Я ж на время от писем отделаюсь ваших.
Четвертая ария от конца
Яшмой листочки бумаги блестят,
Строки струят орхидей аромат.
Знаки письма,
верно, влажны не от пота, —
Слезы любви увлажнили конверт,
алым он так и остался.
Грусти весенней бумага полна —
тушь там не высохла что-то.
Беды забудьте былые:
Ты успокойся,
славный ученый из яшмовых зал,
Будут твоими
черные кудри и шпильки златые.
Третья ария от конца
Я ее ниже себя почитала,
Кто ж от нее такой хитрости ждал?
Вот и сумела сама Мэн Гуан
взять от Лян Хуна бокал!
Оба вы сладкою, нежною речью
грели друг друга зимою,
Я огорчала вас злыми словами,
холодом – летней порою.
Первой себя я считала,
Думала я:
ты, как Цянь-нюй, разлучилась с душою,
Ты же меня
бросить плодами в Пань Аня послала.
Чжан(говорит). Я ведь только и умею что книги читать, – как же я прыгну в сад?
Хун-нян(поет).
Вторая ария от конца
Там, за стеною, пригнулись цветы,
Ветру навстречу там дверь приоткрыта,
Все приготовлено,
чтобы «куренья похитить».
Как перепрыгнешь Лунмэнь ты, боясь
стенки такой высоты?
Как ты корицу сорвешь, не пробравшись
через густые цветы?
Можешь спокойно идти,
И уклоняться не смей.
Если ты не пойдешь туда,
Все проглядит она
воды осенние глаз своих темных,
В горе сомкнутся
горы весенние тонких бровей.
Чжан(говорит). Когда я раньше приходил в сад, – а это было уже два раза, – то не видал от нее такой доброты. Как узнать, что у нее теперь на уме?
Хун-нян(говорит). Разве можно этот случай сравнить с тем, что бывает всегда? (Поет.)
Заключительная ария
Хотя и пришлось
тебе там два раза бывать,
Но нынешний случай
особый, я смею сказать.
И даже ответ за стеной на стихи —
вниманья не стоящий вздор.
Сегодня же в этом послании ты
судьбы прочитал приговор.
(Уходит.)
Чжан(говорит). Все в мире сразу прояснилось. Кто бы мог подумать, что барышня будет так добра ко мне? Я ведь член общества по разгадыванию стихотворных загадок, Суй Хэ среди влюбленных, Лу Цзя меж весельчаков. Бывало, приду туда, и в тот же миг все разгадаю. Какой проклятый сегодня день, никак не дождаться вечера. О небо! Ведь ты для людей создало все в этом мире, почему же ты так долго не отпускаешь от себя солнце? Пусть скорей уходит!
Книги читаешь – часы не торопишь,
только бы ночь не спустилась.
В небе совсем не заметишь заката,
дверь затворишь через силу.
Ныне же к яблонькам в сад я хочу,
к милой хочу и цветам —
Что это? Солнце назло мне опять
в небо подняться решило?
(Смотрит на небо, говорит.)
Ох, еще только начало клониться к закату. Подожду еще. Дай-ка теперь взгляну! Сегодняшний день, видно, решил никогда не уходить!
В небе лазурном
тучки не видно на тысячу ли.
В тщетных усильях
тело устало и сердце болит.
Это проклятый
луский Ян-гун устремляется в битву.
Красному солнцу
скрыться на западе он не велит.
Ох, вот уже склонилось к западу! Подожду еще.
Ворон трехногий,
что нынче сталось с тобой?
Диск этот яркий
все источает свой жар.
Как бы мне лук
раздобыть у стрелка Хоу И,
Я бы стрелою
с неба согнал этот шар!
Ну, спасибо небу и земле! Наконец-то солнце село. Ага! Вот и в барабан ударили! Ага! Вот и колокол прогудел! Тяну на себя дверь кабинета, хватаюсь за склонившийся тополь и – раз – перепрыгиваю через стену. (Уходит.)
Действие третье
Хун-нян(входит, говорит). Сегодня барышня послала меня к господину Чжану с письмом. Она при мне корчила из себя недотрогу, а на самом деле в письме были стихи с приглашением на тайное свидание. Барышня мне ничего не сказала, и я не сумела ее раскусить. Поэтому я приглашу ее зажигать курения. Сегодня в ее туалетной комнате все не так, как обычно. Увидим, как она посмотрит на меня, войдя туда. (Зовет.) Сестрица, пойдем зажигать курения!
