— Ни в коем случае! — Принцесса вдруг стала пунцовой.
— У вас есть другое предложение?
— Мне не нужен скандал. Я хочу привезти сюда картину без лишнего шума.
— И я, уверяю вас, хочу того же. Это для частной коллекции, и я никак не собираюсь порочить королевскую семью.
— Я просто не доверяю вам, — процедила сквозь зубы принцесса.
— Отлично. Я и сам не стал бы себе доверять.
Ее щеки становились краснее.
— Я хочу поехать с вами. Но я не хочу поднимать шумиху. Вы наверняка знаете из заголовков газет, в каких скандалах, связанных с наркотиками, примирениями и расставаниями, замешаны мои родители… Прессе только на руку был бы скандал, связанный со мной.
Алекс улыбнулся:
— Ну, если вы не хотите поехать со мной в качестве любовницы…
— Нет!
— Тогда, боюсь, вам придется поехать в качестве моего личного помощника.
— Никто не поверит, что я ваша помощница. Я принцесса. — Габриэлла гордо вздернула маленький нос, золотистые волосы струились по ее спине, как пролитые чернила. Теперь она действительно выглядела как оскорбленная королевская особа.
— Как вы обычно выглядите, когда посещаете общественные мероприятия? Я полагаю, что одеваетесь все же как‑то иначе?
— Я не часто выхожу в свет. И мне помогают стилисты.
— А очки?
— Обычно я ношу контактные линзы.
— Принцесса Габриэлла Д’Оро. На фотографиях вы совсем другая.
Он сразу же вспомнил глянцевые снимки роскошной красавицы, бледная копия которой сейчас стояла перед ним.
Она махнула рукой:
— Все дело в профессиональном подходе к подбору одежды. На фотографиях на мне специальное белье для моделирования фигуры, макияж, скрывающий все недостатки, накладные ресницы, красная губная помада.
— Нам это только на руку. — Алекс долго рассматривал Габриэллу. — Да, мы сделаем все красиво. Вы поедете в качестве моей помощницы. С обычной прической, в очках. И в ужасном костюме… Никто не поверит, что вы принцесса Габриэлла. Никто не обратит на вас внимания. Так мы решим все проблемы с прессой, с местным правительством, и не будет никаких скандалов.
Алекс видел, что принцесса была готова вспылить и сыпать оскорблениями. Это его вполне устраивало. У него не было времени на переговоры о ключах и направлении поисков с глупой девушкой. Так что принцесса поедет с ним. И не имеет значения, в каком качестве.
— Это нелепая идея, — сказала Габриэлла. — Тем более что я никогда не путешествовала. В основном я жила здесь, в имении.
— Свернувшись калачиком на подушках, читая книгу?
Она моргнула:
— Что еще можно делать на подушках?
— О, я могу назвать несколько занятий.
— Пить чай?
— Нет. Не пить чай.
На лице принцессы читалось замешательство, что лишь умилило Алекса. Но его не очень‑то интересовали невинные девушки, пусть даже и очень начитанные.
Она была… наивная. Совсем юная.
— Сколько вам лет?
Габриэлла фыркнула:
— Мне двадцать три. Вы можете перестать смотреть на меня как на школьницу?
— Дорогая, по сравнению со мной вы школьница.
— Сколько вам?
— Это не ваше дело.
— Я должна уважать старших?
Алекс засмеялся. Ему нравилось насмехаться над людьми, но никто не смел шутить над ним самим. Алексу нравилось заставлять других дрожать в его присутствии, но иногда он страдал от одиночества и отсутствия друзей, ведь мало кому мог понравиться его характер.
Только родственники могли понять его. Вернее, только дед.
— Решено. Вы будете моей личной помощницей, студенткой колледжа на стажировке, путешествующей со мной по Исоло Д’Оро. Вы собираетесь изучить местную культуру, пока я обсуждаю деловые вопросы.
— Предполагается, что я буду вашей… практиканткой? — Габриэлла чувствовала невероятное раздражение.
— Да. Конечно, имя Габриэлла звучит слишком величественно. Как насчет Габи? Звучит неплохо. Как думаете, Габи?
— Я ненавижу, когда меня так называют.
— Держу пари, что скандалы вы ненавидите еще больше. Итак, вы — Габи, моя помощница, и мы не будем больше ничего придумывать.
Габриэлла нахмурилась, ее темные брови опустились и исчезли за толстой оправой очков.
— Если вы будете так же гадко вести себя во время поездки, это станет большой проблемой.
— Так гадко я себя вести, конечно, не буду. Я буду вести себя еще хуже.
Ее глаза расширились от удивления.
— Почему?
— Жизнь коротка, в ней мало сюрпризов. Я делаю все возможное, чтобы развлекаться самостоятельно.
— Да, я живу в поместье с пожилой женщиной. Я тоже развлекаю сама себя. Но, как правило, просто посвящаю время генеалогическим проектам и плетению ручного кружева, салфеток в основном.
— Кажется, это называется фриволите?
— Да. Салфеток не бывает много. Тем более в таком огромном доме.
Алекс вопросительно приподнял бровь, изучая ее лицо, чтобы понять, насколько она искренна.
— Придется поверить вам на слово.
— У вас нет салфеток?
Он пожал плечами:
— Возможно, в одной из моих резиденций. Не обращал внимания.
— Я могла бы сделать немного.
Алекс повернулся:
— Вы не собираетесь показать мне мою комнату?
— Простите? — спросила она.
— Вы не собираетесь показать мне мою комнату? — повторил он. — Мы отправимся на Исоло Д'Оро завтра рано утром. Я не вижу смысла сейчас куда‑то ехать. В особняке множество комнат. И они вполне комфортны. Я слышал, там даже салфетки есть. Это мне вполне подойдет.
Алекс послал Габриэлле самую очаровательную улыбку, но она никак не отреагировала.
— Я не приглашала вас остаться.
— Не слишком‑то гостеприимно с вашей стороны. Я воздержусь от оскорблений ради приятного завтрашнего путешествия. Теперь, — отрезал он бескомпромиссно, — будьте хорошей девочкой и покажите мне мою комнату.
Глава 4
— Что это?
Габриэлла вышла из спальни, расположенной в хвосте частного самолета. Она надела очки и собрала волосы в хвост. На ней был новый наряд, которому пришлось проделать большой путь, прежде чем оказаться на борту самолета, вылетевшего с Исоло Д’Оро. Точнее, одному из дворцовых слуг пришлось проделать большой путь, чтобы раздобыть его.
Алекс неторопливо завтракал и одновременно проверял в компьютере состояние дел на фондовой бирже. Он убедился, что в его офисе на Манхэттене тоже все в порядке.
Увидев Габриэллу, он просто не смог оторвать от нее взгляд.
— Ваш костюм, Габи, — громко произнес он.
Сейчас принцесса была похожа на взъерошенную сову.
— Он не очень хорошо сидит.
— По крайней мере, это не толстовка, которая была на вас вчера.
— Я просто не видела смысла наряжаться.
— Естественно.
Она нахмурилась:
— Что это значит?
— Вы предсказуемы, только и всего.
Габриэлла еще больше нахмурилась:
— Не важно. Это… — Она указала на черные брюки, сильно зауженные — гораздо сильнее, чем ожидалось, — и белую блузку, дополненную большой булавкой, которая больше подошла бы ее бабушке. — Обычно я так не одеваюсь.
Габриэлла и правда не была похожа на принцессу. Но костюм сидел на ней не так уж плохо. Он был очень модным, хотя и не очень дорогим.
— В чем именно проблема?
— Брюки очень тесные.
— В этом их преимущество, как мне кажется.
Алекс еще раз удостоился чести наблюдать, как она краснеет.
— Я не люблю привлекать внимание к своей фигуре.
— Послушайте меня и поверьте, Габриэлла. Вам не нужно ничего делать, чтобы привлечь внимание к своей фигуре. Она у вас вполне… приличная.
Алекс не соврал. Фигура принцессы не соответствовала канонам современной красоты, вряд ли ее можно было назвать спортивной. Габриэлла была мягкой, упитанной: грудь среднего размера, казавшаяся большой благодаря тонкой талии и округлым бедрам, красивые, чуть полноватые ноги… Алекс невольно залюбовался.
— Хорошо. Это… это был комплимент?
— Именно.
— К сожалению, я не привыкла получать комплименты от мужчин.
— Вы когда‑нибудь уезжали отсюда?
— По правде говоря, не так часто.
— В этом и проблема. Вас бы завалили комплиментами.
— Почему?
— Потому что вы вполне можете нравиться мужчинам.
— И чем же? Статусом?
— Не только. У вас прекрасное тело. И другие прелести. Я думал, что это ясно. — Алекс улыбнулся.
Габриэлла нахмурилась. Он ожидал, что она рассердится или отпрянет к стене, как сделала бы любая героиня любовного романа. Вместо этого она вошла в самолет и заняла место напротив него, скрестив ноги и положив руки на колени.
— Вы очень прямолинейны, — строго заметила она.
— Да. Я знаю, это пугает людей. Чем я и наслаждаюсь.
— Я тоже часто говорю первое, что придет в голову. И пугаю этим людей. Особенно мужчин.
— Именно поэтому вы не получаете комплименты?
— Моя мать всегда говорила мне, что нужно уметь поддерживать разговор… хотя бы на тему погоды. Но мы живем на острове. Если нам не угрожает ураган или цунами, в погоде нет ничего интересного.
— Вот это в точку. Но, так уж вышло, разговоры не всегда важны мужчинам. Многие предпочитают красивых пустышек.
— Вы тоже?
Он хмыкнул:
— О, я больше всех.
Она наклонила голову и с улыбкой спросила:
— Почему?
— Что — почему, дорогая?
— Почему многим мужчинам так нравятся пустышки?
— Потому что. Мужчинам, включая меня, не нужны женщины для праздных разговоров. Они, то есть мы, хотим от вас всегда только одного.
Она раздраженно выдохнула:
— Ты имеешь в виду секс.
Алекс удивился ее неожиданной прямоте.
— Да.
— Предсказуемо. Могу предположить, почему моя мать идет по жизни так легко. Мать — олицетворение внешнего блеска и глянца. Мой отец ничем подобным не обладает. Но он умеет покупать женщин.
— О, мне знаком этот образ жизни.
Габриэлла растерянно посмотрела на Алекса, что лишь позабавило его.
— Я не о себе. Действительно, во мне есть привлекательные черты, благодаря которым женщины оказываются у меня в постели. Деньги. Кажется, изначально они клюют именно на них. Но вообще‑то я имел в виду своих родителей.