Пусть и заслужил он все это сам, в полной мере.
– Какая?
– Супругу свою вы ни убить, ни расспросить так же не сможете. Потому что она мать детей, в крови которых императорская кровь. Это хорошая защита, надо отметить.
– Как же я тебя ненавижу. – Отвернулся Иван Александрович к окну.
– За это я вас и уважаю. – Признался я.
– Да ну? – Процедил старик.
– В миг, когда все полетело в пропасть. Когда вы были разорены. Вы все-таки предпочли не сбежать за границу и не влезать в гражданскую войну, выигрывая себе день-другой существования. Вы позвонили человеку, которого люто ненавидите. И сейчас вы с ним в одной машине, по общим делам. Почему так получилось, как полагаете?
– Я знаю, для чего нужен тебе, – медленно произнес он. – Чтобы народ моего княжества не увидел перемен. Верил в мое возвращение и не взбунтовался против тебя.
– Оставьте, – поднял я ладонь. – У вас достаточно племянников и родственников близкой ветви, чтобы посадить их на княжеский престол, а вас самого уничтожить. Ваша династия все равно пресеклась, о наследовании не идет и речи.
– Мое влияние и знания, – напомнил старик.
– Не настолько ценны, чтобы платить за ваши грехи огромные суммы. К тому же, мой тесть сейчас во главе вашего ведомства.
– Без меня твой тесть не удержится, – неохотно отступал Иван Александрович.
– Может, и так. – Согласился я. – Но что делать со всем остальным? Вы фактически во главе своего княжества, а не кто-нибудь еще. Повторюсь, хватило бы плоти и крови Черниговских, чтобы успокоить толпу… Все дело в том, что под тем слоем грязи, что есть в вашей душе, все-таки нашлось немного чести, чтобы не сбежать и не повести людей на бойню. И сейчас вы здесь, потому что знаете – без меня, ваш дом огнем и мечом поделят по новым границам.
– Ты давай от своей родни хотя бы защитись, – буркнул бывший князь, глядя в окно.
Машины уже давно прибыли к месту, но никто не торопил нас с беседой.
Темнело быстро – и княжеская высотка рода Юсуповых даже вблизи смотрелась россыпью светлых и темных окон, нарисованных на фоне черного неба.
Рядом с закрытым гостевым шлагбаумом недоуменно перетаптывалась охрана с мажордомом. Представительный кортеж встречали с толикой уважения.
– Я быстро, – успокоил я его, без суеты натягивая на указательный палец левой руки перстень с перечеркнутым гербом рода Юсуповых.
Уловив каким-то образом мое желание, водитель вновь открыл передо мной дверь. Ноги ступили на сухой асфальт суверенной территории княжества – «родовая земля», где с большой натяжкой действовали общие законы, да и те трактовались в пользу хозяев.
– Уважаемые гости, как я могу к вам обращаться? – Статный мажордом с благородной проседью в волосах и шитым алой нитью сюртуком сделал пару шагов, уловил натренированным взглядом перстень и изобразил поклон. – Виноват, ваша светлость! Изволите приготовить вам покои?
– Внутри есть кто-нибудь, кому ты кланяешься глубже или с большим уважением? – Смотрел я на высотку, краем взгляда отслеживая его реакцию.
Мажордом чуть замешкался с ответом, но сохранил спокойное выражение лица.
– Сожалею, но служба протокола начнет работу только завтра с шести утра. Если вам угодно, я готов внести вас любые приемные списки, как только появится такая возможность.
– Я задал вопрос, – меланхолично произнес я, импульсом силы призывая сотканного из электрических разрядов дракончика на ладони с перстнем. – Ответь на него для себя, расставь этих людей по порядку и беги к самому верхнему в списке.
– Боюсь, я не понимаю…
Я резким подбросил дракончика вверх. Рванув стихию вокруг здания на себя, вкинул всю ее мощь в силуэт возмущенно проклотавшего создания, свитого из молний – и тот за удар сердца вытнулся от заостренной морды до хлестающего хвоста в сорок метров. Со звоном разбитых стекол, создание впилось в железобетонное тело высотки, лишенное электрического света, и с торжествующим клекотом распахнуло крылья – перекрывающие сиянием луну, вставшую над городом.
– Связь не работает, – подсказал я ошарашенному мажордому. – Поэтому придется лично. Беги. Беги, ну же! – прикрикнул я.
И тот опрометью рванул внутрь здания.
Растерянная охрана неуверенно трогала кобуру на поясе – вроде как, буянили свои, и им вмешиваться не по чину. Будем верить, люди посерьезней, что стерегут тут все, решат так же.
– Отлично, еще разбей тут все, – хлопнула дверь позади, а на улицу выбрался недовольный Иван Александрович. – Молодость! И что ты будешь делать, если никто не выйдет?
Охрана заинтересованно прислушалась.
– Уеду. – Пожал я плечами.
Охрана, скрывая улыбку, понятливо и со снисхождением переглянулись.
– А дракон останется и снесет тут все.
Охрана тоже рванула внутрь.
– Это же война. – тихо произнес бывший князь. – Кем собрался воевать? Моими людьми?
– Они выйдут. – Отмахнулся я. – Они знают, почему я здесь. Они уверенны, что смогут обмануть или потянуть время. Мы же родственники.
