Странно, подумала Мария. Следствие уже закончено. Почему же в блоке до сих пор никто не живет? Не селят из этических соображений?
Она улыбнулась и качнула головой. Нет, вряд ли. Коменданты общежитий не забивают себе голову этическими проблемами. Для них главное — метраж и порядок. Вероятно, в комнате еще не сделали ремонт. Во времена юности Марии коменданты общежитий были не слишком расторопны. Видимо, с тех пор мало что изменилось.
Мария вздохнула и, опираясь на трость, зашагала к своему блоку, думая лишь о диване, на котором она сможет растянуться и лежать неподвижно до тех пор, пока пульсирующая боль в колене не ослабеет.
У себя в комнате она взяла со стола пепельницу и перешла с ней к дивану. Села, сделала несколько жадных затяжек и вдавила окурок в железное дно пепельницы. Ну вот, теперь осталось снять ботинки. Ботик с глухим стуком шлепнулся на пол. За ним последовал второй. Мария сдернула носки, легла на диван и с удовольствием вытянула босые ноги.
Ей удалось немного поспать, так что на первую репетицию Мария шла относительно отдохнувшей. В коридоре учебного корпуса она вдруг увидела черноволосую хрупкую девушку. Ту самую Настю Горбунову, «сумасшедшую готку», как охарактеризовала ее Вика.
Рядом с девушкой стоял жилистый сутуловатый парень с такими же длинными, черными волосами, как у Насти, и с целой гроздью серебряных колец в левом ухе.
— Настя! — окликнула девушку Варламова.
Настя обернулась. Взгляд у нее был почти неприязненный.
— Ты помнишь меня?
Девушка усмехнулась:
— Конечно. Я ведь не склеротик.
— Ты числишься в списках группы, но на моем занятии тебя не было. Могу я узнать, почему?
— Потому что вы читаете спецкурс по мистике.
— И что?
— Ничего, — ответила девушка таким тоном, который явно показывал, что она не видит смысла в пустых разговорах. — Просто я знаю про мистику все. А по мистическому учению Блаватской я даже готовила доклад.
— Ясно.
Девушка уже начала отворачиваться, явно потеряв к Марии интерес, но Варламова снова ее окликнула:
— Ты, конечно, извини, Настя, но тебе придется прийти на мое занятие.
— Что? — Девушка покосилась на Марию, как строптивая лошадь, потом прищурилась и откинула с лица длинную черную прядь. На руке ее красовались часы, циферблат которых казался непомерно большим для ее тоненького запястья. На циферблате был нарисован череп.
— Я настаиваю, чтобы ты посещала мой спецкурс, — сказала Варламова. — Иначе я не поставлю тебе зачет.
Настя хмыкнула.
— Зачем мне ходить на ваш семинар? Он ведь даже не профильный.
Молодой человек, стоявший рядом, легонько ткнул девушку в бок, но та не обратила на него внимания.
— Хорошо, — снова заговорила Варламова, — тогда давай сделаем так. Ты придешь на следующее занятие. Если оно покажется тебе скучным, я освобожу тебя от посещения спецкурса и поставлю зачет автоматом. Как тебе мое предложение?
— Нормально, — ничуть не удивившись, ответила Настя. Потрогала рукой черные волосы и, захватив несколько длинных прямых прядей, переложила их так, чтобы прикрыть уши, форма которых оставляла желать лучшего.
— Ну, значит, договорились, — улыбнулась Мария. — Слушай… неудобно тебя просить, но… Поможешь мне подняться по лестнице? Здесь очень крутые ступени, и для моей ноги это слишком тяжелое испытание.
Настя опустила взгляд и уставилась на ноги Марии.
— У вас больная нога?
— Да, как видишь.
— Я не знала.
— Давайте я вам помогу, — вызвался парень.
Мария взглянула на молодого человека и радужно ему улыбнулась:
— Было бы очень любезно с вашей стороны.
Мария ожидала этого предложения. Она не нуждалась в помощнике, но решила не упускать случая побольше узнать о Насте и ее приятеле.
Пока Варламова поднималась по лестнице, парень учтиво держал ее под локоть.
— Могу я узнать имя моего рыцаря? — поинтересовалась Мария, когда они оказались наверху.
— Меня зовут Антип, — ответил юноша.
— Вы учитесь вместе с Настей?
Парень покачал головой:
— Нет. Я с факультета информатики.
— Учишься на программиста?
Он едва заметно улыбнулся:
— Что-то в таком роде.
У парня была хорошая аура — чистая, незамутненная и невозмутимая, как у ребенка, и Марии это понравилось.
— Антип! — сердито окликнула его снизу Настя. — Ты долго еще?
— Сейчас иду. Простите, не знаю, как вас зовут…
— Мария Степановна.
— Мария Степановна, рад был вам помочь. Если вздумаете взобраться на Одесскую лестницу — свистните, и я примчусь к вам на помощь.
— Обязательно свистну, — пообещала Варламова.
«Славный мальчик», — подумала она, глядя, как он сбегает с лестницы.
Повернувшись, Мария заковыляла прочь. Прошла несколько шагов, но тут кто-то ее окликнул:
— Мария Степановна!
Мария остановилась. Перед ней возник долговязый молодой мужчина с веселым лицом. Волосы растрепаны, словно он только что встал с постели. На лице — двухдневная щетина, редкая и рыжеватая.
