Между тем корпус французского войска маршала Даву, прошедши Борисов, овладел Могилевым и занял Оршу небольшим отрядом войск.
Армия князя Багратиона в следовании от Несвижа к Бобруйску имела схватки в арриергарде.
Атаману генералу Платову представился первому случай 27 и 28 июля при местечке Мире и после при местечке Романове доказать польской коннице, что в нас сохранилась прежняя поверхность над поляками, казакам предоставлена честь возобновить в сердцах их сие чувство.
Со времени уничтожения Польши, с 1794 года, исчезло имя ее с лица земли и не существовало поляков.
В 1807 году заключенный с Франциею мир в Тильзите произвел на свет герцогство Варшавское, вместе с надеждою распространить его, в случае несогласия между соседственными державами. Наполеон исчислил меру страха, коим господствовал он над сердцами царствующих его современников: понесенные каждым из них в войнах огромные потери, блистательные и постоянные оружия его успехи, страх тот более и более распространившие, и дал надежду возрождения Польше. Воспламенились умы, и в короткое время все употреблены усилия надежде сей дать вид правдоподобия!
В 1809 году Варшава уже союзница наша против Австрии, и мы в пользу ее, вопреки пользе собственной, исторгаем часть Галиции. В нынешней войне она уже против нас в общем союзе Европы и содействует Австрии. Мы умножили силы ее и вооружили против себя; для пользы ее попеременно вонзаем меч в сердце один другого, и судьба к ослеплению нашему прибавляет сетование, что недовольно глубоки наносимые раны! Неужели не исполнится мера наказания Бога мстителя?
Князь Багратион, проходя Бобруйск, оставил в крепости больных из всей армии и от скорости движения усталых в большом количестве; из числа гарнизона присоединил к армии шесть баталионов пехоты; командующего в оной артиллерии генерал-майора Игнатьева утвердил в звании военного губернатора. В окрестности начали появляться неприятельские отряды, но до того генерал Игнатьев, удерживая народ в послушании и порядке, не отягощая его, собрал возможные пособия для снабжения крепости, и его распорядительности обязаны, что проходившая армия немалые получила вспоможения.
Крепость не подверглась опасности, ибо неприятель, не имея средств предпринять осады, должен был ограничиться обложением. Итак, осталось неразрешенной проблемой: мог ли генерал Игнатьев быть более упорным, окруженный крепостным валом, нежели в сражении при Аустерлице, где быть таковым он не находил надобности? Судьба отсрочила испытание до другого времени.
Армия князя Багратиона следовала от Бобруйска на Быхов; преследовавший ее вестфальский король со своим корпусом и польские войска или утомленные продолжительным походом, или неудобные к равной скорости, далеко отставши, потеряли ее из виду. Она беспрепятственно продолжала свой путь.
Корпус генерал-лейтенанта Раевского атаковал при селении Дашковке часть войск маршала Даву, овладевшего Могилевым.
В начале сражения силы неприятеля слабые, в продолжение умножились значительно; напротив, войска Раевского ослабевали, но в нем та же была неустрашимость и твёрдость, и он, шедши в голове колонны, ударил на неприятеля. Самый упорный бой происходил на левом крыле, где не мог неприятель остановить Двадцать шестую пехотную дивизию, которую генерал-майор Паскевич с неимоверной решительностью, неустрашимо, при всем удобстве местности, провёл чрез частый лес и угрожал уже конечности неприятельского фланга, но должен был уступить несоразмерным силам. Действие генерала Раевского, заслоняя совершенно движение армии, представляло князю Багратиону удобство, которым не помыслил он легко воспользоваться и, сделав беспрепятственно ускоренный переход, выиграть расстояние для избежания преследования.
Но вместо того армия расположилась на ночлег на той позиции, которую генерал Раевский[10] занял после сражения. Маршал Даву, приняв корпус Раевского за авангард и вслед за сим ожидая армии и генерального сражения, отошёл к главным своим силам в Могилев, где и остался, приуготовляясь к обороне. В сем положении долгое время удерживал его атаман Платов, появившийся со своими войсками у самых окопов Могилева. Князь Багратион, отправляя его на соединение с Первой армией, дал ему сие направление. Грубая ошибка Даву была причиною соединения наших армий; иначе никогда, ниже за Москвой, невозможно было ожидать того, и надежда, в крайности не оставляющая, исчезала!
Если бы кто из наших генералов впал в подобную погрешность, его строго осудило бы общее мнение. Маршал Даву, более десяти лет под руководством великого полководца служащий, сотрудник его в знаменитых сражениях, украшавший неоднократно лаврами корону своего владыки, лавры себе снискавший и имя побед в прозвание, сделал то, чего избежали бы, конечно, многие из нас. Князю Багратиону оставалось единственное средство пробиваться, дабы соединиться с Первой армией. Цель Даву — не допускать к тому, и он должен был стоять упорно, зная, что князь Багратион преследуем весьма сильными войсками. Конечно, ничего славного не ожидал Даву от короля вестфальского, но предполагать не мог, что он даже ходить не умеет и выпустит из виду неприятеля.
