Дредд подчинился, наблюдая, как охранники занимают позиции у дверей.
— Сколько вас? — Лазар перешла к делу без предисловий, активируя сканер.
— Что?
— Вы один?
— Пока...
Женщина усмехнулась, не поднимая глаз от показаний приборов.
— Судьи никогда не действуют поодиночке, когда речь идет о захвате территорий.
— Мы не захватываем территории. Мы поддерживаем закон.
— Вашу версию закона, — теперь она смотрела прямо на него. — Знаете, я была ребенком, когда впервые столкнулась с корпоративной полицией OCP. Думала, что ничего хуже быть не может. А потом мы услышали о Судьях и их методах.
Прибор на её запястье пискнул, завершая сканирование.
— О чем вы пытаетесь "поговорить"? — спросила она, изучая результаты.
— Робо - судьи, — ответил Дредд. — Они едут сюда.
— И вы, конечно, хотите помочь, — в её голосе сквозил неприкрытый сарказм.
— Мой начальник, Главный Судья Хершей, считает, что нам выгоднее вас уничтожить. Я считаю иначе.
Лазар отложила планшет и скрестила руки на груди.
— Не пытайтесь ввести меня в заблуждение. Вы — такой же монстр, как и все Судьи. Вы знаете, куда подевались все независимые города планеты? Это Судьи систематически уничтожали их, распространяя свою власть. Это вы спровоцировали полномасштабную войну, превратившую большую часть планеты в пустоши!
Дредд почувствовал, как внутри закипает гнев.
— Это ложь. Мы защищаем закон. Мы защищаем людей от хаоса.
— Вы защищаете лишь свою власть, — Лазар наклонилась к нему, её глаза горели праведным гневом. — Вы создали систему, где один человек может быть следователем, судьей, присяжным и палачом. Это не правосудие, Дредд. Это тирания.
Она выпрямилась и кивнула охранникам.
— Верните его в камеру. И усильте наблюдение. Я не верю, что он пытается помочь. Обычный разведчик.
Когда Дредда вернули в камеру, он обнаружил себя в странном состоянии. Слова Лазар задели что-то глубоко внутри — сомнение, которое он никогда не позволял себе испытывать. Могли ли Судьи на самом деле быть причиной, а не решением проблем этого мира?
— Тяжелая беседа? — голос Дункана из-за стены вернул его к реальности.
— Ничего особенного, — отрезал Дредд, но тут же добавил: — Она обвиняет Судей в уничтожении городов. В превращении мира в пустошь.
— А это правда?
— Нет! — Дредд ударил кулаком по стене. — Может быть... Я не знаю. История Мега-Сити Один преподается под определенным углом.
— Все истории рассказываются под определенным углом, Дредд. Мы все видим лишь ту часть правды, которая удобна нашему мировоззрению. Иллюзии часто комфортнее реальности.
Дредд опустился на койку, впервые за долгое время ощущая настоящую усталость — не физическую, а моральную.
— Если это правда... Если то, во что я верил всю жизнь...
— Даже если это правда, это не отменяет твоих собственных поступков и намерений, — голос Дункана стал мягче. — Все мы ошибаемся. Все принимаем иллюзии за правду. Но мы должны принимать это как часть опыта.
— Опыта чего? Лжи?
— Жизни, Дредд. Таков путь, такова жизнь. Не бывает абсолютной истины или абсолютной лжи. Есть только моменты, в которых мы действуем согласно тому, что считаем правильным.
Дредд лег на спину, глядя в серый потолок камеры. За всю свою карьеру он никогда не сомневался в справедливости Закона. Теперь же, слова незнакомца из соседней камеры звучали слишком разумно, чтобы их игнорировать.
— Кто ты на самом деле, Дункан?
Тихий смех был ему ответом.
— Просто человек, который видел слишком много начал и концов.
Дредд закрыл глаза, слушая, как воет зимний ветер за толстыми стенами тюрьмы. Впервые за долгое время его мысли были не о Законе, а о человеке, которым он был до того, как стал Судьей. О человеке, который, возможно, все еще существовал где-то глубоко внутри.
Глава 5. Город на грани.
Снег прекратился, но холод остался, заползая в самые укромные уголки Детройта. Патрульная машина Робокопа скользила по пустынным улицам, её массивные шины уверенно давили хрустящий наст. Темнота раннего вечера разрезалась яркими голубыми огнями полицейской сирены, отражаясь от заледеневших витрин и создавая причудливую игру света и тени.
Доктор Лазар сидела на пассажирском сидении, обхватив себя руками, словно пытаясь удержать остатки тепла. Её взгляд блуждал по опустевшим улицам — магазины с заколоченными досками витринами, брошенные автомобили, превратившиеся в сугробы, редкие прохожие, спешащие укрыться от холода и опасностей ночи.
— Смотри на них, — тихо произнесла она, указывая на группу подростков, греющихся у самодельного костра в заброшенном автобусном терминале. — Они родились в последнем свободном городе Земли. Что их ждёт? Какое будущее мы можем им предложить?
