О «чикагских мальчиках» и российских «реформах»
Выражение «чикагские мальчики» появилось 45 лет назад. Оно ассоциируется с трагическими событиями в Чили: убийством 11 сентября 1973 года законного президента страны Сальвадора Альенде и захватом власти генералом Аугусто Пиночетом. Это был военный переворот, подготовленный и проведенный Центральным разведывательным управлением США. Социалист Альенде стал президентом в 1970 году и начал экономические реформы в стране. Одним из важнейших направлений этих реформ стала национализация предприятий, принадлежавших американскому капиталу. Что и побудило Вашингтон встать на защиту американских транснациональных корпораций и организовать военный переворот.
Буквально на следующий день после переворота в Чили была сформирована группа экономических экспертов и консультантов, которая получила название «чикагские мальчики». Она включала примерно 25 экономистов, большинство из которых получили свои дипломы в Высшей школе экономики (ВШЭ) при Католическом университете Чили.
Еще в 1956 году указанная Школа подписала трёхлетнюю программу тесного сотрудничества с экономическим факультетом Чикагского университета, в то время возглавляемым Милтоном Фридманом. Чикагский университет в послевоенное время активно продвигал в США и во всем мире идеи экономического либерализма. Даже родился бренд «чикагская экономическая школа». А Милтон Фридман был знаменем этой школы. Уже в 50-е годы его льстиво называли «экономическим гением» и основоположником современного «монетаризма». Позднее, в 1976 году этого «гения» наградили так называемой «Нобелевской премией» по экономике (на самом деле это «фейк», под этим названием скрывается премия Банка Швеции, учрежденная в честь памяти Альфреда Нобеля).
Указанная выше программа была завершена в конце 1950-х гг., но неформальные связи между экономическим факультетом Чикагского университета и ВШЭ в Чили сохранялись. Со временем ВШЭ в идеологическом плане превратилась в филиал Чикагского университета.
Команда «чикагских мальчиков» фактически определяла основные направления экономических (и не только экономических) реформ, проводившихся военной хунтой Пиночета. Суть этих реформ сводилась к сворачиванию позиций государства в экономике, дерегулированию экономики, ликвидации барьеров во внешней торговле и трансграничном движении капитала, приватизации государственных предприятий, созданию режима наибольшего благоприятствования для американского капитала.
В команде «чикагских мальчиков» особенно выделялись следующие десять ключевых фигур: Пабло Бараона (председатель Центрального банка Чили с 1975 по 1976, министр экономики Чили с 1976 по 1979); Хорхе Кауяс (министр финансов Чили с 1974 по 1976); Серхио де Кастро (министр экономики с 1975 по 1976, министр финансов Чили с 1977 по 1982); Эрнан Бучи (министр финансов Чили с 1985 по 1989); Хосе Пинmера (министр труда и пенсионного страхования Чили с 1978 по 1980, министр горнорудного производства Чили с 1980 по 1981]; Альваро Бардон (председатель Центрального банка Чили с 1977 по 1981, министр экономики Чили с 1982 по 1983]; Серджио де ла Куадра (председатель Центрального банка Чили с 1981 по 1982, министр финансов Чили с 1982 по 1983]; Мигель Каст (министр планирования Чили с 1978 по 1980, министр труда с 1980 по 1982, председатель Центрального банка Чили в 1982]; Эмилио Санфуэнтес (Экономический советник Центрального банка Чили]; Хуан Аристиа Матте (глава Частной пенсионной системы Чили с 1980 по 1990]. Кстати, в команде «чикагских мальчиков» оказалась также «девочка»: Мария-Тереза Инфанте (министр труда с 1988 по 1990].
Именно после военного переворота в Чили появилось выражение «шоковая терапия», ставшее хорошо известным нашим гражданам в 90-е годы прошлого столетия. Шоковая терапия в Чили проявлялась не только в том, что были резко сокращены и даже ликвидированы многие государственные социальные программы, начатые Сальвадором Альенде. Также произошло стремительное обесценение национальной валюты (гиперинфляция], началась массовая безработица, более половины населения страны оказалось ниже черты бедности. «Чикагские мальчики» и военная хунта столкнулись с мощным социальным сопротивлением. И для проведения экономических «реформ» они пошли на физическое подавление этого сопротивления. Десятки тысяч чилийцев оказались за решеткой, тысячи чилийцев были жестоко убиты. В стране царил жесткий террор и установилась кровавая диктатура. Советская печать того времени достаточно объективно описывала кошмар, который творился в Чили в 70-е годы прошлого века. А вот западные СМИ, которые контролировались «хозяевами денег», называли это «восстановлением демократии», формированием «свободного общества» и «рыночными реформами».
Западные СМИ не только скрывали реальную ситуацию в стране, но даже трубили о так называемом «экономическом чуде» в Чили. В качестве убедительного доказательства «экономического чуда» приводились статистические данные о темпах экономического роста. Назывались цифры годового прироста ВВП в 6 и более процентов. Но, во-первых, имела место банальная фальсификация статистических данных. Во-вторых, как признают даже западные экономисты, до 80 % приращения ВВП обеспечивалось за счет сектора услуг. А в сферу услуг, как мы знаем, либеральная экономическая наука включает финансы и различные операции спекулянтов. В-третьих, даже если и имели место приросты ВВП, то бенефициаром этих приростов оказывался крупный, прежде всего американский капитал. В стране проводилась приватизация, которая позволила американским транснациональным корпорациям восстановить свой контроль над чилийской экономикой.
На фоне рисуемых официальной статистикой «экономических достижений» происходило стремительное падение жизненного уровня простых чилийцев. Реальные зарплаты упали. Нещадная эксплуатация наемного труда создавала иллюзию «экономического чуда» в Чили. На благосостоянии и жизненном уровне большинства населения страны положительным образом они не отразились: в начале 1980-х годов свыше 40 % чилийцев жили за чертой бедности; треть населения получала зарплату ниже уровня 1970 г.; доход 80 % чилийцев не достигал среднего национального уровня (примерно полторы тысячи долларов в год].
Очень прискорбно, но даже в некоторых учебниках по экономике, которыми пользуются российские студенты, воспроизводится этой «фейк» насчет «экономического чуда» в Чили. А в некоторых учебниках авторы даже связывают это «чудо» с именем Милтона Фридмана, неосознанно оказывая ему «медвежью услугу». Есть версия, что «чикагскими мальчиками» непосредственно руководил из Америки сам Милтон Фридман. Более того, он приветствовал военный переворот в Чили. В 1976 году Нобелевский комитет Шведской академии наук объявил о присуждении учрежденной Банком Швеции экономической премии имени А. Нобеля (которую ошибочно называют «Нобелевской премией»). Это решение в виду очевидной причастности лауреата к трагическим событиям в Чили вызвало протесты во всем мире и в самой Швеции, но они были проигнорированы и Банком Швеции, и Нобелевским комитетом.
Истинную роль Милтона Фридмана, «чикагской экономической школы» и «чикагских мальчиков» в разрушении суверенной экономики Чили в 70-80-е годы прошлого столетия сумела показать канадская журналистка и социолог Наоми Кляйн. Ее перу принадлежит книга «Доктрина шока. Расцвет капитализма катастроф» (работа над книгой была завершена в конце 2007 года). Она вошла в список мировых бестселлеров. Несмотря на то, что «хозяева денег» всячески пытались замолчать эту работу. Книга в конце прошлого десятилетия была переведена на русский язык и была издана в России. С ней можно познакомиться в интернете[43]. Очень всем рекомендую.
Кляйн говорит о том, что в стратегии «хозяев денег» (главных акционеров Федеральной резервной системы США) важная роль отводится такому инструменту, как «шоковая терапия». Автором технологий «шоковой терапии» является «Нобелевский лауреат» Милтон Фридман. Опробована технология была в Чили, а затем многократно использовалась в разных странах мира. В том числе и в России. «Шоковая терапия» – определенный алгоритм действий по разрушению политического, социального и экономического строя, существовавшего в стране. На эти действия отводится несколько месяцев, максимум один-два года (вспомним программу Григория Явлинского «500 дней»). После операции уничтожения создается чистая строительная площадка, на которой начинается возведение совершенно другого здания. Возведение осуществляется по чертежам, которые созданы в лаборатории «чикагской экономической школы» по заказу «хозяев денег».
Позволю привести несколько выдержек из книги «Доктрина шока. Расцвет капитализма катастроф». Первая выдержка раскрывает роль Милтона Фридмана в переходе от капитализма, пытавшегося обеспечивать хотя бы относительную экономическую и политическую стабильность, к капитализму, целенаправленного создающего «управляемый хаос» («капитализм катастроф»):
«Фридмана считали самым влиятельным экономистом второй половины XX столетия, а среди его учеников несколько президентов США, премьер-министры Великобритании, российские олигархи, министры финансов Польши, диктаторы стран третьего мира, секретари Китайской коммунистической партии, директора Международного валютного фонда и три последних руководителя Федеральной резервной системы США. На протяжении трех десятилетий Фридман и его влиятельные последователи оттачивали именно такую стратегию: дождаться глубокого кризиса, потом распродать обломки государства частным игрокам, пока граждане еще не пришли в себя от пережитого шока, а затем быстренько сделать эти «реформы» устойчивыми».
Профессор Чикагского университета М. Фридман, по мнению Н. Кляйн, – идеолог сознательного разрушения и катастроф, его рецепты не имеют никакого отношения к экономическим реформам в привычном понимании этого слова: «И как только разражается кризис, уверяет профессор Чикагского университета, следует действовать быстро, молниеносно вносить необратимые изменения, пока охваченное кризисом общество не придет в себя и не вернется к «тирании статус-кво». Фридман утверждает, что «у новой власти есть от шести до девяти месяцев, когда можно добиться основных перемен; если она не использует этот шанс и не предпримет решительных действий в этот период, ей не будут даны другие столь же богатые возможности». Этот вариант совета Макиавелли – наносить «вред» «внезапно и весь сразу», кажется, остается самым главным и неизменным пунктом из всего стратегического наследия Фридмана».
Н. Кляйн хорошо изучила историю военного переворота и последующих «шоковых» операций в Чили. Она показывает истинные масштабы тех преступлений, которые совершил генерал Пиночет вместе с «чикагскими мальчиками»: «Достоверные данные о том, сколько людей убили и ранили в те дни, никогда не публиковались. Партия говорит о нескольких сотнях, по свидетельству очевидцев тех событий могло быть от 2000 до 7000 убитых, а раненых до 30 тысяч. За этим последовала национальная охота на ведьм – на всех оппонентов и критиков режима. Около 40 тысяч человек были задержаны, тысячи брошены в тюрьмы и многие – вероятно, сотни – были казнены. Как и в Латинской Америке, главные репрессии обрушились на рабочих заводов, которые представляли основную угрозу капитализму без ограничений».
