КАРЕЛ ВАН ДЕ ВУСТЕЙНЕПеревод с нидерландского П. Мальцевой
Карел ван де Вустейне (1878–1929). — Поэт, прозаик, эссеист, писал на нидерландском языке. Автор многих поэтических сборников («Фламандские примитивы», 1902–1903; «Отчий дом», 1903; «Стихи», 105; «Бог на море», 1926; «Горное озеро», 1928, и др.). Представитель символизма в бельгийской литературе. Черпал сюжеты из старинных легенд; мотивы одиночества и смерти характерны для многих стихов поэта.
Стихи ван де Вустейне, как и большинства других поэтов, публикуемых в бельгийском разделе этого тома, были напечатаны в сб. «Из современнои бельгийской поэзии», М., 1965.
«Плод падающий…»
Плод падающий…
— там, в тиши неоскверненной,
где медлю я, где ночь склоняет пышный свод.
И время замерло. Над неподвижной кроной
звезда не промелькнет жемчужиной зеленой.
Все стережет твое паденье, плод.
Плод.
У черты времен и жизни истомленной,
что воздуха бледней, полней небесных вод,
щедрее снов, где свет играет затаенный, —
я знаю — там, в ночной листве завороженной,
плод падает… И сердце тоже плод,
что упадет…
«Вновь астры зацвели…»
Вновь астры зацвели предсмертным хрупким светом,
и сердце страстное в преддверье панихид
все факелы зажгло, навзрыд прощаясь с летом,
и бьется, и дрожит…
В моей руке лежат плоды твои, слабея,
и мне прощенья нет, я заперт в западне;
так, осень, по тому, что знаю о тебе я,
ты знаешь обо мне;
жнец вечный я, что жнет на этих нивах полных,
но для себя снопов не вяжет по пути;
беглец, что обречен всю жизнь скитаться в волнах
и суши не найти, —
вновь к сердцу, что желать умеет без надежды,
приблизилась нужда, еще на пядь одну,
но, жаждущее, мнит отринуть смерть и вежды
открыть — узнать весну…
— Вновь молит сердце, вновь пылает в старых ранах
осенней крови жар, и в пламя мир одет.
— Как бронзой золото становится в каштанах!
Сребристой астры цвет…
«День переходит в День…»
День переходит в День, как запах роз пьянящий.
— Ты не ослеп, о нет, среди пустой тщеты
сквозь занавес часов ты видишь свет скользящий
и вечность, чьи дары познать не в силах ты.
Мир замещает Мир. В минуту просветленья
твой взор охватит все, лишь от себя самой
сокрыта красота и горечь отрезвленья,
в слезах, где преломлен и скомкан мир немой.
На образах, что спят, не проникая в мысли,
останови, беглец, стремленье нищих глаз,
там, в бездне бездн твоих, где глыбы слез нависли,
лежит, неогранен, бесценный твой алмаз.
ПОЗДНИЙ ДЕНЬ
Твой привкус, Поздний день, вода и запах розы. —
Дом холоден, широк, я здесь один — увы,
я одинок, ушли желания и грезы,
минувшее уйдет, как нежный шум листвы.
Всплывает лунный серп, клонится солнце долу.
Не бегство горя, нет, и не надежды весть.
Здесь царствует покой, подобно ореолу,
в согласии со мной готовый цвесть и цвесть.
И вечер высится, подобно вечной тени,
огромный и пустой, у полной роз стены…
Печали внемлю я, средь благостных растений
благословляя сень и радость тишины.
«О ты, что был отцом в моем родном гнезде…»
О ты, что был отцом в моем родном гнезде,
и, смерти обречен от века, изначала,
учил ребенка жить; когда тебя не стало,
как солнце на твоей сияло бороде;
— я стал одним из тех, скользящих по воде,
кто веслам дал покой, чей парус вьется вяло
в вечерних сумерках, кто иногда устало
с кормы кувшинки рвет, не радуясь звезде,
иль глухо запоет, и песнь его едва ли
не к небу улетит; окрест луга и дали —
все внемлет ей в тиши, на грани забытья…
Так длится жизнь моя среди земной печали
и бесконечных волн, пока, склонясь, в зерцале
вечерних ясных вод тебя не встречу я.
ФРАНЦ ЭЛЛЕНС
Франц Элленс (псевдоним; наст. имя — Фредерик Ван Эрманжан; 1881–1972). — Поэт и прозаик, писал па французском языке. По профессии юрист. Был в дружеских отношениях с А. М. Горьким, переводил стихи Маяковского, Есенина. В своем творчестве, классическом по форме и связанном с романтическими традициями, отражал жизнь простых людей; для стихов Элленса характерны гуманистические мотивы, тяга к миру мечты и фантазии. Автор ряда поэтических сборников («Женщина через призму», 1920; «Сопряженные зеркала», 1950; «Завещание», 1951, и др.).