Ин-ин(входит, говорит).
В густых, многослойных тенях от цветов
душистый притих ветерок,
Совсем утонули и сад наш и двор
в сиянии бледной луны.
Хун-нян(говорит). Сегодня ночью луна светла и ветер свеж. Какой чудесный вид! (Поет.)
На мотив «Свежая вода».
Ветер вечерний, струя-холодок,
бродит в оконных шелках,
Полог узорный не спущен,
на золотых он приподнят крючках.
Влагой ночною
покрылся порог у дверей,
Краешек башни
в последних закатных лучах.
Зеркало только пред ней появилось,
Сразу вечерний
она туалет завершила.
На мотив «Внимаю, оставив седло».
Людей голоса не доходят сюда,
Уснувшие утки попрятались все
средь зелени нежной пруда.
Объята природа ночной тишиной,
Окутал сидящих на ивах ворон
прозрачный туман желтизной.
Ногою – из золота лотосом – здесь
побеги пионов ты мнешь,
Нефритовой шпилькой подпорки задев,
под чайною розой идешь.
По мшистой тропинке скользя,
Чулкам на ногах
в росе не намокнуть нельзя.
(Говорит.)
Мне кажется, этому студенту и моей барышне не терпится, чтобы поскорее наступила ночь. (Поет.)
На мотив «Заносчивый вид».
С того дня, как они
под лучистой луною мечтали,
Им длиннее минуты,
чем летние месяцы, стали.
Говорят, если солнце,
заходя, зацепилось за ивы:
«Эй ты, солнца божок!
Мы тебя поколотим, ленивый!»
На мотив «В руках моих лютня и чжэн».
Нарядилась она со стараньем,
Направляясь в Уся
среди туч и дождя на свиданье.
Хочет иволга наша увидеться с милым, —
Все сомненья и страхи она позабыла.
(Говорит.)
А то моя барышня все убивалась. Студент же (поет)
За последние несколько дней
Ничего проглотить был не в силах
Из-за той, что цветы и луну посрамила.
Ни за что не поймешь
При таком переменчивом нраве ее,
Где здесь правда у ней, где здесь ложь,
И скандала опять от нее так и ждешь!
(Говорит.)
Постой немного здесь, сестрица, под горой, у озера, а я открою угловую дверь обители. Взгляну, не может ли кто-нибудь подслушать наш разговор. (Насмешливо.) Уже так поздно – где же наш дурачок? (Свистит.) Фью-фью, сюда!
Чжан(говорит). Здесь будет удобно пробираться. Фью-фью!
Хун-нян(говорит). Явился наш любезник! (Поет.)
На мотив «Опьянен восточным ветром».
Я-то думала – ветер
качнул на акациях спящих ворон,
А выходит – задел
шапкой черного шелка за дерево он.
Затаился один
у дугой изогнутой ограды,
А другая стоит
там, где горный у озера склон,
И в любезных речах о погоде
Рассыпаться пока что он права лишен.
(Говорит.)
Так, значит, наш любезник явился. Фью-фью!
Чжан(обнимает Хун-нян, говорит). Ты пришла ко мне, барышня!
Хун-нян(говорит). Скотина! Это же я! Ты бы глядел получше, а вдруг это была бы сама хозяйка!
Чжан(говорит). У меня что-то глаза стали плохо видеть, я поторопился обнять, не разглядев, кто тут. Ты уж извини меня!
Хун-нян(поет).
Торопился облапить – теперь извини?
Ты глаза-то протри и взгляни!
Иль не видят они ничего,
потому что не ел и не пил эти дни?
Чжан(говорит). А где же барышня?
Хун-нян(говорит). Она там, под горой, у озера. Я хочу спросить: это правда, что она звала тебя?
Чжан(говорит). Ведь я же член общества разгадывания загадок, Суй Хэ среди влюбленных, Лу Цзя меж весельчаков, все всегда разгадывал без ошибки в тот же миг.
Хун-нян(говорит). Ты через дверь не ходи, а то она подумает, что это я тебя прислала. Лучше перелезь через стену. Так уж и быть, помогу вам сойтись. А ты сделай так, как я тебе скажу. (Поет.)
На мотив «Заносчивый вид».
Эти легкие тучки
вкруг луны собираются ясной, —