– Когда придет время, мне придется сделать это снова.
– Что? Убить всех?
– Только охранников и ведущего игры.
– С Софией ты не очень-то торопился, – напомнила я ему.
– Не нужно указывать мне, как выполнять мою работу.
– Работу? Ты устроил настоящую казнь! Прямо на моих глазах!
– Пусть так, – пожал он плечами. – Мне нужно покончить с этим. Выйти из игры, понимаешь?
– Нет. С чего вдруг тебе идти против них?
– Почему бы и нет?
– Ты такой же, как они.
– Очень жаль, что ты так считаешь, – состроил он расстроенную гримасу. – У меня свои мотивы, Ада. И тебя они не касаются.
– Не касаются? Тогда уходи, – указала я ему пальцем на дверь.
В его руке вновь появился пистолет.
– Ты уверена, что выбрала подходящий тон для разговора со мной?
– Хочешь убить меня? Ну давай. Это ты пришел сюда и талдычишь о том, как сильно устал и хочешь спастись от вездесущих организаторов. Меня предстоящая игра никак не касается. Я свое уже отыграла. Сполна отыграла!
Сорвавшись на крик, я грубо ткнула его в грудь. Он кивнул и положил пистолет на стол рядом с диваном.
– Мне не нравится, когда кто-то распоряжается моей жизнью.
Это прозвучало как издевка. Во время игры я не обладала ни одним из существующих в мире прав. Даже самым примитивным – на жизнь. Кому, если не мне, понятно, что он имеет в виду?
– Разве убивать людей – не значит распоряжаться их жизнями? Ты ведь этим занимаешься в свободное время?
– Да и ты далеко не святая, Ада.
– И что? Раз я свихнулась из-за устроенной вами игры и убила семь человек, даже не соображая, что делаю, мы теперь похожи?
– Мне не все равно то, что они делают.
Меня возмутило то, как он отделяет себя от происходящего.
– Они? А ты совсем не при делах?
– Мы все хороши. Я, ты, София…
– Вот только не надо ставить меня в один ряд с тобой и этой полоумной!
– Ты и сама не до конца здорова.
Его неуместная ухмылка почему-то меня развеселила и успокоила. Я взглянула на свои руки, а затем на сидящего рядом парня. Мы погрязли в крови. Это следовало признать.
– Расскажи мне о ней.
– О Софии?
Кажется, его искренне удивила моя просьба.
– Да.
– Здесь ее биография и, скажем так, разработки различных приспособлений.
– Она придумала это все в одиночку?
Я открыла папку и начала читать. Ее садизм проявился еще в школе. Все началось с того, что она напала на одноклассницу, дразнившую ее из-за слишком тонких губ.
– «Изуродовала степлером губы, избила ногами и пригрозила убить», – прочла я вслух.
– Ага. Чуть позже она призналась, что испытала в тот день ни с чем не сравнимое удовольствие.
– Какой кошмар.
– Это лишь начало. Она была умная и сообразительная, а ее больная фантазия не знала границ.
– И поэтому она стала ведущей?
– Просто взгляни на эти разработки, чертежи, планы кабинок, правила игры. Это же поразительно! В изобретении пыток над людьми ей не было равных. Этим они и воспользовались.
– Как?
– Они нашли ее в психиатрической больнице и предложили воплотить одну из ее игр в реальность.
– Кто они такие?
– Слышала когда-нибудь о тотализаторах?
– Конечно.
– Если я скажу тебе, что есть некие обеспеченные люди, которые изобрели новый вид тотализатора, ты поверишь?
– На нас ставили деньги? – подскочила я на месте.
Он кивнул, пожимая плечами, словно ничего удивительного в этом нет. У меня по щекам потекли слезы.
– Твоя победа вывела их из себя.
– Почему?
– Никто не поставил на Маньяка.
– Какая жалость!
– Именно поэтому важно прекратить то, что они делают.
– И как это сделать?
Он пристально посмотрел на меня, его взгляд стал по-настоящему сочувствующим.
– Когда придет время, тебе придется отправиться прямиком в ловушку.
9 глава
Как только в комнату возвращается детектив, все начинается по новой.
– Нам нужна хоть какая-нибудь зацепка.
Несмотря на очевидный профессионализм и довольно устойчивую психику, его голос выдает все накопившееся в нем напряжение и растерянность. Я почти уверена, что близок тот момент, когда он и его горе-коллеги потеряют веру в собственные силы. И тогда они сдадутся, как это сделали все без исключения полицейские, расследовавшие дело до них.
– Ведь не слишком просто добыть электрический стул, да? – интересуется он у Антона, до сих пор пребывающего в смятении после нашего недавнего разговора.
– Уверен, что нет. Это очень даже непросто.
Хорошо, что они заняты разговором, потому что меня, как это всегда бывает, когда речь заходит об электрическом стуле, начинает сильно тошнить. Я тянусь к бутылке с водой, надеясь, что они не попросят рассказать о нем еще раз.
К третьей ночи происходящее стало походить на сон. Я то и дело проваливалась в беспамятство, а когда приходила в себя, находила новый труп. Меня перестал удивлять буквально приросший к руке нож. И я даже не думала о том, чья на этот раз кровь стекает с его острия.
Ставший привычным визг панели оповестил нас об итогах очередной ночи. Присмотревшись, я ощутила уже знакомое чувство приближающейся потери.
