— А быть убитым в вашем доме — логично? — уточнил Иван.
Сергей Павлович мгновенно сник и растерянно развел руками. Вера Аркадьевна ласково прикоснулась к его плечу.
— Сережа, ну что ты… — И, повернувшись к Земцову, сказала с тем достоинством, с каким произносила на сцене монолог королевы Елизаветы. — Мы люди в ваших делах неопытные. О таком несчастье, как вчера, и помыслить не могли. И если мы говорим и… — Она бросила взгляд в сторону Валерии и Марины Ивановны. — … делаем какие-то вещи, которые вы считаете глупыми или предосудительными, то я бы просила вас отнестись к этому с пониманием.
— С пониманием, значит? — насупился Иван. — Ну, это большая проблема. Чтобы вас понять, нам приходится крепко попотеть, а потом выяснить, что это мы сделали зря.
— На что вы намекаете? — снова встрял Поспелов, но Земцов так на него зыркнул, что Костя мгновенно осекся.
— Я намекаю на то, что некоторые вещи, которые вы считаете нелепыми, на самом деле совершенно логичны. И мы вынуждены в этой логике разбираться. Судя по записке, Потоцкий должен был знать, кто ему свидание назначал. Тогда почему этот неизвестный, которому надо было срочно с Потоцким встретиться, не позвонил ему по телефону? Почему мучался, чуть не по линейке чертил печатные буквы, чтобы почерк скрыть, проникал в подъезд, который, кстати, запирается, и все для того, чтобы бросить конверт в почтовый ящик без гарантии, что Потоцкий вовремя вынет послание? Или Потоцкий был педантом и все делал с точностью до минуты? — Все отрицательно покачали головами. — Вот именно. Но это не единственная странность. Точно известно, что Потоцкий, уходя вчера вечером из дома, в свой почтовый ящик заглядывал. Его соседка сказала. Она как раз Потоцкого в подъезде встретила, когда он ящик открывал. И там было пусто. Что же получается? Увидимся — вчера?
— Действительно, все это странно. — согласилась Вера Аркадьевна, и все снова покачали головами — на сей раз утвердительно.
— Странно, если верить, что письмо бросили вчера. Но его бросили сегодня. Причем утром, потому что днем мы его нашли. И сделал это человек, который хорошо знал, что Потоцкий письма не обнаружит. Кто уже утром знал, что Потоцкий мертв.
— Это кто-то из нас?! Это снова кто-то из нас?! — с отчаянием воскликнула Елена Витальевна и всхлипнула.
— Да, из вас, — безжалостно констатировал Земцов. — И я почти точно знаю — кто.
Марина Ивановна и Валерия переглянулись. Они даже не пытались скрыть своего удивления по поводу вмешательства кого-то третьего в их несогласованный дуэт.
— Только один человек, — сказал Иван, — мог так быстро — а время поджимало! — и так красиво изобразить печатные буквы. Тот, кто профессионально владеет кистью и пером. Это вы, Хан.
Виктор, не проронивший до того ни слова и как всегда похожий на человека, которому любое лишнее движение чуждо, даже бровью не повел. Лишь коротко бросил:
— Да, я.
— Но зачем?! — Вера Аркадьевна сжала ладонями виски, как будто боялась, что упавшая камнем новая информация расколет ее голову на части.
Хан стрельнул в ее сторону глазами, потом переметнулся на Земцова, прошив его взглядом, словно автоматной очередью.
— Я считал, что так лучше.
Иван не стал уточнять — почему? Вместо этого он неожиданно спросил, обращаясь к Кавешниковым:
— К вам сегодня кто-то пытался проникнуть в квартиру?
— Да, да, — поспешно подтвердил Сергей Павлович. — Но вы ведь не станете утверждать…
— Стану, — перебил его Земцов. — Я стану утверждать, что помимо Струевой, Старцевой и Хана есть еще четвертый тайный герой, который захотел заставить нас думать, будто какому-то неведомому злодею остро понадобилось влезть в вашу квартиру. Кто придумал эту очередную мистификацию, точно не скажу, но предположить могу. Причем с большой долей вероятности. Поскольку трое, а если Струевых считать за одно целое, то четверо ваших приятелей уже успели отличиться, причем в тайне друг от друга, и вряд ли кто из них осмелился замахнуться разом на две операции, то методом исключения остаются либо Поспелов, либо Витимова.
Елена Витальевна ахнула и вцепилась в свой носовой платок так, словно готова была разорвать его в клочья. Иван задумчиво смерил ее взглядом.
— Нет, Елена Витальевна, это не вы. Здесь нужен изрядный авантюризм. Вам он вряд ли подходит. Вряд ли подходит он и Кавешниковым, хотя бывает, что сами хозяева инсценировки устраивают. А вот Константину Ильичу — вполне.
— Вы можете думать все что угодно! — произнес Поспелов с вызовом. — Можете хоть отпечатки пальцев снять!
— Ни к чему, — спокойно отреагировал Земцов. — Вы ведь наверняка медицинские перчатки надели. Или нет?
Вместо ответа Костя гордым движением откинул назад упавшую на лоб светлую прядь и демонстративно отвернулся.
В комнате повисла почти могильная тишина.