ТРУДПеревод с французского В. Львова
Как ты, углекоп, я тоже
Работаю в глубине.
Пускай бела моя кожа
Вся пыль осела во мне.
Не надо бояться клети,
Что в шахту спускает нас.
Но что поделают эти
Лампы, коль свет погас?
ВОСКРЕСЕНИЕПеревод с французского А. Эфрон
Я спал на ложе голубых небес,
В объятьях облачной перины —
Лик с ненаписанной картины,
Безвестный светоч между звезд,
Затерянный среди крылатых сонмов
Ангел.
Но громовой удар, в дремотной мгле
Раздавшийся, меня вернул земле.
Очнулся я
В ее безмолвных недрах,
Ногами в сумрачной воде.
Я был один в слепящей черноте,
Лишь из незримой бездны доносилась
Небытия глухонемая песнь;
В ней горечь сочеталась с тишиной.
Всем сердцем жадным
Я глубоко вздохнул — поднялся ветер
И вздыбилась у ног моих волна.
Как пленная душа, она
Рванулась — и не выдержали сети…
Я полетел воздушным пузырьком
К поверхности,
Воды не потревожа.
Да будет свет, о боже!
Пусть птица снова
Продлит напев, что вечностью самой
Был прерван.
Пусть душа моя,
Что так давно не проронила слова,
Вольется в хор времен
И в хор людской.
И свет настал,
Зажегся, точно лампа,
В потемки детства несшая покой.
Рожденный в мир,
Я пробуждаюсь почкой,
Я голос пробую, как птица,
Сверкаю каплей дождевой,
Что серебрится
На проводе,
Когда гроза прошла.
Ростком и семенем я стал отныне,
Земля простерлась ложем для меня —
Не голубым, но цвета человека:
Мой человек — сегодняшнего дня.
ЯН ВАН НЕЙЛЕН
Ян ван Нейлен (1884–1965). — Поэт, эссеист, писал по-нидерландски. Автор ряда стихотворных сборников («Птица феникс», 1928; «Шифр», 1934; «Охотник на заре», 1947, и др.), проникнутых неоромантическими мотивами и. выражающих неудовлетворенность буржуазной действительностью.
АВГУСТПеревод с нидерландского Е. Витковского
Вновь расцвели подсолнух и вьюнок,
бегония, красавица ночная,
флокс, георгин, ковыль, душистый дрок —
и вновь я счастлив без конца и края.
Совсем не старый Ян сегодня я,
но тяжкий август не ослабит зноя, —
и к сумеркам безмолвие земное
на сердце давит грузом бытия.
Когда растают радуги расцветок
в тумане и забрезжат холода,
не станет слышно птиц средь голых веток, —
о летний миг, исчезнешь ли тогда?
Навек ли канешь? Ведь должно быть Лето
лишь для меня, одно, в последний раз,
отрада сердца, праздник уст и глаз,
триумф цветущей зелени и света.
Но разве мало этого? К чему же
еще одно, Последнее? К чему
я не могу принять прощальной стужи?
Что юность мне? Дала ль она уму
и сердцу зрелость большую, чем годы
иные, зрелые? В кругу светил
сияет лето, лес смыкает своды.
Но отчего я не таков, как был?
КОНСТАН БЮРНЬОПеревод с французского М. Кудинова
Констан Бюрньо (род. в 1892 г.). — Поэт и прозаик, пишет на французском языке. Автор многочисленных романов, книжек для детей. Из сборников стихов наиболее значительны «Поэмы в прозе» (2 тома, 1927 и 1932), «Короткие волны» (1931), «Странствия» (1962). В 1966 г. вышла книга избранных стихов («Стихи. 1922–1963»). В предисловии к этому сборнику Ив Гандон отмечал: «Поэзия Бюрньо поэтизирует обыденное, стремится с наибольшей полнотой и ясностью отразить помыслы и страсти простой человеческой души».
ЛУБОК
Это
напечатанный на бумаге лубок,
он для тех,
чей тощ кошелек
и кому
что к чему невдомек.
Нарисован там волк и ягненок,
бежит ручеек
между ними сироповый…
Эти дружки
облизали бы нежно друг друга,
будь длиннее у них языки.
Нарисован там принц молодой
(ой-ой!).
Перед пастушкой простой
преклонил он колени.
(Какое мгновенье!)