Комиссар сообщает, что Анжелика играет за Мафиози. Вы можете проголосовать против игрока, нажав на его имя.
Смотреть на стоящую в кабине напротив подругу оказалось тяжелее, чем признаться себе в том, что я убиваю людей. Конечно, это моих рук дело. Чьих же еще, если на их телах отчетливо видны ножевые ранения? Но невыносимо не это. Невыносимо наблюдать за Ликой и содрогаться от мыслей о ее судьбе.
Радостная София на одних носочках подбежала к электрическому стулу и принялась энергично хлопать в ладоши. Улыбка при этом была у нее самая счастливая из всех, что я когда-либо видела. Может быть, в своем сумасшествии она нашла счастье?
– У вас есть пять минут, чтобы проголосовать. Анжелика – плохой человек. Она убивает людей. Так давайте ее накажем!
София расставила руки в стороны, словно ожидая оваций за свою помпезную речь.
Все прожитые годы в тот момент показались сущим пустяком. Разве тому, кто живет полной жизнью, может быть достаточно прожитых лет? Я никогда не радовалась новому дню так, как это делала София. Не такой человек, как Анжелика, должен был умереть. Это просто неправильно. Но разве это кого-то интересовало?
Все почти синхронно начали голосовать, даже не задумываясь, что она на самом деле за человек. Охранник схватил Лику за руку, но она сразу же вырвалась.
– Я пойду сама, – заявила подруга и уверенными шагами направилась к не прекращающей улыбаться ведущей.
Когда после приглашающего жеста Софии Анжелика села на электрический стул, в ее глазах я заметила не только страх, но и облегчение. Интересно, испытала бы я такие же чувства, окажись тогда на ее месте? Жаль (или не жаль), мы этого уже никогда не узнаем.
Спустя несколько минут на этом свете Анжелику держало лишь одно: я отказывалась отдать против нее свой голос и искренне не понимала, зачем это сделали остальные.
– Переголосуйте! Сделайте ничью, тогда никакой казни не будет! – отчаянно завопила я на весь подвал.
– Заткнись, идиотка! – послышалось в ответ.
– Это наш шанс! – закричала какая-то женщина.
– Я не хочу тут умереть! – завыл кто-то совсем рядом.
– Ты что, еще не поняла? Мы все тут сдохнем, – сказал мужчина, который проголосовал самым первым.
Анжелика подняла опущенную голову. И тогда я в последний раз вгляделась в ее живое лицо: выпученные, почти не покрытые веками глаза и губы, двигающиеся так, словно она задыхается. Кончики ее пальцев беспомощно скользили по подлокотникам деревянного стула, то и дело сжимаясь в кулаки.
– Электрический стул идеально подходит для приведения в исполнение смертного приговора, – решила поведать нам София.
Меня разозлил ее преподавательский тон, и я не смогла проглотить ее слова, не смогла промолчать.
– Только у тебя нет никаких прав приговаривать кого-то к смерти!
Испугавшись собственной дерзости, я хлопнула себя ладонью по губам. София обернулась и взглянула на меня с язвительной ухмылкой.
– А у тебя есть?
Я вздрогнула. Всего несколько слов, но их было достаточно, чтобы выдать мою роль и сделать следующей после Анжелики.
– Как и у остальных, отдавших свой голос против нее, – продолжила она, отводя от меня подозрения. – И, между прочим, это один из самых гуманных способов умерщвления.
– Что гуманного в поджаривании мозгов? – спросила я, ощутив некий вызов.
– Ты бы предпочла гильотину? – усмехнулась она, и мне захотелось плюнуть ей прямо в лицо.
Не знаю, в какой момент, но все происходящее будто превратилось в наше с Софией противоборство. Мы сверлили друг друга полными презрения взглядами и не могли остановиться. Я даже решила, что смогу вывести ее до такой степени, что она посадит меня на стул вместо подруги.
Но затем София, словно вспомнив, где находится и что происходит, резко повернулась к Анжелике. Время, которое выделили на голосование, давно вышло. И мне, как заядлому игроку, хорошо известно, что на самом деле мой голос никогда ничего не значил.
София зафиксировала руки подруги на подлокотниках, а ноги – на креплениях ножных контактов. Тело оказалось привязано дополнительными ремнями, а на лицо опустилась маска. Когда на голову Лики надели шлем, я больше не смогла стоять на месте. Окончательно обезумев, я сорвалась с места.
– Не надо!
Склонившаяся над Анжеликой София напоминала хищника, никого не подпускающего к своей добыче.
– Давай! Сделай еще один шаг – и увидишь, что будет с тобой и твоим парнем!
Услышав про Стаса, я, как участник игры «Море волнуется», застыла на месте. София самодовольно улыбнулась, а затем быстро кивнула охраннику и отошла немного в сторону.
Легкий кивок, но именно он ознаменовал начало казни. Охранник повернул рубильник. Сотрясающееся в конвульсиях тело Анжелики подавалось вперед так сильно, что, не будь она пристегнута, оно бы отлетело на несколько метров. Страшно подумать, какое напряжение прошло через подругу, но после яркой вспышки все помещение заполнилось запахом паленого мяса. От ее головы шел дым, а голые ноги стали черно-фиолетового цвета. Все остальное тело раздулось и приобрело темно-красный оттенок. Я сразу представила, что находится под маской: лопнувшие глаза и струящаяся из них кровь, почерневшие губы и пена изо рта.