12 апреля
Расчищаем траншеи и дзоты. Сегодня в ночь подморозило и сейчас, хоть и тает, но мороз остался, так что пришлось за рукавицы взяться. Летовать, по-видимому, придется здесь. А вообще-то – лучше и не гадать!
* * *
Я воспитываю в себе силу воли тем, что от хлеба (гр. 400) даваемого утром на весь день, я оставляю часть на обед.
Ребята съедают сразу весь. И трудно не съесть, когда приварок – болтушка жидкая из ржаной муки. Все ждем улучшения, т. к. ожидаются 10 автомашин с продовольствием.
* * *
Пахомова (легкораненого в мякоть ноги, в ляжку) забирают пока в МСБ, а там, наверное, в госпиталь.
14 апреля
Иду ППШ пробовать в землянку.
Утро солнечное. Шалаш, костерчик. Вода греется для умывания. Вчера вернулись из разведки. А выходили 15-го под вечер, с задачей устроить засаду на контрольной финской лыжне и захватить языка. Но они знают, что гарнизон тот уже ушел с того места и по лыжне не ходят они уже дней несколько. Ну мы и вернулись восвояси. Продуктов давали на трое суток, а съели мы все за двое, вот сегодня и сидим дома с пустыми желудками, не считая баланды, которую дают нам из милости на кухне.
Ходили по мокрому снегу, почти по воде. На озерах поверх льда вода сантиметров на 10. На открытых местах – земля.
Вчера перешли в землянку. Дымно, но тепло. Печка без трубы, а в потолке дыра. Утром вчера отправили меня старшим с 13-ю людьми на работу в штаб бригады. Работать попали на склад, по очистке его.
Тыл противника (сопка перед большим озером, привал). 19-го мы пошли взводом в разведку, получив суточную дачу продуктов. Ходили по старой лыжне, по которой ходили на первую операцию (км на 40 в два конца). Вернулись вчера после обеда (сейчас писал и не дописав слова «обеда» – заснул на некоторое время), а вечером смотрели, как расстреливают изменников родины. После расстрела б-ну была объявлена боевая тревога. Какой же тут отдых. Перед утром получили продукты на двое суток и отправились по той же лыжне искать другой б-н, действующий в тылу, и поддержать его. Засыпаю через каждое слово, но спать нельзя, надо проверять бойцов, занявших оборону (в то же время и привал, и наблюдение).
Солнечное ветреное утро. Шоссе (обочина) на ст. Кочкома. 22-го вернулись мы из разведки или, вернее, похода на помощь 131 б-ну, который завязал бой и затем отошел. Только что вернулись, как нам приказали сдать лыжи, маскхалаты, фуфайки. От Лешки Горбунова узнал, что из нашего б-на формируют 2 роты, исключая средний комсостав. После обеда – построение, получение продуктов (на 2-е суток) и «шагом марш». Мишка и Гошка Бредюк остались. У нас поотбирали ППШ (мне взамен драгунку (?) дали). Ну, попрощались мы с нашим Утемовым и отправились, и идем вот уже вторые сутки эти 65 км.
Поотбивали все ступни ног так, что походка теперь у каждого подкрадывающаяся.
* * *
21-го проходили по тем местам, где 20-го (при возвращении из разведки) снег был, и находили повсюду воду или уже высохшую землю. За эти 2 дня (20, 21) весь снег согнало. Пришлось нам на лыжах по болоту по воде топать, а я еще с отделением попал в головной дозор. И путь этот длиной в 6 км. А обратно шли ночью уже и пешком (лыжи на плечо). Странной была эта процессия при свете ущербного месяца. Громадное болото, с разбросанными по нему чахлыми редкими деревцами и островками красноватого мха вокруг них; кое-где белеют бугорки нерастаявшего снега, в вокруг вода по колено и лед под ней. И вот в ночной тишине раздается: «Хлюп! Хлюп! Буль-буль-хлюп!» – и белеется длинная цепочка людей в грязных маскхалатах, с лыжами на плечо, высоко поднимающих набухшие водой ботинки. И каждый думает: «А все же, как я закалился! Дома бы достаточно было промочить ноги и слег бы, а тут вот!..» И прислушивается к ночным шорохам подозрительным, уже не замечая и не обращая внимания на свое: «Хлюп-хлюп-буль-буль!»
* * *
21-го дождь шел и 22-го так же.
* * *
Настроение было плохое, когда отправлять нас стали, особенно после того, как оружие отобрали. Дорогой вспоминали с Фанькой НИВИТ, лагеря, практику, вспоминали школьную жизнь. Постепенно настроение поднялось, и сегодня утром при приближении к Кочкоме мы даже спели вполголоса «Страну молодую», вспомнили мотивы фокстротов некоторых и с ними опять НИВИТ, зал ФК и танцы в нем, и многое другое.