То, что западные СМИ называли (и до сих пор продолжают называть) «экономическим чудом» Чили, на самом деле следует назвать ограблением чилийского народа, которое осуществлялось даже не экономическими, а силовыми методами: «Именно эта война, которую многие жители Чили воспринимали как войну богатых против бедных и среднего класса, стоит за так называемым чилийским экономическим «чудом». В 1988 году, когда экономика стабилизировалась и начался ее быстрый рост, 45 процентов населения жили за чертой бедности. Зато у 10 процентов самых богатых чилийцев доходы выросли на 83 процента. Даже в 2007 году Чили остается обществом с ярко выраженным неравенством: в списке из 123 стран, отличающихся, по мнению ООН, значительным социальным расслоением, Чили стоит на 116-м месте, то есть входит в восьмерку стран с наиболее несправедливым социальным устройством».
Примечательно, что многие «чикагские мальчики» оказались банальными коррупционерами, пытавшимися нажиться на кровавых «реформах». Они были более озабочены личным обогащением, чем состоянием чилийской экономики. Экономическая ситуация резко обострилась в начале 80-х гг., когда в Латинской Америке разразился долговой кризис, а чилийская экономика оказалась в эпицентре этого кризиса: «На фоне надвигающейся катастрофы почти все «чикагские мальчики», включая Серхио де Кастро, потеряли свои важные посты в правительстве. Другие выпускники Чикагского университета, занимавшие видные места среди «пираний», были заподозрены в мошенничестве, что лишило их тщательно оберегаемого фасада научной беспристрастности, столь важного для имиджа «чикагских мальчиков»«.
После Чили волна спецопераций под кодовым названием «шоковая терапия» прокатилась по многим странам мира. Особенно в Латинской Америке (Аргентина, Боливия, Перу, Венесуэла). В смягченной форме такие спецоперации проводились в некоторых других странах (например, Польша, Израиль). Известно, что почти четыре десятка лет произошел серьезный разворот экономической политики США и Великобритании. В США это был переход к рейганомике, в Великобритании – к тэтчеризму. К этим разворотам имеет непосредственное отношение наш «экономический гений» Милтон Фридман. Хочу лишь отметить, что изначально экономические развороты и в США, и в Великобритании «гением катастроф» планировались как «шоковые». Консервативные политические силы в указанных странах сумели смягчить шоковый характер перехода к рейганомике и тэтчеризму.
А вот в России никаких амортизаторов не было. «Шоковая терапия» у нас проводилась по жесткому варианту. Я не буду ее описывать, так как люди среднего и старшего поколения все это прекрасно помнят. Приведу лишь некоторые фрагменты из книги Н. Кляйн. Она пишет, что «цель (шоковой терапии в России – В.К.) очевидна – упразднить прежнее состояние и создать условия для разгула капитализма в России, что в свою очередь создаст демократию свободного рынка – под управлением самонадеянных американцев, только что окончивших университет». Здесь она имеет в виду все тех же «чикагских мальчиков». Но только не местного происхождения (как это было в Чили), а приехавших из-за океана, многие из которых действительно учились в Чикагском университете. Причем некоторые из них были воспитанниками Милтона Фридмана, которого они, не стесняясь, называли своим «духовным наставником». Среди них, например, американец Джеффри Сакс. Который, в свою очередь, наставлял Анатолия Чубайса и Егора Гайдара.
После ухода с политической арены Ельцина мы отказались от услуг Джеффри Сакса. Когда он вернулся на родину то позволил себе откровенно высказаться в отношении тех реформ, которые проходили в России под его «присмотром»: «Главное, что подвело нас, это колоссальный разрыв между риторикой реформаторов и их реальными действиями… И, как мне кажется, российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме: они сочли, что дело государства – служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег и поскорее. Это не шоковая терапия. Это злостная, предумышленная, хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей».
Н. Кляйн считает, что этих многих российских деятелей 90-х годов также без натяжки можно назвать «чикагскими мальчиками»: «…Профессор Милтон
Фридман, родившийся в 1912 году в Бруклине в семье эмигрантов из Галиции, вряд ли мог предполагать, что будет популярен в России. Однако его причастность к теории монетаризма сделала его едва ли не самым известным западным экономистом в Москве: Егора Гайдара и Анатолия Чубайса считали здесь его духовными учениками (отсюда прозвище – «чикагские мальчики»)».
«Инкубатор» по производству «чикагских мальчиков» у нас теперь свой, не надо импортировать из-за океана. Я имею в виду учебное заведение, которое называется точно также как то, которое действовало в Чили, – Высшая школа экономики (ВШЭ). У руля этой Школы находится ректор Ярослав Кузьминов и научный руководитель Евгений Ясин. Хотя они оба уже в годах (первому – 61 год, второму – 84 года), однако по своему духу и убеждениям они – классические «чикагские мальчики».
У Н. Кляйн много интересных наблюдений, относящихся к событиям в России 90-х годов. «Шоковая терапия» в России, по ее мнению, оказалась почти такой же разрушительной и убийственной, как в Чили. Причем в России для этого не потребовался даже жесткий диктатор типа генерала Пиночета: «Ельцин больше похож на продажного шута, чем на грозного диктатора. Но его экономическая политика, а также войны, которые он вел для ее защиты, заметно увеличили списки убитых в крестовом походе чикагской школы, списки, которые постоянно пополнялись, начиная с Чили 1979-х годов. Кроме случайных жертв переворота 1993 года, в Чечне погибло примерно 100 тысяч гражданских лиц. Однако самая ужасная бойня, начатая Ельциным, происходила медленно, но количество ее жертв куда выше – это жертвы «побочных эффектов» экономической шоковой терапии».
Свою книгу, как я отметил выше, Н. Кляйн закончила писать в конце 2007 года. С тех пор прошло более десяти лет. Но «побочные эффекты» экономической шоковой терапии 90-х годов продолжают в России до сих пор действовать. Более того, есть признаки, что «хозяева денег» с помощью «чикагских мальчиков» типа А. Силуанова и А. Орешкина, А. Кудрина, а также «чикагской девочки» Э. Набиуллиной готовят в России второй сеанс «шоковой терапии».
Почему капитализм назвали «рыночной экономикой»
[Капитализм] – это удивительная вера в то, что худшие поступки худших людей, тем или иным образом, служат общему благу.
Едва ли найдётся хотя бы одна внушительная интеллектуальная фигура – будь то романтик или реалист, просветитель или расист, верующий или атеист… – кто бы встал на защиту трезвых, негероических, рассудочных интересов буржуазного мира.
Мы сегодня живем в обществе, которое с точки зрения его социально-экономического устройства, можно однозначно назвать капитализмом. Это такая модель общества, в котором высшей целью человеческой жизни считается обогащение (накопление, приращение капитала). Причем цель может достигаться любыми способами, даже такими, которые нарушают и попирают элементарные нормы морали и нравственности. Это общество, в котором насаждаются дух потребительства, эгоизм, индивидуализм, жестокость. Общество, в котором действует принцип Homo homini lupus est («Человек человеку волк»).
На Западе капитализм пришел на смену тому обществу, которое в учебниках обычно называют феодализмом. На самом деле отличительной чертой того традиционного общества было доминирование христианских норм жизни, которые сдерживали развитие в человеке животных инстинктов, не давали ему превращаться в волка. Если отсчитывать от первых буржуазных революций (в Голландии во второй половине 16 века и в Англии во второй половине 17 века), то капитализму насчитывается уже около четырех столетий. За эти века он в полной мере проявил свою человеконенавистническую, можно сказать, сатанинскую природу. Даже самые ярые сторонники капитализма (те, кто были особо одержимы страстью обогащения) старались не акцентировать внимания на его отрицательных сторонах.
Чтобы как-то «облагородить» и оправдать капитализм, главные бенефициары буржуазных революций (тогдашние капиталистические олигархи) стали поощрять развитие нужной им «науки». Началось бурное развитие философии, политической экономии, социологии, которые стали выполнять «социальные заказы» буржуазных «хозяев жизни». В частности, среди политэкономов того времени это англичане Уильям Петти, Адам Смит, Давид Рикардо. С одной стороны, работы этих «ученых» должны были способствовать разрушению традиционных ценностей христианства, которые мешали развитию капиталистических отношений. Делалось все возможное для того, чтобы духовную власть церкви заместить авторитетом так называемой «науки», которая на самом деле была слегка закамуфлированной сектой. С другой стороны, так называемая «наука» должна была оправдывать и обосновывать капитализм, высвечивать его достоинства. Но даже самые ярые апологеты капитализма того времени были вынуждены признавать те или иные «несовершенства», «недостатки», «издержки» капитализма. Мол, капитализм как способ организации общества не идеален, но другие формы общества еще менее идеальны. Или вообще ужасны. Так, в Новое время стала создаваться легенда о «мрачном средневековье», которая для современного неискушенного человека, к сожалению, уже стала аксиомой.
К 19 веку ужасы, античеловеческая природа капитализма проявились настолько явно, что его беспринципная апологетика стала затруднительной. Более того, появился жанр публицистической и даже «научной» критики капитализма. Его адепты как минимум предлагали внесение серьезных корректив в существующий капитализм, а как максимум его смены на другой строй. Наиболее популярной альтернативой стал социализм и коммунизм. В Англии таким критиком стал Роберт Оуэн (яркий представитель утопического социализма; как ни парадоксально он был крупным капиталистом и одним из самых богатых людей в стране). В континентальной Европе наиболее яркими обличителями капитализма стали Пьер-Жозеф Прудон (французский политик, публицист, экономист, основоположник анархизма) и Фердинанд Лассаль (немецкий политик, экономист, идеолог государственного социализма) и т. д. Но самый тяжелый удар по капитализму нанес Карл Маркс серией своих работ, среди которых главной стал труд под названием «Капитал» (первый том вышел в 1867 году). Эстафету уничтожающей критики капитализма Маркса подхватили его последователи, которые стали называть себя «марксистами». Самым выдающимся из них стал В.И. Ленин (Ульянов). Наибольший вклад в критику капитализма он сделал своей работой «Империализм, как высшая стадия капитализма» (1916 г.).
Столь обширное предисловие я сделал для того, чтобы показать парадоксальную ситуацию, которая сложилась в XX веке. С одной стороны, капитализм продолжал развиваться (хотя и переживая периодические кризисы и иные катаклизмы) и распространяться на всю планету. С другой стороны, он себя настолько дискредитировал, что идейно защищать его было сложно и даже невозможно. Об этом интересно и убедительно пишет известный американский экономист Джон Кеннет Гэлбрейт (1908–2006) в своей последней книге «Экономика невинного обмана» (2004 год; в том же году она вышла в России на русском языке). Этот экономист пишет, что окончательная дискредитация капитализма произошла после того, когда в октябре 1929 года случился обвал на фондовой бирже Нью-Йорка, после чего начался экономический кризис, который затем перерос в затяжную депрессию. Для Америки 30-е годы прошлого века были самым настоящим кошмаром. Кошмар был особенно тяжелым (в политическом и моральном плане) для власть предержащих в Америке потому, что в это время в Советском Союзе происходило самое настоящее «экономическое чудо» (индустриализация). На слово «капитализм» было наложено негласное табу. Неписанные правила американской политкорректности запрещали журналистам, университетским профессорам и политикам использовать слово «капитализм». Пытались найти альтернативы в виде слов «конкурентная экономика», «рыночная экономика», «рыночная система» и т. п. Кстати, и в наших сегодняшних учебниках по экономике вы не найдете слова «капитализм». Вместо него используется словосочетание «рыночная экономика», «рыночная система». Как справедливо отмечает Джон Гэлбрейт, «словосочетание «рыночная система» смысла не имеет, оно ложно, невыразительно и шатко». Кстати, я тоже об этой абракадабре писал. Почему абракадабра? – Потому что рынка в том определении, которое дается в учебниках по экономике, в природе не существует. См.: «Валентин Катасонов о “птичьем языке" и "экономической науке"»[44]. Также: «Словарь экономической лексики: "рынок"»[45].