Старик, чертыхнувшись, полез обратно в машину.
Я ожидал увидеть своего биологического отца – даже было бы интересно взглянуть в живую. Но вышел мужчина тридцати лет, еще за десяток метров искренне улыбнувшийся и распахнувший объятия.
– Рад познакомиться с младшим братом! – Торжественно произнес он.
Джинсы, кроссовки, рубашка с подвернутыми рукавами – в самом деле, как встреча семьи. Черты лица, между прочим, дедовские – там и жесткость подбородка и характерный лоб.
Я стянул перстень с пальца, отзывая дракона. Тут же стало темно – даже ближайшие фонари не горели.
Прокашлявшись стартером, завелись наши машины, осветив место фонарями ближнего света.
Взвесив перстень, навесом кинул в сторону родственника – и тот невольно перехватил его, разглядев и тут же остановившись.
– По какому праву чужак распоряжается на нашей земле? – Смотрел он в этот раз равнодушно и зло.
Намек моего поступка более, чем понятен – отказ от родового перстня, отказ от родства.
– По праву старшей крови. – Равнодушно бросил я, отворачиваясь к лимузину.
В этот раз досталась возможность открыть дверь самому – тяжелая такая, увесистая. Зато водитель немедленно рванул с парковки куда-нибудь подальше.
– Не туши костер бензином, слышал такую поговорку? – Нервно донесся голос бывшего князя. – И бочками с авиатопливом это делать не надо! Подумать только, решит он проблему! – Крутил он набалдашник трости в руках.
– А вам какую проблему требовалось решить? – Нашел я кнопку под креслом и выдвинул подставку для ног.
– Я хотел, чтобы ты потребовал убрать руки от своего! – Несколько раз выдохнул старик. – Да лучше бы ты ему морду набил, слышишь? Да, мелко, но возрасту простительно! Отказаться от родства, подумать только!
– А я решал проблему престолонаследия в клане Юсуповых. Знаете, это такое увлекательное дело, когда один лезет из ямы, а все его братья и сестры тащат его за ноги обратно. – Поделился я впечатлением.
– Это не повод закапывать себя в яме добровольно.
– Вы стали чаще нервничать. – Присмотрелся я к спутнику. – Единственное, что успокаивает, что вот эта седина была у вас раньше.
– Она появилась два месяца назад, – проскрипел Иван Александрович.
– Оу…
– Завтра про твои художества узнает глава клана, и ты сам станешь седым.
Я достал из кармана еще один перстень с гербом Юсуповых – точь такой же, как был кинут в сторону новообретенного братца.
– Узнает, – поддакнул я, ловя на себя недоуменный взгляд. – Выслушает моих братьев и сестричек, погневается в голос. И вышибет из нашего княжества всех, кто мешает нам работать. Заодно всыпет всем, кто занялся организацией свадьбы великой княжны через мою голову.
– Как-то все в твою пользу. – С сарказмом высказался старик, продолжая изучать перстень.
– Это не в мою пользу. Это борьба с частной инициативой во вред интересам клана. – Продирижировал я в такт словам. – И в знак оценки того, что перстень был фальшивым.
– Могут оскорбиться. Так все равно нельзя. – Покачал он головой. – С этим не шутят.
– А кто его знает, будет ли им выгодно оставаться моими родственниками завтра? – холодно улыбнулся я ему, убирая перстень обратно. – Даже вы колеблетесь, стоит ли быть рядом сегодня.
– С полным на то основанием. – упрямо подтвердил он.
– Добросьте до метро. – оставалось только проигнорировать чужое неверие.
– Что значит, до метро? Это очередное ребячество! Я желаю видеть вокруг тебя охрану. – Возмутился старик, дернувшись на кресле и недовольно охнув от движения протезом.
– Обычно вы желаете мне сдохнуть.
– Доделай дело и дохни! Что за эгоизм и безответственность!
– Золотые слова. Да не сдохну, мне завтра в библиотеку учебники Никины сдавать. Эти потом из могилы достанут.
Иван Александрович только скорбно покачал головой. Но у метро все-таки оставили. И даже пожелали удачи.
Видимо, от всей души пожелали. Аж так плотно, что следующим утром, стоило сдать книги и зайти в аудиторию, под локоток мягко подхватила староста, и с сочувствием заглянула в глаза.
– Самойлов, вас просят подняться в деканат по вопросу отчисления.
Проглотив информацию, переварил ее и некоторое время пребывал в раздумьях.
– Если не вернусь через десять минут, продавайте все акции Юсуповских предприятий.
– Но у меня их нет. – робко уточнила девица.
– Значит, ничего не потеряете.
И с хмурым выражением лица направился в деканат.
– Поверьте, нет никакой возможности что-либо изменить. – уверял статный, убеленный сединами декан в приемной под моим тяжелым взглядом. – У него приказ с императорской печатью! – прошептал он со священным трепетом.
– У кого? – Ровно произнес я.
– Он в соседнем кабинете. – Опасливо взглянув на собственный кабинет, до того закрытый, подсказал тот.
– Разберемся. – утихомирив клокотавшую злость и с неведомо откуда взявшимся любопытством, я открыл дверь и под одобрительно-азартным взглядом декана (как у зрителя хоррора, наблюдающего за главным героем) вошел в затемненное шторами огромное помещение с Т-образным столом.