В этот день Владислав, прихрамывая, с трудом поднявшись до съемной квартиры, кивнул выходившему из квартиры соседу, вынул из кармана куртки зазвонивший сотовый телефон.
– Да?.. – он ожидал этот звонок.
– Да, конечно… сейчас, минуту, – Владислав зашел в комнату, закрыв дверь, вновь приложил телефон к уху. – Когда, вы говорили, посмотрим квартиру?
По натуре Владислав был мягким человеком, в отличие от героев, которых ему приходилось играть, и доверчивым, что отчасти сам понимал. Но и спешка начать наконец новую семейную жизнь не давала ему задуматься.
– А? Да, да, конечно, снял. Вот здесь, у меня в комнате. Сейчас приходится, пока ремонт не сделан, на съемной квартире жить, – на лице Влада играла улыбка.
На той стороне трубки вели оживленный разговор, как бы поддерживая заказчика.
– А? Да, конечно, Александр, мы сможем это все решить у меня дома, конечно. Когда? Завтра? Хорошо, я вас буду ждать. Да, несомненно. Можно и водочки бабахнуть, конечно…
Владислав был в явно хорошем настроении. Но боль в ноге заставила о себе вспомнить. Он отключился.
– Ах, черт… – сказал он и поспешил за лекарствами, которые лежали в кульке в комнате.
Владислав, не дожидаясь следующего дня и когда спадет боль, употребил несколько граммов спиртного. Дела явно устраивались, вечером позвонил друг. Позвонивший ему отчим упомянул, что не стоит злоупотреблять алкоголем.
Проснувшись на следующий день, Владислав закурил. В душе махнул про себя и, настроившись на скорую встречу с представителем работников, он вновь употребил спиртного. За этим потянулись воспоминания. Звонок жене пригубил настроение. Вспомнив об Анастасии, углубившись в мечтания, он вывел на зеленом стикере несколько букв, затем налепил его с наружной стороны входной двери, чтобы она не застала его врасплох. Он ожидал ее приезда со дня на день.
Было около четырех часов вечера. Пятница. Учитывая, что актер проснулся около полудня, день прошел незаметно. Уткнувшись в игру на смартфоне, сидя за столом, едва улавливая пальцами рук, следил за героями в игре. На столе стоял недопитый стакан водки из перелитой чекушки1, до этого предназначенный для запивания антибиотиков. Влад делал так иногда, дабы, если оставался в стакане алкоголь, он мог махнуть разом, как это он делал несколько раз на съемках с бутафорской водкой. Но в жизни он убеждал себя, что может сделать так и по-настоящему.
Вечером позвонили в дверь. Влад чувствовал, что его клонило ко сну. Он так и не добрался до раскладушки, где он редко отдыхал, стараясь больше времени проводить с родителями или друзьями. Поспешил, прихрамывая, к входной двери. На пороге стоял коротко стриженный молодой человек лет двадцати семи, немного ниже актера, с асимметричным круглым лицом.
– Здравствуйте, – поздоровался юноша, – я Саша.
– Да, да, я понял, – сказал Влад, мотая головой.
Александр двинулся за хозяином квартиры, решив, что тот его приглашает внутрь. Проходя в комнату, он осматривал каждый уголок, прикидывая места, где может располагаться та большая сумма денег, являющаяся платой за предстоящий ремонт.
Влад показался ему задумчивым и подозрительным.
– Надо решить, какие материалы купить, вы меня понимаете? – спросил пришедший.
Он решил разрядить обстановку недоверия, как представилось ему на секунду.
– Илья сказал мне, что у вас есть деньги, и вы мне должны их передать, – сказал Александр.
– Да, да, все нормально, деньги есть, вот, – Влад положил ладонь на сверток, лежавший на столе, – девяносто восемь баков. Нехило, брат, да?
В голосе Владислава появилась нотка высокомерия, но тут же исчезла под его улыбкой.
– Ну, может, водочки?.. плеснуть? – спросил он гостя, покручивая ладонями в кулаке.
– Да нет, спасибо, – обратился гость к нему по имени и отчеству, – у меня вот коньячок с собой.
Владислав умиленно развел руками.
– Отлично! Наливай, – махнул он рукой.
– Ну, я чисто тока сочком запиваю, а вы? – поинтересовался пришедший.
– Да лады, старик, начисляй, я вот водичкой сейчас… – сказал Влад.
Он перелил из стакана водку в рюмку, сходил в ванную и заполнил стакан водой из-под крана. Вернувшись к столу, заметил, что его новый товарищ уже ожидает с наполненной рюмкой красного алкоголя и с открытой пачкой томатного сока.
– Я щас хлебушка, у меня там, в кулечке, – оживился Владислав.