Убедитесь посвятившие себя военному ремеслу, а паче звания генерала достигшие, изумитесь, что навык один (routine) достоинства военного человека не заменяет, не подчинен правилам, управляем случайностью. Конечно, частое повторение одних и тех же происшествий или сходство в главных обстоятельствах дает некоторую удобность с большей ловкостью и приличием приноравливать или, так сказать, прикладывать употребление прежде в подобных случаях меры; но сколько маловажной надо быть разнице, чтобы приноравливание необходимо подверглось важнейшим изменениям! Убедитесь в истине сего, достигшие звания генерала!
Наполеон в маршалах своих имел отличнейших исполнителей его воли; в присутствии его не было места их ошибкам или они мгновенно им исправляемы были. Даву собственные распоряжения его изобличают.
В Будилове представил я главнокомандующему мысль мою перейти на левый берег Двины; основывал ее на том расчете, что неприятель проходил по берегу реки путем трудным и неудобным, что только кавалерия неприятельская усмотрена была против Полоцка, но главные силы и артиллерия были назади и от нас не менее как в трех переходах.
Переправившись, следовать поспешно на Оршу, заставить маршала Даву развлечь силы его, в то время когда все его внимание обращено было на движение Второй армии, и тем способствовать князю Багратиону соединиться с Первой армией. Уничтожить расположенный в Орше неприятельский отряд, и перейдя на левый берег Днепра, закрыть собою Смоленск. Отправить туда прямою из Витебска дорогою все обозы и тягости, дабы не препятствовали армии в быстром ее движении. Все сие можно было совершить, не подвергаясь ни малейшей опасности, по отдалению их; уверен будучи, что не имею право главнокомандующего. Я получил приказание возвратить два кавалерийские корпуса, прошедшие вперед, и две понтонные роты для устроения моста при Будилове[11].
Всё приуготовлялось к переправе, и пришедшим нам успех предстоял верный. Не прошло часу после отданных приказаний, главнокомандующий переменил намерение. Я примечал, кто мог отклонить его, и не подозреваю другого, кроме флигель-адъютанта Вольцогена. Сей тяжелый немецкий педант пользовался большим его уважением. Разумея, что теряются выгоды, которые редко дарует счастие и дорого иногда стоит упущение их; уверен будучи, что не имею права на полную главнокомандующего ко мне доверенность, собственно по летам моим, с которыми опытность несовместима, я склонил некоторых из корпусных командиров представить ему о том собственные убеждения, но он остался непреклонным, и армия продолжала путь к Витебску. В Будилове оставлен сильный пост: ему приказано поступить в арриергард, когда он приблизится. Генерал-адъютант граф Орлов-Денисов послан за Двину с лейб-казачьим полком для наблюдения за неприятелем: ему приказано сведения о приближении его доставлять прямо в Витебск и отступать по той стороне реки.
Армия пришла в Витебск, Шестой корпус оставался в большом марше, при селении Старом. Арриергард выгодно расположился, прикрытый речкою и озерами. Пост из Бешенковичей присоединен. Действия преследующего неприятеля были незначительны. Между тем французская конница на левом берегу Двины показалась на равной высоте с арриергардом, но пехота была в малом еще количестве.
Армия два уже дня покойно пребывала в Витебске, полагая, что граф Орлов-Денисов [за]благовременно предупредит о приближении неприятеля; но вероятно нехорошо расставлены были передовые посты и нерадиво делались разъезды, так что в трёх верстах от нашего лагеря усмотрена неприятельская партия. Это побудило главнокомандующего послать навстречу неприятелю несколько полков конных при одном корпусе пехоты. Я предложил генерал-лейтенанта графа Остермана-Толстого, который отличился в последнюю войну храбростью и упорством в сражении. Надобен был генерал, который дождался бы сил неприятельских и они бы его не устрашили. Таков точно Остерман, и он пошел с Четвертым корпусом.
Дано приказание Шестому корпусу расположиться против города. Мост чрез Двину был цел и еще устроен понтонный. Арриергард приблизился, чтобы не быть отрезанным с левого берега.
Граф Остерман встретил в двенадцати верстах часть передовых неприятельских постов и преследовал их до Островны. Здесь предстали ему силы несоразмерные, и дело началось весьма жаркое. Неприятель наступал решительно. Войска наши, роптавшие на продолжительное отступление, с жадностию воспользовались случаем сразиться; отдаление подкреплений, казалось, удвояло их мужество.
Лесистые и скрытые места препятствовали неприятелю развернуть его силы; кавалерия действовала частями, но по малочисленности нашей они совершенно были в пользу нашу. Граф Остерман, имея против себя всегда свежие войска, должен был наконец уступить некоторое расстояние, и ночь прекратила сражение.