Влад воспользовался моментом, закатился в лес. А субъект, поднявшись, побежал дальше, сильно прихрамывая, видимо, подвернул ногу. Боль остановила его, он присел на колено и принялся бегло палить по деревьям!
Прижавшись к березке, Влад считал выстрелы. Нервы у этих деятелей окончательно отказали – нельзя убивать майора Пургина! Только он может сообщить имя глубоко законспирированного агента!
Не боялись эти черти палить на всю округу. Обеспечены прикрытием и документами, чувствуют безнаказанность. Вернее, чувствовали, пока не появился этот проклятый майор… Прихрамывая, злоумышленник потащился обратно. Пургин оторвался от дерева и побрел вглубь леса…
Он брел, делал длительные остановки. Отдохнув, опять куда-то шел, отрадно подмечая, как редеет лес. Убираться из этого квадрата надо было срочно. Что-то подсказывало, что обезвреженная банда – не последняя.
Доносился гул шоссе, он рос, становился объемным. Дорога в этот поздний час не была перезагружена, но трафик осуществлялся. Фары нечастых машин озаряли знак «Автозаправочная станция». Но здесь не Америка, на заправке себя в порядок не приведешь. Прячась за деревом, Влад отряхнулся, почистился. Сознание частично прояснилось, движения становились все увереннее. От пистолета с пустой обоймой пришлось избавиться еще в лесу – зарыл под деревом, присыпал листвой. Вряд ли кто-то найдет… Часы показывали половину одиннадцатого – время, в принципе, детское. Проехал микроавтобус РАФ, Влад не стал выходить, проводил его глазами – вроде другой, но береженого бог бережет. Когда огни растаяли за поворотом, он вышел на дорогу, двинулся по обочине. Сзади приближался тяжелый самосвал. Откуда в такое время? Машина шла порожняком, водитель не особо соблюдал скоростной режим. Стальное чудище прогремело мимо, фары осветили знак «Москва, 25 км». Верным путем идете, товарищ! Имелись все шансы добраться в город к утру.
В сторону Москвы двигалась еще одна машина – «Жигули» третьей модели, судя по спаренным передним фарам. Влад поднял удостоверение, вышел на проезжую часть. Отчаянно завыли тормоза.
– Мужик, ты белены объелся?! Какого хрена?! – выскочил из машины водитель.
– Комитет государственной безопасности, – сухо проинформировал Пургин. – До Москвы подбросьте, товарищ.
Парень не поверил, подошел поближе, посмотрел на удостоверение и обреченно проговорил:
– Садитесь. Правда, я не один, с женой. Из Ржева от тещи возвращаемся. Вы как-то не очень выглядите, товарищ. Все нормально?
– Лучше не заостряй, приятель, – усмехнулся Пургин, – а то всю ночь будете меня с женой по больничкам возить…
Теперь понятно, куда его завезли. «Убит подо Ржевом», это что-то из военной поэзии, кажется, Александр Твардовский…
Ехали молча. Влад на заднем сиденье боролся со сном. Водитель мрачно пялился в стекло. Молодая женщина с любопытством поглядывала через плечо, ей хотелось задать массу вопросов, но не задала ни одного – видимо, не дура.
– Окрестности метро «Студенческая», приятель, – сказал Влад, – улица Раевского, я покажу, где свернуть.
Водитель приглушенно выругался – планы, естественно, были другие.
– При всем уважении, товарищ… но я же не такси…
– А ты храбрец, – похвалил Влад. – Давай как сказано, сегодня ты таксист. Не переживай, заплачу, в накладе не останешься. Вы же не возражаете, девушка?
– Нет, что вы, – живо откликнулась она. – Нам, конечно, на другой конец, но ничего страшного. Вы попали в непростую ситуацию, товарищ?
– Да уж, простого в ситуации не было, – признался майор. – Работа такая, бывает. На следующем перекрестке поверните направо, там выйду.
В накладе паренек действительно не остался и, обрадованный, поспешил убраться. Зарабатывать на КГБ – это что-то новенькое.
Идея, конечно, не самая мудрая, но Влад решил пойти домой. Ждут ли от него такого? Вопрос сложный. Сколько им нужно времени, чтобы отреагировать на сменившуюся ситуацию? Надо запереться на все замки, обрывать телефон – дежурный по управлению, генерал Жигулин, полковник Руднев… Этим людям не нужно его топить, они заинтересованы в поимке «Фауста», как никто другой! Есть конкретные события: нападение в подъезде, похищение майора госбезопасности, «боевые действия» текущего вечера. Известны приметы участников, приметы машины, на которой передвигаются злоумышленники. После стычки как минимум двое должны обратиться за медицинской помощью – и их можно отследить…
Половину квартала Влад преодолел пешком. Дикая усталость тащила к земле. Нет, сначала надо выспаться, а уже потом колотить в набат…
Он вошел в свой двор с обратной стороны, убедившись, что никто не идет следом. Во дворе стояла тишина. В окнах еще горел свет. На первом этаже работал телевизор. У бордюра стояли машины – не все граждане отгоняли свои авто в гаражи, у многих они находились на другом конце города.
