Достопочтенные!
Ведите себя совсем обычно, не манерничайте.
Существует некий плешивый мерзавец, который не отличает хорошее от дурного, он встречает и духов и демонов; указывая на восток, определяет запад, любит как ясную погоду, так и дождь.
Для такого последователя [Дао] когда-то наступает день расплаты перед лицом Ямы[4], когда приходится отдавать все, что задолжал, — тогда он глотает пилюли из раскаленного железа[5].
Вы, сыновья и дочери благородных семей, будучи захвачены такими дикими лисами и злобными ларвами, оказываетесь заколдованными ими.
Слепые карлики, для вас настанет день, когда придется платить за тот рис, который вы получали на пропитание.
Примечания
[1] Туда-сюда (пан-цзя) — танское просторечное выражение, неоднократно встречающееся в данном тексте.
[2] У вас есть только одни родители (Ни чжи ю игэ фу-му) — разговорное выражение, означающее примерно следующее: будучи однажды рожден, человек являет собой нечто завершенное, без каких бы то ни было изъянов, поэтому все, что нужно, заложено в нем самом, и ему незачем искать что-то на стороне.
[3] Яджнадатта [думал, что] потерял свою голову (Яньжодадо ши-цюе тоу). — История, связанная с Яджнадаттой, встречается в чаньских текстах долиньцзиева времени. Очевидно, эти эпизоды заимствованы из «Сурангамасамадха-сутры». Красивый юноша Яджнадатта из города Кравасти был знаменит тем, что каждое утро разглядывал себя в зеркале, любуясь своей внешностью. Однажды, не увидев себя в зеркале, он решил, что демоны унесли его голову, и стал метаться в поисках ее. В тексте сутры делается намек: образ в зеркале есть результат ложных представлений, таким образом, человек не видит собственной природы.
[4] Яма (Янь лао) — по буддийским представлениям, повелитель подземной тюрьмы для грешников.
[5] Глотание пилюль из раскаленного железа (тунь жэ те вань) — один из способов наказания человека в подземной тюрьме за плохую карму.
§ 33
Наставник обратился к собравшимся со словами:
— Последователи Дао!
Совершенно необходимо, чтобы вы прониклись стремлением к верным взглядам, чтобы свободно шагали навстречу миру, не давая этой своре злых духов подвергнуть себя тревожной суете.
«[Человек] без занятий» — благородный человек. Не надо лишь прилагать никаких усилий, а надо просто оставаться обычным.
Вы стремитесь обратиться к внешнему миру, то там, то здесь занимаетесь поисками, ищете подпорки. Но вы совершаете ошибку. Вы намерены искать Будду, а Будда — это просто одно название. Знаете ли вы, в поисках чего вы мечетесь?
Будды и Патриархи всех десяти сторон трех миров[1], как только появились, только [тем] и занимались, что искали Дхармы. И вы, последователи Дао, посещающие занятия сегодня, тоже только и делаете, что ищете Дхарму. Постигнете Дхарму — на этом все и кончится, а до этого вы будете в зависимости от своего прошлого, пребывать в беспрерывном кругу превращений в существа пяти разрядов[2].
Что же такое Дхарма? Дхарма — это Дхарма духа. Дхарма духа лишена формы. Она пронизывает десять сторон и являет свою активность перед вашими глазами.
Но когда людям недостает веры, они воспринимают слова и фразы и по письменным знакам пытаются рассуждать о Дхарме Будды. Но они так же далеки от Дхармы, как небо от земли.
Примечания
[1] Три мира (сань ши). — Под тремя мирами здесь имеется в виду настоящее, прошедшее, будущее.
[2] Существа пяти разрядов (у дао). — Согласно буддийским представлениям, это обитатели подземной тюрьмы, голодные духи, животные, человеческие существа и небожители.
§ 34
Последователи Дао!
Когда я, монах-отшельник, толкую о Дхарме, то о какой Дхарме я толкую? Я толкую о Дхарме разума-основы. С ее помощью можно сразу получить доступ и к мирскому и к святому, и к чистому и к нечистому, и к истинному и к преходящему.
Но в действительности — это не истинное или преходящее, мирское или святое, которые вы в себе воплощаете, имя которого можете присвоить всякому другому «истинному или преходящему, мирскому или святому».
«Истинное или преходящее, мирское или святое» — не приклеивайте имен и прозвищ таким людям.
Последователи Дао!
Берите и действуйте, но не приклеивайте названий. Это и называется «таинственной первопричиной».
§ 35
То, как я толкую Дхарму, отличается от того, как это делают [другие] люди в мире.
Предположим, здесь оказались бы Маньчжушри и Самантабхадра[1], и каждый из них, представ передо мной своей почтенной персоной, стал бы спрашивать меня о Дхарме. Стоило им только обратиться ко мне [со словами]: «Монах…», как я бы сразу увидел их насквозь.
[Подобно этому] старый монах сидит себе спокойно, и появляются другие последователи Дао. Стоит мне лишь увидеть их, как я уже раскусил их до конца. Почему так происходит? Да просто потому, что я имею отличную [от других] точку зрения: извне я не делаю различий между профаном и мудрецом, изнутри я не придерживаюсь абсолютных принципов (?).
