Одет тип был довольно строго — ну, не так, чтобы наводить на мысль о свадьбе или похоронах, но и не так, чтобы его можно было упрекнуть в небрежности. Единственными элементами его наряда, не вписывающимися в стандартный облик офисного клерка или «специального агента», были чересчур ярко расписанный галстук и значок на лацкане пиджака. Значок изображал белоголового орла — птицу и поныне редкую.
— Да-да, — кивнул тип. — Лучше всего спалите эти бумаги. Вы уже поняли, что они — не для посторонних глаз. Ей-богу, у вас могут быть из-за них неприятности. А не хотите жечь — отдайте мне. Тогда они будут лежать в надежном сейфе и вы всегда сможете забрать их — если потребуются.
— Гм… — произнес Рус. — Насколько я понимаю, я имею дело все-таки не с лейтенантом Молинаром?
— Не стану вас обманывать, — вздохнул тип, — не с ним. Впрочем, если вам хочется его повидать, мы можем вместе зайти в околоток и там он меня вам представит по всей форме. Собственно, господин Молинар искал встречи с вами с единственной целью — представить нас с вами друг другу. Но я просто не захотел терять время на формальности. Все равно дело от полиции передано федералам. А с ними мы работаем рука об руку.
Тип помолчал немного. Потом, искоса глянув на Руса, осведомился:
— Вы как? Ничего?
Он кивнул на пакет, который Рус продолжал сжимать в руке.
«В самом деле — как?» — подумал Рус.
И сам удивился тому, насколько мало его взволновало прочитанное. Конечно, рассказ дока Кросса о его, Руса, странном детстве болью отозвался у него в душе, всколыхнул темную волну загнанных в подсознание воспоминаний, но… Но в самой глубине души Рус остался спокоен. Как будто прочитал историю про какого-то другого человека. Может быть, близкого, хорошо знакомого. Но — другого.
И понял — тот эмоциональный взрыв, тот шквал страстей, что должен был обрушиться на него, уже состоялся. Этой ночью. Во сне, от которого его пробудил собственный крик. А сейчас… Как следствие удара по нервам все еще тянулся в его сознании долгий «шлейф» какого-то притупления чувств и почти полного отсутствия глубоких эмоций.
— Ничего.
— Тогда не уделите ли мне минуту-другую вашего времени? Его не так уж много — и у меня, и у вас. Только вы этого еще не знаете…
— Хорошо, — согласился Рус, не спеша кидаться в объятия нагловатому незнакомцу. — Времени мы терять не будем. С кем, как говорится, имею честь?
Тип протянул ему свою идентификационную карточку. Карточка удостоверяла всех и каждого в том, что принадлежит Петру Николаевичу Бороде — старшему научному сотруднику девятнадцатого подразделения Академии специсследований. Рус вернул господину Бороде его карточку и мрачно поинтересовался — чего же, собственно, от него надобно девятнадцатому подразделению Спецакадемии?
— Собственно говоря, у нас с вами, как бы поточнее выразиться, не телефонный разговор. Но не здесь же на скамеечке его вести? А пока я всего лишь должен передать вам приглашение на… На собеседование. Скажем так. Постарайтесь в четыре пополудни зайти в отделение здешнего Управления. Я разумею федералов. Надеюсь, мне не надо объяснять, как туда пройти? В четвертом подъезде для вас уже будет готов пропуск. В двести двадцатой комнате вас будут ждать очень серьезные люди. Постарайтесь не обидеть их…
— Постараюсь, — пообещал Рус. — Кстати, чем занимается это ваше девятнадцатое подразделение?
— Орнитологией, — радостно улыбнулся Петр Николаевич. — Редкими птицами. Вы как раз кое-что прочитали про них…
Рус дошел до дому, что называется, «на автомате» и первое, что сделал, заперев за собой дверь, — сунул голову под струю ледяной воды в умывальнике. Потом привел себя в порядок и положил пакет дока Кросса в маленький домашний сейф.
Сразу после этого вдруг понял, что делать ему в ближайшие три часа, оказывается, совершенно нечего. Он отдал дань охватившей его подозрительности — потратил с четверть часа на то, чтобы привести систему сигнализации и старенькую сервисную автоматику своего дома в сторожевой режим, взял со стола свой ноутбук — потертый, но надежный — и побрел на кухню. Там он вытащил из холодильника пиво, достал с полки сырные крекеры и заклинился в привычном углу с компьютером на коленях — читать справку по Миру Молний из сетевой энциклопедии.
Рус и без этого занимательного чтения достаточно хорошо знал то основное, что стоило знать об этой самой аномальной из населенных планет. О планете, обходящейся без дарующего свет и тепло светила, вокруг которого она должна была бы вращаться. О планете, странствующей меж звезд.