Влад вышел на открытое пространство двора – и вдруг спина зачесалась. Снова стало страшно, и он резко обернулся – вроде никого. Действительно, зачем следить? Его оппоненты такими вещами не занимаются – простодушно атакуют. Кто сказал: если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят? Он отступил к ограждению детской площадки, выждал. В частично замкнутом дворе царило спокойствие. Пошел дальше – и вдруг опять остановился: знакомые «Жигули» с сотрудниками 7-го Управления стояли на старом месте! Он точно терял профессиональную хватку, совсем забыл о них. Столько событий навалилось… Парни, похоже, спали, смутно выделялись их силуэты. В квартире Пургина за шторами поблескивал настенный светильник, и это их расслабляло. Странно, что парней не смутил тот факт, что за весь вечер Пургин ни разу не вышел покурить на балкон. Он мог отступить, обогнуть площадку и с другой стороны проникнуть в свой подъезд, но передумал: обстоятельства менялись, эти люди не работали на «крота», они свои, пусть даже у кого-то и сбита система распознавания «свой-чужой». В машине есть рация, можно связаться с Управлением…
Влад подошел к «Жигулям», постучал в стекло. Никто не бросился открывать, он снова постучал, потом нагнулся. Сотрудник сидел за рулем, но в какой-то неправильной позе: использовал руль как подушку. Неприятно засосало под ложечкой. Второй сидел на пассажирском сиденье, тоже помалкивал. Влад приоткрыл дверь, потряс водителя за плечо. Тот не шевелился. Сгусток желчи вырос в горле. Он потянул его за шиворот, и водитель откинулся затылком на спинку сиденья. В полумраке заблестели мертвые глаза. Кровь на горле еще не загустела, выделялась жутковатым наплывом. Выдержка не позволила хлопнуть дверью и сбежать, но спина похолодела. Сзади горел свет, частично освещал содержимое салона. Несчастному перерезали горло. Он был совсем еще молод, только постигал азы профессии. Коллега сидел прямо, лишь склонил подбородок к груди. С горлом у него все было в порядке, его убили, нанеся удары в сердце…
Мурашки ползли по спине. Трудно было поверить, что такое возможно. Некто подошел к машине, сел на заднее сиденье. Парни не возражали, оставались на местах. Знали своего убийцу? Или он показал свое служебное удостоверение? Начали беседовать, потом убийца подался вперед, перерезал горло водителю. Тот агонизировал, а второй и дернуться не успел – убийца сжал ему горло, придушил, затем нанес сильные удары в район сердца. Он находился сзади и вряд ли испачкался кровью. Уже было темно, не стал бы убийца орудовать в светлое время.
Влад прикоснулся к шее водителя. Пальцы попали во что-то липкое, и тошнота сжала горло. Тела еще не остыли, и кровь только начала загустевать… Нужно что-то делать, сообщить коллегам! Он аккуратно прикрыл дверцу, стал озираться. Зачем они это сделали? Кому навредили пацаны? Ответ был только один…
Рев милицейской сирены разорвал тишину! Патрульная машина, и не одна, сворачивала во двор! Кто вызвал? Ведь нет никого! «Да тебя ж подставляют, дурак!» – хлестнуло по мозгам. Убивать невыгодно, а вот за решеткой его можно контролировать и добиться большего, чем от бегающего на свободе! Прибыли два экипажа. Въезжали во двор красиво, с двух сторон, словно заранее распределили роли. Выли сирены, мельтешили проблесковые маячки. Влад перелетел через капот в тот момент, когда навстречу выворачивал УАЗ. Еще мгновение, и его застиг бы сноп света! Он перевалился через заграждение, распластался в траве. Потом пополз, закатился за дерево. Игровая площадка была открытой, окопаться негде, разве что в песочнице. Детский домик на краю площадки с четырьмя окошками – он заполз за него и затаился. Все происходило не просто так: как говорят на Руси, не мытьем, так катаньем…
Первая машина остановилась, из нее выпрыгнули люди. Кто-то подбежал к «Жигулям», распахнул дверцу. Какая адресная, однако, наводка… Милиционеры заволновались, кто-то побежал докладывать по рации в дежурную часть. Документы у покойных быстро проверят, вызовут Комитет – и дай бог, чтобы тот забрал у них дело… Вторая машина объехала двор, остановилась рядом с первой. Переливались маячки – прямо цветомузыка. Дискотечных ритмов не хватало посреди ночи… «Он здесь живет, в этом доме! – кричал страж порядка. – Проверить квартиру номер 74!» Две тени устремились к подъезду. Это было скверно, хотя он прекрасно понимал, с кем связался. Командирский голос продолжал отдавать распоряжения: вызвать криминалистов, прочесать двор! Последняя команда крайне не понравилась. Влад отполз от домика и побежал, пригибаясь, к стоящему у тротуара «Москвичу». Кажется, не заметили. Милицейский наряд шел по детской площадке, переливались светлячки фонарей. На корточках Влад добрался до угла здания, поднялся в полный рост и побежал прочь. Пересек проезжую часть и углубился в металлические гаражи…
Это было чересчур. Он не мог долго бегать, один против всех – это абсурд! Добежав до какого-то дальнего двора, он сел на лавочку под кленом, чтобы отдышаться. Подошел вислоухий дворовый пес, пристроился рядом, поглядывая на человека с немым вопросом. Влад тоже не возражал бы перекусить, целую вечность ничего не ел. Так и сидели, грустно глядя друг на друга. Влад гладил свалявшуюся шерсть, «дружок» зарывался носом в его колени. Происходило что-то отвратительное. Похоже, «Фауст» имел в стране большие возможности. Как такое могло произойти? И не докажешь, что «Фауст» – это «Фауст», обсмеют, потом запрут и отправят по этапу. Если доживет до этого этапа. Это был перевернутый мир, где верили не тем и восхваляли не тех. Каким, интересно, образом ему собирались пришить убийство сотрудников наружки? Нет мотива, нет оружия преступления, нет даже физической возможности. Но интуиция подсказывала, что нет ничего невозможного для некоторых товарищей…