— Что?! — Кронос развернулся, его тактические системы лихорадочно оценивали новую угрозу.
Следом за дронами на улице появились массивные, неуклюжие с виду роботы старой конструкции — ED-209, первые боевые машины OCP, модернизированные Лазар за десятилетия работы.
— Отойдите от офицера Мёрфи, — прогремел механический голос из динамиков ближайшего ED-209. — У вас есть 20 секунд на подчинение.
Лазар управляла всей этой армадой из своего убежища, её пальцы летали над сенсорными панелями, направляя каждую единицу с точностью хирурга.
— Держись, Мерфи, — шептала она, хотя знала, что он не может её слышать. — Просто держись.
Робо-Судьи перестроились, принимая новый вызов. Их слаженность и координация давали им преимущество даже перед численно превосходящим противником. Стил и Болт начали методично уничтожать дронов, в то время как Хаммер и Ферро занялись более крупными ED-209.
Кронос снова повернулся к Робокопу, который пытался подняться, несмотря на критические повреждения.
— Впечатляюще, — в его голосе звучало что-то похожее на уважение. — Но бесполезно.
Он снова поднял EMP-генератор, но в этот момент один из дронов Лазар, двигаясь на камикадзе-режиме, врезался прямо в его визор, взорвавшись ослепительной вспышкой.
Кронос отступил на шаг, его системы на мгновение сбоились от внезапной атаки. Этой секундной заминки хватило, чтобы три ED-209 сконцентрировали огонь на нём, заставив отступить ещё дальше.
— Отступаем! — скомандовал Кронос, его визор уже восстанавливался после атаки. — Эта битва закончена, но война только начинается.
Робо-Судьи синхронно активировали какие-то устройства на спинах, и через мгновение взмыли в воздух на реактивных двигателях, оставляя за собой следы голубого пламени.
Робокоп попытался сделать шаг к своему пистолету, но системы отказывали одна за другой. Последнее, что он увидел перед тем, как его визор погас, была Лазар, бегущая к нему с каким-то диагностическим оборудованием.
— Повреждения центрального процессора критические, — констатировала она, подключая устройства. — Инициирую аварийную перезагрузку, надеюсь это поможет...
Глава 7. Дорогая, я дома!
— Папа, просыпайся! Завтрак готов, мама всё приготовила!
Голос ребёнка прорезал темноту, возвращая его к сознанию. Алекс Мёрфи медленно открыл глаза, щурясь от яркого солнечного света, льющегося через окно спальни.
Джеймс, его сын, стоял рядом с кроватью, нетерпеливо подпрыгивая на месте. Его светлые волосы растрепались, а на пижаме красовался рисунок какого-то супергероя.
— Даже в выходной мне нет покоя, да? — пробормотал Алекс, потягиваясь.
Он сел на кровати, чувствуя странную лёгкость во всём теле. Что-то было не так, какое-то неуловимое ощущение неправильности, которое он не мог точно определить.
— Давай, давай! — Джеймс тянул его за руку. — Мама сказала, что если ты не встанешь через пять минут, она отдаст твои блинчики мне!
Алекс усмехнулся и взъерошил волосы сына.
— Скажи маме, что я сейчас буду. Только умоюсь.
Когда Джеймс убежал, Алекс встал и направился в ванную. Странное чувство не покидало его. Он вошёл в ванную и замер перед зеркалом.
Из зеркала на него смотрел он сам — Алекс Мёрфи, человек. Не киборг, не машина — обычный человек. Его лицо было немного помятым после сна, с лёгкой щетиной на щеках. Никаких металлических частей, никаких имплантов, никаких шрамов.
Он поднял руки, рассматривая их с недоумением. Обычные человеческие руки с венами под кожей, с мелкими царапинами от повседневной работы. Почему это казалось таким... неправильным?
«Видимо, не выспался», — подумал Алекс, плеская холодную воду на лицо. Ощущение неправильности постепенно отступало, смываемое ледяными струями. Он посмотрел на своё отражение ещё раз — обычный мужчина средних лет, полицейский, муж, отец. Всё как должно быть.
Он вытер лицо полотенцем и вышел из ванной. Запах свежего кофе и блинчиков с кленовым сиропом наполнял дом, создавая атмосферу уюта и спокойствия. На кухне Эллен колдовала у плиты, а Джеймс уже сидел за столом, нетерпеливо постукивая вилкой.
— А вот и наш соня! — улыбнулась Эллен, поворачиваясь к мужу. Её светлые волосы были собраны в небрежный пучок, а на щеках играл румянец. — Я уже думала, придётся будить тебя пожарной сиреной.
Алекс подошёл к ней и обнял за талию, вдыхая знакомый аромат её духов.
— Прости, — он поцеловал её в щёку. — Видимо, действительно устал вчера.
— Ещё бы не устать, после такой смены,ты ведь схватил Кларенса Боддикера! — она ловко перевернула блинчик на сковороде. — Садись, всё готово.
Семья Мёрфи расположилась за столом, наслаждаясь идеальным субботним завтраком. За окном светило яркое летнее солнце, на заднем дворе щебетали птицы, а с соседней улицы доносился смех играющих детей.
— Пап, а ты видел новых роботов, которых показывали по телеку? — вдруг спросил Джеймс, отправляя в рот огромный кусок блинчика с сиропом.
