Странное было внутри ощущение. Мы двигались уже два часа, пора было сделать небольшой перерыв. Светило солнце. В кустах жизнерадостно орали птицы. Но внутри зрело чувство, что мы приближаемся к чему-то нехорошему. А ещё — что я опаздываю. Конкретно я. Блин. Интуиция у меня и в старом мире работала железно, каждый раз, когда пренебрегала предчувствиями — жалела об этом.
Я срочно поделилась ощущениями с мужем. Бабушку с Васей спрятали в фургончик. Защита так себе, но всё же… Теперь можно немного ускориться.
Вова прямо-таки сканировал пространство. Он вообще за этот месяц стал… первобытный что ли. Мишка шёл сзади, Алёнка с конём в поводу — рядом. Похоже, испугалась. Да уж, в случае чего толку с них будет немного.
Всё утро мы ползли по луговинам, перемежающимся редкими полосками деревьев или кустов, а теперь снова вступали в лес, спускавшийся с двух пологих сопок к узкой расчищенной полосе распадка. Если бы не сочная трава под ногами, это было бы похоже на обычную просёлочную дорогу в лесу, где-то в старом мире — и от этого почему-то мне стало ещё тревожнее.
Прошло минут двадцать. Вот оно! То, что стихли птицы, смогла заметить даже я. А потом упало два дерева сразу — спереди и сзади, прямо как в кино. И из кустов раздался треск и радостные кровожадные крики. Навстречу которым смазанным пятном метнулся Вова.
В экстремальных ситуациях муж может двигаться очень быстро. Мог, когда ему было сорок пять. Но теперь он был на двадцать лет моложе. И теперь у него был дар силы…
Всё произошло в считанные секунды. Шестеро уродов оказались обездвижены в разной степени тяжести, некоторые насовсем. Но чувство тревоги не прошло, наоборот, сделалось более сильным и пульсирующим и даже приобрело ощущение направления.
— Вова, опаздываем! Что-то происходит — там!
С другой стороны, можно было и не показывать, уж следы-то читать охотник умеет, тем более такие явные.
Ветер донёс женский крик. Нет, скорее девчоночий.
Муж рванул на голос по прямой. Я успела крикнуть растерянным детям: «От повозки не отходить! Охраняйте!» — и бросилась следом за ним.
Чё уж они там наохраняют… Пусть хоть в одной кучке стоят, мало ли…
Капец, не умею я по лесу бегать. Я вообще-то бегаю не очень. Тут хоть задыхаться перестала. Скорее, скорее… Твою ж мать, займусь физкультурой…
…
Над поляной висела осязаемая аура пережитого ужаса. Пятеро в разных позах лежащих мужиков. Некоторые живые. Пока. Подвывают. Орут даже. Некоторые даже пытаются сложить внутрь свои кишки. По́хер. Вова режет верёвки сильно избитым парням. Есть переломы, резаные раны.
Нет, не здесь.
Я пыталась отследить ощущения. Кусты. Вот оно!
Четыре девочки. Те самые эльфийки, про которых мент говорил. Избиты. Одежда изорвана, ноги в крови. Страшно, но вылечим. Не это. Стоят на коленях над кем-то на земле, ревут все в голос.
С-с-с-с-с-а-а-а… Вот это страшно.
Девочка с зелёными волосами, лет пятнадцати. Сильное кровотечение. Взгляд в небо, совершенно прозрачный.
Вторая белобрысая. С чудовищной вмятиной в черепе. По волосам течёт кровь, дыхание судорожное и слабое, конечности мелко дрожат.
— Девочки, пустите меня, — я опустилась на землю рядом с беленькой. — Как её зовут?
— Маша… — стоящая рядом на коленях розововолосая девчонка лающе всхлипнула, размазывая по лицу слёзы, не замечая, что руки у неё испачканы в крови. Автоматически ставлю заметку, что пара ногтей выдраны с мясом. Потом, всё потом. — Она сестру… хотела защитить…
— Потом, милая, всё потом… — я взяла холодную дрожащую руку в свои: — Машенька, держись.
О боги, я ведь даже не врач. Удар сердца, ещё один…
ЦЕЛИТЕЛЬ Я ИЛИ НЕТ⁈
Я склонилась ниже, мир начал сужаться до размеров крохотной точки, а потом я оказалась у неё в голове. Или что это? Определённо, ощущается как место. Светящееся сплетение линий. Я ожидала увидеть разорванные сосуды, куски костей, мозг… Похоже, что это отражение телесного плана… так, красные оттенки — видимо, повреждения. Здесь прямо-таки клубок, внутри которого появилась мутная чернота. И, что неприятно, она разрастается. Золотистые тускнеют, их остаётся всё меньше. Неожиданно отчётливо я осознала, что как только все линии погаснут — девочка умрёт. Твою мать! Что делать-то⁈
Так, Оля, успокоилась! Давай уже начнём с чего-нибудь, пока не стало поздно.
Я потянулась к ближайшей алеющей нити. Нет, рук не вижу — только ощущения, будто прикасаюсь, вливаю тонкое светящееся золото. Вроде бы стало лучше, но через минуту (секунду? час? — ощущение времени размылось абсолютно) всё вернулось к тому же угрожающе алому цвету. Попробовала с другой — то же самое. Не то. Нужно найти источник, начало разрушения. Нужно идти в глубину — туда, в самое сплетение алых линий. Интересно, смогу ли я вернуться?
Шаг вперёд.
Ног нет. Но это, определённо, шаг.
Я вряд ли справлюсь.