Но сейчас, погрузившись в «перелистывание» энциклопедических файлов, он снова, как в детские годы, оказался заворожен этим миром: громадным — почти с Юпитер размером — миром. Миром, затянутым пеленой грозовых туч, громоздящихся в несколько слоев. Туч, прорезаемых непрерывными вспышками молний. Их частота и их количество были настолько велики, что Мир Молний обладал своим, собственным свечением с совершенно ненормальным спектром. И, разумеется, своими радиошумами глушил чуть ли не все виды электромагнитной связи в пределах своей космической «ауры». Но это была не самая большая странность невероятной планеты. Мир Молний не хотел походить ни на один другой мир: при своих огромных размерах он имел чудовищно маленькую массу, сравнимую с массой Земли, а значит, плотность материи, его составляющей, была невероятно низкой: Мир Молний просто не мог быть твердым телом.
Так что не было пределов удивлению планетологов, обнаруживших под километрами прошитых молниями и высокочастотными разрядами туч неподвижную твердь. Миллионы квадратных километров тверди — да еще какой тверди! Тверди, громоздящейся в стратосферу складками горных хребтов, тверди, выстилающей дно невероятной глубины океанов. Тверди, поросшей густыми лесами и подставляющей угрюмым, трепещущим электрическим пламенем небесам проплешины безжизненных пустынь. Тверди, на которой обитали тысячи тысяч невероятных биологических видов живых существ, которым вовсе не место в одном Мире… Тверди, населенной Двенадцатью Народами, рядом с которыми нашли свое место и люди Земли — Тринадцатый Народ.
Когда и как объявились в Мире Молний люди и другие разумные существа, энциклопедия не уточняла, ограничиваясь указанием на то, что вопрос этот — спорен. Общепринятый же миф гласил, что потомки разумных рас были переселены в Мир Молний со своих родных планет в незапамятные времена. Ну, разумеется, Предтечами.
Они довольно быстро распространились по Миру Молний — люди Земли проникли во все его ниши, пригодные для жизни, и из чужаков-пришельцев давно превратились в составную часть конгломерата племен и народов, населяющих эту планету. Каждый из народов со своими нравами и традициями, со своей религией и своим пантеоном богов и божков… Говорят, именно оттуда — из Мира Молний и пришла в Миры Федерации Пестрая Вера, которую всяк понимает по-своему. Впрочем, кто же принимает Пеструю Веру всерьез?
Всего одна удачная высадка была совершена на поверхность Блуждающей Планеты. Совершена, собственно, ее же первооткрывателями — Фоксом и Младеновым. Добытые ими материалы и легли в основу практически всех публикаций о внутреннем — СКРЫТОМ под тучами — мире этого невероятно странного космического тела. Шесть следующих попыток повторить такую высадку закончились трагически. Еще четыре просто не удались, но не повлекли гибели космических кораблей и их экипажей.
Ученые мужи до сих пор ломали головы над тем, что представляет собой Мир Молний — из какой субстанции сложена эта словно пустотелая — планета… Ядро ее — источник сильнейшего магнитного поля — вращалось с угловой скоростью, в десятки раз превышающей скорость вращения сложенной из совсем не похожей на земную магмы и весьма сходных с земными осадочных пород «внешней скорлупы» Мира Молний. Взаимодействие этого переменного поля с потоками заряженных частиц в верхних слоях атмосферы планеты порождало мощные разряды в ее небе. В слое атмосферы, который, понятное дело, получил название фотосферы. Происходило как бы «перекачивание» ничтожной доли энергии, запасенной во вращении чудовищной массы таинственного внутреннего тела Блуждающей, в энергию света и тепла, дарящих жизнь поверхности планеты. Вдобавок ко всему активность фотосферы пульсировала с переменным периодом, который в среднем был близок к земным суткам.
Что же располагается под твердью «скорлупы» Мира Молний, оставалось полной загадкой. Наиболее распространена была «плазменная» теория, согласно которой именно вырожденная плазма и заполняла разрыв между крошечным и невероятно плотным ядром планеты «скорлупой». Всевозможные напряжения, вызываемые множеством сил, действующих на «скорлупу» Блуждающей, якобы компенсировались за счет процессов, протекающих в этой разреженной субстанции.
Про то, что принято было называть «магией» Мира Молний, энциклопедический поисковик хранил молчание.
Рус скосил глаза на приютившийся в углу экрана его ноутбука циферблат часов и решил, что если выйдет из дому сейчас, то не торопясь, на своих двоих, как раз вовремя доберется до места встречи с «очень серьезными людьми».
Здание здешнего филиала Федерального Управления Расследований — аккуратный краснокирпичный параллелепипед с почти незаметными окнами-бойницами — было отгорожено от мирской суеты большого приморского города обширным сквером и чистой, пустынной стоянкой автотранспорта «только для сотрудников». Сотрудники, видно, все как один были в разъездах или вообще не пользовались личным автотранспортом. Долго размышлять над этой проблемой Рус не стал, а потратил остаток времени — до шестнадцати ноль-ноль — на поиски четвертого подъезда преславного бастиона законности и порядка.
Его действительно ждали: пропуск — на проходной и очень серьезные люди — в двести двадцатой комнате.
Серьезных людей было аж трое. Один — демонстративно скучный, аккуратно причесанный тип в мундире полковника военно-медицинской службы. Второй — уже знакомый Русу Петр Николаевич Борода. А третьим был Лорх.