– Уж постарайся, князь, – прошептал я ему вслед, с удвоенной силой вонзая меч в пол.
Я уже втянул деревянный меч обратно в левое предплечье, подвывая от боли – черт с ним, будет надо, выпростаю еще раз, лишь бы с полом успеть! – и сейчас давил вниз и на себя, обхватив освободившейся ладонью кисть правой руки…
Получалось не очень. Оно и понятно – когда рукоять меча находится внутри твоего тела, драться намного удобнее, не тратя сил на хват. Драться, а не выполнять работу гастарбайтера дорожной службы, вскрывающего старый асфальт. Но меч не отбойный молоток и предназначен совсем для другой работы.
Неожиданно поток моих мысленных причитаний прервала знакомая боль в левой руке. Черт! Опять? И без команды?! Какого прапорщика…
Отдернуть руку я не успел, и деревянный клинок, прошив насквозь основание моего большого пальца… огненной молнией влился в серебряный клинок.
От нестерпимой боли у меня помутилось в глазах. Мысли, копошащиеся под черепной коробкой, мгновенно испарились. Не до мыслей, когда обе твои руки вдруг стали средоточием адских мучений, совмещающих боль ожога, холод отморожения и ощущения от проникающих ранений обеих кистей. Осталось лишь осознание боевой задачи. Благодаря которому я, балансируя на грани потери сознания, продолжал давить, давить, давить, таща проклятый меч на себя…
И вдруг я понял, что работа пошла быстрее. Металл поддался, словно я резал не толстенную стальную плиту, а резиновый коврик. Еще немного – и я бы, следуя инерции, упал на спину. Спасибо рефлексам. Мышцы бедер спружинили, принимая вес качнувшегося назад тела, и я удержался на ногах.
Мои руки сжимали жуткую с виду рукоять, состоящую из моей собственной плоти. И я знал, вернее, знало мое тело, что ее основанием является комбинация из трех составляющих – серебра, дерева и моих костей. И что весь этот кошмар обернут моим собственным мясом, податливым на ощупь, автоматически приспосабливающимся к рельефу моих пальцев, как пальцы нормального человека обхватывают рукоять удобного боевого ножа с подпальцевыми выемками. Здесь же явление было обоюдным – мои слегка утончившиеся пальцы вдавливались в мое собственное тело, одновременно являющееся материалом рукояти значительно удлинившегося меча. Клинок которого также состоял из трех материалов. Только, в отличие от рукояти, не кость была его частью, а моя кровь, струящаяся по прозрачным венам. Я ясно видел это в ветвистом рисунке, проступавшем по всей его поверхности…
– Меч Войны, – выдохнул Рус, заметивший трансформацию. – Вот что значит: «Не мир я вам принес, но меч…»
– Потом поговорим, – сказал я, тремя движениями завершая треугольник. После чего с силой долбанул по нему каблуком.
Тяжеленный кусок металла подался вниз и после второго удара рухнул в черную пустоту. Всплеск внизу подтвердил мое предположение – у пустоты было дно, причем расположенное не особенно далеко от поверхности арены.
– Хватай Ладу – и вниз, – скомандовал я Бельскому. И, видя его замешательство, добавил: – Это приказ, сержант!
Рус нехотя подчинился. С гримасой боли вогнав костяной клинок обратно в ладонь, он одним движением подхватил лежавшую без сознания Ладу и прыгнул в черный треугольник.
– Все нормально, – крикнул он снизу. – Здесь трубопровод, по которому можно пройти!
– Отлично! Иди, мы тебя догоним.
Я взглянул на Маргариту, которая выжидательно смотрела на меня.
В голове у меня завертелся старый хит: «Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я». Ага. Появление в голове мыслей, не соответствующих моменту, в моем случае есть верный признак скорой драки или крупных неприятностей. Что зачастую есть одно и то же, особенно в последнее время.
– Быстро вниз! – скомандовал я.
Девчонка осталась стоять на месте.
Так. Ладно. Воспитательной работой займемся немного позже.
Между тем пулеметы на вышках замолкли. Я повернул голову – и понял почему.
Мангуст достиг цели. И теперь пулеметчики боялись задеть палачей.
Огромный серый оборотень метался между врагами, стараясь не задерживаться на одном месте. Достал клыками или когтистой лапой, рванул, сбил с ног мощной грудью – и к следующему.
Я видел, как взорвалась фонтаном крови артерия на шее охромевшего ликана, и тот упал на спину, вопя и суча лапами в воздухе. Как тяжелый удар, настигший врага на лету, заодно вогнал глубже в грудь раненого кровососа торчащий обломок алебарды, да так, что острие копья вышло из позвоночника. Вампир грохнулся на арену и пополз, волоча за собой неподвижные ноги и крылья, провисшие словно тряпки.
Но четверо оставшихся палачей, придя в себя после неожиданной атаки, набросились на Мангуста одновременно. Одного из них ему удалось подмять под себя, но трое других ударили одновременно.
Я слышал, как взвыл Мангуст, когда клыки самого крупного вампира вонзились ему в холку. Я видел, как лапа оборотня распорола ему бок и как подыхающий кровосос, раздавленный массивным телом Мангуста, изловчился и в предсмертном отчаянном броске разорвал ему горло.
