– Ну конечно. С какой стати кто-то будет считать дни с момента своего выпуска из исправительной школы! – подхватила Рапунцель, и я уловила в её голосе усмешку. Это снова напомнило мне о Джексе. Теперь, само собой, вся Чароландия знает, что они с Рапунцель брат и сестра и что они вместе спасали королевство от Альвы, с немалой помощью моих друзей. Теперь в королевстве воцарился порядок: ни крылатые горгульи (надёжно запертые под замок), ни Альва (обращённая в каменное изваяние, на которое можно было полюбоваться в подземелье СИШ) больше не доставляли его жителям никаких беспокойств, и жизнь снова стала нормальной. Простой, мирной, скучной...
Стоп! Я сказала «скучной»? Да. Очень скучной.
Я вздохнула.
– Рапунцель щедро предложила помочь мне с рекламой моей мастерской, – сообщил отец, разворачивая свиток с сияющей надписью «Обувь Коблера». Руки, ногти и даже лоб у него были чёрные от ваксы; было видно, что он здорово устал, но всё равно лицо у него было довольное. Он любит придумывать всякие новые дизайны, а сейчас, благодаря принцессам, он снова получил возможность выпускать свою лучшую модель – хрустальные туфельки. Продажи выросли до потолка, так что отцовское дело процветало. А когда в нашей Школе Джека – на все руки мастера объявили, что мне пора получить опыт подмастерья, отец страшно обрадовался возможности заполучить меня в свою мастерскую. – Её высочество говорит, что хрустальные туфли от Коблера хотят покупать даже королевские особы из других стран, – прибавил он.
– Верно, я как раз только что была на заседании Королевского Совета, где присутствовали высокие гости из Хаддингфорда и Каптивы, и все принцессы наперебой расспрашивали меня, не могу ли я по знакомству раздобыть для них пару хрустальных коблеров, – подмигнув, сказала мне Рапунцель. – Очередь желающих расписана чуть ли не на два месяца. Вот я и сказала твоему отцу, что ему, пожалуй, придётся расширять мастерскую и набирать на работу новых мастеров.
– Представляешь? – подхватил отец, блестя глазами, и оглядел тесную мастерскую, до отказала набитую кожами, колодками, выкройками, связками шнурков и прочим. Готовые заказы свисали с потолка или громоздились в коробках по углам. – Мы могли бы открыть ещё одну лавку, попросторнее, и я бы поручил заняться ею вам с сестрой!
Мне?! Чтобы я держала собственную лавку?! Кровь отхлынула от моего лица. Конечно, большинство ребят в нашем городе были бы просто счастливы поучаствовать в таком успешном семейном предприятии, но я при мысли о шнурках, кожах и ваксе не испытала такой уж бурной радости. Мои братья наверняка были бы в полном восторге, но... Внезапно я осознала, что слышу тиканье часов в форме башмака на стене мастерской. Значит, я так и не ответила...
– Это было бы очень щедро с твоей стороны, отец.
Принцесса с любопытством покосилась на меня.
– Ещё Рапунцель хочет разместить рекламу нашей обуви в специальном выпуске свитков «Долго и счастливо», который выйдет ко дню бала, – добавил отец, снова беря в руки шило и принимаясь за прошивку громадного сапога из сыромятной кожи – должно быть, для клиента-тролля.
– На этот бал в конце недели прибудет больше сотни королевских особ, – с гордостью сообщила Рапунцель. – Принцесса Элла работает не покладая рук, налаживая отношения с другими странами.
– А Джекс на этом балу будет? – Я поймала себя на том, что нервно тереблю свою пурпурную прядь, и немедленно велела себе прекратить. Да что такое со мной творится?!
– Отчасти именно поэтому я и решила зайти к вам сегодня, – сказала Рапунцель, и я встрепенулась. – Не знаю, успели ли вы уже получить приглашение. Торжество состоится в ближайшую пятницу, в семь часов вечера, и я очень надеюсь, что ваша семья присоединится к нам.
Она протянула мне красивый бархатный конверт, из которого я достала надушенный розовый листок с приглашением и с надеждой воззрилась на отца. Он взял у меня приглашение и пробежал его глазами.
– Это так любезно с вашей стороны, принцесса, но, право же, вы и так уже сделали для Коблеров слишком много, – сказал он. – К тому же мы всё равно не успеем за неделю сшить себе подходящие наряды – видите, как мы загружены работой.
– Но у меня осталось то платье, в котором я ходила на прошлый бал, – напомнила я отцу, стараясь не выдавать, как сильно мне хочется, чтобы он согласился. – Там только подол немного обгорел. Виверна опалила...
Улыбка Рапунцель стала чуть напряжённой.
– А что наденут твои братья и сёстры и мы с твоей матерью тоже? – возразил отец. Я подумала о простеньком гардеробе, которым пользовалась моя семья. Конечно, за последнее время он заметно обновился, но всё равно у нас не было нарядов, достойных королевского бала. Мамино платье сильно обгорело во время пожара в Сказочной исправительной школе, и его пришлось выбросить. – Благодарю вас, принцесса, но мы вынуждены отказаться.
Моё сердце упало.
– Что ж, тогда в другой раз, – любезно сказала Рапунцель и повернулась ко мне: – Джекс очень огорчится. Он сейчас как раз у портного, здесь неподалёку, делает последнюю примерку. На случай, если ты захочешь зайти туда и поздороваться с ним. – Я посмотрела на отца. Моя рабочая смена должна была начаться ещё пятнадцать минут назад.
