Скандал все разрастался. Принца критиковали в газетах, по радио, по телевидению. Депутаты призывали насадить его голову на пику и запретить службу в британской армии. Стало очевидно, что на этот раз все зашло слишком далеко. Требовалось публичное покаяние принца Гарри и прощение… от кого-то очень авторитетного. И отец отправил Гарри на встречу с Главным раввином Великобритании.
Раввин предложил Гарри чашку чая и начал разговор. Он не стеснялся в выражениях. Осуждал действия Гарри. Говорил о его глупости в историческом контексте. Вспоминал о шести миллионах, уничтоженных нацистами. Гитлер убивал и представителей других национальностей, гомосексуалистов, инвалидов, инакомыслящих, интеллектуалов. Дети, младенцы, старики превращались в пепел и дым. Всего несколько десятков лет назад. Гарри пришел на встречу с чувством стыда. Но теперь он испытывал бездонную ненависть к себе. Но раввин убеждал его не расстраиваться из-за своей ошибки, говорил, что люди делают и говорят глупости, но часто не со зла. Он считал, что настоящая сущность Гарри проявилась в его стремлении искупить свою вину. Он посоветовал принцу поднять голову, идти вперед и использовать этот опыт, чтобы сделать мир лучше.
Воин
В старших классах Гарри, как и другие его ровесники, стал задумываться о будущем. Одна его часть хотела просто исчезнуть, в то время как другая была преисполнена амбиций, стремления найти свой путь, сделать что-то нестандартное, удивить злопыхателей. Гарри однозначно не хотел стать одним из тунеядцев, которых все избегали на семейных обедах. В королевской семье таких всегда немало.
Отец не уговаривал Гарри поступать в университет – понимал, что науки не для младшего сына. Они долго обсуждали варианты и решили, что армия – то, что нужно Гарри. Военная карьера одновременно давала шанс выйти за рамки и скрывала принца от любопытных глаз публики и прессы. Гарри взял gap year (англ. пустой год, который выпускники школ нередко берут перед колледжем, чтобы посмотреть мир, попробовать жить самостоятельно), побывал в Австралии и Африке.
В 21 год Гарри стал курсантом Королевской военной академии в Сандхерсте. И ему там понравилось. Он понял, что, наконец, оказался на своем месте, занимался важным делом – готовился служить родине. Первые пять недель службы в учебном лагере были довольно суровыми в плане нагрузок и отношения начальства, но Гарри нравилось, что в армии все было четко и понятно.
Курсанты постоянно бегали. По дорожке. По дороге. Через лесные заросли. По лугам. С 40-килограммовым рюкзаком или огромным бревном на спине. Они бежали, бежали и бежали, пока не теряли сознание. В перерывах между бегом курсанты тоже тренировались, например лазили по веревкам. Ночью их кости пульсировали, мешая заснуть. Сержанты говорили, что таков план: курсанты должны убить себя, забыть о себе, и только тогда они начнут служить по-настоящему, станут единым целым.
Для человека, привязанного к себе, своей идентичности, подобный опыт может быть слишком суровым. Но Гарри радовался тому, как его жизнь обретает смысл, единению с сослуживцами. Некоторые курсанты жаловались на отсутствие конфиденциальности в общежитии, но Гарри смеялся в ответ. Конфиденциальность? Что это такое? Каждый день в армии был для него праздником, потому что вокруг него не было назойливых папарацци. Но потом газетчики снова нашли его.
Репортер из The Sun пробрался на территорию Сандхерста с фальшивой бомбой, после чего The Sun сообщила, что принц Гарри в опасности. И некоторые читатели действительно поверили этой чепухе.
Наконец, настал день выпуска. Он больше не был принцем Гарри. Он был младшим лейтенантом в полку «Королевские и Синие» (Blues and Royals) Дворцовой кавалерии. Даже Уильям, который был младше по званию, так как поступил на службу уже после университета, отдавал ему честь. Впервые Запасной превзошел Наследника!
Подразделение Гарри должно было отправиться в Ирак. И сам Гарри рвался в бой. Ему не терпелось уехать из родной страны, потому что Британия была для него вечным полем боя – со СМИ.
Гарри не оставляли в покое даже в военной академии. В газетах появилась статья о том, что Уильям оставил брату голосовое сообщение, выдавая себя за Челси, девушку Гарри. Это было правдой. Но как газеты могли узнать настолько личные вещи? Почему они вмешивались в семейные отношения?!
Повзрослев, Уильям и Гарри поняли причины паранойи принцессы Дианы и сами стали параноиками. Начали подозревать близких друзей и телохранителей.
Какое облегчение, – думал Гарри, – оказаться в настоящей зоне боевых действий, где есть четкие правила ведения боя, чувство чести и нет назойливых репортеров.