А пастушка
совсем не простушка…
Что за прелесть
эта пастушка!
Есть и мельница там,
словно храм!
Хоть не ленится,
ей не смолоть ни крупинки,
потому что она
чересчур хороша,
эта мельница
на лубочной картинке.
Есть еще там…
А впрочем, какой в этом прок,
ерундой заниматься?
Не наша эта задача.
В жизни тех,
чей тощ кошелек,
все иначе… Совсем иначе!
ПОДУМАЙ ОБ ЭТОМ
Подумай об этом безумии,
таком очевидном,
таком безобидном
безумии человека,
который в уединении
пишет стихотворение.
Подумай, в какое он ставит себя положение!
Он мог бы в карты сыграть,
или выпить,
или пойти танцевать,
или в кино
отправиться… Но
в каком-то самозабвении
он пишет стихотворение.
Подумай также о долготерпении
бедняги, который
на знает, как скоро
современники признают его дарование,
и тем не менее
пишет стихотворение.
Подумай о мании
такой очевидной,
такой безобидной
человека, которого даже
не одобряет жена
и который в случае ее одобрения
пришел бы в смущение.
Подумай о том,
кто в поэзию верит,
кто с нею в дружбе
и кого неприятности,
по всей вероятности,
по этой причине
ожидают на службе.
Подумай о том,
кто терпит лишения
и кто тем не менее
(это в наши-то дни!)
пишет стихотворение.
ПАУЛЬ ВАН ОСТАЙЕНПеревод с нидерландского И. Мальцевой
Пауль ван Остайен (1896–1928). — Поэт, эссеист; писал на нидерландском языке. Зачинатель фламандского экспрессионизма; его стихи выразили анархический бунт против капитализма, в них звучит мотив братской общности народов. Поэт оказал большое влияние на развитие бельгийской поэзии. Основные сборники стихов: «Мюзик-холл» (1916), «Сигнал» (1918), «Плененный город» (1921) и др.
ВЕЧЕРНИЕ ЗВУКИ
Как будто там белеют усадьбы за опушкой лесной
сверкая голубизной проплывают поля под луной
вечером ты слышишь вдалеке копыта
к реке процокали
потом обманутый тишиной
ты слышишь в родниках движение лунной воды
— вдруг ты слышишь отдельно каждую каплю
вечерней воды —
лошади фыркая пьют
ржанье
и снова к далеким конюшням вскачь
МЕЛОПЕЯ
Скользит под луною река длинна
Над длинной рекою устало скользит луна
По длинной реке под луною скользит каноэ к морю
Мимо речных камышей
мимо пологих лугов
скользит каноэ к морю
под скользящей луною скользит каноэ к морю
И так они следуют к морю каноэ человек и луна
Зачем скользят человек и луна вдвоем послушные к морю
СТАРИК
Старик на улице
его короткий рассказ о старой женщине
пустяк дешевая трагедия
его седой голос
дребезжит как нож который точили долго
пока сталь не стала совсем тонкой
голос висит отдельно от старика
над черным длиннополым пальто
Высохший старик в черном пальто
похож на обуглившееся дерево
Посмотрите на него
привкус страха у вас во рту
это первый глоток наркоза.
ЮНЫЙ ЛАНДШАФТ
Так почти неподвижно стоят они на лугу
девочка что вертикально висит на канате неба
чья длинная рука держит на длинной прямой веревке козу
и коза чьи тонкие ноги наоборот несут землю
подобрав ее по черным и белым клеточкам
Мне кажется девочку зовут Урсулой
— я и мое одиночество катаемся на лодке —
полевой мак высок
Нет слов как это грациозно
изящнее чем кольца рогов зебу
и выдублено временем как шкура зебу —
их ценность открыта порывам души
Так я говорю и связываю слова в единый сноп радости
перед этой девочкой с козой
Над кончиками моих рук
на ощупь ищут руки
моих иных рук
вечно
МАРСЕЛЬ ТИРИ
Марсель Тири (род. в 1897 г.). — Франкоязычный поэт. Участвовал в первой мировой войне. Был адвокатом. Много путешествовал. В творчестве этого крупнейшего бельгийского поэта XX в. мифологические и библейские образы, зачастую саркастически переосмысленные, причудливо сочетаются с картинами современной жизни. Автор сборников стихов «Сердце и чувства» (1919), «Море спокойствия» (1939), «Три долгих жалобы полевой лилии» (1956) и др.
В ТРЕТЬЕМ КЛАССЕПеревод с французского А. Арго
…Был третий класс поэтам предназначен.
