— Мы не в Детройте, — ответил Дредд, его рука достала пистолет. — А значит, я здесь закон.
Глава 3. Холодное приветствие.
Граница пустошей утопала в белом безмолвии. Зимняя буря превратила некогда выжженную равнину в сюрреалистический пейзаж. Дредд, неподвижный как статуя, стоял по колено в сугробах недалеко от своего боевого мотоцикла "Законник", сканируя заснеженный горизонт сквозь забрало шлема. Иней уже начал формироваться на его наплечниках, но система терморегуляции костюма поддерживала жизненно важную температуру тела. Датчики показывали движение — Робокоп приближался.
Массивная фигура киборга-полицейского появилась на гребне холма. Металл его брони, покрытый морозной пеленой, блестел сквозь метель. Каждый шаг оставлял глубокие следы — уверенные, механически точные, словно воплощение неумолимого правосудия. В правой руке — модифицированный Auto-9, оружие, ставшее таким же символом Детройта, как и его владелец.
— Я офицер Алекс Мёрфи, полиция Детройта, — произнёс Робокоп своим механическим, но сохранившим человеческие интонации голосом. — Вы нарушили границу суверенной территории. Бросьте оружие. У вас есть двадцать секунд на сотрудничество с правосудием.
— Мы не в Детройте, — ответил Дредд, его рука достала пистолет. — А значит, я здесь закон.
Дредд медленно положил пистолет перед собой, демонстрируя открытые ладони.
— И именем закона, я прошу только разговора, Мерфи.
Забрало шлема Робокопа отразило мутный свет зимнего дня, пар от его систем охлаждения растворялся в морозной дымке.
— Мне не о чем говорить с Судьями, — механический голос прозвучал особенно холодно в стылом воздухе.
Без предупреждения, Auto-9 выстрелил в небо. Вихрь на мгновение разошелся от звуковой волны. Предупреждение. Единственное, что получит нарушитель границ.
Движение Дредда было молниеносным. Судейский "Законодатель" оказался в его руке быстрее, чем глаз мог уследить. Большой палец переключил селектор на боеприпасы особого назначения, стряхивая иней с механизма.
— Крио-импульсные патроны, активировать, — скомандовал он оружию.
Выстрел прозвучал приглушенно сквозь пелену метели. Электро-магнитный импульсный заряд попал точно в руку Робокопа. Искры пробежали по металлическому запястью, заставив киборга выронить Auto-9, который с глухим звуком исчез в белой пустоте.
— Детройт в опасности, — начал Дредд, делая шаг вперед и проваливаясь в рыхлую поверхность. — Нам следует предварительно договориться...
Свист пуль прервал его слова. Снайперы на сторожевых вышках Детройта открыли огонь, но большинство выстрелов уходило в белую мглу. Буря была на стороне Дредда. Он нырнул за свой мотоцикл, наполовину занесенный метелью. Морозные кристаллы забились за воротник униформы, вызывая неприятное жжение на коже.
«Проклятье. Метель — мой единственный шанс», — пронеслось в голове Судьи.
Единственное из возможных решений пришло мгновенно. Дредд запрыгнул на мотоцикл и антигравитационные полозья взвыли, сбрасывая намерзший лед. Он рванул прямо на Робокопа, маневрируя между редкими пулями, которые снайперы выпускали практически вслепую.
Робокоп двинулся навстречу, его поврежденная рука искрила в морозном воздухе, но это не замедляло киборга, методично продавливающего путь через заносы.
В последний момент Дредд прыгнул с мотоцикла, перекатившись по хрустящей поверхности, которая смягчила его падение. Холод мгновенно пробрался под униформу. Тяжелая машина с воем врезалась в Робокопа, сбивая его с ног в вихре ледяной пыли.
Удар о промерзшую землю ошеломил Дредда на секунду — секунду, которой было достаточно. Из белой завесы появилась фигура Робокопа. На которого, влетевший в него мотоцикл, не произвел впечатления.Даже поврежденный, он двигался с пугающей эффективностью. Металлическая рука, обжигающе холодная сквозь воротник униформы, сомкнулась на горле Судьи, поднимая его над землей.
— Джозеф Дредд, вы арестованы, — прозвучал механический голос, от которого, казалось, воздух вокруг леденел. — Сопротивление бесполезно.
Дредд боролся, его тренированное тело напряглось до предела, ноги безуспешно пытались найти опору в рыхлой массе. Но легендарный Судья не мог противостоять силе боевого киборга. Металлические пальцы сжались сильнее, и темнота, чернее зимней ночи, накрыла его сознание.
Когда он пришел в себя, то был уже в камере детройтской тюрьмы. Титановые решетки и бетонные стены. Без шлема, без оружия, без знаков отличия. Его униформа, еще влажная от растаявшего льда, вызывала озноб. Но холод камеры был ничем по сравнению с ледяной яростью, кипевшей внутри.
— Вы нарушаете закон! — крикнул Дредд, его голос эхом отразился от промерзших стен. — Мы могли бы договориться!
Только тишина была ему ответом. За пределами камеры Детройт продолжал бороться с зимней стихией, не подозревая о настоящей буре, которая надвигалась на город.
Глава 4. Сомнения за решеткой.
