Единственный плюс, что это были именно отдельные фрагменты, личность древнего мага была разбита на множество осколков, и он не мог подавить меня, завладев физической оболочкой. Фактически его уже не было, но он оставил свои знания. Это было хорошо с точки зрения безопасности, куда хуже, если бы внутри пытались ужиться два полноценных сознания. Не уверен, что со временем он бы меня не подавил, или не свел с ума, попытавшись подчинить своей воле. Такой исход мог оказаться хуже всего.
И снова мысли скользнули в сторону. Сейчас не время думать о том, чего не случилось, стоит сконцентрироваться на главной проблеме.
Я уставился в пламя костра, не обращая внимание на отвлекающие факторы вроде ветра и продолжавших падать крупных хлопьев снега. Я намеренно обратился внутрь себя, чего раньше не делал, целенаправленно погружаясь в память Га-Хора, ища любые упоминания о мертвителях.
Сначала ничего не происходило, но чем больше проходило времени, тем лучше стало получаться. Ощущения были необычные, все равно что просматривать обрывочное видео на большой скорости не связанных между собой кусков.
Однако попытка найти что-то целенаправленно в итоге ни к чему не привела. Мелькало что-то смутное, едва осязаемое на грани чувствительности, но не превращаясь в что-то конкретное.
Вскоре разболелась голова, в висках заломило, перед глазами плавали темные круги, а тело болело так, словно пробежал марафон.
— Здорово отдохнул, — я сплюнул. Тягучая слюна шлепнулась в сырую землю. В горле пересохло, как в пустыне.
А ведь это лишь небольшое усилие, попытка погрузиться в глубины чужих отрывочных знаний, и столь жесткий обратный эффект. Мне будто по рукам дали, веля не лезть куда не надо.
— Что за дерьмо? — я поднес горлышко баклажки с вином к губам и сделал глоток, пытаясь смыть сухость и прояснить голову.
Сколько прошло? Пять-десять минут? И такой результат. Похоже в этом деле и правда нельзя торопиться. Все должно произойти само собой, постепенно.
Если подумать в этом присутствовала логика. Ведь даже отрывочная память сущности, по сути, представляла целую жизнь. Жизнь, которую прожил заклинатель. А я хотел ее просмотреть за пару минут. Это не чертов корневой каталог в операционной системе с функцией поиска.
Так и правда недолго сойти с ума.
— Проклятье, — я поплотнее закутался в плащ, глядя в пламя лениво потрескивающего костра, не делая больше попыток добраться до информации о мертвителях в своей голове. Она у меня одна, и если что-то замкнет, исправить будет невозможно. Будем разбираться с тем, что есть.
Через два часа проснулся Нильс и сменил меня на страже. Засыпать обоим сразу было слишком легкомысленно в наших обстоятельствах, всегда нужна одна пара бодрствующих глаз следить за окружающей обстановкой. И дело даже не в мертвителе или его слугах, в этих краях хватало и других опасностей начиная от случайных разбойников и заканчивая диким зверьем, всегда готовым полакомиться беспечной добычей. А заснуть и проснуться от ощущения, что твою ногу обгладывает какой-нибудь волк — не самая здравая мысль.
Свернув лагерь и наскоро перекусив холодным мясом и сыром, двинулись дальше. Время уверенно перевалило за полдень, но по небу этого было не видать, все заполонили низкие свинцовые тучи. Погода окончательно испортилась, повалил влажный снег. Дорога, а точнее то, по чему ступали лошади, превратилась в слякоть, к счастью, недостаточное глубокую, что позволило двигаться дальше.
Через час Нильс не выдержал:
— Может стоило подождать и объединиться с отрядом Ольца? Ведьма наверняка вызвала подкрепление.
Следопыта терзали сомнения, но нельзя его за это винить, любой на его месте начал бы нервничать. Странно еще, что так долго держался.
— Если мертвитель действительно настолько опасен, то не лучше бы идти против него вместе с поддержкой? — покачиваясь справа в седле, Нильс вопросительно уставился в мою сторону. Придется ответить, а точнее дать пояснение. Хотя на мой взгляд, все и так кристально понятно.
— Сейчас очень большое значение имеет фактор времени, — терпеливо принялся объяснять я. — Мертвитель и правда силен и опасен, но станет еще сильней и опасней, если дать ему возможность обзавестись полной свитой. Сам подумай, одно дело сражаться с одним черным магом, и совершенно другое, когда его окружает толпа умертвий, каждое из которых легко может разорвать на клочки закованного в доспехи латника. Эти твари обладают чудовищной мощью, и со временем она только растет. Любое промедление и придется сражаться против целой армии живых мертвецов.
— Но… — неуверенно протянул следопыт. Рука в перчатке машинально коснулась ложа притороченного к седлу арбалета: — .. вы уверены, что мы с ним справимся? Даже магичка при поддержке отряда воинов не смогла его остановить.
— Ведьму и ее солдат разбили андарцы — обычные солдаты под предводительством группы рыцарей, — напомнил я. — Уверен, она даже не встречалась с мертвителем.
— Почему? — Нильс недоуменно нахмурился и возразил: — Вы этого не можете знать наверняка.