Известный американский социолог Даниэль Белл очень точно подметил ахиллесову пяту капитализма – его идейную, духовно-нравственную непривлекательность: «Едва ли найдётся хотя бы одна внушительная интеллектуальная фигура – будь то романтик или реалист, просветитель или расист, верующий или атеист… – кто бы встал на защиту трезвых, негероических, рассудочных интересов буржуазного мира». Многие государственные и политические деятели были вынуждены скрепя сердце признавать несовершенство капитализма. Так, английский премьер-министр Уинстон Черчилль был вынужден констатировать, что капитализм – зло, но он (Черчилль) его выбирает, поскольку капитализм меньшее из двух зол: «Врожденный порок капитализма – неравное распределение благ; врожденное достоинство социализма – равное распределение нищеты».
Так вот, с начала 30-х годов прошлого века западные экономисты заняты были уже не столько накладыванием «румян» за капитализм, сколько поисками способов «вылечить» его. Почти все рецепты «лечения» предполагают усиление роли государства в экономике. Пришедший в 1933 году в Белый дом американский президент Франклин Рузвельт взял на вооружение экономическую политику, получившую название «кейнсианство». Она основывается на идеях английского экономиста Джона Мейнарда Кейнса. Это всемирно известный экономист, кстати, весьма критично отзывался о капитализме, развенчивая имевшиеся в экономической литературе мифы. Он, в частности, сказал, что капитализм «это удивительная вера в то, что худшие поступки худших людей, тем или иным образом, служат общему благу».
За Америкой потянулись и другие страны, усиливая вмешательство государства в экономику на основе рецептов Кейнса. В послевоенное время на Западе кейнсианство продолжало использоваться еще более последовательно. Вплоть до 70-х годов, когда на смену ему пришла идеология экономического либерализма. Экономический либерализм предполагает отказ государства от непосредственного участия в хозяйственной жизни, приватизацию государственных предприятий, сворачивание государственного регулирования экономики и социальных программ, ликвидацию или смягчение антимонопольного законодательства, демонтаж любых барьеров для трансграничного движения валюты, капитала, товаров, рабочей силы и т. д.
Идеологическим обоснованием экономического либерализма стали работы таких «экономических гениев», как Фридрих фон Хайек и Милтон Фридман. Фактически за вывеской «экономического либерализма» скрывалась апология все того же капитализма, свободы делать деньги. Ф. Хайек, в частности, заявлял: «Погоня за прибылью – единственный способ, при помощи которого люди могут удовлетворять потребности тех, кого они вовсе не знают». Для придания авторитета их «научным» рассуждениям о вреде государства в экономике им были присуждены премии Банка Швеции им. Альфреда Нобеля (в 1974 и 1976 гг. соответственно). Эти награды по ошибке (или умышленно) стали называть «Нобелевскими премиями». С тех пор государственные деятели разных стран, принимая решения о сворачивании государственного участия в экономике, считали необходимым ссылаться на мнение указанных «Нобелевских лауреатов».
Но есть еще один адепт «экономической свободы» XX века, роль которого в изменении идеологии западного общества даже больше, чем двух указанных «нобелевских гениев», вместе взятых. Более того, этот адепт намного смелее Хайека, Фридмана и других «нобелевских гениев». Как я уже отметил, в СМИ, университетах, академической науке считается моветоном употребление слова «капитализм». Его можно подразумевать, но озвучивать нельзя. У «нобелевских гениев» мы почти не найдем этого слова, а вот самый главный адепт «экономической свободы» этого не боится. И даже любит слово «капитализм». Не буду далее интриговать читателя. Речь идет об Айн Рэнд. Но об этом в следующей статье.
Бесноватый «классик» либерального капитализма в юбке
Клянусь своей жизнью и любовью к ней, что никогда не буду жить ради другого человека и никогда не попрошу другого человека жить ради меня.
Многие слова открыты мне. Многие из них мудры, другие лживыно только три святы: «Я хочу этого».
Сначала человек был порабощен богами. Но он разбил свои цепи. Затем царями и королями. Но и эти цепи были сброшены. Затем своим рождением, родством, расой. Но и это прошло. И вот он объявил своим братьям, что человек имеет права, которые ни бог, ни царь, ни другие люди не могут отобрать.
Продолжу начатый разговор о капитализме. В XX веке, как я писал, капитализм перестали называть капитализмом (заменили на словосочетание «рыночная экономика»). Но вот появился «герой» по имени Айн Рэнд, который решил вдохнуть жизнь в это слово и совершить еще одну революцию с целью установления в мире «настоящего» капитализма.
Представлю нашего «героя». Вернее, «героиню». Некоторые, кто слышал это имя, думают, что она – коренная американка. Айн Рэнд – англоязычный псевдоним. Настоящее имя – Алиса Зиновьевна Розенбаум. Родом из Российской империи, из Санкт-Петербурга. Она родилась в 1905 году в еврейской семье фармацевта Залмана-Вольфа (Зиновия Захаровича) Розенбаума и его жены, зубного техника Ханы Берковны (Анны Борисовны) Каплан. А вот скончалась наша «героиня» в США, в Нью-Йорке в 1982 году.
В 1921-24 гг. училась в Петроградском университете. С детства имела склонность к писательству. В 1925 году в серии «Популярная кино-библиотечка» отдельной книгой вышла первая печатная работа Алисы Розенбаум «Пола Негри» – очерк творчества популярной киноактрисы. В Америку Алиса выехала в 1926 году; как пишут биографы, «на учебу». Учиться там не стала, работала статистом в Голливуде. В 1929 году вышла замуж за киноартиста Фрэнка О'Коннора. В 1931 году получила американское гражданство и на родину больше не возвращалась. Родители ее остались в Ленинграде и скончались там во время блокады.
В словарях и энциклопедиях ее представляют как драматурга, сценариста, философа, писателя. В 1935 и 1936 году поставила пьесу в Бродвейском театре. Но, в первую очередь, она была писателем. И прославилась благодаря двум своим романам – «Источник» (1943 г.) и «Атлант расправил плечи» (1957 г.). Романы уже не раз издавались у нас. Кроме этих романов были другие, но не столь успешные. Были также многочисленные литературные и философские эссе. После «Атланта» Айн Рэнд ушла в философию, называла себя основательницей философской школы так называемого «объективизма».
Красной линией всего ее творчества было пропаганда любых свобод (не только экономических). А также пропаганда «чистого», или «свободного» капитализма (незамутненного государственным вмешательством), который получил также наименование «анархо-капитализма». Айн Рэнд в отличие от осторожных «нобелевских гениев» не стесняется слова «капитализм». Она считает его идеальной формой существования общества. Если в странах Запада и наблюдаются какие-то кризисы и катаклизмы, то причина этого в том, что «экономические свободы» искажаются и даже подавляются государством. Айн Рэнд настолько фанатично предана капитализму, что она даже выносит слово «капитализм» в заголовки сборников своих статей и эссе. У нас в России были, в частности, изданы книги Айн Рэнд: «Апология капитализма» (М.: «Новое литературное обозрение», 2003); «Капитализм. Незнакомый идеал = Capitalism: The Unknown Ideal» (M.: Альпина Паблишер, 2011).
С апологией капитализма этой ученой дамы можно познакомиться также по следующим ее книгам, изданным у нас в России в последние годы: «Добродетель эгоизма» (М.: Альпина Паблишер, 2011); «Возвращение примитива. Анти-индустриальная революция» (М.: Альпина Паблишер, 2011); «Об этике, искусстве, политике и экономике» (М.: Альпина Паблишер, 2012); «Подумай дважды» (М.: «АСТ», «Астрель-СПб.», 2012); «Концепция эгоизма». (Ассоциация бизнесменов Санкт-Петербурга, 1995); «Гимн» (М.: Альпина Паблишер, 2011) и ряд других. И это, не считая многочисленных изданий романов «Источник» и «Атлант расправил плечи». Книги толстенные: «Источник» – без малого тысяча страниц, «Атлант…» – 1400 страниц. О философии «свободы» Айн Рэнд можно говорить долго. Многие тысячи страниц ее творчества сложно откомментировать на одной странице статьи. Но я попробую.
Во-первых, она ратует за счастье как главную цель человеческой жизни. Посыл неплохой. Но счастье, по ее мнению, «достижимо только на основе рациональных ценностей». А таковыми являются, как выясняется, ценности материальные. В первую очередь, те, которые доставляют удовольствия. Причем удовольствия почти исключительно плотские, физиологические. Типичная философия гедонизма и утилитаризма (что-то в духе философии англичанина Иеремии Бентама).
Во-вторых, «иррациональные» ценности, в первую очередь, духовные, Айн Рэнд не признает. В частности, потому, что не признает религию. В том числе христианство, к которому относится откровенно враждебно. Она подобно К. Марксу говорит, что религия – «величайшая отрава для человечества».
В-третьих, Айн Рэнд последовательно и даже фанатично проповедует индивидуализм и эгоизм. Она проклинает любые формы коллективизма. Особым нападкам с ее стороны подвергается коммунизм. Под сомнение ставится даже семья как институт «коллективизма». Женщинам рекомендуется встать под знамена феминизма.
В-четвертых, упомянутое выше счастье для всех недостижимо. Его заслуживают только сильные и сильнейшие. Один из её громких афоризмов: «Сильные призваны завоевывать, а слабые – умирать». Причем сильных в мире не так много, а слабых – большинство. Сильные – это те самые «Атланты», на плечах которых держится мир. Слабые – те, кто безынициативны, ленивы или откровенные бездельники. Здесь явно просматривается влияние на Айн Рэнд идей Фридриха Ницше (у него сильный индивид – «сверхчеловек», а слабое большинство – «лишние люди»).
В-пятых, Айн Рэнд ратует за свободный рынок, протестует против любых форм вмешательства государства в экономику. За государством признает только полицейские функции. Вот ее представления об истинно «свободном» капитализме: «Не только почта, но и улицы, и дороги, и, прежде всего, школы должны находиться в частной собственности и управляться частными лицами… Правительство должно заниматься лишь теми вопросами, которые связаны с применением силы».