– Конечно, беги повидай своего приятеля, – улыбнулся он.
Уговаривать меня не пришлось. Я тут же вылетела из мастерской и помчалась в сторону главной площади, едва не врезавшись в тележку кондитера, продающего карамельные пирожные. От запаха карамели мне тут же вспомнился Олли. Интересно, где-то он сейчас? Два моих последних письма, отправленных пегасовой почтой, вернулись нераспечатанными. Может, он до сих пор бороздит моря под парусами кого-то из приятелей Чёрной Бороды? Что ж, если он не спешит возвращаться домой, я его не виню. Этот парень просто создан для вольной пиратской жизни. Ну, и ещё для карамельных пирожных.
Я повернула за угол Сапожной улицы и снова увидела домики-чайники с исходящими паром носиками и снующие в небе ковры-самолёты. Мимо верхом на рослой лошади проехал Пит – начальник гномской полиции. Рядом с ним вышагивал его верный оруженосец, здоровенный громила по имени Олаф. Мы с Питом сдержанно кивнули друг другу. Можно сказать, что с тех пор, как я вернулась из СИШ, между нами установилось нечто вроде взаимопонимания. Я не докучаю ему, а он не достает меня. Я обошла запруженную народом площадь, высматривая Джекса, и вскоре у дверей «Морского гребешка» заметила группку ребят в шикарной сине-золотой униформе. До меня донёсся заливистый жеманный смех, а потом в кружке поклонниц я разглядела высокого парня с кудрявыми светлыми волосами.
– Джекс! – завопила я, совершенно забывшись.
При виде меня фиолетовые глаза Джекса радостно блеснули:
– Джилли!
Слегка поклонившись своим спутницам, он оставил их и рванул мне навстречу.
Остановились мы примерно в шаге друг от друга.
В конце концов я всё же взяла на себя смелость и обняла его, слишком поздно спохватившись, что на мне до сих пор рабочий фартук, перемазанный сапожной ваксой. Вот зараза!
– Прости! – Я неуклюже попыталась стереть чёрное пятно с его сияющей золотой перевязи с эмблемой КА.
– Да брось, ерунда. – Джекс указал на мою голову. – А вот у тебя лоб сильно испачкан.
Я послушно постаралась стереть ваксу со лба, хотя сильно сомневалась, что мне это удалось. Ну и ладно. Друзья Джекса всё это время пялились на нас, но я решила не обращать на них внимания. Джекс ведь и мой друг тоже. Точнее – он в первую очередь мой друг.
– Ты с Рапунцель разговаривала? – спросил он меня. – Ты должна обязательно прийти на праздник на этой неделе. Там будут представители всех окрестных королевств. Русалочка одолжила королевскому двору самый большой корабль, чтобы устроить на нём главные торжества. Принцессы хотят, чтобы весь мир убедился, что Чароландия – спокойное и безопасное место, и надеются, что такой грандиозный бал рассеет все опасения гостей. А угощением будет заниматься сам Патакейк Бейкермен!
– Я не смогу пойти, – сказала я. Не стану же я объяснять, что моей семье нечего надеть на королевский бал. – У нас в эту пятницу важные дела.
– Дела? – разочарованно переспросил он, поправляя сияющую золотую пуговицу на своём двубортном камзоле. – Что может быть важнее самого грандиозного бала в Чароландии?
– Кое-что очень важное, – выдавила я, лихорадочно соображая. – И кстати, если уж ты правда так хотел, чтобы мы пришли, мог дать нам знать об этих торжествах заранее. Мадам Клео, например, всегда говорила, что приглашения должны быть разосланы не меньше чем за четыре недели до события.
– Ну да. Кроме тех случаев, когда своевременной рассылке приглашений немного мешает нашествие огров и козни злых колдуний, – поддразнил меня Джекс. – Да ладно тебе, воришка! Ты обязательно должна прийти. Мы не болтали с тобой уже целую вечность. И ты так и не ответила на моё письмо, где я предлагал снова вернуться в Сказочную исправительную школу. Что ты вообще об этом думаешь?
Услышав название нашей школы, проходившая мимо мамаша с карапузом крепче прижала ребёнка к себе и смерила нас недобрым взглядом.
Я зашипела на Джекса, чтобы он не орал на всю улицу:
– Ну, большинство людей, побывавших в исправительной школе, вовсе не стремятся попасть туда ещё раз.
– Большинство людей просто понятия не имеют, до чего это классное место. – Джекс отбросил со лба непослушные кудри. – Должен сказать, Королевская Академия – прямая ему противоположность. Там требуют, чтобы ты таскался на все эти бесконечные семинары на тему того, что такое истинно королевское поведение и как положено спасать даму, попавшую в беду. Жуткое занудство. – Он закатил глаза. – Я скучаю по тому, как мы веселились в СИШ. И по тебе тоже скучаю. Жаль, что приглашение так сильно запоздало. Я бы сам известил тебя раньше, но я впервые оказался в городе с тех пор, как мы тогда сбежали и устроили весь этот переполох.
Я вспомнила тот день, когда мы опрокинули тележку с яблоками, как потом удирали через весь город от Пита и как сумели вернуться в СИШ, пробравшись в чужой экипаж: