Внизу в вестибюле столкнулась с Татьяниным семейством. Мальчишки — в одних трусах, с какими-то плошкам-кастрюлями, сзади мать, с ворохом белья и куском хозяйственного мыла. Похоже, собрались воспользоваться моментом и устроить помывку — постирушку. На крыльце уже была Аня и Светка с Маринкой — они ловили в ведра потоки воды, льющие с козырька. Было очевидно, что идея про дождевую воду пришла в голову не одной Майе. Девчонки хохотали, прыгая босиком по лужам. Анна скинула халат, оставшись в кружевном бюстгальтере и трусиках, остальные последовали ее примеру, причем Светлана оказалась и вовсе в одних стрингах. Заинтересованные взоры, которые на нее бросали мужчины, раскованную девицу, нисколько не смущали. «Вот бессовестная!..» — подумала Майя, устремляясь мимо группы стриптизирующих.
— Эй, куда собралась подруга? — окликнули ее.
Майя, не оборачиваясь, махнула рукой вперед.
— Воды надо набрать в бидоны!
— Ну, ты деловая! — услышала она за спиной. — Стой, заполошная! Там мужики без тебя наберут… — что-то они еще кричали ей вслед, но Майя не прислушивалась, да и шум дождя глушил голоса.
Добираться до ангара пришлось, чуть ли не по колено в воде — дождь стоял стеной, по двору текла настоящая река, мутные теплые волны захлестывали нижние ступени крыльца, и, казалось, приподнимали на стоянке легковушки. Над головой сверкало и громыхало — тяжелые раскаты проходили от одного края неба до другого.
В ангаре суетились мужчины — вода залила все помещение, пустые алюминиевые бидоны всплывали, падали, гулко стучали друг об друга. Мужики вытаскивали их во двор, открывали защелку замка, и подставляли под поток, хлещущий по водостоку с крыши ангара. Пустая тара для воды кончилась быстро, в конце концов, двадцать фляг, это не так много.
На Майю никто не обращал внимания. Ей стало обидно до слез — вот, называется, прибежала, хотела помочь.
— Ты чего здесь, маленькая? — перед ней стоял Семенов.
Майя почувствовала себя ужасно глупо. Действительно, чего приперлась, спрашивается? Она пустую-то флягу с трудом от земли оторвет, не говоря уж про полную.
— Ничего, — буркнула Майя и поспешила обратно к ступеням института, насмешливые взгляды жгли спину. Вздрогнув от очередного раската грома, вжала голову в плечи. Не по размеру большой халат, промокнув насквозь, прилипал к телу, спутывая и без того уставшие ноги. На крыльце народу только прибавилось. Не принимающая участия в общем веселье, Альбина подставляла лицо прохладным струям. Никто даже не взглянул на Майю, когда она прошмыгнула в вестибюль.
А ливень все хлестал и хлестал.
«Сижу у открытого окна. Дождь прекратился, хотя еще моросит чуть-чуть. От жары не осталось и следа. Пахнет долгожданной свежестью.
За ужином, все были оживлены, шутили, смеялись, вспоминая, так кстати, пришедшийся, небесный душ. Как же, несколько дней не мылись — жара, пот, грязь. А тут поплескались в водичке, почистили перышки, водой запаслись, чем не повод для радости.
Еще девки взяли моду прикалываться над моей хозяйственностью. Каждая сочла своим долгом пройтись на тему „девочки с бидоном“. Даже Альбина, которая обычно ничего вокруг себя не замечает, вставила свои пять копеек, посоветовав мне в следующий раз взять стремянку, а то, мол, не увижу, наполнился бидон или нет. Не скрою, пару раз мне хотелось надеть на голову, какой-нибудь очередной шутнице, миску с супом, но вместо этого приходилось делать вид, что меня это тоже очень забавляет.
А потом все разошлись по своим кельям. Хотя нет, кельи — это у монахов, а монастырем тут и не пахнет. Это я, в основном, про Светку и Марину, им все нипочем. Особенно Светке — ведет себя, как, простите, шалава какая-то! Даже странно — пусть ее дружок и был наркоманом, но забыть его на следующий день после смерти… и напропалую строить глазки мужикам?.. не по-людски это. Шушукаясь и загадочно переглядываясь, эти две девицы ушли первыми. По всей видимости, ночью они скучать не собираются.
А может, я им просто завидую, и злюсь, оттого что меня с собой не позвали?
Все, надо заканчивать, а то уже с трудом различаю буквы. Интересно, закрывать окно или нет? Наверное, надо. А то залетит, какой-нибудь гигантский комар и выпьет всю мою кровь, которой не так уж и много… или муха…
На эту тему у меня даже родился стишок:
„Залетит ко мне мерзкая муха — откусит мне нос или ухо“.
Хороший стишок получился, особенно на ночь глядя. Тоже мне, поэтесса Агни́я Барто… не носила трусов под пальто. Без трусов ведь лихи́, получались стихи, а в трусах-то — понятно, не то.
Лягу-ка спать в надежде, что завтрашний день будет лучше, чем сегодняшний!».
Прошло полчаса как она улеглась, а сон все не шел. Майя возилась, ворочалась с боку на бок, старательно жмурила глаза — все без толку. Когда ложилась, вроде хотелось спать, а теперь, даже последний намек на сон испарился. Это, наверно, от того, что жестко и душно. Да еще в голову постоянно лезли бессмысленные, не имеющие ответа вопросы. Где они? Как попали сюда? И самый главный — смогут ли вернуться домой?