Но в Ирак Гарри не пустили. Слишком опасно. Его могли похитить и пытать. Его жизнью могли шантажировать армию, правительство и королевскую семью. Гарри был в смятении. Не знал, что делать. Пил, попадал в истории, путешествовал. В итоге он все-таки смог попасть на войну. В Афганистан. Сначала он был авиационным наводчиком, потом – пилотом, капитаном Армейского воздушного корпуса.
Гарри считает, что Афганистан был войной ошибок – тысячи невинных людей были убиты и покалечены. Но его целью с первого дня была борьба с «Талибаном», который был угрозой для его страны и всего мира. Он хотел вернуться в Британию «со всеми своими конечностями, но еще больше он хотел возвратиться домой с неповрежденной совестью».
Гарри вел подсчет убитых им врагов. Он не скрывает, что их было 25, и признается, что это число не принесло ему морального удовлетворения, но он его не стыдится. В пылу боя он не думал об этих двадцати пяти убитых как о людях. Это были шахматные фигуры, убранные с доски до того, как успели убить еще больше настоящих людей.
Гарри не мог забыть, как наблюдал в прямом телеэфире за адом, который обрушился на башни-близнецы. Он помнил о родителях, супругах и детях погибших, которых видел в Нью-Йорке с фотографиями близких. Бороться с теми, кто устроил страшные теракты 11 сентября, было очень важно для Гарри. Он должен был отомстить за одно из самых гнусных преступлений в мировой истории и предотвратить его повторение.
Когда вторая и последняя командировка Гарри в Афганистан подходила к концу, у него оставались вопросы по поводу войны, но ни один из них не был моральным. Гарри верил в свою миссию и сожалел лишь о людях, которым не смог помочь, и о том, что пора уезжать. Через некоторое время он уволился из армии, прослужив в общей сложности около девяти лет.
Гарри ощутил на себе все «прелести» войны. Он страдал от посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) – панические атаки подстерегали его повсюду. Особенно тяжело было выступать на публике. Гарри не сразу обратился за помощью к психотерапевту, но когда он это сделал, осознал, что военные травмы – не первопричина ПТСР. Его травма от потери матери в детстве так и осталась непроработанной.
Сын
В книге Гарри часто вспоминает о матери, говорит об особой связи с ней. Гарри отмечает, что внешне Уильям больше похож на мать, но с годами это сходство проявляется все меньше, поскольку характер старшего брата вполне соответствует статусу прямого наследника короля – он следует правилам и инструкциям, в отличие от матери и Гарри. Гарри же близок матери по духу – не может мириться с несправедливостью, помогает нуждающимся и хочет жить нормальной жизнью – без условностей и церемоний.
Принцесса Диана погибла, когда Гарри было всего 12 лет. Мальчик не мог поверить, что мама умерла, несмотря на то что тетя Сара, сестра принцессы Дианы, передала ему и Уильяму по пряди волос матери – на память. Она бы никогда не поступила так с Гарри и Уильямом, потому что любила их, любила, как она признавалась в интервью, «одержимо». Когда речь идет о принцессе Диане, взрослый принц Гарри до сих пор использует эвфемизм «исчезнуть», будто отрицает ее смерть.
«Мне все еще тяжело думать о маме в царстве мертвых. О маме, которая танцевала с Траволтой, ссорилась с Элтоном, ослепляла чету Рейганов. Неужели она действительно находится в Великом Запределье с духами Ньютона иЧосера?»
В детстве Гарри придумывал истории о том, что у Дианы был особый план: спрятаться от назойливых папарацци, которые не давали ей проходу, обмануть врагов. Он ждал, что мама скоро объявится, заберет их с братом или хотя бы подаст знак, что она жива. Он не мог поговорить о смерти матери с родными – разговоры по душам и другие проявления чувств не были приняты в королевской семье, где все жили по протоколу.
Гарри часто хотел обнять свою бабушку, но протокол не позволял таких вольностей. Он вспоминает, как на кадрах семейной кинохроники его шестилетний отец принц Чарльз лишь пожимает руку матери, вернувшейся из поездки, длившейся несколько месяцев. Объятия и поцелуи были уделом простолюдинов.
Даже с братом Гарри впервые откровенно поговорил о смерти матери лишь 10 лет спустя. Прядь волос матери сопровождает Гарри везде – в школе и дома, в путешествиях и на войне. Он наделяет ее особыми, магическими свойствами – Гарри уверен, что именно она помогла им с супругой зачать первенца.
Гарри рассказывает, как он и Меган купили два теста на беременность – один на всякий случай – и она отправилась в ванну. Он ждал ее, а потом ненадолго заснул. Когда он открыл глаза, Мег сказала, что сделала тесты, но не решается сама посмотреть на результаты. Тесты она положила на тумбочку, в которой Гарри хранил в том числе и прядь волос матери. «Посмотрим, что мама сможет сделать в этой ситуации», – подумал он. Оба теста были ярко-синими – положительными. Гарри обнял и поцеловал жену и прошептал: «Спасибо, мама».