– Эй, в чем дело? – нахмурился Поляковский. – Кто дал вам право сюда врываться? Если вы считаете, что мы покрываем человека, обвиняемого в двух убийствах, то сильно ошибаетесь. Еще минуту назад мы уговаривали гражданина Пургина сдаться органам. А этот пистолет, который вы забрали у моего зятя, он принес с собой. Возможно, на оружии сохранились его отпечатки пальцев.
– Да знают они все, Дмитрий Сергеевич, – тихо сказал Влад. – Стыдно признаться, но я принес с собой портативное записывающее и передающее устройство фирмы Dictaphone corporation. Небольшая коробочка размером в полтора спичечных коробка. Включил еще в машине – ваша дочь этого не заметила. Поместил в прихожей, в один из тапок Трофима – по вашему недосмотру я там провел в одиночестве некоторое время. Устройство чувствительное, должно зафиксировать наш разговор. И многие товарищи его слушали, верно? Устройство не только записывает, но и передает сигнал на приемную аппаратуру. Оно, кстати, до сих пор пишет. Может, кто-то потрудится его выключить?
Дмитрий Сергеевич окаменел, при этом в лице не изменился – он умел проигрывать. Хотя вряд ли когда-то проигрывал.
Вошла Ульяна Волошина с записывающим устройством в руке – извлекла его из детской тапки. Прибор напоминал игрушку – наткнешься и не подумаешь, что это такое на самом деле. Ульяна с интересом поглядывала на Женечку, на Пургина, не встающего с кресла: мол, я же говорила, что кому-то из присутствующих с этой особой не по пути.
– Вы задержаны, гражданин Поляковский, – скрипучим голосом объявил Жигулин. – Вы обвиняетесь в государственной измене и работе на иностранную разведку. Просьба следовать за нами. Вам дадут возможность собраться – как… ммм… и прочим присутствующим.
– Хорошо, я поеду с вами, – ровным голосом произнес Поляковский – словно одолжение делал. – Но мои родственники ни в чем не виноваты, оставьте их в покое.
– Дмитрий Сергеевич, ну вы же слышали про запись, – вздохнул Жигулин. – Из нее не явствует, что ваши родственники не виноваты. Мы разберемся, не беспокойтесь, каждый получит по заслугам.
Дом наполнялся сотрудниками и сотрудницами. Женщин повели наверх – в гардеробные. Люди растеклись по комнатам, желающие вышли покурить.
– И долго ты будешь сидеть в этом кресле, герой? – спросила Ульяна.
– Посижу еще, – пробормотал Пургин. – Мы с ним сроднились.
Но пришлось вставать, выбираться из зоны комфорта. Бутылка с недопитым коньяком осталась на столе.
Усталость гнула к земле, что было странно – он сегодня ни с кем не дрался. Ноги с трудом повиновались. На улице Влад вспомнил, что тысячу лет не курил, потянулся за сигаретой. Ульяна переминалась неподалеку, украдкой поглядывали на начальника Зыбин и Муренич. Переливались проблесковые маячки специальных авто, блуждали тени. Вечер выдался теплый, без осадков, как на заказ. Из дома вывели задержанных. Дмитрий Сергеевич выглядел самым спокойным. Выдержка и в этот критический час ему не изменила. Поддерживая под руку спотыкающуюся Софью Кирилловну, он исподлобья посмотрел на Пургина, словно хотел запомнить его раз и навсегда. Сутулился Максим, смотрел под ноги. Тамара словно не верила, что это происходит по-настоящему, и как-то глупо улыбалась. Женечка шла последней – бледная как призрак, она неуверенно ступала и безотрывно смотрела на своего жениха.
Все рухнуло в пропасть – в одно мгновение, раз и навсегда. Тоска сжимала горло. Влад пока не знал, чем может ей помочь – это будет зависеть от меры вины. Следствие выяснит, имело ли место соучастие. Остальным он помогать не собирался. Задержанные по одному садились в фургон – безропотно, покорно. Машина выехала с участка, ей в хвост пристроилась легковушка с государственными номерами.
Подошел щенок, ткнулся мордочкой в ботинки. Влад присел на колени, погладил его. Щенок лизнул его в нос и негромко тявкнул.
– И куда теперь девать эту собаченцию? – спросила Ульяна.
– Себе возьму. Квартира большая, пусть бегает.
– О господи… – вздохнула Ульяна.
Подошел генерал Жигулин с неприкуренной сигаретой во рту, уставился хмуро, как будто операцию не выиграли, а провалили.
Влад вытянулся во фрунт, щелкнул зажигалкой.
– Отстань, – поморщился Жигулин, – я курить бросаю. Трубку уже выкинул.
– Виноват, товарищ генерал-майор. – Влад убрал зажигалку.
– Ну что, герои, добились своего? Разрыли грязное болото, а нам теперь его закапывать? Представляете, сколько дерьма полезет изо всех щелей?
– Виноват, товарищ генерал-майор, – повторил Пургин.
– Виноват он… – проворчал Жигулин. – Эх, да что с вами сделаешь…
– Михаил Юрьевич, мы вообще-то «Фауста» обезвредили, – осторожно напомнил Влад.
– Догадываюсь, – хмыкнул Жигулин. – Знаешь что, Пургин, иди-ка ты в отпуск. Чтобы в отделе в ближайшие дни я тебя не видел. Понадобишься – вызовем особым порядком.
– Так я в отпуске, товарищ генерал.
– Вот туда и иди. И не перечь начальству. И ты, Волошина, в отпуск. И вы… как вас там. Все в отпуск. Выявлением сообщников и подручных «крота» займутся другие. – Он повернулся и удалился.
– Мне кажется, нас только что послали, – вздохнула Ульяна.
– Недалеко, – прикинул Влад, – так что переживем. Завтра все равно выходной. Пошли отсюда, Ульяна. Еще не весь транспорт разъехался? Будет время, завтра подходи.
– Вот так? – удивилась коллега.
– А мне одному воспитывать этого ребенка? – Он покосился на вьющегося между ног питомца. – Поможешь, расскажешь, у тебя ведь когда-то была собака.
– Какая прелесть, у нас уже есть ребенок!– восхитилась Ульяна.– Что ж, посмотрим, что будет дальше…