В-шестых, выступает против любых форм помощи социально незащищенным членам общества. Не только помощи со стороны государства, но даже со стороны общественных организаций и филантропических фондов. Просто помощи одного человеку другому. Каждый должен жить и выживать самостоятельно. Никакого альтруизма. Кстати, налоги есть узаконенное воровство. Ведь они взимаются с тех, кто обладает способностью созидать (в романе это «Атланты») и передаются слабому большинству – бездельникам. Получается, что ленивые и безынициативные посредством законов, налогов, морали и государства постоянно грабят тех, кто талантлив и создает блага.
В-седьмых, Айн Рэнд в своих произведениях делит человечество не только на сильных и слабых, но также на «хороших» («избранных») и «плохих» («второй сорт», «пещерные люди» и даже «животные»). Что это как не откровенный расизм? Так, она презрительно относилась к индейцам: «…нет смысла даровать им права, о которых они не имеют представления и которыми они не пользовались». Права в Америке, по ее убеждению, принадлежат «любому белому, который привнёс сюда хоть один элемент цивилизации». Высокомерно Рэнд отзывается и об арабах: «Их культура примитивна, Израиль им не нравится, потому что это единственный плацдарм современной науки и цивилизации на их континенте».
При внимательном знакомстве с творчеством Айн Рэнд ловишь ее на том, что ничего оригинального она не привносит. Все это уже у кого-то было. «Гениальная дама» умело синтезирует наиболее радикальные и откровенно революционные идеи. Например, идеи Макса Штирнера, немецкого философа, основателя философии индивидуалистического анархизма, ницшеанца до Ницше. «Кроме меня, для меня нет ничего»; «Я сам создаю себе цену и сам назначаю ее… Эгоисту принадлежит весь мир, ибо эгоист не принадлежит и не подчиняется никакой власти в мире… Наслаждение жизнью – вот цель жизни…», – объявлял он.
Читая романы Айн Рэнд, чувствуешь какую-то истеричность. То ли читателю, то ли всему человечеству она выставляет ультиматум: «Либо новая мораль, основанная на рациональной личной выгоде, и как следствие – свобода, справедливость, прогресс и счастье человека на земле. Либо – старая мораль альтруизма и как следствие – рабство, насилие, непрекращающийся террор и печи для жертвоприношений». Роман «Атлант расправляет плечи» получил такое название потому, что сильные «Атланты» не желают более терпеть слабых и сбрасывают их со своих плеч. По духу очень похоже на большевистские лозунги, призывающие пролетариат сбросить со своей шеи буржуев-паразитов. Только все с точностью до наоборот.
Конечно, Айн Рэнд, в первую очередь, ненавидела «коллективистский» Советский Союз с его философией «отнять и поделить» и лично Сталина. Но от нее доставалось также Америке и почти всем американским президентам XX века. Так, лютая ненависть к Франклину Д. Рузвельту диктовалась тем, что он не только втянул США во Вторую Мировую войну, но также сдал треть мира в рабство коммунистам. Уже не приходится говорить о его «Новом курсе», который привел к глубокому вмешательству государства в экономику на основе рецептов Кейнса.
«Атлант» пропитан одержимостью и фанатизмом автора. Гораздо большей одержимостью, чем та, которую приписывают даже Адольфу Гитлеру. Гитлера недаром называют бесноватым, одержимость звучала в его речах, она присутствует на некоторых страницах его пресловутой книги «Майн Кампф» (1925 г.). Говорят, что сегодня указанная книга лидера германского национал-социализма у нас запрещена. А вот «Атлант» и другие человеконенавистнические «творения» Айн Рэнд лежат свободно на полках наших книжных магазинов и библиотек. Пугает категоричность: «Почти с каждой страницы „Атланта" звучит голос, который с тягостной неотвратимостью приказывает: „В газовую камеру – шагом марш!"», – писал обозреватель консервативного издания «The National Review» Уиттакер Чемберс. Статья называлась по-оруэлловски: «Большая Сестра смотрит на тебя».
В заключение хочу отметить, что идеями Айн Рэнд вдохновлялись и подпитывались те, кого потом стали называть яркими представителями «экономического либерализма» и кто уже непосредственно влиял на изменение экономической политики государств в 70-е и последующие годы. В частности, свою благодарность этой даме за «творческое вдохновение» не раз высказывал уже упоминавшийся нами «нобелевский гений» Милтон Фридман. После выхода в свет романа «Атлант…» выдающийся идеолог экономического либерализма профессор Людвиг фон Мизес направил автору письмо с горячей благодарностью за проделанный труд. Американский президент Рональд Рейган публично признал влияние Айн Рэнд на его мировоззрение. Несостоявшаяся президент Америки Хиллари Клинтон также сказала, что Айн Рэнд – «пример для подражания». Наконец, нельзя не упомянуть рьяного поклонника идей нашей «героини» Алана Гринспена, председателя ФРС США в 1987–2006 гг. Оказывается, до его выхода на высокие должности он в течение ряда лет посещал кружок Айн Рэнд («Коллектив») и там сложилось его мировоззрение. Алан Гринспен признавался: «Именно она убедила меня долгими ночными спорами, что капитализм не только эффективен и практичен, но морален».
Имеются явные и неявные поклонники Айн Рэнд и в России. Причем некоторые из них были и находятся во власти. Из явных можно назвать Андрея Илларионова, который в период 2000–2006 гг. занимал пост советника президента РФ В.В. Путина. Он просто без ума от нашей «героини». Его симпатии к Айн Рэнд особенно проявились в 2005 году, когда этой даме исполнилось 100 лет. «По всему миру существуют клубы Айн Рэнд, а в Калифорнии есть даже институт ее имени, – сказал Илларионов. – В 2005 году исполняется 100 лет со дня рождения писательницы, и я думаю, было бы логично именно в Петербурге провести мероприятие, посвященное жизни и творчеству нашей землячки». Сегодня Илларионов уже не в команде Путина и даже не в России. Слава Богу, Илларионов не успел создать в нашей стране клуб Айн Рэнд.
Он пошел по стопам своего кумира и эмигрировал в страну обетованную – США. Там бывший высокопоставленный чиновник занимает должность старшего научного сотрудника в Институте Катона. Тоже не случайно. Это один из главных центров идеологии экономического либерализма в Америке. А Айн Рэнд в этом институте почитается как классик идеологии «чистого» капитализма. Мне говорили, что ее «икона» (пардон – портрет) находится на одном из видных мест в помещении института.
Наибольшее число приверженцев философии Рэнд составляют граждане США. Ее знаменитый роман «Атлант расправил плечи» был продан там общим тиражом более 7 миллионов экземпляров. По результатам исследования, проведенного в 1991 году для Библиотеки Конгресса США, признан второй после Библии книгой, которая наиболее сильно повлияла на жизнь американцев. Книг о жизни и творчестве Айн Рэнд в Америке издано несметное число. Одна из последних «Вселенная Айн Рэнд», принадлежащая перу Гэри Вайса, известного американского журналиста и знатока финансового мира (в этом году эта книга издана и у нас в издательстве Litres). Он, в частности, утверждает, что финансовый мир Америки претерпел за последние десятилетия радикальные изменения под влиянием «философии наживы». Эта философия сильно повлияла на сознание руководителя Федерального резерва Алана Гринспена, а также на десятки тысяч банкиров и финансовых спекулянтов, которые благодаря убедительным аргументам «первой леди реакционной политики» сумели освободиться от последних рудиментов совести. Да, Айн Рэнд была писательницей, драматургом, эссеистом и сценаристом, но все эти роли – второстепенные. Главная ее роль – пропаганда радикальной формы свободного рынка. Рэнд сама называла себя «радикалом от капитализма». Айн Рэнд для сегодняшней Америки – то же самое, что Карл Маркс для Советской России.
Справедливости ради, следует признать, что многие американские интеллектуалы, деятели культуры, представители разных протестантских номинаций бойкотировали книгу «Атлант» и даже требовали запретить ее издание как экстремистской, однако их сопротивление в 70-е годы было сломлено. У Айн Рэнд было много богатых спонсоров и почитателей, которые не жалели денег на издание книг и пропаганду философии «первой леди реакционной политики». С глянцевых обложек книги и журналов на американцев смотрела молодая и энергичная женщина с проницательным взглядом. А в реальной жизни. Еще до войны она подсела на какие-то наркотические таблетки, своего «Атланта» писала уже в помутненном сознании. Гэри Вайс пишет: «В последние годы жизни она превратилась в издерганную, ожесточенную старуху, бродившую по кварталу (Ист-Сайд, Нью-Йорк – В.К.) в домашнем халате». Айн Рэнд умерла 36 лет назад. Но идеи ее продолжают жить и заражать Америку. Благодаря «хозяевам денег» (главным акционерам ФРС США), которым и нужен этот проект под кодовым названием «Айн Рэнд». Десятки тысяч экземпляров недешевых книг Айн Рэнд распространяются бесплатно по всей Америке. Сегодня произведения этого «классика» либерального капитализма изучаются в американских университетах, они уже проникают в школы. Через три года после смерти «классика» был учрежден Институт Айн Рэнд, который занимается пропагандой ее «философии объективизма» в Америке и за ее пределами.
За пределами Америки основная масса поклонников сосредоточена в Великобритании, Канаде, Индии и Скандинавии. По тиражам издаваемых книг Айн Рэнд оставила далеко позади «нобелевских гениев» Ф. Хайека и М. Фридмана, а также автора «Капитала» Карла Маркса. Так, в Индии объём продаж книг Айн Рэнд в 16 раз превзошёл продажи работ Карла Маркса.
В России, как я отметил, работы Айн Рэнд выходили большими тиражами. Но толстенные тома «Атланта» и «Источника» пылятся на полках наших книжных магазинов и библиотек. Даже самая либеральная часть российской интеллигенции не может похвастать тем, что хорошо знакома с трудами современного «классика» либерализма. Кроме уже упомянутого Андрея Илларионова среди фанатичных почитателей Айн Рэнд российского происхождения я бы выделил известную диссидентку Валерию Новодворскую, которая умерла в 2014 г. Удивительно даже определенное сходство во внешности и манерах поведения В. Новодворской и «поздней» Айн Рэнд. Из ныне живущих почитателей мне известны писатель и журналист Юлия Латынина, а также бизнесмен Евгений Чичваркин (который еще десять лет назад в поисках «свободы» отбыл из России в Лондон]. К счастью, в России идеи Айн Рэнд (несмотря на ее российское происхождение] прививаются не очень хорошо. Но расслабляться нельзя. А для этого в превентивном порядке надо раскрывать человеконенавистническую сущность философии бесноватой Айн Рэнд.
У бизнеса в XX веке появилась своя библия
Вы спросите, какие у меня моральные обязанности перед человечеством? Никаких, только обязанности перед самим собой.
Капитализм в мире существует уже несколько столетий. Капитализм представляет собой такой общественный строй, в котором высшей ценностью является богатство. А целью жизни – его наращивание. Способом наращивания является деятельность, которая называется бизнесом. Бизнес – слово английское, любой словарь даст вам однозначное определение бизнеса как деятельности, нацеленной на получение и приращение прибыли, накопление капитала. Поэтому слово «бизнесмен», которое сегодня у нас в широком ходу, было бы уместно заменить на слово «капиталист». Но в целях политкорректности у нас всячески избегают слова «капиталист», заменяя его на «бизнесмен». Или даже на «предприниматель».