— Не говори с полным ртом, солнышко, — мягко напомнила Эллен.
Джеймс торопливо прожевал и продолжил:
— Они такие крутые! Говорят, скоро они заменят и полицейских, и врачей, и вообще всех!
Что-то кольнуло Алекса изнутри при этих словах. Образ металлических фигур с красными визорами мелькнул перед глазами и тут же исчез.
— Ну, до этого ещё далеко, — он потрепал сына по голове. — Роботам не хватает того, что есть у людей — сердца, интуиции, сострадания.
— Ха, фантазёр! — рассмеялась Эллен, переглянувшись с мужем. — Не знаю, что показывали по телевизору, но до таких роботов ещё жить и жить.
— Но пап, а что если... — начал Джеймс, но его прервал телефонный звонок.
Алекс посмотрел на настенные часы и нахмурился. Кто мог звонить в субботу утром?
— Не бери, — Эллен положила руку на его запястье. — Ты обещал, что мы пойдём сегодня в зоопарк. Весь день вместе, помнишь?
Алекс колебался. Телефон продолжал звонить, настойчиво требуя ответа.
— Я должен, — он мягко высвободил руку. — Это может быть что-то важное.
— Всегда одно и то же, — вздохнула Эллен, но в её голосе не было упрёка, только бесконечное понимание. — Иди. Но потом — зоопарк, договорились?
Алекс кивнул и поднялся из-за стола. Он подошёл к телефону, висящему на стене кухни, и снял трубку.
— Мёрфи слушает.
Из динамика раздался женский голос, странно искажённый помехами.
— Роби, вернись... Пожалуйста, Роби...
Голос казался смутно знакомым, но Алекс не мог вспомнить, где его слышал. И кто такой Роби?
— Простите, вы ошиблись номером, — ответил он.
— Нет, Роби, это я, Лазар, — голос становился отчётливее. — Ты должен вернуться. Детройт нуждается в тебе. Я нуждаюсь в тебе.
Имя "Лазар" отозвалось где-то глубоко внутри, вызвав каскад смутных образов: лаборатория, диагностическое оборудование, женщина с проницательными глазами и руками хирурга.
— Я... — Алекс запнулся, не зная, что ответить.
Он почувствовал прикосновение к плечу и обернулся. Эллен и Джеймс стояли рядом, обнимая его.
— Ты не должен уходить, — прошептала Эллен, прижимаясь к нему. — Всех не спасти, Алекс. Оставайся с нами. Здесь твоё место.
— Да, папа, останься, — Джеймс обхватил его ногу. — Мы тебя любим!
Алекс смотрел на свою семью, ощущая, как разрывается его сердце. Что-то было не так с этой идеальной картиной, с этим идеальным днём. Что-то неуловимо фальшивое, словно декорация в хорошо поставленном спектакле.
— Роби, твоя нейронная сеть повреждена, — голос из трубки становился настойчивее. — Это симуляция. Ничего из этого не существует. Ты должен сопротивляться!
Алекс закрыл глаза, его сознание раздваивалось между тёплой реальностью семейного дома и холодным, отдалённым ощущением металлического тела, лежащего на заснеженной улице.
— Я люблю вас, — прошептал он, целуя Эллен и Джеймса. — Всегда любил и всегда буду любить.
Он отстранился от них, держа трубку возле уха.
— Но кто-то должен защищать порядок и справедливость. И этот кто-то — я.
— Нет! — крикнула Эллен, её лицо исказилось от боли. — Ты не можешь нас бросить! Не снова!
Но её голос уже звучал искажённо, как через плохую радиосвязь. Вся сцена начала расплываться, цвета блекли, звуки затихали. Последнее, что увидел Алекс — лицо Джеймса, с протянутыми к нему руками, и одинокая слеза на щеке сына.
— Я иду, доктор Лазар, — произнёс он в трубку, и мир вокруг рассыпался на пиксели.
Глава 8. Закон или справедливость?
— Кажется, я не совсем понимаю вашу позицию, судья Дредд, — Дункан прислонился к стене камеры, скрестив руки на груди. — Вы говорите о законе так, словно это святыня, не подлежащая сомнению.
Дредд стоял напротив, его суровое лицо оставалось непроницаемым, но что-то в глазах выдавало внутреннюю борьбу.
— Закон — это правосудие, — ответил он. — Без закона наступает хаос. Я видел, что происходит, когда закон перестаёт действовать.
Дункан усмехнулся, но в его усмешке не было насмешки, только печальное понимание.
— Я тоже видел это, судья. Возможно, больше, чем вы можете представить. Я видел, как законы возникали и исчезали, как менялись представления о правосудии. — Он сделал паузу. — Но я также видел, как во имя закона совершались величайшие преступления.
Дредд нахмурился, его челюсть напряглась.
— По закону, я не могу идти против своих, — произнёс он медленно, словно каждое слово давалось с трудом. — Я уже нарушил присягу. Я преступник.
— А что, если закон ошибается? — Дункан подался вперёд. — Что, если закон, который вы поклялись защищать, перестал служить тем, для кого был создан?
Он подошёл к маленькому окну камеры, сквозь которое виднелся кусочек неба.
— Представьте: человек украл хлеб, чтобы накормить умирающего от голода ребёнка. По закону, он вор и должен быть наказан. По справедливости, он герой, спасший жизнь. Что выберете вы, судья?