Там пахло суетой, был воздух протабачен,
Но тонкой струйкою сквозь этот серый смрад
Неодолимо шел нежнейший аромат…
Иной, глаза чуть-чуть платочком прикрывая,
Глядит, как стелется завеса дымовая…
Их ночь черным-черна, как в сказке темный бор,
А на коленях их вчерашние газеты,
И с тех полос глядят на них в упор
Земные новости, последние декреты,
Возня, и суета, и плата за квартиру,
Налогов тягота, и обращенье к миру.
А где-то на Луне в незыблемом просторе
Есть кратер, называющийся Море
Спокойствия!..
Уже рассеялся дотла
Мой город Тирлемон — дорога привела
Нас к Млечному Пути… И наши все дела,
Расчеты, прибыли, весь мир обыкновенный
С его легендами и самый Тирлемон
Разбрызгался среди струящихся времен
Гигантским веером в туманностях Вселенной!
ПОЭМАПеревод с французского П. Антокольского
Я познакомился в травмае с ней когда-то
Там, за грядою дюн, на дальнем берегу.
И это был июль четырнадцатого года.
Я познакомился с той девушкой в трамвае,
Который мчался вдоль песчаных белых дюн,
Пересекал наш край без всякого маршрута.
А теплый ветер был беспечен, как щенок,
И не предчувствовал, что вечером погибнет.
Он словно кисеей касался губ и щек
Той бедной девушки в берете, в юбке длинной.
Последней синевы безоблачный клочок,
Последний мирный миг над фландрскою долиной.
Вы скажете, что он по-прежнему идет
Среди песчаных дюн и садиков зеленых,
Что очертанья дюн по-прежнему влажны,
И впитывают йод, и женственно нежны.
Нет, больше нет у нас попутчицы прелестной.
Болтали, что нашлась, что где-то люди помнят
Ее возврат в страну, в печаль безлюдных комнат.
Нет, это Мир другой, угрюмый, грустный, тесный.
А я уже старик. И в мыслях не могу
Твой облик воскресить, девчоночка живая,
В том переполненном, приморском том трамвае
В тот вечер ветреный на дальнем берегу.
Ты девушка. Ты мир. Продлился твой расцвет,
Продлилась жизнь твоя в теченье сотен лет.
Штыками пронзена, лишенная сиянья,
Ты слезы льешь. Ты соляное изваянье.
НОРЖ
Норж (псевдоним; наст. имя — Жорж Можен; род. в 1898 г.). — Пишет на французском языке. Стихи поэта, чаще всего лапидарные и ясные, полны метких наблюдений над реальной действительностью и злых насмешек над буржуазным бытием, перерастающих в горький сарказм. Основные сборники Норжа: «Двадцать семь ненадежных стихотворений» (1923), «Календарь» (1932), «Радость сердец» (1941), «Крупная дичь» (1953), «Четыре времени года» (1960).
ОБ ОДНОМ ИЗ ТРЕХ РАСПЯТЫХ НА ГОЛГОФЕПеревод с французского М. Кудинова
О третьем речь… Он самый невезучий.
Конечно, не знаток я, господа,
Но извините, странный этот случай
Был окружен молчанием всегда.
Не меньше мук тот парень испытал,
Чем бывший с ним напарник.
Почему же Из них двоих один он в ад попал,
Хоть на кресте он мучился не хуже?
Подумайте, в ладонях две дыры,
Пожар в кишках — и так висеть часами…
Он умер злым. А были б вы добры,
Когда б такое вытерпели сами?
Испорчен был и груб он, говорят,
Погряз в пороках, если верить книжкам…
Но с божьим сыном рядом быть и в ад
Отправиться — пожалуй, это слишком.
Его товарищ в небо прямиком
Попал с креста — за то, что помолился;
А он, чью плоть как будто жгли огнем,
Вдруг в пекле ада снова очутился.
Его товарищ, как он ни был плох,
Теперь в раю, обласкан и починен,
А на него свой гнев обрушил бог
За все то зло, в котором сам повинен.
Простите мне, но только никогда
Понять не мог я этот странный случай.
Одно скажу: тот парень, господа,
Из всех троих был самый невезучий.
СТАЛЬ, ЖЕЛЕЗНАЯ РУДАПеревод с французского В. Львова
Как любовь свою нашли вы,
сталь и уголь, при луне?
Ни цветущих роз, ни сливы
в безошибочной стране…
Обнимай ее смелее,
будьте счастливы всегда.
Здесь ни тыквы, ни лилеи —
сталь, железная руда.
Ах, как щедро и богато
над заводом шла луна.
Чья-то грудь была прижата
к твоему плечу тогда… — Сталь, железная руда.
