— Дурра! — рычит мне в лицо, а в следующую секунду отрывает от двери и тащит обратно в спальню, чтобы стянуть простынь, порвать её на лоскуты и перевязать мои руки.
На все его действия смотрю с непониманием. Порезы-то несерьёзные, чего всполошился за зря? Ещё и дурой назвал…
Продолжение.
Закончив, он посмотрел мне в лицо так, будто я несмышленый ребенок и вообще мало что понимаю в происходящем, хотя он прав. Но зацепило меня другое. Полное отсутствие злобы или ненависти, ну или что там испытывают захватчики к пленным чужого народа? Однако страх во мне всё ещё сидел, а ещё невероятно сильное желание оказаться как можно дальше от этого места, от этого мужчины, от этой ситуации.
Меня беспокоило очень много вещей одновременно. Во-первых, остались ли ещё выжившие и если да, то где они. Во-вторых, хотелось понять, что нужно этому мужчине. В-третьих, есть ли у меня шанс предупредить хоть кого-то о надвигающейся армии. Интерактивником мне воспользоваться не дали, а значит, вывод очевиден. И, пожалуй, четвёртый вопрос на данный момент был наиболее актуален. Мною снова воспользуются для удовлетворения своих потребностей?
Старый настольный будильник тихонько отмерял секунды нашего молчания и пристального рассматривания друг друга. Ещё вчера на нём был самый обыкновенный гедерестерический костюм, способный защитить от пуль, сейчас же я разглядела незнакомую ткань. Одежда не была похожа ни на что, ранее мною виденное. Вроде бы форма, тёмно-синего цвета, без каких-либо отличительных знаков, без карманов и других элементов, которые могли позволить зацепиться глазу. Она сидела на нём, как влитая, обрисовывая рельеф мышц, но при этом казалась очень официальной. В такой можно и на приём к президенту. Нет, определённо, раньше я не видела ничего подобно.
Никто не шевелился, лично я попросту не видела в этом нужды. Побег не удался, а без какой-либо защиты справиться с Ящером не было возможности.
Ящер же испытывал мою сорочку на крепость, слегка покручивая край подола пальцами. Было в этой тишине что-то необычное, она была не давящая, а скорее облегченная. Некие минуты спокойствия, когда не нужно бороться за свою жизнь и свободу. Полагаю, Ящеру это передышка тоже была только в радость, а ещё… Ещё мне казалось, что он ждал чего-то, потому как, из минуты в минуту бросал короткие взгляды на моё лицо.
В полной тишине, внезапно, раздался звук, который означал, что кто-то зверски голоден. Этим кем-то была я, и мне совершенно не было стыдно, потому что пошли уже вторые сутки с тех пор, как я ела в последний раз.
А вот реакция мужчины была более чем странной. Он нахмурился, достал остатки простыни и связал мои руки, чуть выше запястья, где находился порез. Боится, что снова что-нибудь выкину? Ну так эта тряпочка не такая уж серьёзная проблема. Но всё оказалось не так плохо, как я могла предположить. Ящер отнёс меня на кухню, усадил за стол так, чтобы руки мои были на виду и начал проводить обыск шкафчиков и ящичков.
О том, что меня сейчас изволят накормить, я догадалась, когда на стол были выложены все продукты, которые только нашлись, между прочим они были тщательно обнюханы, что немало меня удивило. Их было немного, но этого бы хватило, чтобы приготовить полноценный обед. Вот только… Готовить никто не собирался. Мне предлагали съесть всё это так, в сухую.
— Итэ. — кивает Ящер на продукты.
Ошалело воззрилась на него. Он смерти моей хочет? Не самый гуманный способ убить человека, заставив съесть пакет муки и несколько видов круп, а сверху заесть сухим кофе.
Его поведение было странным, будто он никогда не видел нашей пищи. Нет, я понимаю, что может клоссовая крупа произрастает только в нашей стране, но мы ведь и на экспорт её отправляем. А остальные продукты довольно распространенные…
Яростно закачала головой, страшась даже представить размеры своих мучений от подобного приёма пищи.
— Я уже не голодна, спасибо! Кушайте сами, не стесняйтесь… — встала со стула и тихонечко направилась к выходу широко улыбаясь. — …мой дом, Ваш дом.
Но стоило только развернуться и сделать шаг к двери, как на плечо легла мужская ладонь. Замерла, напрягшись всем телом, медленно развернулась, чтобы увидеть нахмуренное лицо. И как он так быстро и бесшумно передвигается?
— Послушайте, всю эту пищу… — киваю на стол. — Нужно, как минимум, варить.
На меня смотрели непонимающе. В глазах так и читался вопрос: «Что такого в этой еде, что ты не стала её есть?»
Я чуть не закатила глаза. Спокойно. Вполне вероятно, что он ни разу в жизни не стоял у плиты.
Мужчины…
Пришлось нарочито громко вздыхать и кивать на связанные руки. Ящер несколько секунд колебался, но всё же развязал их, после чего тенью последовал за мной до холодильника, откуда был изъят оставшийся грибной суп.