— Значит так, — заговорил Земцов уже совершенно другим, лишенным всякой снисходительности тоном. — Вы отняли у нас целый день работы. Целый день мы потратили впустую, разгадывая ваши ребусы. Хорошо еще, что ребусы ваши не слишком сложные. Но в любом случае все вы… — Он ткнул пальцем, похожим на лом, в сторону Валерии, Струевых, Хана и Поспелова. — … пытались запутать следствие. А это наказуемо. Вы не были в сговоре, кроме Струевых, но они муж с женой, и это понятно. Да, вы не были в сговоре, потому что вы умные люди. Даже зеленый сыщик, столкнувшись в первый же день с такой кучей однотипных фактов, догадался бы, что здесь не чисто. А я не зеленый, и вы в этом вряд ли сомневаетесь. Каждый из вас действовал в одиночку, по мере собственной фантазии, и мы, к счастью, не потратили на вас слишком много времени. Зачем каждый из вас это делал — вопрос. Готов поверить, что большинство — из желания оградить своих приятелей и бросить подозрение на кого-нибудь неведомого. Но один из вашей пятерки вполне может быть убийцей, который действовал исключительно ради себя. И мы это выясним. Уж я вам обещаю. Но предупреждаю, — голос Ивана стал угрожающим, — если вы еще раз посмеете морочить голову, я рубля не дам за ваши объяснения, дескать, вы действовали из дружеских побуждений! Вот так.
… В баре было малолюдно и прохладно. Позднее время и хороший кондиционер делали свое доброе дело. Бармен, молодой парень с прилизанными волосами, поставил на столик два бокала апельсинового сока, две чашки кофе и с надеждой поинтересовался:
— Что-нибудь еще?
— Мы за рулем, — отрезала Варвара.
У бармена явно висело на языке нечто типа "Вы вдвоем держитесь за один руль?", но он промолчал и отошел, не скрывая, впрочем, своего разочарования. А ведь это правда — мы держимся за один руль. В переносном, конечно, смысле.
— Ты — свинья! — Варвара постучала кончиком сигареты о край пепельницы. Я сделал неопределенное движение рукой, что она могла расценить как мое "увы" или просто попытку отогнать дым. — Я сидела, словно на японском фильме без переводчика. Только не надо оправдываться, будто ты это сделал специально, чтобы у меня была ничем не замутненная реакция. Ну, не замутненная, а дальше — что? Убийцу вам назову? Не раскатывайте с Земцовым губы! Оттопчут!
— Вообще-то твои приятели могут, — признал я. — Надо же, тихая интеллигентная публика, а какие авантюристы! Сроду не подумаешь. Не-ет, близость к театру — это вам не близость к токарному станку. Тут такие творческие потенции открываются!
— Это они от потрясения, — примирительно сказала Варвара. — Творческие люди, они от потрясения порой такое наворотят…
— Особенно врачи.
— Ну и что? Под влиянием среды. Опять же в творческом мире репутация — вещь зыбкая. А у них у всех репутация хорошая. А Сергей Павлович с Костей? Уважаемые врачи, стольких людей спасли и вдруг сами — кандидаты в убийцы. Понимать надо.
— Хорошо бы еще понять, кто из них Потоцкого на тот свет отправил.
— Хорошо бы, — вздохнула Варвара. — Земцов-то на всех, похоже, озлился. На этих пятерых уж точно. Они, конечно, перепугались, но думают, что он им все списал. А я думаю, что ни черта подобного. И потому, Игореша, нам надо подсуетиться. Несправедливо, если славные люди будут зазря страдать.
— Ну да, славные люди! Ты сейчас от жалости расплачешься и побежишь заявлять, что сама убила Потоцкого, потому что он не дал тебе прикурить.
— Прекрати!
Варвара набычилась, и я счел за лучшее ее больше не дразнить.
— Подсуетиться, так подсуетимся. Между прочим, у меня до сих пор лежит этот огрызок газеты, который я из кулака Потоцкого вытащил. Я так и не отдал его Земцову. Вероятно, забыл.
— Забыл?! Ха! Он свернет тебе голову, когда узнает.
— Не мне, а нам, подруга. И будет прав, если это хоть какая-то ниточка. Но если это так, у тебя есть шанс с доброй душой потянуть за нее самой. — Я вытащил клочок газеты с обрывком фразы "ДРОФА" предла". — Возможно, эта "Дрофа" здесь совершенно не при чем. Да и сама газета — тоже. Но надо узнать, что за газета и что за рекламное объявление. Вот завтра и займемся.
— Бар закрывается, — произнес над нашими головами прилизанный парень. — Будем рады видеть вас завтра.
По его лицу было видно, что никакой радости он от нас не ждет.
Я проводил Варвару до дома. То есть ехал следом за ее "Нивой" и следил, чтобы в ночи никто не переехал ей дорогу. Так, на всякий случай.
— Твой благоверный все еще трудится вдали от родного очага? — спросил я, глядя на темные окна ее квартиры. В моей квартире ночью окна бывают светлыми, только если я забуду выключить свет. Но такое случается очень редко.
— Кстати, — сказала Варвара. — Сегодня звонил Кирпичников. Похоже, он уже одурел от южного солнца.
— Здесь не прохладнее.
— Он спрашивал, как у нас дела. А я не дала ему ни малейшего шанса вернуться. Ответила, что дел нет.
— Ты безжалостная женщина. Но — разумная.
Глава 4
В нашем "Фениксе" есть совершенно чудный кадр — Славик Цветков. Я очень ценю его за габариты. Мальчик-одуванчик, рядом с которым даже мне не приходится чувствовать себя блохой. Но больше всего я, конечно, ценю его за то, за что его ценят все в нашей фирме. Славик — информационный кладезь. В его компьютере напихано столько всяких сведений, что он вполне может выпускать электронную энциклопедию под названием "Досье на всех и вся". Причем с постоянно пополняющимися сведениями. Поскольку Славик любит и умеет не только собирать любую информацию, но и скрупулезно ее классифицировать, на поиски сведений, касающихся фирм под названием "Дрофа", ушло буквально несколько минут. Оказалось, что в городе есть только две организации с таким названием — клуб охотников и фирма, торгующая лакокрасочными материалами. Мы с Игорем решили начать с коммерсантов.