Красота! Всевышний дремлет,
и на отдыхе война,
и земля любовь приемлет
там, где высятся всегда
уголь, крепкий, словно камень,
с очень острыми зрачками,
сталь, железная руда.
АНГЕЛЫПеревод с французского М. Кудинова
— Опять про ангелов брехня?
А кто их видел?
— Я их видел,
И ночью, и средь бела дня
Их видел в натуральном виде.
— Ну, ты тогда хитрее нас!
Но почему же в самом деле
Мы, сколько ни таращим глаз,
Их все-таки не разглядели?
— Да потому, что вам подай
И два крыла, и песнопенья.
Есть ангелы! Но божий рай
К ним не имеет отношенья.
Одежда ангелов груба,
За их плечами нету крыльев,
И пахнет потом от рубах,
И сапоги покрыты пылью.
Храпят во сне. В плохие дни,
Ругаясь, бога поминают.
И то, что ангелы они, —
Об этом даже и не знают.
Как аромат любви хорош,
Любви душистой и хрустящей!
Он с ароматом хлеба схож,
Так пахнет ангел настоящий.
Архангел Михаил притих:
Он отдал бы свой шлем из стали
За две травинки, что в твоих
Кудрях нечесаных застряли.
Скис и архангел Гавриил
И замечает удивленно,
Что в меньшей степени он был
Архангелом, чем ты, влюбленный.
А вы, которым лучше всех
В каморке, что под самой крышей, —
Я слышал ваш счастливый смех
И знаю: ангелов я слышал.
Жан-Пьер! Носки свои надень.
Элиза! Где твоя помада?
Спрячь крылья в шкаф на целый день.
Ты ангел… И других не надо.
«Если б когда-нибудь…»Перевод с французского М. Ваксмахера
Если б когда-нибудь
Мне речь сказать довелось…
— Оскар, про дрова не забудь!
— Жюлъен, не смазана ось!
…Всему бы я свету сказал:
Им тоже хочется жить…
— Сюзетта, вымети зал!
— Жак, чемоданы сложить!
Жить в замках, чтоб рядом вода
Журчала в тени дерев…
— Эдмон, десять бочек сюда!
— Леон, ты вычистил хлев?
…Чтоб жизнь от зари до зари
По-королевски текла…
— Мари, со стола убери!
— Жанна, протри зеркала!
… Ведь они и впрямь короли
Над грязью, железом, огнем…
Как-то раз прогуляться пошли
Король с королевой вдвоем
Под железнодорожный мост…
— Ни работы, ни денег нет…
— Брось горевать, Нинетт!
Погляди, сколько в небе звезд!
…И в этой речи своей…
— Какой ты славный, Анри!
…Я крикну богу: «Скорей
Все звезды им подари!»
МОРИС КАРЕМ
Морис Карем (род. в 1899 г.). — Франкоязычный поэт. Лирика Карема родственна народным балладам и песням, ей присуща ясность формы, простота и мудрая лукавая наивность. Картины родной природы, философские раздумья, стихи о любви, стихи для детей — таков круг поэтических тем Карема. Автор многих сборников («Особняк», 1926; «Мать», 1935; «Магический фонарь», 1947; «Голос тишины», 1951; «Птицелов», 1959; «Из пламени и золы», 1974, и др.).
Перевел на французский язык басни С. Михалкова. На русском языке стихи Карема публиковались неоднократно.
ЧТО С ТОГО!Перевод с французского М. Кудинова
Порой не знал он, что сказать.
Она тем более не знала.
Но им друг друга понимать
Нисколько это не мешало.
Не знал он, любит ли ее.
Она тем более не знала.
Но что с того! Житье-бытье
И это им не омрачало.
Не знал он, как идут дела.
Она тем более не знала.
Но что за важность! Жизнь текла
И всеми красками сверкала.
Чем для нее он в жизни был,
Не знал он. И она не знала.
Но что с того! Игра судьбы
Их крепко-накрепко связала.
БЕДНЯКИПеревод с французского М. Кудинова
Плохая для них
Наступила пора:
Ни кур, ни коня,
Ни кола, ни двора.
Тогда из ветвей
На родном пепелище
Сооружать они
Стали жилище.
Поскольку не смели
Их просто убить,
Решили их голодом
Всех уморить.
Лишили их чая,
Лишили хлеба,
Оставили только
Землю и небо.
Тогда они ягоды
Начали рвать,
Грибы и каштаны
В лесу собирать.
Когда же в деревню
Им вход запретили,
Когда все дороги
Пред ними закрыли,
Когда приказали
Покинуть леса,
Переселились они…
В небеса.
