Чжан(видит Ин-ин, опускается на колени, говорит). За какие добродетели Чжан Гуна небесная фея взяла на себя труд спуститься к нему? Уж не во сне ли, не в грезах ли все это?
(Поет.)
На мотив «Барабан в деревенском ямыне».
Очи любимой увидел я вдруг, —
(Говорит.)
могу ли я теперь заболеть!
(Поет.)
Сразу почти исцелен мой недуг.
Казни жестокой подвергнув сначала,
Ныне нежданно меня обласкала.
За доброту при твоем приближенье
Я, недостойный, бездарный Чжан Гун,
Должен склонить пред тобою колени:
Нет у меня обаянья Сун Юя,
Нет и осанки Пань Аня,
Нет и талантов Цзы-цзяня.
Благодарю тебя ныне,
Что пожалела
того, кто живет на чужбине.
На мотив «В годы Юань-хэ».
Узорные туфли
длиною всего полвершка,
И пальцами стан
свободно охватит рука.
Никак не решится поднять головы,
стыда и стесненья полна,
И только подушку
рукой отстраняет она.
Из тучи-прически она уронила,
наверно, все шпильки златые,
И сбились, упали
волос ее пряди густые.
На мотив «Красавица на коне».
Застежки твои расстегнул я,
И шелковый пояс твой снят, —
В моем кабинете
поплыл орхидей аромат.
Меня красота и жестокость твоя
покоя навеки лишат, —
Увы!
Она повернуть
не хочет ко мне головы!
На мотив «Лучше, чем тыква-горлянка».
Греющий ладан и мягкий нефрит
я обнимаю, ликуя.
О, какое счастье!
Как Юань Чжао
в горы Тяньтай прихожу я.
Словно весенний цветок меж людей —
так ты нежна и красива,
Стан обнимаю – он гнется как ива.
Вот распустился твой нежный бутон,
Ты раскрываешься,
как под росою пион.
На тот же мотив.
Мой конопляный канатик твердеет,
словно в воде он намок.
Слились в одно мы,
будто бы рыба с водою,
Запахи нежных тычинок цветка
с медом берет мотылек.
Ты и согласна и сдаться не хочешь,
Я же со страстью и все же в испуге
Тронул губами
душистые щеки подруги.
(Говорит.)
Благодарю тебя, барышня, за то, что ты не отвергла меня. Сегодня вечером Чжан Гун познал с тобой радости циновки и подушки. Во все другие дни я готов тебе служить как верный пес или конь.
Ин-ин(говорит). Я из знатной семьи, но, может быть, ты когда-нибудь меня покинешь. Я принесла всю себя к твоим стопам, не бросай же меня, или мне придется «вздыхать о седых волосах».
Чжан(говорит). Разве я решусь на это? (Смотрит на платок у нее в руках, поет.)
На мотив «Цветы во внутреннем дворике».
Как чистый хрусталь,
был белым платочек сначала,
Покрылся теперь
лепестками цветов нежно-алых.
Ин-ин(говорит). Зачем ты смотришь? Мне так стыдно!
Чжан(поет).
При свете лампады
гляжу на тебя, притаясь, —
На грудь, за одежду
платок ты поспешно убрала.
Как я насладился тобою!
Охвачено тело блаженным покоем,
И я не постигну, откуда
повеяло сразу весною
На глупого сюцая Чжана,
Чужого здесь всем сироту.
Когда я увидел
случайно твою красоту,
О ней об одной
душа затаила мечту,
Мне сердце терзала
разлука жестокая с милой,
Тоска по любимой
за мною повсюду ходила, —
Как я благодарен,
что ты мне вину отпустила!
На мотив «Листья ивы».
Ты – сердце мое,
ты в мире безбрежном всего мне дороже,
И вот я решился
твою чистоту осквернить здесь, на ложе!
Ведь я забывал про покой и про сон,
душа погибала в разлуке.
Быть может, на самом-то деле
Меня оттолкнуть ты хотела?
Но как же случилось,
что радость явилась и кончились муки?
На мотив «Песня молодости».
Ночью сегодня
счастьем любви насладиться могли мы,
За облака,
на девятое небо душа улетела.
Можно возлюбленной мне любоваться,
нежно и страстно любимой.
Как иссушила тоска твое тело!
Словно соломинка ты похудела.
Ночью сегодня свидание с милой
Сразу сомнения все разрешило.