«Водички что ли попить?» Майя слезла со своего ложа, налила в кружку с сердечками воды. Отпила несколько глотков, и тут вспомнила, что она, кажется, забыла запереть дверь. Подошла, подергала — нет, не забыла. Отпила еще пару глотков, поставила кружку и опять прилегла. Ей начало казаться, что вот сейчас она подойдет к окну, глянет — а там все как надо, как было — сугробы во дворе, редкие машины, озаряющие дорогу светом фар, в луче фонаря кружат снежинки… а значит, есть надежда попасть домой…
Какая-то неживая обволакивающая тишина, от нее закладывает уши и хочется кричать. Пространство вокруг плывет, изгибаясь и вибрируя. Пляшущие тени деревьев на стене. Перекрывая их, медленно ползет черная тень. В темной комнате, становится еще темнее. Взгляд с трудом фокусируется. Майя замирает, сжимаясь от ужаса. На нее смотрит глаз. Черное нечто занимает весь оконный проем. Глаз посредине. Янтарно-желтый, с вертикальным черным зрачком, смотрит не мигая…
Холодными ручейками по коже течет пот. «Это был сон?» Майя кинула быстрый взгляд в окно — ничего. На темном небе ни облачка, лишь россыпь звезд да луна, заливающая светом этот странный непонятный мир.
Мысли стали постепенно приходить в порядок. Что-то неладное с ней происходит, раз так часто мучают кошмары. Хотя, если учесть абсурдность происходящего, не мудрено получить сдвиг по фазе. Одно Майя сейчас знала точно — она больше не хочет оставаться здесь одна. Ей надо к людям.
С этой мыслью, девушка слезла со стола и, отперев дверь, вышла в коридор. По сравнению с залитой лунным светом комнатой здесь царил мрак. Ничего не видя, Майя пошла, ощупывая пространство перед собой вытянутыми руками. Остановилась лишь у боковой лестницы. Тяжело дыша, облокотилась на перила. Зачем она здесь? Куда идет?
Поднялась на пролет. Тут было немного светлее, запыленное стекло окошка пропускало мерцание звезд. Прислонившись к стене, девушка попыталась унять сердцебиение. Да что же с ней такое? Никогда не боялась трудностей, всегда держала себя в руках, а тут, раскисла.
Ну и что? Куда теперь? Майя посмотрела наверх, черным провалом на сером фоне зиял вход на третий этаж.
Стоп. Что это? Девушка замерла, прислушиваясь. Откуда-то сверху доносились приглушенные голоса, один точно женский. Там люди! Быстрее к ним! Майя взбежала по ступенькам на третий этаж. Дальше лестница вела на чердак. Именно оттуда, с площадки между этажами, теперь уже отчетливо, доносились стоны и всхлипывания женщины. Кому-то плохо?! Порыв немедленно броситься на помощь остановил мужской голос, что-то невнятно, но страстно, бормочущий. Немедленно вслед за этим, возня стала еще более шумной — ритмичный скрип сопровождался нарастающим сопением и вскриками.
Майя, наконец-то, все поняла. Жаркая волна стыда прилила к лицу. «Вот дурища-то! Спасать хотела… А там кому-то хорошо, и не просто хорошо, а даже замечательно! Неудобно-то как… ведь, по сути, она тут стоит и подслушивает. Но любовнички-то хороши! Кто угодно может услышать, а им хоть бы что. Вот уж кому не страшно и не тоскливо, в общем, можно позавидовать».
Темнота уже не пугала. И чего это ей мерещилось? Напридумывала себе ужастиков. Надо завтра спросить у Алексея Федоровича успокоительного. Или лучше делом каким-нибудь таким заняться, чтоб к вечеру упасть без сил. Осторожно, на цыпочках, стараясь не издать не единого звука, Майя спустилась обратно на второй этаж. Постояла, подумала и решила: раз на улицу не пускают, пойти хоть на балкон, проветриться.
Вновь пройдя пустым темным коридором, девушка вышла в фойе. Дверь на балкон была приоткрыта и Майя проскользнула наружу.
Ночная свежесть опьянила, ударила в голову, унося остатки страха. Воздух, казалось, состоял из воды, до того было влажно. Майя стояла, вцепившись в перила, и размышляла о том, кто же там под крышей свил любовное гнездышко. Не то, чтобы ей это было очень интересно… так, любопытно просто.
— Эй, там, на палубе!
Девушка дернулась и оглянулась. Никого сзади не было. Сверху послышался смешок. Майя подняла голову — свесившись с балкона третьего этажа, на нее смотрела Альбина. Как всегда, с сигаретой.
— Зачем вы так? — с укоризной спросила девушка. — Умереть же можно со страху!
— Полуночничаешь? — доброжелательно поинтересовалась Альбина, свесившись еще ниже. — Мне вот тоже не спится. Удивительно, дома только голову на подушку положишь и все. А тут не могу уснуть…
— Просто скучно, — Майя решила ни за что не признаваться в своих глупых страхах, — и постелька жестковата…
Альбина, выпустив клуб дыма, удивленно скосила, на нее глаза.
— А куда же ты смотрела, когда выбирала? У меня вот, кабинет начальника, сразу видно. Диванчик большой имеется.
— Я что-то не подумала, — промямлила Майя, поражаясь собственной недогадливости, — честно говоря, думала, что самые лучшие помещения достанутся институтским.