ХОТЕЛ ХОДИТЬПеревод с французского М. Кудинова
Хотел ходить —
Ему связали ноги,
Хотел творить —
Ему скрутили руки,
Стал говорить —
Ему заткнули рот,
Хотел заплакать —
Глаз его лишили,
Хотел любить —
Любовь его убили,
«Как дальше жить?» —
Спросил он у Христа.
Распятый бог
Не разомкнул уста.
ПОКОЙНИКПеревод с французского М. Кудинова
«Когда умирают, это всерьез», —
Покойник сказал родным.
Ему отвечали: «Поскольку вопрос
Исчерпан, давай помолчим».
«Когда умирают, — он продолжал, —
Находят к небу ключи».
«Возможно, — кто-то из близких сказал, —
Но все-таки замолчи».
А он все твердил: «Не надо меня
Ни сторожить, ни будить».
«Будить мы не станем, — сказала родня, —
Но перестань говорить».
Однако покойник молчать не хотел,
Покойник перечислял
Дома и угодья, все то, чем владел,
Проценты и капитал.
Под утро ушла из дома родня,
Покинули все мертвеца.
И день наступил. Но не видел он дня…
И говорил без конца.
АПОСТОЛЫПеревод с французского М. Кудинова
Матфей сказал: «Скрывать от вас не стану,
Вам обратиться лучше к Иоанну».
«К Луке идите, — молвил Иоанн, —
Лука — мудрец. Ответ вам будет дан!»
«Нет, лучше к Марку вам адресоваться, —
Лука сказал, — Марк сможет разобраться
В проблеме этой. Для меня ж она,
Как грамота китайская, темна».
Недолго Марк заставил их томиться
И дал совет… к Матфею обратиться.
Так шли они, уйдя с зарей из дому,
От одного апостола к другому,
Которые ответить не могли,
В чем суть законов неба и земли.
ОДНАЖДЫПеревод с французского М. Кудинова
Однажды он тень свою потерял.
Но мир об этом даже не знал.
Потом потерял он и голову тоже.
Но думали все: он обычный прохожий,
Такой же, как вы или я, пешеход,
Хотя и не ясно, куда он идет.
Затем, уносимый людским потоком,
Он сердце свое потерял ненароком.
Все дальше поток его нес и бурлил,
И не было ни фонарей, ни перил.
«Другие верят в бога…»Перевод с французского М. Ваксмахера
Другие верят в бога,
Он верил в облака,
И все в округе строго
Бранили чудака,
И верой непристойной
Друзей он огорчал,
А он им со спокойной
Улыбкой отвечал:
«Садовник в розу верит,
А роза в мотылька,
Волна морская в берег,
А я вот — в облака».
АРМАН БЕРНЬЕ
Арман Бернье (род. в 1902 г.). — Поэт, эссеист, прозаик; шппет на французском языке. Ряд стихов поэта проникнут пессимизмом, религиозными мотивами. При этом Бернье — последовательный противник ненависти, расизма, войны. Автор многих сборников стихов («Блуждающий странник», 1934; «Слишком много звезд», 1948, и др.).
«Мои родные голуби…»Перевод с французского В. Львова
— Мои родные голуби, олени,
Скажите, что вы знаете о жизни?
— Мы знаем, что земля дает плоды,
Что свет прозрачен — это видит глаз;
Еще мы знаем свежий вкус воды,
Что жизнь — любовь и что любовь для нас
Полет и бег…
— А слышали вы слово «умирать»?
— На слух оно полно блаженной лени,
Но непонятно… Повтори опять…
— Мои родные голуби, олени!
ЧЕРНАЯ СОБАКАПеревод с французского А. Сергеева
На меня внимательно смотрит большая собака,
черная, как ее молчанье,
и я молчу в ответ на ее молчанье.
Так, может быть, сами того не зная,
мы рассказываем друг другу
о чем-то, что происходило с нами.
Но ласковая собака и грустный человек
разделены непроходимой тайной
и обречены никогда не узнать друг друга,
ибо меж ними— стена молчанья.
АШИЛЬ ШАВЕ
Ашиль Шаве (1906–1973). — Поэт французского языка. Один из основателей сюрреалистской группы «Разрыв» (1934). Сражался в Интернациональной бригаде в Испании. Участвовал в бельгийском движении Сопротивления. В творчестве Шаве сложная ассоциативность, зашифрованность образов сочетается с логичной структурой, с реальной, социально острой и конкретной основой каждого стихотворения. Автор сборников «Вопрос доверия» (1940), «Герб любви» (1950), «Каталог единственного» (1956), «О естественной жизни и смерти» (1965) и др.