– Да не-е, не надо, – махнул Саша.
– Ну ладно, давай… – Влад приподнял рюмку с водкой, коньяк он пил редко.
Они стукнулись рюмками.
Шло время. Они разговаривали обо всем: о любви, о женщинах, о кинематографе. Но лишь когда разговор заходил о ролях Влада, актер уходил от разговора. Он частично считал, что играет неправду, так как в армии сам не был. И героев, каких он представлял в фильмах, считал для себя игровыми воинами, но именно это и было его амплуа.
Они вели оживленный разговор. Принятые с утра вместе с употреблением алкоголя таблетки лишь успокаивали его боль, поэтому, приняв их, он мог лишь расслабиться, но проспать до позднего вечера ему не дал ожидаемый гость. Влад перешел на коньяк. Встав, внезапно он покачнулся.
– М-м, – сжал он губы от боли.
– С вами все в порядке? – спросил Саша, покосившись на край стола, где находились деньги.
– Тсс, – перебил его тот, – все нормально, – его язык заплетался, – мы еще не обсудили…
Досказать Влад, что хотел, не смог. Чрезмерное употребление, помутив его разум, отключило сознание. Он рухнул на пол, ударившись о край шкафа, разодрав часть кожи на лице. Казалось, это привело его в норму. Он попытался приподняться. Саша, наблюдавший за этой сценой, хотел поспешить на помощь. Но Влад, не пытаясь препятствовать предлагаемой помощи, все же пытался отстранить ее.
– Тсс, – махнул он рукой, – все… все нормально, – говорил он заплетающимся языком.
Гость послушался хозяина квартиры, вновь бросив пытливый взгляд на заветный пакет в белом кульке.
Влад развернулся, попытка привстать, опираясь о край стола, не увенчалась успехом. Он вновь рухнул на пол, уже в другую сторону. Тем временем Саша, не теряя момент, взяв пакет с деньгами, поспешил к выходу. Выглянув за дверь, убедившись, что на площадке никого нет, вынырнул из квартиры.
Владислав, у которого часть лица была в крови, собрав все последние силы, инстинктивно направился в ванную, чтобы умыться холодной водой и смыть кровь. Это были последние силы, которые оборвали его жизнь. Потеряв сознание, не дотянувшись до рукомойника, он упал возле ванны, очередной раз ударившись, на этот раз о ее борта.
Актера не стало.
Очередные звонки друга и его родных на его телефон были звонками в пустоту. В последний его момент его жена уже жила предстоящей ролью в кино, ее интересовала лишь ее игра. Вернувшись рано в свою квартиру, она легла отдыхать пораньше, желая, чтобы муж ей не звонил, но с еще большим желанием она ждала начала марта, там ждал их официальный развод.
Тело ее мужа обнаружили лишь на следующий день, взломав дверь. Его жена в эту минуту произносила слова на съемке фильма о том, что есть счастье. Счастье, по мнению ее героини, это когда женщина одна и независима.
И в последний день съемок, первого марта, второстепенным человеком, зная ее состояние после известия о смерти мужа, была другая актриса. Доигрывая роль, Дарье после смерти мужа приходилось теперь играть две роли, роль счастья и сокрытия в себе горечи. Понимая это, сердобольная женщина и актриса со стажем, все же критикуя ее как подругу, в последних кадрах снимающегося фильма, понимая состояние Дарьи, могла лишь высказать критику в словах, обращенных к героине:
– …Кто? – спросила героиня Даши, Галина.
Все шло по сценарию. Обращение, конечно, соответствовало другому типу героя, но Эмма, так звали по сюжету актрису, стаж в киноиндустрии которой составлял более восьмидесяти ролей, хотела высказать о горе жене, в трудную минуту покинувшей мужа в действительности.
– Не знаю, как ты, – говорила она по сценарию, но внутри обращаясь к Дарье, тяжело вздохнув и отвернув от нее взгляд в окно, – а я бы такого мужчину точно не упустила!
Конечно, Дарья этого не поняла, ей необходимо было доигрывать роль. И натянутая улыбка перед встречей новой судьбы, по сценарию, давалась ей с огромным трудом.
Что касается новой любви Влада. Анастасия, перед общественностью, кому посвящалась дверная записка, оставленная Владом, применила ее на свой счет.
В следующем проекте фильма о любви она, как продюсер, частично изменив сценарий, попыталась воплотить в одной из лирических сцен ее роман с актером, далее попросив также режиссера сменить название фильма. Более в социальном мире она о себе знать не давала.
Дарья спустя несколько лет связала себя новыми отношениями, но глубоких чувств к новому поклоннику более не испытывала.