никотином, кофеином, а может быть чем-то покрепче.
Сейчас он мало походил на брата. На лице у Миши я никогда ранее не видела столь озабоченного выражения лица.
Игорь курил до тех пор, пока сигарета не истлела до основания. И только, обжегшись, он затушил ее в пепельнице, стоящей на перилах балкона.
Вдруг он резко повернулся. Как будто его окликнули.
И когда он только успел вернуться, да еще все организовать?
Пока я раздумывала по этому поводу, гроб вынесли со двора. Во главе процессии мелькнула голова Игоря. Я не рвалась в первые ряды, предпочитая оставаться сзади.
Гроб погрузили в катафалк, люди заспешили к машинам и автобусам, чтобы доехать до кладбища.
В столице уже давно гроб выставляют в специально предназначенном для этого ритуальном зале, откуда недалеко до места захоронения. В провинции же все иначе. Похороны проходят так же как и пятьдесят лет назад.
Траурная процессия из нескольких десятков машин медленно двинулась по улице в сторону кладбища. Я пристроилась к хвосту кортежа, приметив за кем держаться, боясь заблудиться в незнакомом городе.
Ехали мы по столичным меркам не долго. Возле кладбища процессия остановилась люди высыпались из машин. Я полезла в багажник авто, вспомнив о цветах, купленных по пути. Бордовые, почти черные розы занимали большую часть отсека для хранения. Достала с трудом, сильно поколов руки. На удивление розы оказались с многочисленными шипами.
К тому времени, как я подошла к месту захоронения, уже началось прощание. Похоже, долго у гроба никто не говорил, зато рыдали смачно и со вкусом. Плач разносился на всю округу. Вереница из прощающихся потянулась к гробу. Лицо покойника так и не открыли. Было страшно смотреть как люди прикасались к тряпице в том месте, где должен быть лоб умершего.
Я знала, что должна подойти, отдать последний долг памяти Миши, но не могла себя заставить сдвинуться с места, держа в руках огромную охапку цветов.
Наверное, я бы так и не решилась, если бы не обвиняющий взгляд Игоря, брошенный сквозь толпу. Он словно стыдил меня за слабость и боязнь выполнить необходимые в подобной ситуации вещи.
Гордо вздернула голову, отвечая на вызов.
Я не настолько слаба, чтобы перенести все это.
Первый шаг дался с огромным трудом, второй легче. Третий и вовсе не заметила.
— Будьте добры, — попросила посторониться.
На меня стали оборачиваться люди, пропуская. А за спиной зашептались, кто такая и почему лезет к гробу. Оказавшись с ним рядом, я положила цветы в ноги покойника, хотя до этого гроб уже освобождали от всего лишнего, приблизилась к изголовью. Чего мне стоило склониться и поцеловать материю, одному Богу известно, но я это сделала.
— Что она здесь делает? Уберите ее, — услышала истошный крик Ирины Николаевны. — Это она виновата в смерти моего сыночка, моей кровинушки.
Меня словно кипятком окатили, а к горлу подступил ком.
Я бросила быстрый взгляд на женщину, когда-то казавшуюся мне милой, ничего подобного от нее не ожидала.
Причем тут я и авария, в которой погиб ее сын?
Тем более именно он был за рулем. И по его вине случилось страшное.
За спиной зашептались люди, пытающиеся выяснить кто я такая и почему на меня срывается мать умершего. Тут же, с другой стороны от гроба, к матери начал пробиваться Игорь. Он обнял женщину, начавшую вырываться, успокаивая, что-то шепча на ухо.
Я чувствовала себя оплеванной, причем незаслуженно. Но даже оправдываясь, не исправлю положения.
Выбрала наиболее простой выход из положения — отступать. Внутри нещадно колотилось сердце, а во рту горчило от обвинений.
За что? Что я такого сделала?
Отойдя несколько шагов, застыла, мечтая провалиться сквозь землю.
Игорь отвел мать в сторону, благо она больше ничего не выкрикивала в мой адрес. Зато я чувствовала десятки взглядов, направленных на меня.
Оставшаяся процедура похорон прошла как в тумане. Я зафиксировала лишь момент, когда гроб заколотили и начали опускать в землю. А дальше люди один за другим потянулись к могиле, желая бросить гость земли.
Я не стала дожидаться окончания церемонии, уйдя с кладбища.
Как доехала до гостиницы, помнила плохо. И по приезду сразу же легла спать. Видимо, мозг отказывался обрабатывать информацию, выключившись.
Проспала до следующего утра. Лишь только рассвело, я проснулась. Зная, что больше мне нечего делать в этом городе, собрала свои вещи, села в машину и уехала.
ГЛАВА 6
За чисто убранным столом в просторной гостиной сидела женщина, уронив голову на руки.
— Мама, что ты устроила на кладбище? — с порога задал вопрос Игорь. — К чему это представление?
— Теперь все будут говорить о жене моего мальчика, а не о нем, — женщина подняла голову, глядя перед собой пустым взглядом.
— Если тебе был нужен отвлекающий маневр, то надо было спросить у меня, а не позорить Иду.
— Весь город судачит о твоем брате, а ты пожалел какую-то девку. Кто она тебе?