«Нож терпенья…»Перевод с французского А. Сергеева
Нож терпенья
подобен ножу, которым на стройке
ты разрезаешь свой хлеб насущный,
товарищ.
Дружеская рука,
понимающий взгляд,
слово из глубины души —
и мы с тобой говорим о любви,
товарищ,
и никто нас в фальши не упрекнет —
ведь мы смотрим вперед.
«В Арагоне тем героическим летом…»[44]Перевод с французского А. Сергеева
В Арагоне тем героическим летом
у меня на глазах умирал верный товарищ.
Старое солнце отбрасывало мою тень
на землю чистых людей.
Предо мной воскресал миф об Антее[45],
и я смотрел на спасительницу-землю.
Недвижный, ушедший в думы,
я пронзал свое сердце
золотым клинком действительности.
«Я все так же подобен…»Перевод с французского В. Львова
Я все так же подобен
стреле краснокожего
из моего детства.
А что до моей визитной карточки,
так я давным-давно потерял ее
в бескрайнем поле ржи.
ДАВИД ШАЙНЕРТ
Давид Шайперт (род. в 1916 г.). — Поэт, прозаик, драматург; пишет на французском языке. Роман «Длинноухий фламандец» (1959), посвященный теме Сопротивления, издан в СССР в русском переводе. Активно борется за утверждение передовых принципов реалистического искусства, пропагандирует в Бельгии опыт советской поэзии, литературы социалистических стран. Стихи Шайиерта связаны с народной песенной традицией (сб. «И свет запел», 1954; «В этом саду, который стал вселенной», 1956; «Как я дышу», 1960; «Одна роза на десять шипов», 1968, и др.).
ЗИМНЯЯ ПЕСЕНКАПеревод с французского К. Симонова
Была бы сотня тысяч,
Я б все цветы скупил,
Весь город бы засыпал.
Весь снег бы растопил.
Была бы сотня франков,
Я б ворох красок взял
И кистью на заборах
Весну бы написал!
Хоть десять франков было б,
Купил бы я лимон,
Чтоб на остывшей печке
Горел, как солнце, он!
Ни франка не имея,
Окно я распахну,
Зайти ко мне без денег
Я попрошу весну!
АЗБУЧНАЯ ПЕСЕНКАПеревод с французского М. Шехтера
Если в небе ты умеешь читать,
Объясни, пожалуйста, мне одному:
Серо-алое облачко почему
К медовому тянется опять и опять?
Если азбукой гнезд овладела ты,
Объясни, пожалуйста, мне одному:
Серо-алая птица почему
К белоснежной тянется с высоты?
Если в сердце ты читаешь моем,
Объясни, пожалуйста, мне одному:
Загорелая рука почему
Хочет нежной рукой владеть, как цветком?
КАТАЛОНСКАЯ ПЕСЕНКАПеревод с французского М. Кудинова
Так мало места надо
Для нищеты моей,
Что камня у ограды
Вполне хватило б ей.
Так надо места мало
Для гордости моей,
Что острия кинжала
Вполне хватило б ей.
Так мало надо места
Для радости моей,
Что было бы нетесно
В груди гитары ей.
ПОЭТУ, СХВАТИВШЕМУ НАСМОРКПеревод с французского М. Ваксмахера
Послушайте, сударь, теперь вы, пожалуй,
могли бы сойти с пьедестала:
ночь настала и люди ушли.
Кто оценит сейчас
благородный изгиб ваших бедер,
чела вдохновенность и разлет шевелюры?
Кто оценит прекрасный порыв к небесам
и к бессмертью?
Затекли ваши ноги, онемели ладони,
и над глазом
назойливой бронзой нависла
непокорная прядь,
но — такая обида! — пропадает величье зазря!
Вокруг ни души, только шальной воробей
беззаботно клюет
кончик вашего носа.
А ведь это, должно быть, убийственно скучно —
клевать металлический нос,
скучный нос человека, который в изысканной скуке
сам под звездами
носом клюет, —
и воробей улетает,
и опять вы один,
в пустоте.
Даже коты в подворотнях перестали вопить…
И тогда, на секунду забыв
зачарованность сказочных замков,
вы чихаете.
Ах, этот низменный звук,
этот клич простодушного носа,
никогда он не смел
проникнуть в парадные залы
ваших поэм…
Вы чихнули и съежились вдруг,
и мне стало вас жаль, мсье поэт,
вам так одиноко
торчать на своем пьедестале,
кругом ни души,
и никто не пропишет вам капель от насморка,
и нету жаровни,
чтоб зазябшие пальцы погреть,
даже сторож ночной отлучился куда-то,
и никто вам не даст
коленкой под зад,
чтобы в вашу стерильную кровь
просочилась хоть капля
шершавой
земной
поразительной жизни.
