Но реально вместо исправительно-трудовых лагерей младший лейтенант В.В. Копейкин в феврале 1942 года был направлен в 6-й истребительный авиаполк для переучивания на новой матчасти. Он там провинился – по рассеянности не переключил топливный бак и совершил вынужденную посадку.
После этого в аттестации Копейкина старшим начальником был сделан вывод: «Имеет большое стремление искупить вину. Должности пилота соответствует, но требует контроля со стороны начальников».
После выхода в свет приказа № 227 в штабах ВВС начали задумываться о том, как применять его в отношении летного состава. Выход был найден самый простой – приказ механически был распространен на все части ВВС. Полковник юстиции А.В. Мороз, детально занимавшийся этим вопросом, правовой документ о формировании штрафной эскадрильи обнаружил в архивных делах 811-го штурмового полка 206-й штурмовой дивизии. Положение было подписано начальником штаба 8-й воздушной армии полковником Н. Селезневым и военкомом штаба старшим батальонным комиссаром В. Ануфриковым, а утверждено командующим армией генерал-майором авиации Т. Хрюкиным и военкомом армии бригадным комиссаром А. Вихоревым.
Задачу организации штрафных эскадрилий положение определило так: предоставить возможность летчикам, стрелкам-бомбардирам, техникам и механикам, уличенным в саботаже, проявлении элементов шкурничества, уклонении от полетов, путем выполнения ответственных боевых заданий на самых опасных участках и направлениях искупить свою вину перед Родиной.
Далее в документе было сказано, что перечисленные выше лица, независимо от занимаемых должностей, направляются в штрафные эскадрильи распоряжением командира дивизии с последующим оформлением и отдачей приказа по личному составу воздушной армии. Отчисление из штрафной эскадрильи осуществляется по представлению командира дивизии приказом командующего армией.
Предусматривалось создание штрафных эскадрилий трех типов:
а) истребительной на самолетах Як-1 и ЛаГГ-3; б) штурмовой на Ил-2; в) легкобомбардировочной на У-2. Каждая эскадрилья содержалась по штату неотдельной эскадрильи десятисамолетного состава и подчинялась непосредственно командиру той дивизии, в которой была оформлена решением командования воздушной армии.
Как и в штрафбате, руководящий состав штрафной эскадрильи подбирался из нештрафников. Он включал пять человек: командира и военного комиссара эскадрильи, заместителя командира, адъютанта старшего (начальник штаба) и старшего техника. На командование эскадрилий и дивизий возлагалась обязанность тщательно учитывать всю боевую работу штрафников, и только на основании этих учетных данных возбуждать ходатайство о переводе их в строевые части.
Весь остальной командный, рядовой летный и технический состав эскадрильи укомплектовывался за счет штрафников. Положение предусматривало единственное исключение: при неукомплектованности штрафной легкобомбардировочной эскадрильи стрелками-бомбардирами командиру дивизии разрешалось замещать эти должности нештрафниками.
Положение не разрешало представлять штрафников к государственным наградам, лишало их полагавшегося другим летчикам денежного вознаграждения за боевые успехи в порядке приказов НКО СССР № 0299, 0489 и 0490, а также процентной надбавки за выслугу лет. Пребывание в штрафной эскадрилье не засчитывалось в срок, определявший присвоение очередного воинского звания. Кроме того, штрафники, независимо от должности, которую занимали в строевой части, удовлетворялись денежным содержанием по должности, которую им определили в штрафной эскадрилье, с процентной надбавкой за пребывание на фронте.
Таким образом, документ о штрафниках ВВС получился даже более суровым, чем Положение о штрафбате для сухопутных сил РККА. Штрафников в пехоте, как мы знаем, за подвиги к государственным наградам представляли. Они заранее знали, на какой срок направлены в штрафной батальон или роту – этот срок не мог превышать трех месяцев. Ранение, каким бы ни был его характер, признавалось свидетельством искупления вины. Авиаторы же предпочли иной критерий: для летного состава – только число и итоги боевых вылетов; для технического – качество подготовки самолетов к боевой работе. Поэтому имели место случаи, когда некоторым летчикам не удавалось избавиться от статуса штрафника в течение пяти месяцев. Даже получив в воздухе ранения или ожоги, они автоматически в строевые части не переводились.
В тот момент, когда в 8-й воздушной армии приступили к комплектованию штрафных эскадрилий, она имела в своем составе десять авиационных дивизий и ряд отдельных частей – всего 49 авиаполков и 40 батальонов аэродромного обслуживания, объединенных в пять районов аэродромного базирования. Формируемые с 9 сентября 1942 года штрафные эскадрильи создавались: истребительная – при 268-й истребительной авиадивизии (командир полковник Б.А. Сиднев), штурмовая – при 206-й штурмовой авиадивизии (командир полковник В.А. Срывкин) и легкобомбардировочная – при 272-й ночной бомбардировочной дивизии (командир полковник П.О. Кузнецов).
В дивизиях штрафные эскадрильи, оставаясь в непосредственном подчинении комдива, прикреплялись к одному из полков. Так, в 206-й штурмовой авиадивизии штрафная эскадрилья была прикреплена к 811-му штурмовому полку двухэскадрильного состава. Командиром штрафной эскадрильи был назначен один из лучших летчиков этой части капитан Петр Федосеевич Забавских, до этого возглавлявший обычную эскадрилью. К тому времени на его счету было уже два сбитых вражеских самолета – «Мессершмитт-109» и «Фокке-Вульф-189», за что он был награжден орденом Красного Знамени.
