Конечно, Аврора не могла съесть фрукты, она была слишком маленькой. Девочка расплакалась горше прежнего.
Настроение у Нотграсс было хуже некуда. Мало того, что ей приходится жить в крошечном домишке в лесной глуши и спать на одной кровати с храпящими Флиттл и Фислвит, мало того, что в последний раз она нормально ела давным-давно, так еще и малышка Аврора плакала, не переставая.
Они дали ей фруктов и поставили рядом стакан воды. Они уже и брали ее на руки, и клали обратно – ничего не помогало. Малышка ненадолго затихла, пока они ужинали, а затем расплакалась с новой силой.
Теперь почти рассвело. У Нотграсс гудела голова. Компаньонки ждали новых указаний, только Нотграсс понятия не имела, что делать, но признаваться не хотела.
Прежде фее никогда не приходилось заботиться о ребенке, тем более о человеческом. Она и представить не могла, до чего это сложно! О чем только думал король, когда поручил дочку их заботам? Нарочно решил их помучить?
Фислвит застонала и натянула на голову одеяло. Флиттл захныкала и нырнула под подушку. В конце концов пикси, сонно моргая, поднялись с кровати и спустились вниз, окружив люльку.
– Хватит кричать, малышка! – взмолилась Фислвит. – Что ты от нас хочешь?
– Она только о себе и думает! – проворчала Флиттл.
– У меня уже ум за разум заходит, – кивнула Фислвит.
Нотграсс озадаченно глядела на ребенка: как такая крошка может так громко кричать? Надо же, какой скверный характер! Если бы Аврора умолкла хотя бы на пару часов, чтобы Нотграсс хоть чуток поспала, искушение потихоньку выскользнуть из дома, предоставив компаньонкам самим во всем разбираться, было бы не таким сильным. Только король Стефан наверняка ее отыщет, а после того, как Нотграсс видела его в гневе, ссориться с королем ей совсем не хотелось.
Нотграсс обошла вокруг люльки, недовольно прищурившись. Беда в том, что у нее не было никаких предположений о том, почему малышка плачет.
Ей подарили вечную радость, и девочка должна расти счастливой и спокойной. Наверняка растяпа Флиттл что-то напутала. Впрочем, неудивительно.
Нотграсс, вздохнув, вернулась в спальню. Двое других пикси чуть погодя последовали за ней.
Пикси заползли в кровать, зажав уши. Флиттл и Фислвит вскоре уснули и захрапели громче, чем плакала Аврора. Нотграсс раздраженно ворочалась, не смыкая глаз. Сколько это будет продолжаться? В конце концов, ей нужно высыпаться, чтобы хорошо выглядеть!
Когда солнце показалось из-за горизонта, Нотграсс по-прежнему лежала без сна. Снизу доносились крики малышки Авроры. Девочка охрипла, но не умолкала. Вдруг плач утих.
Нотграсс затаила дыхание. Наверное, младенец собирается с силами. Фея выждала минуту, затем другую. Спустя четверть часа в доме оставалось тихо.
Нотграсс заволновалась, что же случилось. Она выбралась из постели и на цыпочках спустилась по лестнице. Малышка спала в колыбели, посасывая большой палец.
Нотграсс улыбнулась и пошла наверх, но на полпути обернулась через плечо. Странно! Люлька, которая раньше стояла спокойно, теперь покачивалась! Наверное, поэтому Аврора и заснула!
Как люлька могла раскачаться сама по себе? Нотграсс принюхалась. В воздухе плыл запах цветов и земли. Кажется, так пахло на вересковых топях... Пикси пожала плечами. Какая разница! Наверное, в открытое окно подул лесной ветер. Малышка наконец уснула, значит, Нотграсс тоже сможет поспать!
Фея улеглась, укрылась одеялом и закрыла глаза. Первый день оказался сложным испытанием, но они справились, далее не прибегнув к магии! Впереди всего-то шестнадцать лет.
7
Время шло. Король Стефан готовился к войне с Малефисентой. Он приказал кузнецам выковать листы из железа и укрепил ими стены замка. Одно только железо могло уязвить колдунью, и Стефан на нем почти помешался. Он бросил солдат в атаку на Терновую Стену, которой Малефисента отделила вересковые топи от человеческого мира, но стена оказалась неодолимой. Королева Лейла медленно чахла, ее сердце было разбито. В королевстве, с одной стороны огороженном Терновой Стеной, с другой – железной, настали грустные времена. Не слышно было ни смеха, ни праздничного шума.
В маленьком домике, укрывшемся в глубине лесной чащи, дело обстояло совсем иначе. Там бурлили веселье и жизнь. По меньшей мере, смех принцессы Авроры почти не смолкал. Малышка потихоньку подрастала. Солнечным зимним днем она, улыбаясь, изучила полянку у дома, весной с хихиканьем забралась в сад; а летом, хохоча, влезла на заднем дворе в корзину с чистым бельем, которое не успели развесить. День ото дня Аврора распускалась как цветок и становилась все милее и очаровательнее.
Любая мать была бы счастлива с таким ребенком, но только не Нотграсс, Флиттл и Фислвит. Пикси не питали к девочке материнских чувств и вели себя соответственно. Нотграсс отворачивалась, когда Аврора пыталась показать ей детский рисунок с фигурой, удивительно напоминавшей фею с огромными рогами и вороном на плече. Флиттл убегала, если Аврора тянула ее за подол, приглашая поиграть. Фислвит, нежась под полуденным солнышком, притворялась спящей, чтобы малышка не забралась к ней на колени.