— Простите, а мы с вами…
— Незнакомы, — сказал долговязый мужчина. — Но виделись мельком на кафедре. Сегодня утром.
— Вот оно что.
— Меня зовут Игорь. Игорь Иванович Ковалев. Я преподаю теорию прогнозирования. Прогуливаетесь по ГЗ?
Мария кивнула:
— Да. У вас тут целый город.
— Не то слово! В нашем здании можно жить месяцами, не высовывая нос наружу. — Он улыбнулся добродушной улыбкой чудаковатого ученого. — Знаете, Мария Степановна, а ваш спецкурс стал для нас, преподавателей, полной неожиданностью.
Мария, исподволь разглядывая коллегу, кивнула:
— Да, я уже слышала.
— Завадский принял очень экстравагантное решение, пригласив вас, и мы…
— А на него не слишком похоже, да?
Ковалев улыбнулся и кивнул:
— Именно так. Мария Степановна, вы только не обижайтесь, но я нашел о вас кое-какую информацию в Интернете…
«Вот оно, — с досадой подумала Варламова, — началось».
— А ваша обязанность на кафедре — собирать информацию о преподавателях? — поинтересовалась Мария с едва заметой иронией.
Улыбка сползла с губ Ковалева.
— Что вы, совсем нет, — с легкой обидой проговорил он. — Просто ваше лицо показалось мне знакомым. А Завадский не потрудился ничего нам о вас рассказать. Вот я и решил…
— Если вы не против — поговорим на ходу? — предложила Мария. — Мне тяжело стоять на одном месте.
Ковалев покосился на черную трость Марии и поспешно согласился:
— Да. Конечно.
И они медленно двинулись по коридору. Несколько секунд шли в молчании. Ковалев явно не знал, как продолжить разговор. Мария не спешила прийти ему на помощь. Наконец мужчина спросил:
— Вы еще не были в нашем букинистическом магазине?
— Нет, — ответила Мария.
— Зря. Обязательно зайдите. Иногда там попадаются очень интересные книги. Своего рода раритеты. Вы вообще первый раз в ГЗ?
— Да. — Мария остановилась и взглянула на Ковалева снизу верх. — Слушайте, мне чертовски хочется курить. Что если мы выйдем на улицу?
— Конечно. Разумеется.
Спустя несколько минут они стояли на широком гранитном крыльце клубного входа.
Мария выпустила изо рта облачко табачного дыма, подняла голову и взглянула на ряды темных окон, уходящих ввысь.
— Никогда не могла понять, как люди способны построить такое, — с тихим восхищением проговорила она.
— Да, здание грандиозное, — согласился Ковалев.
— Я читала, что его строили немецкие заключенные. Правда?
— Говорят, что да.
Поглядывая на главное здание, Ковалев сунул палец в рот и принялся грызть ноготь. Движение было настолько мальчишеское, что Мария не удержалась от улыбки.
— А правда, что когда заключенные умирали, то их, чтобы не тратить время на спуск тел, просто замуровывали в стены? — спросила она.
Ковалев взглянул на нее весело.
— Да, есть такая легенда. Но я в нее не верю.
— А еще говорят, что в толстых стенах высотки множество пустот и из них складываются целые лабиринты.
Ковалев мотнул по-мальчишески кудлатой головой.
— Не уверен, что так. Думаю, все это — часть мифов о ГЗ. Вот вы, например, что-нибудь слышали про Темную комнату?
Мария на секунду задумалась, после чего качнула головой:
— Нет.
— Одна из здешних сказок. Якобы под высоткой есть множество потайных туннелей и лабиринтов. И в одном из них существует некая комната, где обитает Зло. Что-то вроде дыры в пространстве. Или, точнее, дверцы, ведущей в Ад. Легенда гласит: если найти ту комнату, можно заключить договор с дьяволом.
— Продав ему душу? — уточнила Мария.
Ковалев кивнул:
— Возможно. Условий сделки никто не знает.
Мария выпустила изо рта новое облачко дыма и посмотрела, как оно расплывается в воздухе. Солнце зашло за облака, и на улице слегка похолодало. Деревья еще не были голыми, но листва ощутимо поредела.
— Подобные мифы есть в каждом большом здании, — сказала она, сдвинул брови.
— Да… Конечно. — Собеседник снова улыбнулся, но на сей раз улыбка его была виноватой. — Мария Степановна, вы так соблазнительно курите, что и мне захотелось. Не угостите сигаретой?
Мария вынула из пачки сигарету и протянула Ковалеву. Он сунул ее в рот, вытащил из кармана зажигалку, закурил. Потом, запрокинув голову, медленно выпустил изо рта целое облако дыма и стал втягивать его носом. У Марии сдавило сердце. Бог знает почему, но этот тридцатилетний чудак вдруг напомнил ей сына…
Ковалев тем временем продолжил разговор. И, похоже, перешел к самой сути.
— Мария Степановна, я наткнулся в Интернете на ваше интервью и… В общем, хотел спросить: вас действительно посещают видения?
— Не уверена, что слово «видение» подходит. Я была бы рада считать это… ну, хотя бы галлюцинациями.
— А чем вам не нравится слово «видение»?
— Оно слишком пафосное. В Средние века людей, подобных мне, называли визионерами. И к ним относились вполне уважительно. Впрочем, тогда было другое время. Вы рассказывали кому-нибудь о том, что прочитали в той статье?