— Да, сэр, — Джеймс вручил Смиту ключ. — Вызывать полицию немедленно?
— Сразу после того, как мы уедем, — сказал Смит. — После вас, мисс Кэррингтон.
Сидя на пассажирском сиденье «эскалейда», которым управлял директор Смит, я думала о том, что смерть Фрэнка Мозеса чертовски похожа на инфаркт. Конечно, Мозес был немолод, имел некоторые проблемы с лишним весом и работал в организации, которая не славилась умиротворяющей и дружественной атмосферой внутри трудового коллектива, так что его инфаркт вполне мог произойти по естественным причинам.
А что, если нет?
Я не сомневалась, что мы уничтожили Черный Блокнот, но если их было два? Или если кто-то вырвал из него страницу и продолжает на ней писать?
Я постаралась восстановить в памяти сцену уничтожения артефакта. Никаких следов вырванных страниц в нем, вроде бы, не было. Впрочем, это легко проверить, агенты ТАКС же заново отфотографировали всю книжку, включая и еще незаполненные листы…
Допустим, там действительно не хватает листа, и что дальше? Вырвать его мог только тот, кого я не знаю, а какие у него могут быть причины, чтобы избавиться от Мозеса? Пеленгатор-то он уже изобрел, и вряд ли эта штука прекратит работать после смерти создателя.
— Где вы держите пеленгатор? — спросила я.
— Что? — переспросил Смит. Похоже, он следил за дорогой и на самом деле меня не услышал.
— Та штука, с помощью которой мы нашли Черный Блокнот, — сказала я. — Где вы ее держите?
— Там же, в техотделе, — сказал Смит. — И если я правильно понимаю ход ваших мыслей, то выкрасть ее оттуда невозможно.
— Аманда вынесла целый артефакт, — напомнила я.
— Аманда на тот момент была уже внутри штаб-квартиры, и ей помогали, — напомнил Смит. — С помощью силы пробиться в техотдел снаружи невозможно.
— А если есть еще кто-то внутри? — спросила я.
— Мы тщательно проверяем всех сотрудников, прежде чем они получают доступ.
— Да бросьте, Эллиот, — сказала я. — Люди меняются. У всех есть уязвимые места, болевые точки, на которые можно надавить, чтобы заставить человека сделать то, что вам нужно.
— В любом случае, Черный Блокнот уничтожен, и пеленгатор не представляет никакой ценности, — сказал Смит. — И если вы думаете о вырванных страницах, то нет. Их не было. Вы идете по ложному следу, мисс Кэррингтон.
— А если выяснится, что Мозес умер от инфаркта?
— Как и сотни тысяч людей до него, и далеко не всех убили с помощью Блокнота. Его смерть выглядит подозрительной, но у нас нет никаких оснований связывать ее с этим делом. Вы полагаете, что его убил этот ваш тот?
— По крайней мере, я этого не исключаю.
— Зачем?
— Чтобы он не придумал для нас еще какой-нибудь штуки, — сказала я. — Или потому, что на самом деле Блокнотов было два, и он вручил нам один, чтобы усыпить нашу бдительность или просто посмотреть, как мы справимся. Мы справились, его это впечатлило и он решил перестраховаться.
— А сообщение, которое отправил Мозес?
— Его мог отправить кто угодно, воспользовавшись его телефоном.
— Это значит, что убийца был там, в доме, — сказал Смит. — Зачем убийце лезть в дом, если он может поражать свои цели даже находясь на другом конце мира?
— Чтобы отправить сообщение.
— Зачем? Какая ему разница, найдем мы Фрэнка рано утром или ближе к полудню?
— Понятия не имею, — сказала я. — Может быть, это часть какого-то глобального плана.
— А может быть, вы сейчас гоняетесь за призраком, — сказал Смит.
— А дело, тем временем, продолжает обрастать новыми трупами.
— Смерть Мозеса может и не быть связана с этим делом, — сказал Смит. — Предлагаю пока остановиться и не делать скоропалительных выводов. По крайней мере до тех пор, пока мы не получим отчета полиции. И коронера.
— Конечно, — сказала я.
Естественно, визиты на заправки никакого результата не принесли. Записей не сохранилось, а фотографию Аманды, которую мы подсовывали под нос не только персоналу, но и всем случайным посетителям, никто не опознал. Честно говоря, я на это особо и не рассчитывала. Полгода прошло, а она была всего лишь обычной женщиной, которая заправляла свою машину, и, быть может, перекинулась парой фраз с кем-то, кто наверняка выглядел, как обычный мужчина.
Вот если бы она устроила дебош, разбила витрину, сломала холодильник или опрокинула стойку с чипсами, ее могли бы запомнить. Да и то не факт.
Смит купил нам по стаканчику дешевого дрянного кофе, и мы устроились на пластиковых стульях, выставленных у стены второй посещенной нами заправки. Отсюда открывался прекрасный вид на автомобильную свалку, полную железа, медленно ржавеющего под лучами полуденного солнца.
— Это тупик, — сказала я. — И вы знали, что это будет тупик.
— Знал.
— Тогда зачем вы устроили эту поездку?