Все это произошло буквально за одно мгновение. Я рванулся было вперед, уже осознавая, что ничем не смогу помочь князю. Но на моей спине повисла Маргарита.
– Пулеметы! – закричала она мне в ухо. – Ты ничем не поможешь ему, а твой друг не успеет спасти волчицу!
Она была права. Тем более что палачи, разделавшись с Мангустом, уже сами мчались сюда. А на другом конце арены поднималась кверху стальная заслонка, из-за которой вот-вот должен был появиться вооруженный автоматами отряд носферату.
– Быстрее! – сказал я, хватая за руку Маргариту.
На этот раз она не сопротивлялась. В черноту треугольной дыры мы прыгнули одновременно…
Еще до того, как наши ноги коснулись дна гигантского резервуара, мне показалось, что я падаю на дно ямы, доверху заполненной вполне осязаемым зловонием. На арене тоже запашок был не очень, но там, похоже, все-таки работала какая-то вентиляция. Здесь же, на дне гигантского коллектора, все было пропитано сладковатой вонью разлагающейся крови.
– Мама! – пискнула Маргарита, когда наши ноги с чавканьем погрузились в полужидкий слой, состоящий из вонючего коктейля – уже наполовину свернувшейся крови и свежей, струйками стекающей сверху через отдельные отверстия в полу арены. В моей голове пронеслось – во что превратились сейчас ее серебристые полусапожки? В общем, мысли, предшествующие дракам и неприятностям, никуда не делись. Стало быть, все еще не закончено.
Свет, проникающий в коллектор сквозь отверстия в полу арены, позволял достаточно подробно рассмотреть место, в которое мы попали.
«Попали»…
Лучше не скажешь.
Круглый кровесборник размером ровно с арену. То есть со средний стадион. Лес толстенных подпорок, удерживающих пол – в нашем случае уже потолок. И несколько черных дыр в стенах, в которые тонкими ручейками лениво стекала кровь, смешанная с какой-то пакостью, не дающей ей до конца свернуться. Пакость сочилась из кранов, вделанных в стены, и отчетливо воняла ядрёной химией…
«Ага, получается, не только нас травят генномодифицированными овощами, навощенными фруктами и синтетическими гамбургерами…»
Но очевидный позыв к новой порции моих размышлений насчет вампирского фастфуда прервала отчетливая возня наверху.
Я посмотрел наверх – и едва успел отпрыгнуть в сторону, перехватывая Меч Войны поудобнее – еще одна функция моего нового оружия, ставшего похожим на удлиненную кавалерийскую спату с полутораручной рукоятью. Несмотря на то, что оно ощущалось как часть меня, его можно было перебросить из одной руки в другую как самый обычный меч. Интересно, а что будет, если положить его на пол и отойти на шаг?
Выяснение этого вопроса пришлось отложить на потом.
Треугольное отверстие в потолке закрыло чье-то тело, рискнувшее прыгнуть вниз. Которое я располовинил кровавым клинком от макушки до паха еще на лету, не разбираясь особо, вампир это или оборотень. Судя по крыльям, с сухим шелестом упавшим в кровавую грязь, кровосос. Стало быть, палачей осталось двое. Что ж, подождем, пока они решат, что им делать дальше. Думаю, сразу не сунутся, не полные идиоты. А тем временем Рус успеет уйти подальше. И не только Рус.
Я обернулся и отчетливо произнес, глядя в глаза Маргарите.
– Слушай внимательно. Сейчас беги за Бель… за тем Охотником, что несет девушку. Я вас догоню. Видела, в какую трубу он нырнул?
Она кивнула.
– Ну вот и давай за ним. Это приказ.
Последние слова вырвались у меня автоматически – следствие привычки в боевой ситуации не разговаривать, а действовать наиболее эффективно. И хотя обычно приказывать что-то малознакомым девушкам с характером не самый лучший способ их уговорить, скорее наоборот, на этот раз юная охотница повиновалась беспрекословно. Что дало мне повод усомниться в предыдущем утверждении – возможно, многие девушки показывают свой характер тем мужчинам, которые не умеют приказывать?..
Правда, развиться моим философским выводам не суждено было и на этот раз.
Потому что в кровь у моих ног плюхнулась граната.
«Автоматчики подоспели…» – промелькнула мысль. Но действовать мне пришлось быстрее мысли. Потому что с того момента, как носферату выпустил ее из руки, уже прошло две секунды. И в лучшем случае еще столько же времени жизни мне было отпущено для адекватного противодействия.
Варианта развития событий было два. Плюхнуться животом на гранату, спасая Маргариту, не успевшую удалиться достаточно далеко. Или же попытаться вернуть подарок обратно.
Но сама мысль о том, что целую секунду мне придется валяться мордой в пропитанной химией полуразложившейся кровище, была настолько отвратительной, что я, особо не раздумывая, наклонился, накрыл ладонью то место, куда упал вампирский подарок, сгреб его, прихватив пальцами влажный кровяной сгусток, и зашвырнул весь этот комплект в треугольник света над моей головой.
После чего вложил все усилия в прыжок назад. То есть вперед спиной, подальше от душа из крови, мяса и осколков, хлестнувшего по тому месту, где я только что стоял.