В общем, смска «под угрозой мои дети, срочно приезжай» была отправлена на два номера. А потом десяток минут нагнетал обстановку, сбрасывая вызовы. Это ж они детали спросят, а я врать не люблю.
– Не телефонный разговор, – бросил я сухо, когда стали звонить с других номеров. – Скажи всем, что уезжаешь на месяц. Встречаемся в Шереметьево, терминал F, послезавтра в полдень.
– Да я по поводу интернета и цифрового телевидения… – робко произнес парень со звуками колл-центра на фоне.
– Ты все услышал. – Положил я трубку.
В общем, отрепетировал.
А потом повторил то же самое с Пашкой и Артемом.
– Алеу, Димка? – Махнув декану в сторону открытой двери в его кабинет и предлагая вернуться к делам, отзвонился я помощнику. – Вывеси над высоткой флаг лейб-гвардии императора… Ну сшей и вывеси. Пусть все наблюдатели там охренеют.
Не мне же одному…
На выходе перехватила староста, глядя с сочувствием и неловкостью.
– Надо зачетку сдать и билет. Извини, я не вовремя…
– Запомни меня, каким я был. – Коротко кивнув, отдал я требуемое.
– Отправляют на границу? – С ужасом и трепетом уточнила она.
– Нет. Просто запомни и не расслабляйся. Всех касается, – поднял я взгляд и обнаружил подозрительно большое количество сокурсников для этого коридора.
Знаю я их сочувствие – не иначе праздновать собрались.
Глава 3
В день третий славной карьеры, сияя начищенными сапогами и выглаженным гусарским мундиром, я встречал друзей в зале приемов бизнес джетов международного аэропорта. Пашка задерживался, а вот самолет Артема уже состыковался со шлюзом – потому и я стоял в полный рост в небольшой проходной комнате с рядом кресел по левую руку, положив фуражку на изгиб правого локтя, а ладонью левой придерживал рукоять сабли в ножнах.
После разгрома домашнего особняка, все уцелевшее содержимое – в том числе оружие, которое хранилось там до нашего приезда, и новодел из под руки отца, было перевезено ко мне в Москву. Просто потому, что это все надо было разбирать, чистить и ремонтировать – а семья была в гостях у Федора, и вряд ли приедет, пока не отстроят новый дом. В общем, нашел там подходящую саблю – чудом не испорченную пламенем, огнем, воздухом, ни обвалом. Ни царапинки на черненных ножнах и эфесе, выполненном из скалящейся медвежьей головы с красными рубинами на месте глаз. А еще она отлично звучала, взрезая воздух, часть стола и краешек железобетонной колонны.
Одним словом, посмотрите на меня. Затем на Артема. Затем снова на меня. Да, коня отняли на проходной аэрорпорта, но я-то знаю, как мне шел мундир. Хотя бы потому, что вчера поехал к Нике ушивать одолженное в театре, пока делают комплект по мерке, а мундир как сняли, так он и остался на спинке кресла до утра. Знал бы – давно бы в гусары пошел.
Артем же выбрал сегодня легкую футболку до шеи – в цвет брюкам, поверх которой был накинут бежевый пиджак, не застегивающийся из-за огромных плеч. Впрочем, в Южной Америке много солнца.
– Не-не-не, – разглядев мой вид, тут же развернулся княжич Шуйский и решительно заторопился обратно, отрицательно качая головой.
Потом остановился, подумал, повернулся ко мне и упрямо зашагал к моим распахнутым объятиям. Оглядел еще раз, мотнул головой и потопал обратно.
И так три раза, каждый раз раз сдвигаясь сантиметров на двадцать в мою сторону.
– Еще пятнадцать попыток, и ты все-таки до меня дойдешь. – прокомментировал я.
– Сразу нет, слышишь? – строго произнес Артем, затем, вздохнув, все таки подошел и удостоился крепких объятий. – Здравствуй, и еще раз нет.
– Ты смотри, как загорел! – Чуть отодвинувшись, одобрительно отреагировал я на легкий загар, контрастировавший с белым покроем одежды. – И похудел! А что именно «нет», извини? – Вопросительно приподнял я бровь.
– Ты же не сорвал меня за пол мира, чтобы позвать в гусары? – С подозрением глянул он на меня.
– Ах, это… Давай лучше присядем. – радушно указал я на места рядом.
– Максим. Я пролетел восемь тысяч километров!
– И теперь тебе некогда сделать один шаг до кресла? – Укоризненно глянул я на него и показал пример, отставив вбок левую ногу, чтобы сабля не мешала. – Не хочешь в гусары – я разве руки выкручиваю?
– Ладно. – Вздохнул Артем, оправил края пиджака и уселся на самый краешек справа от меня. – Я, в общем-то, сразу подумал, что у тебя все в порядке. Месяц дома отдохну, в баню схожу на озеро, искупаюсь… – Мечтательно прикрыл он глаза.
– Ты за окно выглядывал? Там зима, декабрь.
– Это детали. Я от жары устал. – Махнул Артем рукой.
– Как тебе у Аймара? – С интересом спросил я.
– Нормально. Просторы огромные: охота есть, рыбалка в горных реках. Опять же, партизаны всякие, – устроился он поудобнее, расслабляясь и вытягивая ноги. – А в предгорьях наркоторговцы с плантациями коки и серьезной охраной.
– Это у вас? – Удивился я. – То есть, у Аймара?
– Я ж говорю – огромные просторы. Это мне с чутьем легко определить, а там иногда даже техника пасует – одаренные прикрывают урожай иллюзией. Надо будет с отцом твоим переговорить по партии спецлинз. – Сделал Артем себе пометку в памяти.