МАРК БРАТПеревод с нидерландского Д. Сильвестрова
Марк Брат (род. в 1925 г.). — Поэт, пишущий на нидерландском языке. Участвовал в движении Сопротивления. Стихи М. Брата представляют демократическую, антибуржуазную линию в современной поэзии Бельгии. Автор многих поэтических сборников («Восемнадцать шагов во время бури», 1950; «Вариации на заданную тему», 1956; «Все в едином мире», 1961, и др.). Член компартии Бельгии. Неоднократно бывал в СССР.
И НЕЧЕГО СОКРУШАТЬСЯ
книг совсем не беру с собою
никаких навек предрешенных вычурных знаков
танец в сердце проник
до конца став моей судьбою
за словами нечего гнаться
они просятся с губ
снегом падая в ночь
и нечего сокрушаться
РАССТАТЬСЯ
расстаться это заново начать жить
это осознать пространство и время
это вытравить из себя страх и в мертвых ветвях
разбудить свежую песню
расстаться это услышать напев тишины
узреть бесконечный ликующий путь и любовь и
ее неумолчный зов
расстаться задеть ранить боль причинить
поселившимся на холодной луне
где покинутый мастер самозабвенно играет
и все более легкие дни уходящему вслед отмеряет
расстаться это напоследок сжать руку
обещать непременно писать обнять милые плечи
и уйти вперед без оглядки
(если поезд ушел слишком рано если он
никогда не прибудет — расстаться
это унести с собой бесценную тайну)
и кому-то известно: расстаться
это за гранью тоски и печали
тянется жизнь и растет
прежде чем кануть во мрак
ЕСТЬ БОЛЬ ИНАЯ
пусть слова-карамель
себя сами забудут
мирт в липкой крови
каждый фонтан будит горькую песню
ведь фонтаны не спят
и розовато-лиловые горы
по-рассветному молоды кротки
песнь листвы хохот
пересмешника безграничные выси
земля в липкой крови
каждый шаг множит отчаянье
чернотою вечерних олив
блеск петухов из стекла стоящих на страже
город затаивший дыхание
чтобы не выдать свой страх
руки в липкой крови
серебристые вздохи Гвадалквивира
безмолвный полет козодоя
нежная поступь весны
бурьян поющий о смерти
хрупкой и недостижимой
когда с неба падает месть
темной грозой в лаве молний
когда не молчат голоса
выплескиваясь ураганом огня
ведь это в липкой крови голова федерико
пусть слова карамелью
сладко истают
есть боль иная та что горит
на ослепшем лице и скрюченных пальцах
есть боль иная боль пролитой крови
крови беспамятства
и оставленности
ХУГО КЛАУСПеревод с нидерландского В. Топорова
Хуго Клаус (род. в 1929 г.). — Поэт и драматург. Пишет на нидерландском языке. Его стихам свойствен гуманистический пафос, сложная ассоциативная образность. В настоящее время живет в Нидерландах. На русский язык стихи Клауса переводятся впервые.
ПАНОРАМА
О доброта и радость и мечтанья
украдкой я развесил вас полотна
и неводы посохните на солнце
а рядом будут рыбы будут краски
Крик роженицы и сигнал в тумане
нагрели дождь дома под теплым душем
не зябко почкам в парковой аллее
Но мертвенный рыбак у парапета
соломинку свою не отпускает
та тянет вниз
Тропические пригороды вянут
и девушки стыдясь своих открытий
захлопывают окна
И фонари подмигивают гнусно
глухою ночью
жучкам грызущим камень и железо
Разведчик Ноя выживет на юге
а ты в моих руках окаменеешь
ЗВЕРЕК
Он убежал он спасся там пожар
а тут рассвет на лапках золотится
и солнце заплетает семь косиц
Живехонек он юркий светлоглазый
а большего не надобно ему
но в полночь вновь туда на смерть и долго
Ждать зарева охотничьего рога
так смело так безропотно никто
другой не любит жизни
ПОЛЫНЬ
Полынь воспоминаний ранним утром
в Мондклеме
Бойницы башни рвы
посев камней и пахари в могилах
разбойники бароны крикуны
а ветер воет в рог пустых столетий
и в шлеме с гребнем ждет войны петух
Ступи сюда и маятник сверкнет
порежет пальцы
и броню груди
и будет жить в ней живо
жить лениво
пока слова соломой не сгорят
и поле перед замком и воскреснув
из пламени утопленники-дни
не запоют одышливую песню