелый длинный предмет, обернутый тончайшей мягкой замшей.

— Смотри!

Перед Захарием появился дивной красоты меч, и достав его из ножен, украшенных искусной резьбой, он залюбовался оружием. Клинок, сделанный из темного металла, был средних размеров, мощная ручка образовывалась переплетением множества стальных пластин. Лезвие по всей длине покрывали серебристые буквы и знаки.

— Эренор — это символ силы и власти, его удар развоплощает любого в обоих мирах, а каждая рана для человека смертельна.

— Это древний меч? — Захарий покрутил его в руке.

— Это меч великий, его возраст не имеет значения. Он сделан для тебя в шахтах седьмого уровня по моему личному приказу. В Эреноре заключена сила сотен тысяч аор, которые немало настрадались в момент его рождения. Он отличается от другого подобного оружия, аналога ему нет. Меч Эренор способен отправить в Долину Столпов любую сущность, находящуюся в истинном мире.

Захарий остановился, осмысливая услышанное.

— Любого?!

— Любого, кроме Великих Сущностей и Главных девилов. Некоторые способны выдержать по пять ударов меча, но шестой укротит любого. Сопротивление и магия бесполезны, потому что все, что делается с помощью Эренора, есть моя воля!

— Зачем это нужно? Тут и так все подчиняется вам, ПОВЕЛИТЕЛЬ!

— Тебе не понять всего, но чтобы кратко, я тебе объясню так. Любая сила должна постоянно подчинять и унижать, иначе все просто начнут забывать, что это такое. Власть не может быть слабой, униженной, старой, немощной. Только постоянное движение гарантирует успех. Постоянное движение гарантирует власти вливание в нее новых сил и энергии. Любая власть, пусть то свет или тьма, имеет одинаковую природу, и есть одно слово, которым можно охарактеризовать любую власть, и любое ее проявление, это слово ЭКСПЛУАТАЦИЯ. Эксплуатация всей природы человеческой, ее слабостей, и ее силы. А достигается это только подчинением. Ежечасным, ежесекундным. Базируется она только на силе, страхе, или на внушенной любви, которые постоянно надо подтверждать. Если бы я мог, стал бы тогда разве отказываться от преданного Базиля? Но время требует иных форм, и иного сознания, а потому мои действия были просто выраженной необходимостью. Настало время перемен, и мы с тобой постараемся их как можно быстрее произвести.

— Повелитель! — Захарий осмелился задать вопрос немного раньше, чем возможно, этого требовали правила.

ОН, впрочем, отнесся к этому спокойно:

— Слушаю тебя.

— А как же, Большой Закон?

— Большой Закон относится только к взаимоотношениям двух сторон. Свет и Тьма здесь не трогают друг друга, решая все свои вопросы в плотном мире. Но внутри себя, каждая из двух созидающих сил, вольна делать, что угодно. Хотя об этом мало кто знает! — ОН назидательно поднял вверх палец.

— Какова моя задача, Повелитель? — Захарий уже ничему не удивлялся.

— Ты будешь выполнять мои приказы, какими бы странными они тебе не показались, вот и все. Наши дела должны касаться только нас двоих, и тех доверенных лиц, которые будут помогать тебе в том, или ином деле.

— Я готов!

— Ну и замечательно! — ОН улыбнулся. — Но эксплуатацией, по отношению к своим друзьям, Я не занимаюсь, потому взамен за оказываемые тобой услуги, ты будешь получать вознаграждение. Всякая хорошая работа требует хорошей достойной оплаты. Это тоже закон, переступать через который, не советовал бы никому, Я САМ!

Захарий испытывал самую невероятную гамму чувств, слыша эти слова, и проникаясь действительно подлинным величием, равным которому нет ничего. Он хотел просто достойно служить, понимая теперь все значение своей миссии. Но один вопрос, заданный им когда-то Эльстрату, и оставшийся почти без ответа, вдруг снова возник перед ним:

— А что такое Долина Столпов?

— Это место, между Верхним и Нижним Пределами истинного мира, где находятся аоры тех, кто бесполезен в других местах, но и выпускать их снова в плотный мир не представляется пока целесообразным. Они там находятся в состоянии полного оцепенения, и время для них остановлено. Иногда, когда войны или бедствия уносят много жизней на земле, их выпускают оттуда в достаточном количестве, чтобы уравновесить потери, и чтобы поток энергии от людей не уменьшался, оставаясь примерно в одних пределах.