Беломорск. Вагон. За ночь приехали из Кочкомы. С утра ждем бани, но вот уже около 4-х часов, а ничего не слышно. Сходили с Асановым (санинструктором нашим) в пригород ж-дорожный. выменял там за осьмушку табака 500 г хлеба. Утром выдали сухарей на сутки (500 г) и кильки на завтрак. Сейчас Сударев (он комвзвода наш теперь) пошел узнавать насчет обеда. Вчера в Кочкоме перед отправкой я сообщил комиссару или нач-ку эшелона о том, что остаются 4 бойца, которые не могут идти. Он с остервенением махнул рукой: «А, черт с ними!..» – и занялся другим делом.
Едем на Вологду. До нее еще км 600. Ребята дуются в карты.
Ст. Данилов. 70 км осталось до Ярославля. В ночь с 27-го я заболел что-то. Жар был, аппетит пропал, слабость. Ломило сильно левую половину головы. А поясница так до сих пор болит. Вчера утром жар кончился, появился аппетит, но слабость осталась до сих пор.
Находимся в 10-12 км от Можайска. Живем в хорошем бору, в землянках. Формируется дивизия. Я, Фанька и Иван Иванович (Кадапский) находимся в роте автоматчиков. Есть намеки на переход в зенитчики.
* * *
1-го мая утром проснулись в Лосиноостровке. До полудня ездили по окраинам Москвы, затем повернули на Можайск и часам к 5-ти оказались там. Часов до 5 утра проспали в каком-то овощехранилище за городом, а потом двинули сюда. В самом городе нам побыть не пришлось, были мы только в разрушенной привокзальной части.
Я, Фанька и Иван Иванович – в зенитчиках. Сашка Сударев обиделся на нас, что ушли, оставили одного его.
Все мы – командиры расчетов, а я еще помкомвзводом. Комвзводом у нас шухарной парень. Фантазер, быстро увлекающийся любой идеей, только изложи ему поярче ее.
Оборудовали себе землянку и в ней живем теперь. Ночуют тоже все здесь. Только я, комвзвода, Василий Иваныч (Лоскутин) и Иван Иваныч ночуем по-старому в дому (?). Подъем общий в 5.00, к занятиям приступают в 6.30. А мы проспали до 7.00, да пока в штаб строевую занесли, пока в хозчасть арматурные списки заносили, время – 9. Взвод Фанька увел на занятия.
От котлового довольствия мы отказались, варим сами (повара выбрали, ну он и варит в ведре).
* * *
Стреляем из трофейного немецкого станкового пулемета, приспособленного к зенитной стрельбе. Сегодня так настрелялись, что уши заболели. Это до обеда, а после обеда матчастью пулемета занимаемся, вернее, занимаются, а я наган комвзвода почистил, да газету почитал.
Солнечное утро. Спали сегодня чуть не до 8 с комвзводом. Потом я списки личного состава и строевую написал, он понес в штаб, а я вот сижу на солнышке у стены дома этого, где ночевали и слушаю гул самолетов, проходящих где-то в недосягаемой высоте.
* * *
Вчера вечером в бане были в походной. Палатка – в ней пара железных печек. Из автомашины качают помпой воду (в кузов бак с горячей водой гр-ся, а холодную из реки сосут). Толкотня, шум – невероятные. Под одним душем – 3-4 человека.
Наши на стрельбе. Комвзвода пишет письмо; Фанька, Ив. Ив. и Лукин пропускают ребят на стр-бе по силуэту самолета под ракурсом в 1/4.
Опять стреляем из пулемета. Фаньку и Иван Иваныча вызвали в штаб: думают одного из них забрать работать в секретную часть. Фанька от меня отрываться не хочет. «Представлюсь вахлаком», – говорит. Только бы не забрали его. Привыкли мы друг к другу.
Фанька ходит в штаб дивизии на 9-ти дневные курсы, после которых (по его словам) будет помначштаба полка по секретной части. В общем откололи его от нас.
Вчера ходили за немецкими патронами. Нашли на дороге разбитую автомашину и в грязи около нее выкопали 13 пулеметных лент в коробках. Блудили когда по лесу, заметили, что почки на березах вот-вот распустятся.
* * *
До 12 часов сидели в землянке, занимались теорией воздушной стрельбы…
Раннее утро (около 6 часов). Только что позавтракали. Ребята читают газету влух. Сейчас надо идти на политзанятия всем взводом к штабу.
Бор тут замечательный. Он весь посажен был когда-то ровными рядами. Так бы и гулял целыми днями по его аллеям, тем более вдвоем, только посуше немного желательно.
* * *
Сегодня утром физзарядку проводил с ребятами – все как у добрых.
Вчера комвзводом ругал меня за то, что я будто бы распустил взвод. А это, по его словам, заключается в том, что Корчуганов ходить не умеет и вообще плох по строевой, что вчера я пост ВНОС не поставил, хоть и дождь был до обеда (мы теперь службу ВНОС несем, а заключается она в том, что один человек сидит в ямке на открытом бугре, ямка, как птичье гнездо, обвитое вокруг тальником, и он пялит глаза оттуда на пролетающие самолеты).
Около 10-ти утра. Наше стрельбище. Денек сегодня замечателльный. Березы почти совсем распустились, солнце печет, в общем – настоящее лето. Сейчас бы не воевать, а сдавать экзамены по весенней сессии и с нетерпением ожидать летних каникул.