Холод детройтской тюрьмы пробирал до костей, но не этот физический дискомфорт тревожил Дредда больше всего. Камера была стандартной — три на два метра бетонного пространства с узкой койкой, примитивным умывальником и унитазом из нержавеющей стали. Но стены, казалось, давили на него сильнее, чем должны были. Возможно, впервые в жизни легендарный Судья ощущал себя по-настоящему беспомощным.
Первые часы заключения он провел, методично изучая каждый сантиметр своей камеры, ища слабые места. Безрезультатно. Система безопасности тюрьмы Детройта была продумана с той же тщательностью, что и в Мега-Сити Один. Разница лишь в том, что здесь он был не надзирателем, а заключенным.
— Они всегда так делают с новичками, — раздался хриплый голос из соседней камеры. — Оставляют наедине с собой, чтобы ты поразмышлял.
Дредд не удостоил голос ответом, продолжая изучать решетки на двери.
— О, а ты гордый, — усмехнулся невидимый сосед. — Позволь представиться. Дункан — так меня называют здесь.
— Не интересуюсь, — коротко бросил Дредд.
— Неправда. Интересуешься. Просто не хочешь показывать. В твоей ситуации любой информационный источник ценен. Даже такой... эксцентричный, как я.
Что-то в интонациях незнакомца заставило Дредда прислушаться. Голос был не старым, но с тем особым тембром, который приобретается только с опытом. С большим опытом.
— Что ты знаешь? — наконец спросил он, подходя к стене, разделяющей их камеры.
— Видел, как тебя привели. Форма Судьи видна даже под слоем зимней грязи. К тому же, о тебе говорят все охранники. Дредд — легенда Мега-Сити Один.
В тусклом свете камеры Дредд попытался рассмотреть хоть что-то через крошечное вентиляционное отверстие, соединяющее их пространства. Он увидел лишь очертания сидящего человека — длинные волосы, собранные в хвост, и прямая осанка, несвойственная обычным заключенным.
— Ты не похож на преступника, — заметил Дредд.
Смех из соседней камеры был неожиданно мелодичным.
— Все мы преступники в глазах тех, кто пишет законы, Дредд. Вопрос лишь в том, какие правила ты нарушил.
— Закон есть закон. Он не меняется в зависимости от точки зрения.
— О, еще как меняется, — в голосе Дункана звучала странная нотка, словно он знал нечто недоступное другим. — Я видел, как законы пишутся, переписываются и стираются. Видел, как они превращаются из инструмента защиты в инструмент подавления. Правила игры всегда меняются, Дредд. Остаются только игроки.
— Звучишь как один из тех философов, чьи книги мы запретили.
— Возможно, потому, что они были правы? — снова этот мягкий смех. — Когда живешь достаточно долго, начинаешь видеть закономерности.
Дредд прислонился спиной к холодной стене, неосознанно подстраиваясь под ритм разговора.
— И сколько же ты прожил?
— Больше, чем можно представить. И меньше, чем хотелось бы.
— Говоришь загадками.
— Жизнь — загадка, мой временный сосед. Особенно когда эта жизнь не имеет конца.
Дредд хмыкнул. Видимо, ему достался в соседи очередной психически нестабильный субъект с манией величия. Впрочем, альтернативой было молчание и холод камеры.
— Что ты здесь делаешь?
— То же, что и все мы — жду. В конце концов, остаётся только один. Таково правило.
— Правило? — Дредд не смог скрыть интерес.
— Среди таких, как я. Мы сражаемся друг с другом через эпохи. Не по своей воле, а потому что так было задумано. Остаётся только один.
Дредд покачал головой. Определенно, шизофрения. Но этот Дункан говорил так уверенно, словно верил в каждое свое слово.
— И зачем тебе рассказывать это мне?
— Потому что ты слушаешь. А когда ты живешь так долго, как я, начинаешь ценить хороших слушателей.
Их разговор прервал резкий звук открывающегося замка. Тяжелая дверь камеры Дредда отъехала в сторону. На пороге стояла женщина в белом медицинском халате. Тёмные волосы с проседью были собраны в строгий пучок, а умные глаза изучали Дредда с профессиональным интересом.
— Судья Дредд, — её голос был холоден, как металл. — Я доктор Лазар. Мне поручено провести вашу медицинскую оценку.
Дредд медленно поднялся, измеряя взглядом женщину.
— Доктор Лазар? Тот самый доктор, который разработал нейронные интерфейсы для ранних моделей боевых дронов Детройта?
Тень улыбки коснулась её губ.
— Вижу, вы сделали домашнюю работу перед вторжением в наш город.
— Это не вторжение, — Дредд встал прямо, по привычке принимая позу, которая внушала уважение даже без униформы Судьи. — Я пришел поговорить.
— Конечно, — она сделала пометку в электронном планшете. — Следуйте за мной, пожалуйста.
Двое охранников ждали снаружи, их электрошоковые дубинки были активированы — голубые разряды напоминали о зимней молнии.
Лазар привела его в медицинский блок — стерильное помещение с диагностическим оборудованием, которое не уступало оснащению клиник Мега-Сити Один.
— Садитесь, — она указала на металлический стул в центре комнаты.