Ежели назовешь человека «капиталистом», то сразу же две неприятности могут возникнуть. Во-первых, человека обидишь. А, во-вторых, себе настроение испортишь, т. к. невольно вспомнишь, что живешь при капитализме (это слово у нас также запрещено, чтобы не травмировать психику дорогих россиян). Что ж, пусть будет «бизнес» и «бизнесмен». Невольно вспоминается поговорка: «Хоть горшком назови, только в печку не ставь». Мы живем в век эвфемизмов и оруэлловского «новояза».
По умолчанию имеется в виду, что получение и приращение прибыли может достигаться любыми средствами. В том числе такими, которые находятся в противоречии с нормами нравственности. Бизнес и нравственность – вещи не только не совпадающие, но, по сути, взаимно исключающие друг друга.
Эту мысль афористично выразил еще в 1860 году британский деятель профсоюзного движения Томас Джозеф Даннинг: «Капитал избегает шума и брани и отличается боязливой натурой. Это правда, но это еще не вся правда. Капитал боится отсутствия прибыли или слишком малой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточно прибыли, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласится на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе шею, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы». Так бы человечество и осталось без этого яркого определения капитализма и раскрытия сути бизнеса, если бы не Карл Маркс, который процитировал Даннинга в своем бессмертном «Капитале».
Жизнь у капиталистов (пардон – бизнесменов) все эти века была очень непростой. И дело даже не в том, что некоторые рисковали жизнью или даже попадали на виселицу (как прозорливо предупреждал Даннинг). Многие из них находились не в ладах со своей совестью, так как были христианами, а некоторые даже ходили в церковь. И читали Библию, знали и помнили как ветхозаветные, так и новозаветные заповеди. Правда, муки совести облегчались, когда человек находил себе более комфортную версию христианства. Скажем, переходя из католицизма в протестантизм, а в рамках протестантизма, скажем, меняя лютеранство на кальвинизм или еще какую-то более либеральную версию протестантизма. Немецкий социолог Макс Beбер в своей известной работе «Протестантская этика и дух капитализма» (1905 год) убедительно показал, что протестантизм смягчил нравственные мучения бизнесменов и даже в некотором смысле поощрял их на подвиги в деле накопления капитала. Но противоречия между бизнесом и рудиментами христианской совести даже у протестантских капиталистов сохранялись. Не помогали ни добрые дела благотворительности, ни проповеди пасторов, ни «умные» книги европейских теологов и иных интеллектуалов. У капитализма не было прочной идеологической базы, а у бизнесменов прочного и одновременно комфортного нравственного фундамента, который бы позволил им заниматься тем, чем они привыкли заниматься.
И вот в XX веке появился «мессия», который вдохнул в бизнесменов истинный «дух капитализма». Он дал им учение, которое впоследствии многие «апостолы», ученики и последователи стали называть библией бизнеса и капитализма. Хотя я сказал «он», но по своей человеческой природе мессия был женщиной. Звали эту женщину-мессию Айн Рэнд. Впрочем, это псевдоним, настоящее ее имя – Алиса Розенбаум. Эта «мессия» родилась в Российской империи, в Санкт-Петербурге в 1905 году в семье еврейского фармацевта Залмана-Вольфа (Зиновия Захаровича) Розенбаума и его жены, зубного техника Ханы Берковны (Анны Борисовны) Каплан. Училась наша героиня в России в Петроградском университете в 1921–1924 гг. Проявила определенные способности в литературе и театральном искусстве. Но все это были «пробы пера». Раскрыться талантам Алисы было сложно, т. к. в стране произошла революция, а большевистский режим свободу творчества не поощрял. Алиса не любила царский режим, а пришедший ему на смену коммунистический просто ненавидела. У нашей героини стало рождаться страстное желание изменить существующий мир.
Настоящее «земное служение» Алиса начала уже далеко за пределами России – в «стране обетованной» по имени Америка. Куда она выехала в 1926 году якобы для учебы. Там она вышла в 1929 году замуж за киноактера и вскоре (в 1931 году) стала полноценным гражданином «страны обетованной» (получила гражданство США). Там она скинула с себя остатки предрассудков традиционного общества, в ознаменование начала новой жизни даже отказалась от старого имени и стала проповедовать под новым именем Айн Рэнд.
Не все было гладко у нашей героини и в «стране обетованной». Поначалу ее талант и бешеное желание перестроить общество не находили должного признания даже в такой свободной стране, как Америка. А несколько позднее Айн Рэнд заметила, что и «страна обетованная» не столь уж совершенна и свободна. Но это ее не обескуражило. Наоборот, она стала думать, как сделать Америку той совершенной страной, как ее задумал в свое время английский философ Фрэнсис Бэкон в своем трактате под названием «Новая Атлантида».
Биографы Айн Рэнд делят ее произведения на литературные и философские. В списке литературных первым значится роман «Мы – живые» (вышел в Америке в 1936 году, на следующий год – в Великобритании). Это произведение она писала в течение шести лет, роман – о тяжелой жизни в Советском Союзе. Можно сказать, жанр антисоветской литературы. Но славы роман нашей героине не принес. Интерес к нему был минимальный. Затем была повесть «Гимн» (вышла в США в 1937 г. и в Великобритании в 1938 г.). Книга также оказалась «холостым выстрелом». А вот известность и даже славу нашей героине принесли романы «Источник» (1943 г.) и «Атлант расправил плечи» (1957 г.). Уже после того, как Айн Рэнд получила широкую известность после выхода этих романов, стали переиздавать и с большим интересом читать более ранние литературные произведения Айн Рэнд.
После «Атланта», как отмечают биографы, Айн Рэнд отошла от литературной деятельности и сосредоточилась на философии. Наиболее известными были следующие философские книги: «Для нового интеллектуала» (1961), «Добродетель эгоизма» (1964), «Капитализм: неизвестный идеал» (1966), «Новые левые: анти-индустриальная революция» (1971), «Введение в философию познания объективизма» (1979), «Философия: кому она необходима» (1982) и многие другие. Рэнд стала читать лекции в американских университетах и выступать на радио и телевидении с изложением своих политических и философских взглядов.
Эти взгляды в учебниках по философии называются «рациональным индивидуализмом» (в противовес «коллективизму»). Айн Рэнд назвала себя основателем философской школы «объективизма». А из этого «объективизма» как из корня вырастает вся система политических, экономических, этических взглядов Айн Рэнд. И тут выясняется, что то, что биографы Айн Рэнд относят к «литературному творчеству» на самом деле есть фундамент, который она закладывала в основание своей школы «объективизма». Кстати, многие почитатели и последователи Айн Рэнд не очень хорошо понимают тонкости философствований их кумира, поэтому ее философию лучше усваивают по романам «Источник» и «Атлант». Если обходиться без некоторых «заумностей», встречающихся на страницах философских эссе Айн Рэнд, то исходной точки ее «объективизма» является стремление человека к собственному счастью, и эта цель морально оправданна. Такое стремление человека есть «рациональный эгоизм», ибо речь идет о своем, собственном счастье, а не счастье другого человека, членов какого-то социума и, тем более, всего человечества. Название «объективизм» предполагает, что рациональное поведение человека возможно лишь на основе объективных знаний и ценностей человека, которые определяются природой вещей. Имеется в виду, что никто эти объективные знания и ценности не должен искажать извне. А каждый человек должен проводить самодиагностику, а в случае выявления «загрязненности» этих знаний и ценностей чуждыми влияниями проводить «самоочистку».
Антропологические воззрения Айн Рэнд сводятся к тому, что люди неравны. Меньшая часть людей – достойные, креативные, энергичные. Они двигают экономику. Этих людей можно определить как «капиталистов», или «бизнесменов». Она их сравнивает с атлантами, которые на своих плечах держат все общество. А большая часть людей – глупы, ленивы, не инициативы, любят потреблять и живут за счет других. Конкретно за счет тех самых «атлантов». И такие иждивенческие отношения поощряет и поддерживает государство, осуществляя перераспределение созданного продукта в пользу паразитического большинства. Такой порядок вещей недопустим, с каждым веком и даже с каждым годом «атлантам» становится все труднее держать на своих плечах неподъемные бремена. «Атлантам», как следует из романа «Атлант расправил плечи», рекомендуется сбросить «паразитов». Кто-то из них, может быть, встряхнется и выживет. Но большинство погибнет. Туда им и дорога! Как нетрудно заметить, логика, обратная тем, кто призывал в начале прошлого века к свержению буржуев-кровопийц. Айн Рэнд громко призывает к революции «наоборот», к «антипролетарской» революции. Впрочем, ее можно называть второй буржуазной революцией. Те первые революции, которые произошли в 16 веке в Голландии, в 17 веке в Англии и в 18 веке во Франции, своих целей, увы, не достигли. «Правильного», «чистого», «свободного» капитализма построить не удалось.
В политике Айн Рэнд была сторонницей неограниченного капитализма и минимального государства, считала единственной правомерной функцией государства защиту прав человека (в том числе прав собственности). При этом Айн Рэнд не допускает никакой официальной (общегосударственной) идеологии, ибо она искажает (или даже разрушает) «объективное знание» человека.
Но это все сухая философия. Поклонники Айн Рэнд лучше понимают и запоминают многие фразы из ее романов и философских эссе, которые стали со временем «крылатыми».
Но это со временем. А при жизни Рэнд, даже тогда, когда она была знаменита, все рецензии на ее произведения были разгромными или, по крайней мере, жестко критичными. И это понятно, поскольку вся философия Рэнд стала вызовом той морали, которая складывалась на протяжении, по крайней мере, двух тысячелетий, когда в мир пришел Иисус Христос со своей моралью и своими заповедями. Впрочем, она стала даже вызовом тем заповедям, которые были даны Богом ветхозаветным евреям через их вождя Моисея (десять заповедей, начертанных на каменных скрижалях). На фоне некоторых «откровений» Айн Рэнд даже меркнет философия Фридриха Ницше (которым, кстати, весьма увлекалась наша «героиня»). Даже «Майн Кампф» бесноватого Адольфа Гитлера уступает напору бесноватой «мессии» Айн Рэнд.
Роман Айн Рэнд «Атлант расправляет плечи» называют нередко «библией капитализма» или «библией бизнеса». Этот роман конкурирует с настоящей Библией. Некоторые опросы в США показывают, что в отдельные периоды времени указанный роман по популярности оказывался на втором месте после Библии (хотя разрыв очень значительный). Каждый находит в книгах то, что он хочет найти. Капиталисты (они же бизнесмены) нашли то, что позволило им освободить свои души от последних предрассудков морали и христианства и со спокойной совестью ковать деньги. Капитализм – высшее достижение человечества, а свободное предпринимательство – основа всеобщего счастья и процветания. Одна из заповедей, проходящих красной нитью через библию Айн Рэнд проста и понятна как клятва пионера или предвыборный транспарант: Капитализм – высшая форма организации человечества, а свободное предпринимательство является основой всеобщего счастья и процветания. Христос две тысячи лет назад говорил: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф. 11:28). А наша «мессия» XX века защищает «бедных капиталистов», которых сделали «козлами отпущения»: «Каждая политическая сила, стремящаяся поработить нацию, каждая реальная или потенциальная диктатура испытывает потребность в существовании меньшинства, из которого делают козла отпущения, на которого возлагают всю вину за неудачи нации и которого используют для оправдания своих диктаторских замашек. В Советской России таким козлом отпущения была буржуазия, в нацистской Германии – еврейский народ, в Америке – бизнесмены».