— Она жена моего брата, а не девка. С девками он развлекался.
— Я не хотела, чтобы он женился, — женщина встала из-за стола. — Почему он пошел против моей воли?
Игорь пожал плечами.
— Наверное, он ее любил, — предположил, зная, что этого на самом деле не было.
— Любил ли?
— Я не знаю, — вздохнул Игорь.
— Ты когда улетаешь? — внезапно спросила Ирина Николаевна.
— Хотел побыть с тобой несколько дней, пока все утрясется, — мужчина прошел через всю гостиную, останавливаясь у электрического камина.
— Это не обязательно. Можешь лететь, — махнула рукой женщина. Но тут же добавила, — мне будут нужны деньги на поминки.
— Тебе всегда нужны деньги, — под нос пробормотал Игорь, понимая, что его присутствие вовсе не требуется. Мать и без него отойдет от потери сына. А все эти рисовки на людях всего лишь желание показать того, чего нет. — Я дам.
В глазах Ирины Николаевны скользнуло удовлетворение.
Игорь горестно вздохнул.
Его мать любила только себя. Как бы это ужасно не звучало. Ну, и еще Мишу, но все равно себя любила больше.
Игорь же ей слишком напоминал отца, который бросил ее как только узнал, что она обманом забеременела, воспользовавшись подвыпившим состоянием мужчины. Ирина Николаевна прекрасно разыграла карту с беременностью, получив достойное содержание от отца мальчиков и всю жизнь ни в чем не нуждалась, используя детей в качестве средства достижения цели. Михаил был похож на нее, с удовольствием используя мамины приемы.
Стремление получить место получше привело его к женитьбе на практически незнакомой женщине.
— Ты опять будешь меня попрекать? — с вызовом спросила мать.
— Нет, — Игорю не хотелось спорить. Он какой год надеялся, что мать изменится, станет другой, но похоже, что даже смерть младшего сына ее не образумит. Женщину прежде всего волновало что будут говорить соседи после похорон. Все остальное не важно.
Назад домой я ехала медленно, останавливаясь чуть ли не через каждый час выпить кофе и хоть немного отдохнуть от вождения. Из-за большой загруженности дороги пребывала в постоянном напряжении.
В квартиру буквально ввалилась, чувствуя, что мне нужен отдых. Нервное напряжение последних дней дало о себе знать головной и зубной болью. Так было всегда, стоило переволноваться. В итоге мне был обеспечен целый букет последствий.
Слова матери Михаила, не выходили из головы.
Что я ей такого сделала, что она меня вот так, при всех…
Потому-то предстоящая поездка за границу не казалась чем-то уж ужасным. В свете последних событий она, наоборот, виделась в более розовом свете, чем предполагалась ранее.
— Я приехала, — коротко сообщила Кароевичу, решив "обрадовать" мужчину своим возвращением.
— Быстро ты, — он тоже был немногословен. — Что там случилось с твоим? — поинтересовался.
— Не справился с управлением, — лучше уж он узнает от меня, чем донесут другие.
— Пьяный?
— Говорят, что да, — не стала скрывать.
— Плохо. Больше никто не пострадал? — почему-то спросил.
— Пострадали.
— Кто? — в голосе появились нотки интереса.
— Три молоденькие девушки. Всех еле опознали. Ехали не пристегнутыми. Одну так и вовсе по частям собирали, — вспомнила о чем шептались на похоронах.
— Хорошо, что умер, а то точно бы сел и надолго. И пришлось бы тебе возить передачки, — Кароевич был в своем репертуаре.
— Можете вы подбодрить, — произнесла устало.
— Сделай завтра себе выходной, — внезапно сказал начальник.
Такой милости я от него не ожидала. Мне на самом деле требовалось время, чтобы прийти в себя, набраться сил, Кароевич этому поспособствовал.
— Большое спасибо, — поблагодарила, прежде чем повесить трубку.
Все же иногда, Леня, не такая уж и задница.
Мой самолет задерживали уже второй раз. А все почему? Потому что западный профсоюз диспетчеров устроил плановую забастовку. Им показалось мало получаемых денег, времени отдыха, они решили отжать у работодателей еще больше.
Им-то хорошо, они своего добьются, а что делать нам, простым гражданам, у которых свои дела и которые срываются по чужой воле.
Я должна была уже быть на месте, забирать багаж и отправляться на встречу с новым временным работодателем.
Страшилась ли я этого?
Немного.
Но обратной дороги уже нет. Теперь следовало отрабатывать деньги. Я очень надеялась, что приду ко двору на новом месте. Перед вылетом Кароевич приказал выдать мне аванс за два месяца, чем повторно удивил.
Приличная сумма на счете безмерно радовала сердце. Даже если я лишусь работы, то голодать не буду, это точно. Мне даже хватит на роды и на первое время с малышом.
Объявили вылет.
Чей?
Я настолько увлеклась, что прослушала. Пришлось подниматься с сиденья и идти к табло.
О. Мой. Неужели лечу?
Я подхватила сумку с документами и отправилась на посадку, гадая, не задержат ли вылет еще раз. К счастью, вылет не задержали.