Пока суп грелся на древней, как кости мамонта, плите. Я заваривала кофе, исподтишка наблюдая за заинтересованным взглядом Ящера, который подпирал соседнюю столешницу. И всё бы было ничего, но, когда я полезла в ящик за ножом, чтобы нарезать слегка зачерствевший хлеб, меня снесли с места, выбив из рук элемент, напугавший мужчину. Прижатая к холодильнику и до смерти перепуганная я, даже боялась глаза открыть, чтобы не видеть лица захватчика…
— Ладно! — пропищала я. — Мы его просто поломаем, я больше не буду так делать.
В итоге меня снова отпустили, и больше я не тянула руки к тому ящику.
Когда стол был накрыт, а накрывала я его на двоих, просто, чтобы задобрить мужчину, я с огромным удовольствием принялась за еду. Ящер повторять мои действия не спешил, пристально наблюдал за мной с каменным лицом. Боялся, что отравлю? Я уже почти доедала, когда он поднял первую ложку, обнюхал и очень медленно сунул её в рот. После чего страшно скривился и сплюнул моё самое любимое блюдо на пол.
— Штрасс! — по всей видимости, это какое-то ругательство.
Следующим, что он сделал, схватил всё, что лежало на столе и бросил в раковину, оставив только порцию кофе, которая не уместилась в его руках. Вот её-то я и загребла, чтобы она не последовала за своими предшественниками.
Было ли мне обидно, что мои кулинарные способности не оценили в должной мере? Нет. Главное, что я успела утолить свой голод, а ещё главнее, что я могу попить кофе.
Совершенно не обращая внимание на отвращение, сквозившее в глазах мужчины, я медленно делала глоток за глотком, с таким наслаждением, будто это моя последняя в жизни ароматная чашка крепкого напитка.
— Всё будет хорошо… — улыбнулась я сама себе. — Всё обязательно будет хорошо.
Обновление.
Невзирая на ситуацию и обстоятельства, я была уверена, что наша армия сумеет отбить атаку противника. Да, погибло много людей, и, возможно, их число многократно увеличиться, здесь нечему радоваться. Но в данную секунду, отбросив мысли о том, что происходит снаружи, сжав мир до одной чашки кофе после ужасающей ночи, мне немного легче. Чуточку радостно за себя, и я могу позволить себе насладиться той, крупицей, что предоставила мне жизнь.
Мужчина, стоявший в метре от меня, увидев мою улыбку застыл. Взял банку с кофе, с сомнением покрутил в руках, что-то буркнул на своём языке и поставил на место.
Очень странный индивид…
Райд Драг-Дез-Гериадер
Он смотрел на девушку и никак не мог понять, почему у неё не наступает то состояние, которое люди называют истерикой. Где слёзы, крики, проклятия? Так она вела себя только ночью, когда он сделал ей больно, но он же не знал, что она не «единённая». На Таларии, на сколько он помнит, такие отношения до обручения в порядке вещей, и для него её первая кровь стала просто невероятным событием. Ещё ни одна таларийка не доставалась даргарцу нетронутой, а эта отличалась от них по всем параметрам. Да, не такая яркая, и волосы тёмного тона, и глаза карие, но с точки зрения характера спокойная, даже рассудительная, хотя в какие-то моменты забывает думать. Все таларийки попавшие на Даргарию эмоционально неуравновешенные, склонные к суициду и манипуляциям личности и не отличались в этом от даргариек, но… С этой явно что-то было не так.
Так где истерика? Хоть одна?
Райду понравилось, что она не пала духом, а начала искать способ защитить себя, сбежать от него. Правда ему был не приятен тот факт, что девушка поранилась из-за его халатности. За такое на Даргарии можно получить несоразмерный ежемесячному доходу штраф, ведь, женская особь самая охраняемая и оберегаемая. Нет, у инопланетных женщин гораздо меньше прав, потому что не могут дать потомство, и эта особа, попивающая из чашки отвратительного горько-жженного аромата жидкость, не станет исключением, но всё равно, такое по законам Даргарии допускать нельзя.
Таларийки прибывшие на их родину, очень быстро об этом узнают и начинают манипулировать своими покровителями на ровне с урожденными жительницами планеты. И Райду, из того, как девушка приставила нож к собственному телу, быстро стало ясно, что и она будет манипулировать, чего он не собирался позволять делать, иначе он просто окажется под каблуком, как и остальные его братья, связавшиеся с инопланетянками.
Неожиданно девушка что-то пробормотала улыбнувшись, взгляд был устремлен на чашку, от чего Райд сильно удивился. Неужели этот напиток смог поднять ей настроение в этой ситуации? Ведь не самое лучшее время для улыбок. Да и обстоятельства заставляют задумываться о том, как спасти свою жизнь.
Райд взял в руки банку с молотым веществом, ему даже не нужно было откручивать крышку, чтобы почуять этот странный запах, от которого свербит в носу.
— Как можно улыбаться, попивая эту дрянь… Наркотик что ли какой?
Поставив сосуд на место, он подумал о том, что обязательно заберёт его с собой. На тот случай, если потребуется поднять девушке настроение, не хватало ещё истерик на тему отсутствия этой гадости на Даргарии. А там, он что-нибудь придумает…
Глава 4
Гора
Палящее солнце обжигало кожу, оставляя за собой красные следы. Гора не сразу очнулся от болевых ощущений, но именно это его и пробудило.