Современные авторы, которые пишут рецензии и целые монографии по другим произведениям Айн Рэнд также называют их «библиями». Подобно тому как настоящая Библия представляет собой корпус многих книг Ветхого и Нового Завета, все литературное и философское творчество «мессии» XX века можно уподобить единой библии, составленной из романов, повестей, философских эссе. Впрочем, скорее, это антибиблия, пронизанная духом антихристианства. Хотя Айн Рэнд утверждает, что она атеистка, но весь ее пафос направлен против ценностей и норм христианства, поэтому ее можно назвать воинствующей безбожницей. И в этом она ничем не отличается от тех большевиков, которых она обличала в романе «Мы – живые» и последующих своих произведениях.
Настоящее признание к Айн Рэнд пришло в последние годы, когда уже проповедуемый ею либерализм стал воплощаться в жизнь. Если говорить о переходе к экономическому либерализму, то он начался в Англии в 1979 году в виде политики так называемого «тэтчеризма». В США – в 1981 году в виде «рейганомики». У нее уже было множество учеников и почитателей, которые проникли во властные структуры и начали преобразования по рецептам своей духовной наставницы. Одним из таких учеников был Милтон Фридман, который в 1976 году был удостоен премии Банка Швеции по экономике. Его стали называть «Нобелевским лауреатом», хотя это была всего лишь премия имени Альфреда Нобеля (нормальные Нобелевские премии выдавались и выдаются из Фонда, учрежденного этим шведом). Милтон Фридман стал экономическим советником американского президента Рональда Рейгана и добился запуска «рейганомики». Еще более восторженным учеником и последователем «мессии» в юбке оказался Алан Гринспен, который в 1987–2006 гг. возглавлял Федеральную резервную систему США. Алан Гринспен признавался: «Именно она убедила меня долгими ночными спорами, что капитализм не только эффективен и практичен, но морален».
За год до смерти Айн Рэнд выступила с речью на ежегодной конференции в Новом Орлеане, организованной Джеймсом Бланшаром, председателем Национального комитета за денежную реформу. Четыре тысячи видных предпринимателей, банкиров, финансовых консультантов, инвесторов, экономистов, управляющих паевыми фондами и фабрикантов, затаив дыхание, внимали каждому слову своего кумира. Айн Рэнд завершила выступление словами Джона Голта, героя романа «Атлант расправил плечи»: «Мир, которого ты так желаешь, может быть завоеван, он существует, он реален, он возможен, он твой. Но для того, чтобы его завоевать, требуется полная концентрация, полный разрыв с миром твоего прошлого, разрыв с доктриной о том, что человек – это жертвенное животное, которое существует для удовольствия окружающих. Сражайся за самоценность собственной личности. Сражайся за собственную гордость. Сражайся за сущность человека: его суверенное рациональное сознание». Наверное, это выступление было апогеем прижизненной славы Айн Рэнд: многотысячная аудитория тех, кого наша «героиня» защищала и называла «козлами отпущения», встали и зал потонул в неистовых овациях.
Но настоящая слава «мессии» началась после смерти. И речь идет не только о том, что были созданы по всему миру клубы Айн Рэнд, в США был учрежден Институт имени Айн Рэнд, Институт объективистских исследований (для дальнейшего развития философских идей «объективизма»), а книги (библии) «мессии» каждый год издаются миллионами тиражами. За прошедшие после ее смерти в 1982 году десятилетия мир изменился неузнаваемо. Мы действительно видим, что идеи бесноватой Айн Рэнд внедряются в жизнь во всем мире. А с начала 90-х годов и в России (приватизация, дерегулирование экономики, полная валютная либерализация, предоставление «независимости» Центральному банку, сворачивание социальных программ, пенсионная «реформа» и т. д.)
В России Айн Рэнд в отличие от Америки, где она имеет неимоверную популярность, знают очень мало. Этим могут похвастаться лишь самые отъявленные либералы типа бывшего экономического советника президента Андрея Илларионова. Либо очень упорные интеллектуалы. Упорные, потому что романы Айн Рэнд очень толстые, надо иметь терпение их прочитать. Очень надеюсь, что человеконенавистнические идеи не привьются на нашей земле. И не только потому, что романы толстые, но и потому, что у русского человека духовно-нравственные начала меньше повреждены, чем у большинства американцев.
Чтобы не заканчивать на минорной ноте, приведу один забавный случай. Первый перевод романа «Атлант» был сделан еще в 90-е годы Дмитрием Костыгиным, который в те времена был восторженным почитателем Айн Рэнд. После этого занялся бизнесом. Сегодня очень богатый человек, фигурирует в разных рейтингах. Но постепенно его очарование «мессией» в юбке стало проходить. И вот, наконец, в 2010 году Дмитрий Костыгин публично заявляет: «Я разочаровался в идеях агрессивного свободного капитализма»[46]. Разочаровавшихся с каждым годом становится все больше. И не только в России, но во всем мире. Кажется, люди (и даже те, кто себя называют «бизнесменами») начинают понимать, что идеи «мессии» Айн Рэнд ведут человечество к обрыву.
Айн Рэнд: мистическая любовь к «$»
Крест – это символ пыток. Я предпочитаю знак доллара, символ свободной торговли, а значит, и свободомыслия.
Я уже писал об американской писательнице и философе российского происхождения Айн Рэнд[47]. Настоящее ее имя Алиса Розенбаум, родилась в Санкт-Петербурге, но после переезда в Америку в 1926 году она стала величать себя Айн Рэнд. Некоторые полагают, что Рэнд – от названия денежной единицы Южно-Африканской республики. Известно, что наша «героиня» проявляла повышенный интерес к теме денег. При этом она относилась к деньгам очень трепетно, считая их не только олицетворением богатства, но и символом и показателем свободы. Формула тут незамысловатая: чем более человек свободен, тем больше у него денег. А под свободой она понимала прежде всего эмансипацию от таких «предрассудков», как традиционная (в первую очередь, христианская) мораль и государство, которая мешает свободолюбивым людям реализовать свой потенциал по делению денег. В общем гимн индивидуализму, деньгам и капитализму, с одной стороны. И проклятия традиционным нормам морали (помощь, милосердие, коллективизм, самопожертвование и т. п.), государству и «иждивенцам» (все те, кто не капиталисты), с другой. Для Айн Рэнд деньги не были просто философской абстракцией. Среди всех денег она особо выделяла американский доллар – денежную единицу страны, где уровень человеческой свободы был самым высоким в мире. Айн Рэнд не любила царскую Россию, в которой родилась и ненавидела большевистскую Россию, из которой уехала в сознательном возрасте. Соответственно, ей был отвратителен рубль, хоть царский, хоть советский. А вот американский доллар для нее был больше, чем деньги. Это был для Айн Рэнд мистический символ. Хотя она и заявляла о своем атеизме, отношение к доллару у нее было религиозным. Один из отцов-основателей Америки Бенджамин Франклин говаривал: «Деньги – это отчеканенная свобода». А американский президент Вудро Вильсон разъяснял: «Свобода никогда не исходит от правительства. Свобода всегда исходит от его подданных. История свободы – это история ограничения правительственной власти, а не ее возрастания». Именно этот президент внес свой серьезный вклад в дело установления «свободы» в Америке, когда в последние дни уходившего 1913 года подписал закон об учреждении Федеральной резервной системы США (ФРС), американского Центробанка, независимого от государства. Закон открыл неограниченный возможности перед крупнейшими мировыми банкирами. Им была дарована свобода в деле печатания этих сакральных знаков, которые называются «долларами».
Учитывая трепетное, почти религиозное отношение нашей «героини» к доллару – продукту «печатного станка» ФРС, ее следовало бы называть не Айн Рэнд, а «Айн Доллар».
О деньгах Айн Рэнд пишет почти в каждом своем литературном произведении. И уж тем более в каждой философской книге. Но вот теме доллара особое внимание уделяется в ее главном романе «Атлант расправил плечи» (1957). В одном русском издании «Атланта» текст романа предваряется комментариями известного американского конспиролога и бывшего члена одной масонской ложи Джона Тодда (John Wayne Todd), которые были написаны еще давно, в прошлом веке. Вот что этот американец пишет о романе: «Это книга иллюминатов. Книга была написана и опубликована по приказу Филиппа Ротшильда, лидера Иллюминатов в то время. Было приказано, чтобы она была написана женщиной по имени Айн Рэнд»[48]. Кстати, Джон Тодд раскрывает еще одну тайну – секрет оглушительного успеха романа Айн Рэнд. Издание и распространение романа «Атлант» спонсировалось американским миллиардером, нефтяных магнатом и по совместительству иллюминатом Дэвидом Рокфеллером (тем самым, который умер в прошлом году на 102-м году жизни). Таким образом, роман Айн Рэнд не имеет никакого отношения к литературе, это элемент мирового заговора «хозяев денег» против человечества.
Роман состоит из трех книг. Глава 10-я прямо второй книги называется «Знак доллара» (англ. The Sign of the Dollar). В ней Айн Рэнд знак доллара – «$» – называет символом нации, свободной экономики, свободного мышления. Любой свободы.
Для тех, кто не читал роман, скажу, что его сюжетная канва достаточно проста (несмотря на солидный объем романа, превышающий существенно тысячу страниц). Вот как ее излагает в кратком виде в своей статье «Дезертировавшие атланты» М.П. Остроменский: «…страну накрывает странная «эпидемия» исчезновения крупнейших и самых успешных бизнесменов. Одновременно с исчезновением хозяев происходит и ликвидация их предприятий. Часто в буквальном смысле слова (сгорают, затапливаются, взрываются). В результате, постепенно нарастает экономический кризис, переходящий в хаос»[49]. Опуская многие детали, скажу, что главная героиня Дэгни Таггерт – вице-президент и совладелец крупнейшей железнодорожной компании США пытается выяснить, что происходит в стране и куда исчезают бизнесмены. В конце концов, она находит след пути, по которому бизнесмены покидали страну, и сама оказывается в потаенной долине – никому неизвестном «эдемском уголке». Там она обнаруживает сбежавших бизнесменов (они же – «атланты»). Они, оказывается, находятся в ожидании полного краха того «несправедливого и прогнившего» мира, где когда-то жили и работали. После этого краха они рассчитывают вернуться на прежнее место, чтобы на руинах прежнего мира начать строить «дивный новый мир». Находясь в своем укрытии, «атланты» пристально наблюдают за тем, что происходит в том, «внешнем» мире. И не только наблюдают, но используя различные тайные средства, активно его разрушают. Уничтожают даже то, что принадлежит им – заводы, фабрики, электростанции и т. д. Что примечательно, все они – члены элитной организации, которая называется «Клуб Доллара». Эмблемой организации и идеологии «атлантов» служит знак доллара. В долине стоит памятник доллару, огромный золотой знак доллара.