Я вижу глубоко и не знаю сомнений.
Примечания
[1] Маньчжушри и Самантабхадра (Вэньшу, Пусянь) — два великих бодхисаттвы, культ которых был широко распространен в Китае во времена Линь-цзи: первый — бодхисаттва Воплощенной мудрости, второй — бодхисаттва Всеобъемлющей мудрости.
§ 36
Наставник обратился к собравшимся и сказал:
— Последователи Дао!
Во имя Дхармы Будды не надо предпринимать никаких усилий. Надо просто быть обыденным, ничего не делая, лишь справлять большую и малую нужду, одеваться, принимать пищу, ложиться отдыхать, когда устанете[1].
Глупец смеется надо мной,
Мудрый человек понимает меня.
Один древний человек[2] сказал:
«Выполнять работу, направленную вовне,
Может, безусловно, лишь болван».
Будьте же хозяевами ситуации — и в тот же миг все станет истинным.
Ситуации возникают, но они не могут выбивать вас [с ваших позиций].
Если даже случается, что вы сохраняете старые привычки и карму пяти ужасных грехов[3], то они сами становятся великим морем освобождения от уз.
Обучающиеся сегодня ничего не знают о Дхарме. Они подобны барану, берущему в рот любой предмет, до которого он дотронулся носом.
Они не делают различий между слугой и господином, между гостем и хозяином.
Такого рода адепты, вошедшие в Дао с извращенными побуждениями, с готовностью посещают суетные места. В отношении таких нельзя говорить, что они «истинно покинувшие дом».
На самом деле они истинно мирские домохозяева.
Примечания
[1] …Ложиться отдыхать, когда устанете (…кунь лай цзи во). — Здесь и далее Линь-цзи цитирует отрывок из произведения «Песнь восхищения Дао» («Лэ дао гэ»), принадлежащего монаху Мин-цзаню, ученику Пу-цзи (651–739).
[2] Древний человек. — Линь-цзи имеет в виду монаха Мин-цзаня, автора цитируемого отрывка.
[3] Карма пяти ужасных грехов (у у-цзянь е). — Имеется в виду воздаяние за следующие грехи: убийство матери или отца, убийство архата, пролитие крови Будды, разрушение гармонии общины (сангхи), сожжение писаний или изображений Будды.
§ 37
Покинувший дом должен, разумеется, уметь различить обыденные и правильные взгляды, отличить Будду от Мары, отличить истинное от ложного, отличить профана от мудреца.
Того, кто это различает, называют истинно покинувшим дом.
Тот же, кто не различает Будду и Мару, поистине покинул один дом, чтобы войти в другой. Его можно назвать живой тварью, создающей карму, но еще нельзя назвать «истинно покинувшим дом».
Предположим, сейчас нашелся некий Будда-Мара в едином неделимом теле, в котором все перемешано, как вода с молоком. Царь гусей выпивает только молоко[1]. Обладающий же ясновидящим оком последователь Дао разбивает обоих[2] — и Будду, и Мару.
Если же вы любите мудреца[3] и ненавидите профана, вы будете плыть и тонуть в море [круговорота] жизни и смерти.
Примечания
[1] Царь гусей выпивает только молоко (Э ван чи жу). — Очевидно, метафорическое наименование Будды, т. е. того, кто из «смеси» абсолютного и преходящего способен выбрать абсолютное. Притча о царе гусей встречается в ряде произведений чаньской литературы.
[2] Последователь Дао разбивает обоих (Дао лю цзюй да). — Согласно чаньским представлениям, различий между добром и злом не существует.
[3] Если же вы любите… (ни жо ай…) — цитата из «Гимна Большой Колеснице».
§ 38
Кто-то спросил:
— Что такое Будда-Мара?
Наставник ответил:
— Как только в мыслях твоих появляется сомнение — это Мара[1]. Если же ты достигнешь понимания, что десять тысяч Дхарм никогда не рождаются, что мысли подобны метаморфозам, что не существует ни единой пылинки, ни одной Дхармы, что везде все чисто и незапятнанно, — это Будда.
Таким образом, Мара и Будда являют два состояния — нечистое и чистое.
Если исходить из моей, одинокого монаха, позиции, то нет ни Будды, ни всего сущего[2], ни прошлого, ни настоящего.
Постигать — значит постигать сиюминутно, вне времени, без [всякой] практики, без вхождения в состояние святости, без достижений и потерь. И во все времена не было Дхармы, отличной от этой.
Если же предположить[3], что была некая Дхарма, превосходившая эту, то я утверждаю, что она была подобна сну, подобна призраку.
Вот и все, что я, монах-отшельник, вам [могу] сказать.
Примечания
[1] Это Мара. — В нашем тексте фо-ма, т. е. Будда-Мара; в комментарии указано, что более распространен вариант гэма «некий Мара». В тексте, помещенном в книге Сасаки, мы находим просто ма — «мара» (с. 7 кит. текста). Демьевиль, ссылаясь на мнение Янагиды, считает, что в варианте