— А кто их выпускает, Повелитель, и сколько?

— Собирается Совет, где представители двух пределов решают этот вопрос.

— А что находится в Верхнем пределе? — Захарий спросил, думая исключительно о природе созданий, в будущем могущих быть противопоставленных ему, и сразу пожалел об этом, полагая, что вторгается в некий запретный мир. Однако Он был спокоен, ответив просто и естественно:

— Верхний Предел, это та же дорога, по сторонам которой находятся поселения, подобные виденным тобой. Бесконечный уровень, Захарий, и ничего более.

— Где он находится?

— Первый уровень общий, друг мой. Он просто разделен стеной, и только на Великой Дороге есть ворота. За ними все то же самое, только находящиеся там не мучаются, а наслаждаются свои новым состоянием.

— А потом?

— А потом снова на землю! — ОН громко захохотал. — Примерно как отдохнуть, и снова на работу.

— А что такое вечность тогда?!

— А это и есть вечность! Вечный круговорот.

Глава 23

Захарий сидел, крепко задумавшись, пока Он, наконец, не решил повернуть разговор в более практичное русло:

— Давай мы сейчас сменим тему. Ты должен все-таки учиться постигать многое сам. Пожалуй, на все вопросы, на которые ты не получишь ответа в другом месте, я тебе ответил. Так что сейчас обсудим дальнейшие твои действия.

— Да, Повелитель, что нужно делать? — Захарий и сам был рад более конкретному разговору. Полученная информация требовала доосмысления, хотя забыть что-то он не боялся, настолько крепко запечатлелось в памяти каждое слово.

— После выхода отсюда ты, вместе с Мароном, отправишься на первый уровень, где тебя ждет мой подарок.

Захарий от неожиданности вскинул брови.

— Тебе будет передан большой дом, где ты сможешь спокойно отдыхать. Пополнение сил также нужно здесь, как и физический отдых на земле. Энергия уходит без возврата, Захарий, а твоя работа потребует немалого ее расхода.

Захарий даже не нашелся, что сказать, и низко поклонился.

— Потом, когда немного привыкнешь там… погуляй кстати, заходи в любые интересные места, а их там не мало, так вот, потом я пришлю к тебе Таруана, и от него получишь первое задание. Все понятно?

— Да, — Захарий кивнул. — Более четких и понятных указаний я не слышал никогда.

— Ну все, можешь уже отправляться, — ОН с прищуром смотрел на Захария, который снова низко поклонился и направился к выходу.

— Захарий!

Тот оглянулся.

— Почему ты не попросил ничего?

— А разве мне еще что- то надо, Повелитель?

— Как знать. Хочешь, верну тебе жену?

Захарий не мог поверить услышанному:

— Эолу?!

ОН кивнул. Захарий опять подошел к креслу и медленно сел.

— Это возможно?

— Я все могу, — ОН усмехнулся. — Ну так что?

— Как это будет выглядеть?

— Будете жить в своем доме, разговаривать, отдыхать, гулять.

— Но она же будет…будет мертвая! — Захарий искал слова, — Что мне сказать ей, она будет вспоминать о детях, говорить о том, чего нет.

— Ей давно все понятно, что происходит. Как и каждому, кто перешел в истинный мир. И о детях твоей Эоле говорить будет нечего. Дети не являются ничьей собственностью, и они уже возвращены назад, на землю, чтобы пройти полный цикл жизни, как и должен это сделать каждый человек, для выполнения своей главной задачи.

— Мне сложно было понять, как будет вести себя близкий человек в этой ситуации, и как мне вести себя с ним, — немножко извиняющимся тоном сказал Захарий. — Но конечно, я согласен.

— Ну, теперь все! — ОН встал, и подойдя к Захарию, положил руку ему на плечо. — Пока отдыхай, друг мой. Потом я тебя извещу, и тебе будет передан четкий план твоих следующих действий. Все, иди.

Захарий еще раз поклонился, а затем неожиданно поцеловал руку Хозяина, и оглушенный всем происходящим, быстро вышел из комнаты. Морт и Марон сидели в креслах, дожидаясь его возвращения.

— Ну? — спросил Морт.

Захарий сел рядом, и положив Эренор себе на колени, медленно произнес:

— Все, чего я не ожидал услышать и увидеть, произошло.

— Ты просто познал частицу Великой Истины, друг мой, — сказал Морт. — Прикосновение к ней — есть торжественный и ответственный момент, меняющий дальнейшее существование навсегда.

Часть II