Читая «Атланта», я невольно провожу параллели с сегодняшним днем: небольшая группа современных «атлантов» объединилась в своеобразный «Клуб доллара», эти «атланты» – акционеры Федеральной резервной системы США. Они находятся в никому неизвестном месте, который можно сравнить с тем «эдемским уголком», который описан Айн Рэнд в романе. Они из своего укрытия следят за тем, как деградирует остальной мир. Но они не простые наблюдатели. Они разными способами организуют в мире так называемый «управляемый хаос». Для того, чтобы провести зачистку планеты. А после этого они рассчитывают выйти из своего укрытия и начать строить «дивный новый мир». Упомянутый выше Джон Тодд прямо указывает, что книга Айн Рэнд в закодированном виде и является изложением плана «хозяев денег»: «Она была написана, якобы, как роман, но это кодовая книга. И то, что написано в этой книге, является пошаговым планом захвата всего мира путем захвата США». А знак «$», изображаемый на одежде, украшениях, предметах обихода, – условный знак, который позволяет заговорщикам узнавать друг друга.
Вот фрагмент из главы 10 «Знак доллара», в котором ведется диалог между двумя героями – Дэгни Таггерт и Оуэном Келлогом (инженером из компании Дэгни). Дэгни вырывает у Келлога пачку сигарет. И далее по тексту: «На пачке не было ни надписи, ни торговой марки, ни адреса – лишь тисненный золотом знак доллара. На сигаретах был точно такой же знак».
Келлог на вопрос Дэгни, что это за странная пачка и странные сигареты, отвечает следующее: «Если вы настолько осведомлены, что спрашиваете об этом, мисс Таггерт, вам следовало бы знать, что я не отвечу». Дэгни настаивает и говорит: «Я знаю, что за этим кое-что стоит». И далее следует следующее откровение Оуэна Келлога:
«За знаком доллара? Очень и очень многое. За ним стоит каждая жирная свиноподобная фигура в любой карикатуре, изображающая плута, мошенника, подлеца – это клеймо зла. Он означает деньги свободной страны, а значит, достижение, успех, талант, созидательную силу человека; и именно поэтому его считают клеймом позора. Он выжжен на лбу таких людей, как Хэнк Реардэн, как тавро. Вы случайно не знаете, что означает этот знак? Он означает инициал Соединенных Штатов» [Упомянутый Хэнк Реардэн – один из героев романа, олигарх].
Для справки сообщу, что озвученная Келлогом версия знака «$» впервые была приведена в 1876 году в лондонском научном журнале Notes and Queries со ссылкой на неназванную старую газету, где говорилось, что символ «$» – это переплетённые буквы «и» и «S», являющиеся сокращением слов United States (Соединённые Штаты) или олицетворяющего их Uncle Sam (Дядя Сэм).
Но вернемся к фрагменту главы 10 романа. Чуть ниже Келлог произносит самую настоящую оду в честь Америки и ее доллара:
«Вы знаете, что Соединенные Штаты – единственная в истории страна, которая использовала собственную монограмму в качестве символа порочности?
Спросите себя почему. Спросите себя, как долго страна, сделавшая такое, может надеяться на существование и чьи нравственные законы разрушили ее. Это была единственная в истории страна, где богатство приобреталось не бандитизмом, а производством, не силой, а торговлей; единственная страна, где деньги служили символом права человека на его собственный разум, труд, жизнь, счастье – на самого себя. Если это, по нынешним нормам мира, зло, если это повод, чтобы проклинать нас, то мы, поклонники и создатели доллара, принимаем проклятие этого мира. Мы предпочитаем носить знак доллара на наших лбах и носим его гордо, как символ благородства, символ, ради которого хотим жить и, если нужно, умереть».
Интересен финал романа. Главные герои, гений Джон Голт (Джон Тодд полагает, что этой герой – прототип Филиппа Ротшильда) и красавица-бизнесмен Дагни Таггерт, стоят на горе. Они видят «лежащий в руинах континент: дома без крыш, ржавеющие трактора, темные улицы, заброшенные рельсы. – «Путь расчищен, – сказал Голт. – Мы возвращаемся в мир». Он поднял руку и начертал в пространстве над разоренной землей символ доллара». Кстати, в другом варианте перевода романа эта фраза звучит еже жестче: не над разоренной, а над безлюдной землей. М.П. Остроменский в своей статье «Дезертировавшие Атланты» по поводу этой концовки романа пишет: «Что может красноречивее характеризовать конечный результат воплощения «в жизнь» философии крайнего индивидуализма в оболочке рационализма кроме – безлюдья? Ибо, сказано Джоном Голтом: «Отказ от признания реальности всегда приводит к гибельным последствиям»»[50].
В романе «Атлант» много философских рассуждений о деньгах «вообще». Все рассуждения сводятся к одному: деньги – высшая ценность. Деньги – мерило человека. Деньги – средство установления в мире новой, «правильной морали». Но в конечном счете, речь идет не о деньгах «вообще», а именно об американском долларе. Человек должен выбрать именно доллар. Вот один из образчиков такого «философствования»: «Если вы не откроете для себя той истины, что деньги – корень всего доброго, что есть в мире, вы придете к собственному разрушению. Когда деньги станут инструментом отношений между людьми, человек станет инструментом человека. Выбирайте: кровь, кнут и оружие или доллары, другого не дано, и ваше время истекает…» (курсив мой – В.К.).
Некоторые исследователи творчества Айн Рэнд утверждают, что ее роман «Атлант расправил плечи» относится к жанру утопии (есть и такие, кто считает этот роман, наоборот, – антиутопия]. Как бы там ни было, комментаторы намекают на то, что Айн Рэнд своим романом продолжила ту линию, которая была начата еще английским философом и писателем Фрэнсисом Бэконом в его произведении «Новая Атлантида» (1627]. Считается, что роман Ф. Бэкона – подробный план строительства нового идеального общества в североамериканских колониях. Полагают, что Айн Рэнд знала об этом романе и была почитательницей Ф. Бэкона. Своим романом «Атлант» она попыталась исправить те искривления, которые возникли в деле практической реализации плана английского философа на протяжении трех веков. Атланты (капиталисты] удалились в потаенные места Америки и начали там строить еще раз новую Атлантиду. А раз так, то символ «$» следует понимать по-другому. Это символ, изображающий Геркулесовы столбы или две колонные храма Соломона (две вертикальные черты в знаке], обвитые лентами. Считается чисто масонским символом[51]. «В романе Айн Рэнд этот символ является тайным знаком, который используют жители Атлантиды» (там же). Имеются также версии, согласно которым кривые извивы знака означают не ленты, а змея. Того змея, который берет свое начало от начала истории. Того змея, который искусил первых людей в раю и далее продолжает искушать и жалить на протяжении всей человеческой истории (см.: Воробьевский Ю.Ю. Царь-змееборец. – М., 2016, с. 251–253).
В речи, произнесенной в начале 1960-х в Йельском университете, Рэнд объявила: «Крест – это символ пыток. Я предпочитаю знак доллара, символ свободной торговли, а значит, и свободомыслия». Любовь Айн Рэнд к доллару была поистине фанатичной. Она всегда носила пелерину с вышитым знаком «$» или же прикалывала к одежде знак доллара. Посмотрите на фото этой «мессии свободы»: знак «$» непременно красуется на ее груди.
Рэнд умерла 6 марта 1982 года в своем любимом городе Нью-Йорке. В день похорон, любовь Рэнд к доллару была явлена во всей красе. «New York Times» писал: «Тело Айн Рэнд лежало рядом с символом, который она приняла как ее собственный – шестифутовое изображение знака американского доллара».
Доктрина шока от фашиста Милтона Фридмана
Десять лет назад на книжных рынках многих стран появилась книга под названием «Доктрина шока: расцвет капитализма катастроф» (The Shock Doctrine: The Rise of Disaster Capitalism). Сразу стала бестселлером. В 2009 году она была издана у нас на русском языке. Ее автор Наоми Кляйн, канадская журналистка, писательница и социолог. Кляйн была к тому времени хорошо известна как у себя в Канаде, так и за ее пределами благодаря своим книгам «Нет логотипу» («No Logo») и «Заборы и окна» («Fences and Windows»). По ее сценарию был снят фильм «Захват» («The Таке»), представленный в 2004 году на международном кинофестивале в Венеции.
В них она подвергает жесткой критике господствующий в мире экономический неолиберализм, финансовую и экономическую глобализацию, транснациональные корпорации, Международный валютный фонд, Всемирную торговую организацию и другие институты так называемого «нового экономического порядка» (НЭП). Одновременно она выдвигает свою программу борьбы с этим НЭП, несущим людям нищету, болезни и смерть по всему миру. Это одна из программ так называемого «альтерглобализма». Под ним понимается общественное движение, появившееся в конце XX века, выступающее за альтернативные пути глобализации.
Но книга «Доктрина шока: расцвет капитализма катастроф» стала самым настоящим шоком для читательской аудитории и тех, кто профессионально занимается вопросами мировой политики, экономики, международных финансов, социологией. За многие годы глобализации на книжном рынке не было ни одной книги, которая бы столь глубоко и убедительно сумела раскрыть суть глобализации. Той глобализации, которую официальные СМИ преподносили как «объективный процесс» и проявление «прогресса». У многих неискушенных людей и профессионалов видение глобализации стало «замыленным». Кляйн смело и решительно раскрыла глаза широкой аудитории. Она прямо поставила знак равенства между глобализацией и такими безобразными, античеловеческими явлениями общественной жизни, как рабство, терроризм, геноцид и фашизм.
Смело могу сказать, что «Доктрина шока» – развенчание не только глобализации, но и капитализма. По своему антикапиталистическому заряду равной ей в наше время нет. А из тех, которые выходили в прошлом или позапрошлом веках, рядом можно поставить «Капитал» Карла Маркса (1867 год) и «Империализм, как высшая стадия капитализма» В.И. Ленина (1916 год).
Не следует думать, что «Доктрина шока» – из разряда чисто литературного творчества, сдобренного какими-то ссылками и примерами из социальной, экономической и политической жизни разных народов и государств последних десятилетий XX века. Это, если хотите, научное исследование. И даже расследование. Автор не довольствуется только доступными, хорошо известными источниками (тем более, что многие из них содержат искаженную информацию). Автор и его помощники провели огромную работу по сбору необходимой информации – книга изобилует ссылками на источники, которые без малого занимают 20 % от всего объема (общий объем книги на русском языке – примерно 650 страниц).