Робокоп медленно повернул голову, сканируя подростков. Его датчики фиксировали учащённое сердцебиение, следы алкоголя в крови у двоих, самодельное оружие, спрятанное под одеждой. Но также он видел то, что не могли показать датчики — страх в глазах, отчаянную храбрость, желание выжить.
— Они справятся, — его механический голос звучал уверенно, но в нём проскальзывали нотки, которых не было раньше — результат десятилетий работы Лазар над его вокальным модулем. — Люди всегда находят выход.
Лазар горько усмехнулась, её лицо, уже тронутое морщинами, казалось особенно уставшим в тусклом свете приборной панели.
— Ты говоришь так каждый раз, когда мы патрулируем. Каждый грёбаный раз, Мерфи. Но что изменилось за последние годы? Мы последний свободный город на земле, нам нужно держаться вместе... А что вместо этого? — Она кивнула на стену, исписанную свежими граффити: "Все умрут". — Люди воруют, убивают, насилуют. Ты не сидишь без дела, Мерфи. Ты никогда не сидишь без дела. Но иногда я думаю... хватит ли тебя на всех нас?
Робокоп остановил машину на перекрёстке. Мимо проходила женщина, ведя за руку маленькую девочку. Несмотря на холод, девочка остановилась и помахала полицейской машине. Мать торопливо потянула её дальше, но не раньше, чем Робокоп поднял руку в ответном приветствии. Этот жест был настолько человеческим, что Лазар невольно улыбнулась.
— Людям свойственно ошибаться, — произнёс Робокоп, продолжая смотреть вслед удаляющейся паре. — Но им также свойственно учиться на своих ошибках. Эти подростки у костра... Завтра один из них может стать врачом. Или инженером. Или защитником города.
Он повернулся к Лазар, голубое свечение его визора отражалось в её усталых глазах.
— Я был создан, чтобы защищать невиновных и служить обществу. Это даёт мне цель. А что даёт цель людям Детройта?
— Надежда, — ответила Лазар после паузы. — Им нужна надежда, Мерфи. И ты даёшь им её, сам того не осознавая.
Они продолжили патрулирование, проезжая мимо районов, которые когда-то были промышленным сердцем города. Теперь заброшенные фабрики напоминали скелеты вымерших гигантов, их силуэты вырисовывались на фоне ночного неба как жуткие монументы прошлому.
— Знаешь, почему я до сих пор здесь? — спросила Лазар, нарушая молчание. — Почему не уехала, когда начался исход?
— Из-за твоей лаборатории. Твоей работы, — ответил Робокоп.
Она покачала головой.
— Из-за тебя, Мерфи. Из-за того, что ты никогда не сдаёшься. Никогда не теряешь веры в людей, даже когда я теряю её снова и снова.
Её пальцы скользнули по приборной панели, касаясь металлической руки Робокопа — жест, ставший привычным за десятилетия их сотрудничества.
— За это я тебя и люблю, Мерфи. За твою непоколебимую веру в человечество.
Робокоп повернул голову, его визор на мгновение мигнул, словно он моргнул.
— Ты пытаешься за мной приударить, доктор Лазар? — в его механическом голосе явно слышалась шутливая интонация. — Прости, но я уже занят. Женат на порядке и справедливости.
Лазар рассмеялась — искренним, звонким смехом, напомнившим о той маленькой девочке, которой она была когда-то, до всех войн и потерь. Робокоп ответил ей улыбкой — едва заметным движением губ, но для того, кто знал его так долго, как Лазар, это было равносильно широкой ухмылке.
«Удивительно, — подумала она, глядя на его профиль. — За эти сорок лет его движения и мимика, благодаря моим усовершенствованиям, стали почти человеческими. Это я постепенно превращаюсь в старуху, а он всё так же будет патрулировать город, когда меня не станет».
Внезапно тишину разорвал вой сирены, а за ним — треск автоматных очередей со сторожевых вышек на границе города.
— Что происходит? — Лазар подалась вперёд, вглядываясь в темноту.
Робокоп уже активировал все системы, его сканеры работали на максимальной мощности.
— Множественные вторжения с севера и востока, — его голос утратил все человеческие нотки, превратившись в чёткий, военный рапорт. — Пять объектов, движутся с высокой скоростью. Не идентифицированы в базе данных.
Он резко развернул машину, направляясь к источнику тревоги. Шины визжали на обледеневшем асфальте, но машина слушалась его, как живое существо.
— Оставайся здесь, — приказал он, когда они остановились в нескольких кварталах от восточных ворот города. — Слишком опасно.
— Я никуда не уйду, — Лазар уже доставала из бардачка компактный планшет, подключаясь к системам городского наблюдения. — О боже...
На экране она увидела то, что происходило у ворот. Пять металлических фигур прорывались сквозь защитный периметр с невероятной скоростью и точностью. Они двигались как единый организм, но каждый демонстрировал уникальные боевые способности.
Первый, массивный и широкоплечий, разбивал баррикады голыми руками, его удары были настолько мощными, что бетон крошился, как песочное печенье.
Второй двигался с нечеловеческой ловкостью, уворачиваясь от пуль охраны так, словно мог предвидеть их траектории за секунды до выстрела.
Третий, вооружённый какими-то странными устройствами на руках, создавал локальные взрывы, разрушая укрепления и вышки.