– И как воюется?
– Веселье, взрывы, паника, – хмыкнул Шуйский с довольством. – Не без накладок, конечно. Один раз бандиты урожай запалили, чтобы оторваться. Поле горит, я за ними, через дым. Одного поймал, потом второго, потом бегу, бегу… И раз – океан. Атлантический. – Выразительно посмотрел Артем. – Оказалось, две недели бежал, пока не отпустило… – Почесал он затылок. – В общем, фильтр у твоего отца тоже надо взять.
– То есть, у Инки ты почему-то не хочешь появляться? – Сделал я вывод.
– Почему? – Возмутился княжич.
– У тебя супруга молодая, а ты то на охоте, то на рыбалке, то бандитов гоняешь. – Примирительно улыбнулся я. – Что-то случилось?
– А… – Поерзал Шуйский в кресле недовольно. – У всех бывает. Мы же как – ссоримся, миримся. Я вот из дома иду проветрится. А как чую – на опушке жаркое в котелочке открытом, так значит простила. Возвращаюсь, – с улыбкой благодушно произнес он.
– Мы вот с Никой ссоримся, и я что-то никому не бегу отрывать головы.
– Да тебе легко! – Взорвался Артем эмоциями. – Ты хотя бы в своих спорах прав! А мне что делать, скажи?! Я только на логику напираю, а Инка сразу «А вот твой друг видел меня обнаженной, и даже лапал, когда похищал-переодевал! Оскорбил меня, твою невесту! А ты ничего не делаешь!». Не люблю ее, мол. И в слезы! А я в горы, бошки крутить… – Тяжко вздохнул он.
– Да я и не смотрел, и не трогал. Что я, извращенец? – Пожал я плечами. – Простыню сверху накинул, когда все снимал. В простыню же и завернул, не касаясь.
– Да? – Вспыхнул радостью Шуйский.
– И сколько людей померло, потому что ты меня просто не спросил?
– Это были плохие люди, – отмахнулся княжич и вновь заерзал. – А ты не мог бы сказать об этом Инке? Ну, извиниться перед ней за похищение, и как бы добавить…
– Нет.
– Максим!
– Да она мне жену отправила в лес охотиться на свежего лося, вертолетом полдня искали. Это не говорю о всех ее проклятиях, от которых у меня спина чесалась.
– Ладно, не звони. – Махнул рукой Шуйский. – Буду и дальше партизан изводить. Дело выгодное, они при деньгах. А мне как раз золотишко требуется… Вот кстати, Максим.
– Да-да? – почувствовал я в этом расслабленном тоне толику напряжения.
– А ты не мог бы мне занять немного? – Отвел Артем взгляд. – Миллиардов двадцать. Я верну, ты знаешь. – Уверенно повернул он ко мне лицо.
– Это еще зачем столько? – С удивлением уточнил я.
– Инка хочет выкуп в восемьдесят тонн золотом. – Выдохнул княжич.
– О, а у Аймара есть традиции выкупа?
– Теперь есть. – Недовольно глянул он на меня. – После того, как ты выкупил Нику за сорок тонн. Надо хотя бы сорок одну!
– Могу предложить только никелевые слитки, крашенные в золото.
– Начинать семейную жизнь с вранья! – Возмущенно подкинулся друг.
– Она тебя вообще похитила.
– Не похитила, а пригласила! – С жаром возразил он.
– О, ты начинаешь понимать разницу. – Одобрительно покивал я.
Артем откинулся на спинку кресла и нервно побарабанил пальцами по ручке кресла.
– Ты ж им беспилотники собирался продавать, на хорошую сумму, как помню.
Шуйский проворчал что-то невнятное.
– Что-что, говоришь? – Придвинулся я к нему.
– Ну слушай, ну откуда у них деньги на беспилотники? – Вздохнул он. – Вокруг – одни голые горы, все оборотные средства вложены в производство. – рассудительно вещал Артем.
– То есть, они тебя еще на беспилотники развели? – Покачал я головой.
Ручки кресла под давлением ладоней Шуйского жалобно скрипнули.
– Это – подарок семье невесты.
– А не много ли русских традиций для Южной Америки? – Засомневался я вдруг.
– Да есть там один гад, переводчик из Беларуси. – С рыком произнес княжич. – Это он их плохому учит!!! Меня уже отец от престола грозит отречь, а все почему?! Наши купцы приехали – а им «po rodstvennomy», «obidet’ hochesh?», – передразнил друг заокеанский акцент. – Чуть без штанов не оставили!
– В общем, беспилотники в дар семье. – Покладисто согласился я.
– Да нормально, – отмахнулся Шуйский. – Мы ж действительно родные, почти. Вот бы сорок одну тонну золота только… – с намеком посмотрел он на меня.
– Мне они прижимистыми не показались, – удивленно покачал я головой.
– Это почему?
– Ну, я продал им подводную лодку. Так Инка вообще не торговалась.
– Нахрена им подводная лодка в горах?!
– Но тебе же нравятся подводные лодки?
– Мне – да. А им зачем?!
– Ну, я намекнул Инке через третьи руки, что тебе нравятся подводные лодки, и она решила сделать тебе приятно…
– Так, все! – Вскочил Шуйский и принялся нервно ходить по коридору туда-сюда. – Я ж туда не залезу!!! – Воскликнул он в сердцах.
– Это очень большая и серьезная подводная лодка. – Не согласился я. – Подводный ракетный крейсер стратегического назначения проекта 941 «Акула». Кучу денег стоит.