Автор сосредоточилась на нескольких сюжетах – военный переворот в Чили в 1973 году и последовавшие за ним экономические реформы в этой латиноамериканской стране; «шоковая терапия» в России в 90-е годы прошлого столетия; вторжение американских войск в Ирак в 2003 году; наводнение в Нью-Орлеане (США); террористический акт 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и некоторые другие. Во всех этих сюжетах центральным событием оказывается «шок». Чаще всего, рукотворный (война, террористический акт, шоковая экономическая «реформа», экономический кризис). Осуществляемый по заказу тех, кого сегодня принято называть «хозяевами денег» – олигархами, находящимися на вершине мировой власти и использующими для оплаты своих «заказов» «печатный станок» Федеральной резервной системы США. Но даже если шок природного свойства (как, например, наводнение в Нью-Орлеане), то он используется в интересах «хозяев денег».
Такие формы «шоков», как военные перевороты, войны и экономические кризисы использовались капиталистами для обогащения и укрепления своих политических позиций еще в XIX веке. Под этим углом зрения первая мировая война также может быть названа «шоком», который был подготовлен и осуществлен мировой финансовой олигархией. Одни представители финансового интернационала рассчитывали обогатиться за счет военных заказов. Другим нужен был передел мировых рынков и источников сырья. Третьи с готовностью были рады кредитовать противоборствующие стороны и взимать с них ростовщические проценты. Также и экономические кризисы по своей природе рукотворны. Об этом я подробно писал в своей книге «О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном». В ней я показываю, что кризисы ведут к масштабному перераспределению активов в пользу мировых ростовщиков, которые кредитуют промышленников, загоняют их в долговую петлю. В результате – банкротства, резкое обесценение активов, скупка их ростовщиками за копейки. Кляйн в своей книге рассматривает такие шоковые события, как финансовый кризис 1997-98 гг. в Азии, мировой кредитный кризис 1980-х гг. (который особенно больно затронул страны Латинской Америки) и др.
В конце прошлого – начале нынешнего столетия в дополнение к войнам и кризисам в арсенале «хозяев денег» появляются такие инструменты шока, как террористические акты и экономические «реформы». Последние получили название «шоковой терапии». Это выражение хорошо знакомо нашим гражданам старшего и среднего возраста, поскольку они в 90-е годы были свидетелями и жертвами этой самой «шоковой терапии», которая проводилась под руководством Е. Гайдара и А. Чубайса.
Что касается терроризма, то события 11 сентября 2001 года в Америке, по мнению Кляйн, привели к тому, что мировой капитализм вступил в новую фазу своего развития. Ленин в начале прошлого века писал, что капитализм вошел в высшую стадию своего развития – монополистический капитализм, или империализм. И что это не только высшая, но и последняя стадия капитализма. По Кляйн оказывается, после эпохи империализма (в ленинском определении) есть еще одна фаза, которую она называет «капитализм катастроф». Другие авторы признают, что капитализм обрел в нынешнем веке новое качество, правда, они выражаются более осторожно: в мире имеет место «управляемый хаос». Фактически речь идет о перманентной, необъявленной «гибридной» войне «хозяев денег» против всего человечества. Которая будет идти до того момента времени, когда «хозяева денег» захватят полностью власть во всем мире.
Кляйн показывает конечные устремления «хозяев денег» и ищет способы противодействия их планам. Она считает, что корень зла – в той идеологии, которая сегодня стала господствующей в мире и которую она называет неолиберализмом. В том числе экономическим неолиберализмом. Она задается вопросом о происхождении этой идеологии. И называет имена тех, кто, по ее мнению, сыграл важнейшую роль в насаждении экономического неолиберализма.
Самой демонической фигурой в этом ряду оказывается Милтон Фридман, мастер «шоковой терапии». Кляйн сравнивает его с доктором Эвеном Камероном, который в конце 50-х – 60-е годы по заказу ЦРУ проводил опыты пыток людей с использованием электрошока (первая глава книги так и называется: «Лаборатория пыток»). Философия «шоковой терапии» Милтона Фридмана складывается из нескольких разделов. Один из главных разделов содержит описание того, какие манипуляции надо проделать над «подопытным пациентом», под которым понимается национальная экономика.
Во-первых, это отмена всех законов и норм, которые ограничивают свободу капиталиста делать деньги, накапливать капитал. Все это под флагом «свободного рынка».
Во-вторых, приватизация всех государственных активов, которые только могут давать прибыль.
В-третьих, снятие с капиталистов большей части такого обременения как налоги. Одновременно ликвидация всех социальных программ государства, которые финансировались за счет этих налогов. Можно оставить лишь минимальный государственный бюджет, необходимый для выполнения государством полицейских функций (прежде всего, защита капиталистов от народа и охрана их имущества).
При этом некоторые противоречия из программы экономического либерализма Милтона Фридмана совершенно не смущают. Например, отмена законов, мешающих делать деньги, предполагает, что следует отменить и антимонопольные законы, которые призваны не допускать монопольного ценообразования. Ибо где монополия, там «справедливых», или «равновесных» цен по определению нет. А следовательно, нет и свободного рынка. Не надо быть профессором экономики, чтобы понять простую вещь: если убрать из экономики государство, то его на его место полностью придут монополии – тресты, концерны, синдикаты, картели. Не трудно догадаться, что Милтон Фридман обслуживал (и до сих пор, даже после своей смерти еще продолжает обслуживать) интересы крупного капитала, «хозяев денег».
То, что имена Милтона Фридмана и садиста Эвена Камерона оказались у Кляйн рядом, не случайность, не литературный прием. Дело в том, что в 70-е годы прошлого столетия идеи Милтона Фридмана претворялись в жизнь в ряде стран Латинской Америки. А поскольку сопротивление экономическим реформам шоковой терапии было сильным, то приходилось противников реформ подавлять физически. Убивая или применяя методы пыток, отработанные в лабораториях Эвена Камерона. Этот «доктор» очень напоминает фашистского доктора-садиста Йозефа Менгеле, который проводил опыты над заключенными в концлагерях в годы второй мировой войны. Что касается учеников и последователей Камерона, то они в Латинской Америке использовали электрошок, полную изоляцию, а также ЛСД и другие психотропные вещества. Методики Камерона легли в основу инструкции, предназначенной для местных спецслужб, занимающихся «интенсивными допросами». По этим методикам, как отмечает Кляйн, обучались в 80-е годы офицеры «батальонов смерти» в Гондурасе и Гватемале. А после событий 11 сентября методы Камерона были легализованы и в США как средство борьбы с терроризмом – на территории самих США и за их пределами.
Но ничего этого вы не прочтете в современных учебниках по экономике, который выдержаны в духе идеологии Милтона Фридмана. Идеи Милтона Фридмана продвигаются по миру благодаря большим деньгам (с помощью которых покупают тех же профессоров университетов, доказывающих, что выше экономического либерализма быть не может). А также силой, пытками и убийствами в том случае, если кто-то не согласен с идеями «гениального» Фридмана. Кстати, насчет «гениальности» Фридмана есть большие вопросы. Многие уверовали в тезис о его «гениальности», потому что ничего не читали из его трудов. Я читал. Такое ощущение, что ешь кашу с гвоздями. Секрет его «гениальности» в том, что у него были покровители, вернее спонсоры. Все из тех же «хозяев денег». Они в него «инвестировали», а результатом «инвестиций» стало присуждение в 1976 году Милтону Фридману так называемой «Нобелевской премии» по экономике (на самом деле это премия Банка Швеции по экономике, которую кое-кому выгодно выдавать за «Нобелевскую»). А затем Милтона Фридмана использовали как таран для того, чтобы разрушить механизмы государственного регулирования экономики и перейти к так называемому «свободному рынку» (читай: полному господству частных монополий в экономике).
Кляйн очень подробно показывает, как в Чили после военного переворота и убийства законного президента Сальвадора Альенде (организованных Центральным разведывательным управлением США) 11 сентября 1973 года к власти пришел генерал Пиночет. А вместе с ним команда так называемых «чикагских мальчиков» – выпускников Высшей школы экономики (ВШЭ) Сантьяго. Это высшее учебное заведение Чили находилось под патронажем Чикагского университета (США) и идейно наставлялось Милтоном Фридманом. Он даже на неделю ездил в Чили после переворота для того, чтобы на месте консультировать «чикагских мальчиков». Когда в 1976 году Милтону Фридману присуждалась «Нобелевская» премия, то против этого решения Нобелевского комитета протестовали в Швеции и других странах. Поскольку небезосновательно полагали, что этот профессор Чикагского университета несет свою долю ответственности за те злодеяния, которые были совершены в Чили. Чтобы сломить сопротивление народа, который поддерживал реформы Альенде и протестовал против шоковых реформ Милтона Фридмана (они назывались в Чили его именем), пришлось применить шоковые методы садиста Эвена Камерона. Число убитых исчислялось многими тысячами, число попавших в тюрьмы и концлагеря – десятками тысяч. Кляйн провела большую работу и показала истинную статистику тех человеческих жертв, которые были брошены на алтарь реформ. Кляйн прямо называет это фашизмом. Увы, в наших учебниках по экономике, написанных за счет грантов Сороса, говорится об «экономическом чуде» Чили. Но это откровенная ложь, которая убивает души молодых людей.
Кляйн посвятила много страниц операции под кодовым названием «шоковая терапия», которая по рецептам Милтона Фридмана проводилась в России. Я не буду об этом специально говорить, поскольку наши сограждане, серьезные читатели здесь могут сказать не меньше, чем канадка Кляйн.
Выше я сказал, что написанные Милтона Фридманом толстенные «талмуды» читать невозможно. Но у него есть и короткие статьи. Лучше познакомиться с ними. Сразу становится понятна позиция автора. Из имеющихся у меня под рукой взял (наобум) двухстраничную статью Фридмана, которая называется «Третьего пути развития не существует»[52]. Приведу некоторые фрагменты.
«Не вступайте в компромисс частичной приватизации или частичного смягчения государственного контроля. Посредством этого вы просто оставляете на месте ядро определенно настроенных оппонентов, которые будут работать усердно (и часто успешно) для поворота вспять».
«Приватизируя некоторые сферы производства и одновременно удерживая цены под контролем государства, мы пользуемся еще одной половинчатой мерой. Неспособность цен соответствовать их рыночной стоимости делает частное предпринимательство, даже если оно эффективно, социально бесполезным».
«Одним из способов преодолеть оппозицию приватизации может служить идентификация потенциальных оппонентов и привлечение их на свою сторону посредством, например, акционерного владения – методом популистского капитализма, в котором так искусна миссис Тэтчер».
И заключительная рекомендация: «…если правительственная деятельность должна быть приватизирована или ликвидирована, делайте это до конца. Не вступайте в компромисс частичной приватизации или частичного смягчения государственного контроля. Посредством этого вы просто оставляете на месте ядро определенно настроенных оппонентов, которые будут работать усердно (и часто успешно) для поворота вспять».
Как видим, «академической наукой» тут вообще не пахнет. Эта статья более похожа на инструкцию по проведению «шоковой терапии» в целях захвата страны «хозяевами денег». Милтон Фридман очень боится оппонентов и требует полной и окончательной победы. «Нобелевский» лауреат призывает врагов уничтожать до конца. Мы имеем дело не с экономической наукой, а фашистской идеологией.