В первом часу ночи он вошел в охранное помещение небольшой типографии, занимающейся изданием наглядной агитации. Удостоверение сработало. Сторож растерялся, но Влад уверил, что все штатно, неподалеку проводится секретная операция по поимке подпольных дельцов, и ему нужно продержаться до подхода резервов. Сторож ничего не понимал, но уважительно кивал. Поделился пирожками, питьевой водой, разрешил воспользоваться санузлом, где даже имелся огороженный душ. Мытье пошло на пользу, голова прояснилась.
– Держи, товарищ – Влад положил на стол трехрублевую купюру. – За добровольную помощь специальным органам – из фонда поощрения неравнодушных граждан. Телефоном воспользуюсь, не возражаешь? Только, чур, не подслушивать, разговор служебный, сам понимаешь, какая ответственность может наступить.
Сторож с готовностью удалился – ему как раз нужно было обойти вверенные помещения.
Время было уже не детское, однако он набрал номер. Не существует времени суток для служебных разговоров.
– О господи, ну просто не верится… – взволнованно выдохнула Ульяна. – Не сплю, маму отгоняю, жду, как дура…
– В следующий раз жди, как умная, – усмехнулся Влад. – Не представляешь, как я рад слышать твой голос… Прости, ты, наверное, догадываешься, что я не смог прийти.
– Догадываюсь. В том дворике я тоже ждала, как дура. Не умею ждать тебя, как умная… Ладно, к черту эту лирику! Мой телефон пока не прослушивается, говори. Ты где?
– Организация на маршруте следования, – уклончиво отозвался Влад. – Точка безопасная. Запомни, если меня начнут обвинять в убийстве наших коллег из «семерки» – это беспардонное вранье. Чувствую, что именно к этому идет…
– К этому уже пришло. Недавно позвонил Муренич, сообщил, что в твоем дворе убиты двое наших, и главный подозреваемый – это ты…
– Да с какого перепуга я, Ульяна? – возмутился Влад. – Зачем мне это? Я знал, что они ведут наблюдение, они и не таились…
– Не знаю, Влад, на заднем сиденье вроде нашли нож с твоими отпечатками… Лезвие в крови, именно им зарезали ребят… Потрясающе, до чего дошел прогресс! Впрочем, технология нехитрая – перенести требуемые отпечатки пальцев на любой интересующий предмет.
– Понятно, – уныло пробормотал Пургин. – Но ты же в это не веришь?
– И как ты догадался? – передразнила его Ульяна. – Я очень хорошо тебя знаю, товарищ майор. Мотива у тебя нет, это факт. Убить из злости, в состоянии аффекта… Ничего себе аффект – все рассчитать, дождаться нужного момента, зарезать парней с исключительным умением – а потом бросить на пол орудие убийства с отпечатками пальцев – мол, нате! Ты не слабоумный?
– Надеюсь, нет. Но приметы приближающегося слабоумия уже видны… Постараюсь дожить до завтрашнего дня – не спрашивай, где и как. Если что, я звонил тебе вечером, мы договорились о встрече, но я не пришел. Ты без понятия, о чем я хотел поговорить. Сейчас я тебе не звонил. Звонок был, но ошиблись номером, пусть доказывают, что это не так. Завтра встречаемся в том же месте в два часа дня. Понимаю, что рабочий день, но что-нибудь придумай. Это важно.
– Хорошо… Подожди, прежние подозрения остаются в силе?
– Подозрения перерастают в уверенность, Ульяна. С Жигулиным пока не разговаривай, успеется. Он тоже в опасности, может все испортить. Все, до встречи. Целую.
– Что ты сказал? – оторопела коллега.
Срочно требовалось где-то упасть и забыться. Мотелей в Советском Союзе не придумали. Усталость навалилась нечеловеческая. Машины с шашечками по городу бегали, водители реагировали на вскинутую руку. От предложенной таксистом водки Влад вежливо отказался. Предложение провести время с отзывчивыми девочками тоже отклика не вызвало. Проводил глазами уходящую машину. Таксисты в Советском Союзе превращались в особую касту со сверхспособностями.
Спустя время он всплыл на перроне Курского вокзала. Что-то не понравилось в его образе милицейскому патрулю – остановили, сравнительно вежливо попросили документы. Предъявленные корочки вполне устроили, сотрудники линейного отдела отдали честь и поспешили испариться. Это была не очень радостная встреча, но тащиться на другой вокзал не оставалось сил. Влад перебрался через пути на соседний перрон. Там выгружались пассажиры прибывшего поезда. Перрон шумел. Таксисты зазывали желающих прокатиться. Женщины, в основном пожилые, предлагали недорогое жилье – на сутки, на двое. К основным услугам прилагались дополнительные – та же приятная женская компания. Отдельные граждане приобретали весь ассортимент – какую только публику не заносило в столицу. Подпольная коммерция процветала. Сотрудники, призванные с ней бороться, были в доле. Проверяющие, призванные бороться с такими сотрудниками, тоже получали свой навар. На этот раз его это вполне устраивало. Прихрамывающая женщина лет шестидесяти выглядела не самой отъявленной мошенницей. Влад догнал ее, когда та уходила по тропинке в сторону вагонно-пассажирского депо. Предприимчивая гражданка воровато посмотрела по сторонам, назвала цену – вполне сопоставимую с ночевкой в приличной гостинице.
– На двое суток, – сказал Влад. – Порядок гарантирую, девочек не надо.
– Умножь эту сумму в полтора раза, – тетушка была хорошо знакома с азами математики. – Паспорт есть?