И тут меня накрыло: я же могу быть не одна!
— Вы, давшие мне силу исцелять, вы слышите, слышите меня? — я шептала? определённо шептала… или слышала мысли в своей голове. — Я предпочла бы учиться постепенно, но эта девочка не может ждать. У меня не хватит сил. Хуже того — у меня не хватит умения помочь ей. Пожалуйста… Направьте меня и помогите…
Тёплая рука легла на плечо.
— Пойдём.
Голос, похоже, женский. Нежный и мягкий.
Красное сплетение надвинулось, увеличилось и мне стало страшно — не поглотит ли оно меня?
— Ничего не бойся. Дар у тебя уже есть. А с силой разберёмся. Вперёд!
Мы нырнули внутрь алого клубка и устремились к самой его середине. Вот она — причина, пульсирующая багровым, в самом центре наливающаяся чернотой.
— Скорей, — голос спокойный и деловой, как у хирурга.
Я потянулась, вливая в центр боли золотой свет. Чернота отступила, сменившись приглушённым красным.
— Хорошо, но неправильно. Так ты истощишь себя.
— Что же делать?
— Бери из земли. Бери смело — земля благословлена давать, сила её не иссякнет. Смотри.
Внезапно пространство вокруг меня стало огромной сплетённой сферой, сияющей золотом ближе к основанию и зеленью в куполе.
— Когда тебе нужно — просто бери! Сейчас тебе нужна серьёзная помощь.
Я потянулась к сияющим золотым линиям, одна из них скользнула мне навстречу и устремилась внутрь багрового клубка, высветляя его и наполняя свечением. Это было похоже… определённо было похоже на жидкий свет. Движение жидкого света по живым сообщающимся нитям… Это было… завораживающе. Но требовалось уточнить.
— А зачем зелёный?
— Иногда растениям тоже нужна помощь.
— Надо же… спасибо!
— Обращайся, — голос мягко усмехнулся.
— Я ведь даже не знаю, к кому…
— Ну, сегодня же у тебя получилось? Какая разница, люди всё равно дадут нам разные имена или используют привычные: Эйр, Панацея, Сулис…
— Скажи, какое имя нравится тебе?
— Ну… называй меня Эйра.
— Хорошо, госпожа Эйра.
Багровый сменился красным, а вскоре и от красного остались лишь слабые оранжеватые сполохи.
— На этом остановись. Дай организму немного доработать самостоятельно.
— А она не проснётся раньше времени?
— В таком трансе — нет, пока ты не выйдешь. Если требуется усыпить больного — представляешь себе, что он спит и говоришь: спи.
Однако! Просто и действенно.
Я отсоединила светящийся поток, но не выпустила.
— Госпожа Эйра, то, что мы сейчас видим — это…
— Голова.
— Как мне увидеть остальные повреждения?
— Просто захоти увидеть. Давай! Попробуй представить весь организм целиком.
Я зажмурилась, представляя себе лежащую в траве белобрысую девчонку.
— Да не пыжься так. Мягче. Спокойнее. Помни — ты можешь. Тебе уже дано. Давай, между двух ударов сердца.
Ух ты. Может сработать. Удар. Глубокий вздох… Увидеть!
Она лежала передо мной, вся состоящая из светящихся ниточек. Твою мать, как же её избили… Переломов нет, но потроха сплошь светились красным.
— А можно лечить сразу несколько органов?
— Конечно, можно. Пробуй.
Тянусь к энергетическим нитям. Начнём… с матки начнём и всего прилегающего. Бедные девки. Им бы психолог какой не помешал сейчас. Почки. Селезёнка…
Возилась я долго. Мне, по крайней мере, так показалось. Устала, как мешки таскала.
— Госпожа Эйра?
— Да?
— Могу я помочь сама себе?
— Я всё ждала — ну когда же ты спросишь? Конечно, можешь. Чем ты хуже других?
— А… как? Я же не вижу себя совсем.
— Цели такой не было. Хочешь видеть — увидь. Всё точно так же.
Оказалось, всё действительно точно так же. Забавно видеть себя вот так — сеточкой. И какая-то я реально была уже тускленькая.
— Хорош любоваться. Ещё немного, и ты упадёшь в обморок.
Я поторопилась протянуть руки к светящейся сетчатой сфере, из которой навстречу мне скользнули несколько тонких ниточек и влились в пальцы, буквально накачивая меня энергией. Удивительно. Очень странные ощущения.
Я очень хотела спросить ещё кое-что, но боялась получить отрицательный ответ.
— Я ведь не смогу…
— Целить души? Нет… Для этого нужна другая сила. Всё, девочка — теперь надо грамотно выйти. Представь себе место, где ты находишься. Осознай себя в теле.
— А если я не смогу?
— Тогда зови меня, — голос засмеялся, и ощущение присутствия исчезло.
Тяжесть тела возникла так неожиданно, что я чуть не ткнулась носом в землю.
Белобрысая девчонка с коростой на голове резко вздохнула и подскочила, явно не соображая, где она.
— Спи, — успела брякнуть я, шлёпнув её в лоб, и девочка обмякла, а я нырнула в её сестрёнку.
— Тело целиком!
Потом, наверное, это всё будет на автомате, но пока вот так, со словами — легче. Здесь багрово-чёрный клубок был внизу. Множественные разрывы. Большая потеря крови.
— Теперь земля! — направляю сразу несколько ниточек в низ живота. Живи, девочка! Дополнительные — в отбитые органы, залечиваем самые страшные ушибы, разрывы и растяжения…