Летчики попадали в штрафные эскадрильи за самые различные проступки, но чаще всего за трусость, проявленную в бою, или аварии, совершенные по их вине. Но нередко летчики совершали поступки, которые по-своему напоминали об их молодости и житейской неосмотрительности.
Так, 5 июня 1943 года командир 10-го учебно-тренировочного авиаполка отправил в Астрахань на самолете УТ-2 младшего лейтенанта Минченко и старшину Минина. На полевом аэродроме Началово им надлежало принять самолет Як-1 и вернуться в полк парой. Но летчики к установленному сроку не вернулись. Выяснилось, что они самовольно вылетели из Астрахани в Кизляр за вином и при взлете с пустыря поломали самолет УТ-2.
В приказе по этому поводу командующий 8-й воздушной армией отмечал, что за такое исключительное хулиганство Минченко и Минин заслуживают предания суду военного трибунала, но, учитывая их отличную технику пилотирования и то, что в полку они были инструкторами, он предоставляет им возможность искупить вину в штрафной эскадрилье.
Технические специалисты ВВС в штрафные эскадрильи попадали по самым разным причинам. Так, один из механиков авиационного звена попал в штрафники за то, что снял недостающие детали для своего самолета с самолета в соседнем полку. Другой – за то, что, нарушив меры безопасности, сжег при заправке самолет У-2. Несколько техников и механиков оказались в штрафниках за то, что в начале ноября не отреагировали на температуру воздуха и заморозили водосистему в моторах самолетов Ил-2 и МиГ-3. Начальник технического отдела одного из батальонов аэродромного обслуживания стал штрафником за то, что по личной халатности не обеспечил самолеты сжатым воздухом, сорвав тем самым боевые вылеты нескольких групп штурмовиков и истребителей. Старший техник эскадрильи по вооружению угодил в штрафники потому, что выпустил самолет Ил-2 на боевое задание, не зарядив пушку снарядами. Молодой механик стал штрафником за то, что, охраняя в составе караула склад с боеприпасами, со скуки выстрелил в воробья. В воробья он не попал, но… склад взлетел на воздух!!!
Но были и другие случаи. Так, осенью 1942 года в штрафную эскадрилью угодил Григорий Алексеевич Потлов. В 1933 году он окончил военную школу пилотов. С началом войны на Южном фронте совершил 15 боевых вылетов в составе ночного бомбардировочного полка на У-2. Затем, уже на Сталинградском фронте, принял эскадрилью в 622-м штурмовом полку, совершил на Ил-2 девять успешных боевых вылетов.
В роковой для него день 14 августа 1942 года. Тогда Потлов, ведя в бой группу из шести самолетов, задание не выполнил и вернулся на свой аэродром с полной бомбовой нагрузкой. Вполне возможно, что летчики не нашли назначенную им цель. Но командир 228-й штурмовой авиадивизии полковник В.В. Степичев увидел причину невыполнения задачи в трусости ведущего группы. И приказом по армии Потлов в звании красноармейца, сдав на хранение в штаб свой орден Красного Знамени, был направлен в штрафную эскадрилью.
Но опытный летчик не потерялся и в новом качестве. Он совершил два боевых вылета в качестве ведомого, два – ведущим звена и восемь – ведущим группы. Командир эскадрильи в своем ходатайстве на имя командира 206-й авиадивизии писал: «Все боевые задания Потлов выполнял отлично, в бой идет смело, уверенно и с большим желанием, показывая образцы мужества и отваги. Самолетом Ил-2 овладел в совершенстве, техника пилотирования отличная, может летать в сложных метеорологических условиях… В эскадрилье и в 811-м ШАП пользуется заслуженным боевым авторитетом и любовью всего личного состава полка».
Но командир дивизии полковник В. Срывкин ходатайство командира эскадрильи не поддержал, посчитав, что боевых вылетов у Потлова пока маловато. Пришлось Потлову продолжать службу в составе штрафной эскадрильи. И только по следующему ходатайству 24 января 1943 года приказом по воздушной армии красноармеец Г.А. Потлов был восстановлен в звании капитана и назначен командиром эскадрильи 811-го штурмового авиаполка.
Перед новым, 1943 годом 811-й штурмовой авиаполк убыл в город Куйбышев для нового формирования и обучения. Штрафную эскадрилью, в которой к тому моменту числилось десять штрафников, прикрепили к 807-му полку 206-й авиадивизии.
Из трех штрафных эскадрилий 8-й воздушной армии особенно ярко проявила себя ночная легкобомбардировочная на У-2, первым командиром которой был старший лейтенант Иван Михайлович Семертей. Летчики этой эскадрильи, как, впрочем, и всех других в 272-й авиадивизии, летали ночью и в сложных метеоусловиях. За ночь они успевали совершить 5–6 боевых вылетов со стандартной бомбовой нагрузкой в 200–230 кг. Летчик-штрафник красноармеец Мухамедзян Шарипов, в действительности имевший звание батальонного комиссара, за месяц произвел 94 боевых вылета, а красноармеец (старший политрук) Кузьма Волков – 75. При этом нужно сказать, что летчики строевых эскадрилий за 50 боевых вылетов согласно приказу НКО СССР № 294 представлялись к ордену Отечественной войны II степени, а за 60 боевых вылетов – к этому же ордену I степени.