Каплет роса на душистую землю,
Ветер притих у ступеней в ночи,
Месяц сюда посылает лучи,
Тучка сушила на крыше объемлет.
Я, рассудив, понимаю вполне:
Если все радости ночи прошедшей
видел я только во сне,
Значит с тоскою не справиться мне.
Ин-ин(говорит.) Мне пора идти, а то матушка проснется и будет искать меня.
Чжан(говорит). Я провожу тебя. (Поет.)
На мотив «Вьющаяся травка».
О, как ты прелестна собою!
О, как ты нежна и мила!
Мгновенная встреча с твоей красотою
страдание мне принесла,
Ты тотчас же скрылась от жадного взора —
не мог изумленья сдержать,
А после, получше тебя разглядев,
любовь не сумел отогнать.
Сегодня же ночью мы вместе вошли
под полог зеленого шелка, —
Придет ли тот час, когда развяжу
твой пояс узорный опять?
Хун-нян(говорит). Прощайся же со своей любимой. Будь счастлив, господин Чжан! Пойдем домой, барышня!
Чжан(поет).
Заключительная ария
Когда наше сердце
смягчают весенние думы
И черные брови
нам сводит весеннею страстью,
Тогда отвергаем
шелка, и нефрит, и все признаки власти.
Как персики – щеки, лицо – абрикос,
прелестнее ты, чем луна,
Нежнейшим, нежнейшим румянцем
украшена чистая щек белизна.
Спускаешься ты по ступеням,
по мху бирюзовому тихо идешь,
Изгибами туфелек – феникса клювами —
сердце мое ты влечешь!
Увы, я любви твоей вовсе не стою,
Случайно пришла ты на встречу со мною.
(Говорит.)
Но раз уж ты не отвергла меня, значит чувства наши едины. (Поет.)
Тогда постарайся же завтра свиданье
немного пораньше устроить!
Уходят.
Действие второе
Старая госпожа(входит с Хуань-ланом, говорит). Вот уже несколько дней, как я подмечаю, что речи Ин-ин стали сбивчивыми, она все больше замыкается в себе. И вид ее и поступки совсем не те, что в прежние дни. Не натворила ли она чего-нибудь?
Хуань-лан(говорит). Позавчера вечером, когда вы, маменька, уже уснули, я видел, как сестрица с Хун-нян пошла зажигать курения и так долго не возвращалась, что я пошел в дом спать.
Старая госпожа(говорит). Это все проделки Хун-нян. Позови-ка ее сюда!
Хуань-лан зовет Хун-нян.
Хун-нян(входит, говорит). Зачем ты зовешь меня, братец?
Хуань-лан(говорит). Маменька узнала, что ты с сестрицей в сад ходила, теперь бить тебя будет.
Хун-нян(говорит). Ах, сколько я должна буду вытерпеть из-за тебя, барышня! Ты иди, братец, я сейчас приду. (Зовет Ин-ин.) Все открылось, сестрица, хозяйка зовет меня. Что теперь делать?
Ин-ин(говорит). Милая сестрица, не выдавай меня!
Хун-нян(говорит). Матушка моя! Ты еще скажешь, я научила тебя тому, что ты тайно от всех проделывала?
Ин-ин(декламирует).
Луна, округляясь, поведала тайну,
как прятаться в темные тучи;
Цветы, раскрываясь, меня научили,
как дождь призывается частый.
Хун-нян(поет).
На мотив «Сражающиеся перепела».
Я ночью тебя до утра ожидала,
Так долго, что ждать уже было невмочь.
От страха, что «тучи и дождь» ты поймаешь,
Едва не умчалась душа моя прочь.
И кто научил тебя звезды на небе
Считать под луною всю долгую ночь?
Хозяйка догадлива наша,
В ней лютый скрывается нрав,
И хитрые речи теперь не помогут:
Скажи ей, что прав ты, – поймет, что не прав.
На мотив «Багряные цветы».
Хозяйка уже разгадала, что
Стал ее зятем студент-голодранец.
Барышня стала женой молодою,
Сводней была негодяйка-служанка, —
Так твои сходятся брови порою,
Так твои очи недвижными стали.
Да на тебя только стоит взглянуть:
Пояс на юбке не сходится больше,
пуговиц не застегнуть.
Было ли прежде таким твое тело?
Ожило прелестью новой оно,
Как-то по-новому похорошело.