Я мысленно усмехнулся. Иногда чувствую себя гением в стране дураков. Может это наследие землянина двадцать первого века дает о себе знать, а точнее привычка обрабатывать в короткий промежуток времени огромное количество информации. Мозг поневоле анализирует поступающие данные, делая выводы, не всегда очевидные для местных, привыкших к более размеренной и неторопливой жизни.
Это не значит, что Нильс тупой, скорее заторможенный по сравнению со мной. Для других этого не видно, мне бросается в глаза. Пока следопыт размышляет, я успеваю все обдумать и сделать соответствующие выводы.
— Потому что магичке дали прямой приказ: любыми средствами избавиться от угрозы. Если бы они встретились, то либо мертвитель был бы мертв, либо она, в зависимости от того, кто бы одержал победу. Другого просто не могло случиться. И если она при нашей встрече была жива, то…
— То значит она не встречалась с черным магом, — понятливо завершил Нильс, помедлил и задумчиво пробормотал: — Да, в этом есть смысл.
Говорю же, сообразительный, но слегка замедленный по сравнению со мной. Особенности окружающей среды. Если парня поместить в быстрый век изобилия информации, то рано или поздно он тоже начнет мыслить молниеносно по сравнению с земляками.
Впрочем, он и без этого быстро адаптируется, подстраиваясь под мой темп. Уверен, еще пара месяцев, и следопыт сам себя не узнает. Как говорится, с кем поведешься.
— Там что-то есть, — рука Нильса поднялась, указывая вперед.
Сквозь пелену падающих хлопьев сырого снега проступил темный вытянутый к небу силуэт. Широкое основание покоилось на занесенной снегом возвышенности.
Дозорная башня времен Старой империи.
Давно покинутая гарнизоном, одинокая и заброшенная, как памятник былому величию имперских полков.
Я посмотрел на мир глазами заклинателя, тонкий след в магическом фоне вел к подножию башни, там расплывался пятном, и тянулся дальше, уходя на северо-восток едва заметной нитью.
— Может он там, — предположил Нильс, кладя правую руку на арбалет, одновременно левой потянувшись к мешочку с болтами.
Я покачал головой.
— Нет, мертвителя там нет, хотя он и задержался у башни зачем-то.
— Откуда вы знаете? — удивился следопыт и понятливо замолк. Магия. Он тоже обратился к своей способности чувствовать присутствие магических проявлений, подождал и шумно вздохнул. — Вы правы, там колдовали, но делали это какое-то время назад.
Ответа с моей стороны не последовало, вместо этого я ударил пятками бок коня, заставляя прибавить ходу. Нильс повторил мой маневр и несколько минут мы скакали молча, наблюдая, как темная громадина древнего оплота имперской власти быстро приближается.
Это была именно башня, а не форпост, высотой не меньше пятнадцати-двадцати метров. Полагаю в старое время ее использовали для наблюдения за окрестными землями. А раз так, то внутри обязательно должен находиться Обелиск для магической связи с другими имперскими крепостями и фортами для передачи информации и вызова подмоги в случае необходимости.
— Умели раньше строить, я таких громад даже на побережье на видел, — пропыхтел Нильс, подпрыгивая в седле. Кони неслись, разбрызгивая копытами сырую грязь, перемешанную со снегом.
— Она и должна быть высокой, — буркнул я, безошибочно беря вправо, чтобы зайти к месту, где ощущалось основное влияние магии.
Пошел склон, лошади сбавили ход, пришлось понукать, заставляя подниматься. Когда пошла более или менее ровная поверхность, мы окончательно взобрались на уровень основания башни и двинулись кругом.
— Вон там вход, — ткнул пальцем в темный проем следопыт.
— Нас не это интересует, — возразил я, твердой рукой натягивая повод вправо, заставляя коня повернуть.
Через несколько секунд мы выехали к нужному месту. Разглядев, что лежит на земле Нильс тихо выругался. С моих уст тоже едва не сорвались проклятия, единственное что остановило — я ожидал увидеть нечто подобное.
Трупы. Но в этот раз не сваленные в небрежную кучу, а аккуратно выложенные в форме сложного рисунка.
Судя по одежде — селяне, причем не из самых зажиточных, скорее бедняки, что едва перебиваются с хлеба на воду в ожидании нового урожая. Неровные рваные раны будто разрывали зубами. Земля вокруг изрезана, угадывается сложносоставная пентаграмма. Отдельные части тела на вершинах лучей, но так же есть свободное пространство для других ингредиентов. И над всем бьющий в нос запах мертвечины.
— Здесь проводили ритуал, не исключено для изучения новых заклинаний, — сказал я и спрыгнул с коня.
Наклонился и взял немного земли. Пальцы смяли комья черной почвы и покатали между подушечек. Понюхал, ощущая мерзкий смрад, и выбросил, отряхнув руки.
— А это что? — Нильс указал на короткие колышки, воткнутые по сторонам света вдоль периметра пентаграммы. На каждом насаженный сверху человеческий череп с облезлой уродливой кожей, кусочками мяса и чего-то буро-красного вперемешку с серым, напоминающим мозговое вещество.