– Нет.
– Тогда умножаем дальше, – безжалостно вещала коммерсантка. Судя по всему, она не боялась за свою безопасность – бизнес отработанный, да и на перроне видели, как он к ней подошел. – Ты еще здесь, касатик? – обернулась она. – Все устраивает?
– Поесть сообразишь, мамаша?
– Ладно, накормлю, хоть и ночь на дворе, – засмеялась тетушка. – Считай, бесплатно, за счет фирмы.
Владу было абсолютно безразлично, где и почем уронить натруженные кости. Это место в окрестностях депо находилось вне времени и пространства. Кусочек частного сектора, напоминающий обычную деревню, дощатый тротуар, грязь под ногами, покосившиеся заборы. Лениво тявкала собака. Неподалеку в низине – вагонно-пассажирское депо, там лязгали сцепки, гудели маневровые тепловозы, формирующие составы.
Тетушка не спрашивала ни имени-фамилии, ни что с ним случилось, почему прилично одетый мужчина вдруг оказался в такой сомнительной ситуации. Ей было все равно. Она открыла калитку, вошла во двор. Дом как дом – в принципе, немаленький, на двух хозяев. Двор небольшой, но убран, на задворках – подобие огородика.
– Заходи, сам разберешься, – бормотала хозяйка. – Будь как дома, но не забывай, что в гостях. Комнаты хорошие, все убрано. Кровать, постельное белье в шкафу. Водопровод работает, вода теплая, можешь помыться. Удобства, извиняй, во дворе, но это близко, допрыгаешь. Расчет – сейчас. Поесть принесу минут через сорок – если забуду, в стенку постучи. Меня тетей Машей называй… или никак не называй.
– Через двадцать, – буркнул Влад. – Поесть в смысле. И два рубля сверху. Спать хочу, тетя Маша. А спать голодным просто ненавижу.
– Ладно, – смилостивилась хозяйка, – будет тебе кормежка. Только от страха не прыгай, когда войду.
Особа была наблюдательная, видела, что клиент напряжен. Может, в розыске или, скажем, в карты проигрался. Но вряд ли пойдет в милицию – ей еще жить и работать. Репутацию трудно создать, зато легко потерять…
Это было сущее блаженство! Расслабился, кровать почти не скрипела. Покурил в открытую форточку, вышел на крыльцо, дождался хозяйку с «подношениями». Жадно уплетал картошку с дефицитной тушеной говядиной, вымазывал тарелку хлебным мякишем. Настроение поднималось. Здесь было неплохо – если ни с чем не сравнивать. «Упрощаешься, товарищ майор, – размышлял Влад, выставляя помытую посуду на крыльцо. – В деревню надо уезжать, подальше от всего этого. Стать сермяжным, освоить соху, забыть все ужасы большого мира…» Злость брала – никак не мог уснуть. Вертелся, как шашлык над огнем, вновь переживал самые яркие моменты последних дней. Тоска скручивала горло. Подставляли майора конкретно – ничего не боясь. Чем невероятнее ложь, тем охотнее в нее верят – это еще старина Геббельс доказал. Могут и «Фаустом» назначить, а потом сразу ликвидировать, пока вопросы не возникли. Или помощником «Фауста», а на роль последнего определить Жигулина Михаила Юрьевича. Вершина абсурда! Но почему нет? Никто не знает, кроме Жигулина и Руднева, зачем Пургин летал в Вашингтон. Могут лишь догадываться с долей вероятности – что и сделал Дмитрий Сергеевич Поляковский. Даже Ульяна не в курсе, хотя и находилась рядом. А искать самого себя, используя все ресурсы мощной организации, – это самый предпочтительный вариант, что и господин Олдридж подтвердит…
Глава 8
Когда он уснул, ночь уходила на убыль. Проснулся от духоты, открыл форточку, снова уснул. Очнулся, когда небо начало сереть, вскинул руку с часами. Светящиеся стрелки информировали, что скоро семь. И сколько он проспал – меньше четырех часов? Можно продолжать, встреча с Ульяной только в два. Закрыл глаза, но снова распахнул. Что-то не устраивало. Почему проснулся? Не просто так, а от некоего звука. От какого? В низине гремело и лязгало вагонно-пассажирское депо, но это был монотонный фон, к которому он привык. Был другой звук. Сработали тормоза, лязгнули рессоры, и машина остановилась… Или приснилось?
Влад поднялся с кровати, подошел к окну. В полумраке просматривалась часть глубокого палисадника, больное дерево с отмирающими ветвями. Ветерок колыхал еще не облетевшую листву. Колдобистая дорога была пуста, никакие машины не останавливались. А если остановились, не доехав? Он сдвинулся к краю окна, всматривался в утреннее марево. Мурашки поползли по шее – машина действительно остановилась. Смутные личности смещались вдоль ограды. Первый, второй, третий… Они двигались бесшумно, вот первый проник через калитку, где отсутствовали какие-либо запирающие устройства, припустил вдоль дома к крыльцу, пропав из вида. Второй забрался на участок, третий. Это определенно были не коллеги…
Влад заметался по комнате. Что за монстры такие с неограниченными возможностями? Читают его мысли? Вспыхивало в голове: милиционеры, проверяющие документы, люди на перроне, товарки тети Маши с неплохим зрением… Спал, слава богу, полуодетым. Набросил пиджак, сверху куртку, влез в ботинки, которые не надо было зашнуровывать. За входной дверью царило подозрительное молчание. Примерялись – как покрасивее ее вынести?