— Просто хотелось вырваться из офиса, — сказал Смит. — Мы только вчера вернулись в наш мир, и на меня снова навалились все эти административные вопросы, урезание бюджета, квоты, незакрытые дела, необходимость следовать новому курсу и, как вы любите говорить, все такое.
— Вы хотите сказать, что вы все-таки человек?
— Да и чем черт не шутит, может быть, мы бы на самом деле что-то нашли, — он сунул руку в карман, достал телефон и разблокировал экран. — Отчет коронера.
— Так быстро?
— Джеймс наверняка упирал на скорость выполнения работ, — сказал Смит. — Это был не инфаркт.
— Яд? — предположила я.
— Инсульт. Чёрный Блокнот, как вы помните, работает несколько иначе.
— То есть, это все-таки совпадение?
— А вы знаете, как спровоцировать у человека инсульт?
— Двадцать первый век на дворе, — сказала я. — Наверняка есть какие-то методы.
Смит вздохнул.
— Полагаете, мы имеем дело с суперзлодеем, который творит зло ради зла и хаотично убивает всех подряд безо всяких причин? — спросил он.
— По предыдущим его действиям не похоже, — сказала я. — Так что, возможно, причины есть, просто мы их пока не видим.
— Я не знаю, что делать дальше, — сказал Смит. — Наиболее перспективным направлением расследования был бы Техас, там у нашего парня было больше всего шансов наследить, но… По моей информации, скоро там начнется настоящая война.
— Кого с кем?
— Корона хочет вернуть мятежный штат.
— А ничего у короны не треснет? Если они собираются использовать нашу армию против национальной гвардии Техаса… Нас ожидает новая гражданская война?
— Они перебрасывают сюда экспедиционный корпус и бригаду САС, которые должны будут нанести первый удар, прорвать оборону и занять столицу, — сказал Смит. — Это закрытая информация, которую я получил по своим каналам, так что будем считать, что я вам ничего не говорил.
— Вот черт, — сказала я. — Это звучит так фантастично, что можно подумать, будто дело проходит по нашему ведомству.
— На данный момент мы не нашли ни одного сюжета, в котором описывалось бы нечто подобное, — сказал Смит. — Так что мы не при делах, по крайней мере, пока. И это к лучшему. Нам бы свои проблемы разгрести.
— Если расследование зашло в тупик, я на пару дней съезжу домой, — сказала я. — Повидаю родных, проверю, все ли у них в порядке.
— Конечно, — сказал Смит. — Я извещу вас, если в деле будут какие-то подвижки. Но самолет, к сожалению, предоставить уже не смогу.
— И это к лучшему, — сказала я. — Я еще после прошлого полета не отошла.
Глава 29
Над офисом шерифа развевался британский флаг.
Само слово «шериф», когда-то начертанное белой краской на входной двери, было аккуратно счищено ножом, а поверх него красовалось свеженькое слово «констебль», но внутри, насколько я успела оценить, все было то же самое, те же люди работали на прежних местах, и даже старик Джо Пенборн, бывший уже и стариком, и шерифом еще во времена моего детства, по-прежнему возглавлял контору.
Других перемен в городке не было, но я все равно не сомневалась, что отцы-основатели скрежещут остатками зубов и переворачиваются в своих могилах, глядя на нынешнее поколение.
Город моего детства принадлежал к тому типу мест, в которых с годами почти ничего не меняется, поэтому вернуться сюда после всех событий последних лет было особенно приятно. Пройтись по главной улице, состоящей из тех же офисов, кафешек, аптек и магазинов, что и двадцать лет назад (а возможно, тех же, что и сорок лет назад), видеть вокруг знакомые доброжелательные лица, вести степенные разговоры с постаревшими знакомыми родителей, обсуждать с повзрослевшими одноклассницами проблемы воспитания детей (благо, Морри пока не надо было воспитывать, но я не сомневалась, что через пару лет она задаст мне жару), пить холодный лимонад в аптеке на углу, перекинуться парой слов с сыном старика Чжана, владельца скобяной лавки, вывеска которой не менялась с момента основания…
Это было чудесная передышка, но я прекрасно понимала, что она скоро закончится, и это меня совершенно не печалило. Потому что я могла провести в таком режиме пару-тройку дней, но через пару-тройку недель я начну сходить с ума от скуки.
Кроме того, я боялась, что если задержусь тут больше обычного (а это как раз и есть та самая пара-тройка дней), то в городе начнет происходить какая-нибудь фигня.
Ну, ты знаешь.
Кто-нибудь начнет похищать детей, или расчленять молодых красивых женщин, или убивать пожилых людей в лесу, или какой-нибудь охотник найдет на болотах космический корабль, разбившийся в этих местах тысячу лет назад, и примется его откапывать, постепенно сходя с ума и превращаясь в пришельца, или злобный древний демон откроет новую торговую точку прямо на главной улице, или случится какая-нибудь другая хтонь из разряда тех, которые любит подбрасывать местная вселенная, пытаясь вплести меня в свою повествовательную ткань. Сотворить такое с городом, в котором я выросла, я не хотела, поэтому не планировала здесь надолго задерживаться.