Вскоре принцесса произнесла свое первое слово, а Нотграсс только пожала плечами. Пикси не удостоили девочку похвалой, даже когда она стала составлять слова в предложения, причем в ее речи довольно часто мелькало странное слово «тень». Пока Аврора возилась на полянке в пределах видимости, «тетушек» – так сами пикси предпочитали называть себя – не волновало, чем она занята. Они пообещали королю следить за Авророй до следующего дня после ее шестнадцатилетия, но не обещали, что будут заботиться о ней с удовольствием. С течением лет Нотграсс все больше раздражала необходимость жить посреди леса.
Как-то вечером Нотграсс отчаянно скучала за пасьянсом. С утра они выкупали Аврору, чуть не затопив весь дом, – девочка сочла, будто плескаться в корыте очень весело. Остаток дня пикси собирали ягоды для пирога и запасали хворост на зиму. В общем, этот день ничем не отличался от прочих. Нотграсс недоставало пышной, наполненной событиями жизни в королевском замке.
Флиттл, сидевшая рядом, тоже явно томилась от скуки и теребила нитку на платье. Она со вздохом бросила нитку и задрала ноги на стол:
– Ненавижу эти огромные ступни! У меня были такие прелестные маленькие ножки!
– А я скучаю по крыльям! – пожаловалась Фислвит и с надеждой посмотрела на Нотграсс. – Можно их расправить, пока Аврора спит? Хотя бы на чуть-чуть...
Нотграсс призадумалась. Они уже сто лет не расправляли крылья.
– Хорошо, леди! Давайте полетаем!
Фислвит запищала от радости и зажмурилась. Хлопок! Фея обернулась себе за спину. Вместо крыльев, соразмерных человеческому росту, за ее спиной трепыхались крошечные крылышки пикси. То же самое вышло с крыльями Флиттл и Нотграсс. Сделав шаг, Нотграсс попыталась взлететь. Напрасно. Она была слишком велика, а крылья слишком малы.
Фея на мгновение зависла в воздухе и рухнула на пол. Нотграсс обреченно закрыла лицо ладонями, Флиттл и Фислвит зарыдали. Тут же из спальни наверху раздался плач малышки Авроры. Нотграсс вздохнула. Как же далеко до шестнадцатилетия принцессы!
Наступило лето. Деревья покрылись зеленой листвой, в огороде рядами взошли овощи и травы: горох, помидоры, петрушка и розмарин. На опушке почти за одну ночь выросли цветы, их длинные стебли тянулись к солнцу.
В трехлетней Авроре, почти всю весну просидевшей в доме, пока тетушки наводили чистоту, бурлила энергия. Девочка весело носилась из сада в дом и обратно. В конце концов она вытянулась в траве на солнышке, не заботясь о том, что на платье останутся пятна. Настроение принцессы передалось и тетушкам. Даже ворчливая Нотграсс возилась в саду, напевая себе под нос. Когда Авроре захотелось поиграть на лужайке неподалеку, Нотграсс не смогла ей отказать.
Так они очутились на лугу: расположились на покрывале и устроили пикник. Нотграсс, Флиттл и Фислвит уплетали еду за обе щеки, Аврора возилась позади них в высокой траве.
– Птичка-птичка! – щебетала девочка. – Милая птичка!
Нотграсс обернулась через плечо. Она ожидала увидеть малиновку или даже колибри, но на лужайке сидел уродливый черный ворон. Малышка с улыбкой протянула к нему руку.
Нотграсс вздохнула. Все-таки Аврора была странным ребенком. Фея не в первый раз замечала, что она общалась с воронами. Вряд ли птица была одной и той же, но Авроре они явно нравились, «милая птичка» – и все тут. Надо бы ей объяснить, что птичка вовсе не милая. Кажется, Малефисенте прислуживал черный ворон. Еще одно подтверждение тому, что вороны – отвратительные создания. И все же Нотграсс решила не вмешиваться. Пусть малышка болтает с вороном, лишь бы их не тревожила.
Нотграсс повернулась к остальным, и тут Фислвит вскрикнула:
– Ой!
Затем Фислвит наклонилась к Флиттл и дернула ее за волосы.
– Ай! – запищала Флиттл и дернула за волосы Нотграсс.
– Уй! – взвыла Нотграсс.
Да что с ними такое? С чего вдруг им вздумалось тягать друг друга за волосы? Почему Фислвит закричала? Нотграсс как раз смотрела на Флиттл – фея ела виноград и даже не думала задираться. Кто тогда начал?
Нотграсс хотела было скомандовать, чтобы эти двое прекратили, как Фислвит снова больно дернула ее за волосы. Нотграсс взревела от обиды и кинулась в драку. Пикси клубком покатились по траве.
Краем глаза Нотграсс заметила, что на них, каркая, летит ворон, с которым играла Аврора. Птица будто хотела сообщить что- то важное. Глупая птица, подумала Нотграсс, что там она может сообщить! Пикси отмахнулась от ворона, но тот скакал рядом и тревожно каркал. Он улетел, только когда раскипятившаяся Нотграсс потянулась, чтобы вырвать у него пучок перьев.
Растрепанные и запыхавшиеся феи наконец угомонились. Отдышавшись, Нотграсс вспомнила об Авроре. Малышка бродила по лугу одна-одинешенька! Пикси огляделась. Среди деревьев ребенка не видно. У ручья и в зарослях малины – тоже. Нотграсс в ужасе повернулась к дальнему концу, где лужайка заканчивалась крутым обрывом. Неужели девочка оступилась и сорвалась в пропасть?! Где же она?